Имя, прозвища: Имя в роду - Ян Дайю, имя в быту - Юэ Цзиньхуа.
ООС ник: MadeInChina
Раса: Семиморфит
Возраст: 25 лет
Внешность: Высокая девушка 188 см роста с длинными черными прямыми волосами, бледной кожей, темно-зелеными глазами и острыми ушами. Носит традиционную татскую одежду зеленых цветов.
Характер: Юэ Цзиньхуа - активная, любознательная и жадная до новых знаний молодая девушка. Она бывает импульсивной и в попытках достичь своей цели не видит препятствий, но она не неразумна и может быть серьезной, когда того требует ситуация. Хотя она немного легкомысленна, мудрость своего приемного отца девушка впитывала и иногда может задуматься и выдать верное решение.
Таланты, сильные стороны: Певчий голос, любознательность, сострадательность, активность, отменный слух.
Слабости: Импульсивность и готовность разбиться в лепешку ради знаний.
Привычки: Если она стоит на пороге получения нового знания, она привыкла погружаться в это с головой.
Мечты, желания, цели:
Цели:
1. Получить больше знаний о мире.
2. Получить больше знаний об алхимии в частности.
Желания:
1. При возможности, выучить различные языки, помимо всеобщего. Хотя-бы по одному из языковой семьи.
В далеких южных морях и океанах, вопреки ожиданиям жителей материка Флорес, текла жизнь. Один из таких континентов – Халонь, континент, на котором расположилось Владычество Тат, прекрасное и мирное государство с полным монархическим строем. Прекрасный климат, несметные богатства, архитектура, прекрасный технологический прогресс, богатая культура и совершенно неповторимый язык определяют эту страну. Но о Тате можно говорить бесконечно, однако же наша история не о госуд
арстве, а о группе жителей.
Ян Чэнсюэ был обычным жителем в лесной деревеньке к северу от Татцзи. Семья Ян была потомственными лекарями, оттого единственная на деревне владела грамотой. Чэнсюэ был завидным женихом, каждая вздыхала по мужчине, однако все они были чем-то не тем, что ему нужно было.
Однажды, в желании собрать некоторые травы для лечения, Ян Чэнсюэ зашел чересчур далеко в лес, потеряв все тропы и любые ориентиры. В силах найти хоть какой-то признак человеческой деятельности, вдруг он услышал женский крик. Не найдя ничего лучше и в силу своей природной лекарской доброты, Ян Чэнсюэ пошел на звук и увидел прекрасную деву.
До того прекрасной была она, что встал мужчина как вкопанный. У нее были роскошные черные волосы, зеленые глаза и фарфоровая кожа. А еще, что немаловажно, острые длинные уши. Да, девица была выходцем из редких, но имеющих место быть, поселений татских морфитов. И, кажется, она подвернула ногу.
Ян Чэнсюэ немедленно подбежал к ней и опустился перед ней на колени, но лишь напугал ее, вынудив деву отползти и принести себе боль. Тогда он пытался действовать нежнее, аккуратней, хотя-бы обработать травму с имеющимися травами, но морфитка была непреклонна. Как был непреклонен и Ян Чэнсюэ. И только спустя час девица аккуратно протянула мужчине изувеченную ногу, позволив ему помочь.
– Но ведь я не могу оставить вас тут, даже если я облегчил вашу боль, сяоцзе? Я буду спокоен, если вы позволите мне донести вас до вашего дома и взамен попросить ночлега. – Аккуратно сказал Ян Чэнсюэ.
– Глава деревни не будет в восторге… – Дева мнется, думает, а потом вздыхает. – Ничего не поделаешь.
Оперевшись на мужчину, девушка хромала по направлению к своему поселению, сыпля угрозами и проклятиями. Ян Чэнсюэ потихоньку узнавал о девушке.
Ее звали Му Хунлинь. Она была жителем небольшого морфитского поселения глубоко в лесу под названием Муцунчжуан, пользовалась любовью и уважением собратьев.
– А вообще, меня там все уважают! Так что если хоть дыхнешь на меня не так, тут же на плаху полетишь как встревоженная лиса! – Именно так Му Хунлинь бахвалилась.
Спустя долгое время, они, наконец, вышли к живописному поселению, о существовании которого, видимо, не знал никто. Все поголовно там были с бледной кожей и острыми ушами. Нетронутое человеческой алчностью и высокомерием поселение.
Разумеется, Ян Чэнсюэ встретили очень холодно, агрессивно. Но Му Хунлинь защитила его.
– Так ты в действительности помог Хунлинь-эр? – Спрашивает старый морфит, мудрый и явно пользующийся уважением товарищей.
– Воистину. Желтый дракон тому свидетель, ибо все мы под взором его, покуда Солнце светит. – Отвечает человек старику.
Старейшина с опасным прищуром смотрит на Ян Чэнсюэ, но его честные глаза и упрямая простота победили. Поэтому ему доверили на пробу вылечить одного из морфитов, которого знали как лечить, просто чтобы посмотреть на навыки мужчины.
Ну, что-ж, облегчить состояние морфита он смог. Поэтому доверие к человеку вышло в ноль. Нет причин для недоверия, но и для доверия причин нет – истинная нейтральность.
А вот то, как он облегчил боль Му Хунлинь, было не совсем понятно молодому и перспективному лекарю. Молодому, конечно, по меркам морфитов, но все же, выглядел он крайне молодо. Поэтому пришлось позволить Ян Чэнсюэ остаться. И под строгим надзором воинственных стражников поселения он постепенно помогал ноге известной морфитки.
Между тем, они все больше и больше разговаривали. Это было поразительно легко, будто сама судьба свела их, чтобы Ян Чэнсюэ и Му Хунлинь могли перекидываться словами на любые иемы, что пришли бы в голову морфитке и человеку.
Оказывается, Му Хунлинь – охотница Муцунчжуан. Воинственная и ловкая, мастерица ловушек и засад. Ведает обо всех зверях и птицах в лесах.
– Действительно? – Отвечает Ян Чэнсюэ на горделивые слова девы. – А я сведущ в травах. Мы такие разные, но все-таки похожи.
– Противоположности притягиваются! – Не задумываясь, отвечает Му Хунлинь, а после тушуется и скрывает лицо. – Забудь.
Внутри молодого человека и морфитки закипала нежность, готовая выплескиваться через край. Именно об этом чувстве говорят: любовь с первого взгляда.
В конце концов, Ян Чэнсюэ провели через лес к деревне, но перед этим они с Му Хунлинь договорились встретиться у утеса на закате следующего дня.
В конце концов, сердца согласовались с разумом. И два разных существа влюбились друг в друга.
Получить одобрение было трудно. Ведь морфиты были непреклонны в своем нежелании быть раскрытыми, к тому же Му Хунлинь была просто непревзойденной охотницей, важной и нужной для деревни. Но потом они стояли на коленях перед хижиной старосты три дня и две ночи без перерыва… Пришлось старику сломить свою непоколебимость. Ведь для Хунлинь-эр смерти не желал.
Ян Чэнсюэ и Му Хунлинь поженились. И мужчина перевез ее в свою деревню людей, где ее встретили очень холодно. На мужчину полилось огромное количество обсуждения, ведь жена его была похожа на свирепого призрака – Лазурного Фонаря в Ночи. Однако лекарь был непоколебим в своей любви к ней. Они совершили девять поклонов, и теперь уже ничего не попишешь: надо терпеть.
Затем, радостная новость о том, что Му Хунлинь беременна, стала началом конца. Родилась маленькая, прекрасная девочка, цвет глаз которой стал смешением цвета родителей: темно-зеленый. Случилось то, чего господин Ян так боялся: девочке передалась бледная кожа и острые уши матери. Ее назвали Ян Дайю.
Она росла довольно неугомонной. И была очень болезненным ребенком, как и полагается всем семиморфитам. И она действовала на нервы своему отцу. На нее уходило очень большое количество трав, а еще имела свойство усвистывать куда-то, а потом цепляться за отца, когда ее находили.
Однако, отец все сильнее отдалялся от нее, уставая от крошечной занозы в мягком месте. Шквал общественного осуждения из-за возможности демонического происхождения жены и дочери и из-за ужасного воспитания ребенка давил на господина Ян. Он все чаще не возвращался домой, пропадая в питейных заведениях. А затем вообще принял радикальное и ужасное решение.
Когда Ян Дайю исполнилось пять лет, отец отвез ее к мужчине лет сорока в Татцзи, и оставил ее у него, уйдя и не желая о маленькой более вспоминать. Сначала Дайю спокойно это восприняла, потому что никто ей не сказал, что родителей она не увидит более, да и у пожилого мужчины было страсть как интересно. Но потом, она начала рыдать и выпрашивать, когда же придут мама и папа.
Скажем пару слов о мужчине. Юэ Чжэнъюн – мужчина сорока двух лет, действующий алхимик, выучившийся в татской академии алхимии, довольно известный на
материке. Так же он был дальним родственником Ян Чэнсюэ по отцу. Вопреки слухам о его угрюмости и грубости, он просто не умел нормально общаться, и был ласковым и добрым, что девочка сразу же почувствовала. Он был грамотным, умел считать и был просто прекрасен в своей сфере. Соответственно, и учил читать, считать и писать девочку. А еще он был мудрым воспитателем, который, парадоксально, мог присмирить буйные проявления норова Ян Дайю, ведь не пытался его изменить. Он был ласков с ней, разговаривал с ней и выслушивал еë. Господин Юэ стал ей ифу. Мужчиной, которого она превозносила как отца.
Однажды, когда ей было семь лет, в разговоре с кем-то её спросили, как её зовут. Она стушевалась, но господин Юэ подбодрил её. Ян Дайю выдохнула и уверенно отчеканила простое, неожиданное и очень красноречивое: “Юэ Дайю!” Она считала, что дети в семье берут фамилию старшего мужчины, а поскольку Юэ Чжэнъюн стал ей семьей, девочка не видела ничего плохого в том, чтобы взять его фамилию. Суровый алхимик впервые в жизни на глазах у всех пустил слезу, когда она это объяснила.
Так она и росла под своим новым именем. Когда ей было двенадцать, ифу устроил ее помощницей повара в неплохом трактире. Девочке нужно было научиться работать, иметь обязанности и общаться с людьми. Да и навык готовки для девушки незаменим.
Юэ Дайю всегда интересовалась родом занятий своего ифу. Природное любопытство и тяга знаний морфитов играли в ней во всей красе: ей было крайне интересен каждый аспект этого мира. Ей хотелось учиться, изучать все новые и новые истины. А смотреть за тем, как ифу варит зелья и не иметь возможности ему помочь было пыткой. Каждые мимолетные рассказы об алхимии приводили девочку в лютый восторг. Глаза горели, а острые уши беспорядочно дергались, когда малышка вновь и вновь после своей работы в полсмены задавала новые вопросы про алхимию. А затем нахалка в какой-то день встала столбом, уперла руки в боки и объявила, что если Юэ Чжэнъюн не будет учить ее алхимии, то она не будет ничего есть! Она хотела новых знаний, у нее была цель, и она хоть в лепешку расшибется – но достигнет.
Бедному мужчине ничего не оставалось, кроме как подчиниться капризам девочки. После ее работы он стал давать ей уроки алхимии, в том числе и флористики, которые она поглощала с поразительной жадностью. Конечно, с двенадцати лет до четырнадцати он давал лишь теорию, а вот после пошла и практика.
Как только началась практика, Юэ Чжэнъюн явил свою суровую педагогичность девице. Сначала, Юэ Дайю воспылала, когда он сказал ей, что они будут варить зелье исцеления. Но затем и немного поостыла, когда ифу начал говорить ей, какие вещи собирать в поход. Да, что-ж, перед тем, как что-то сварить, надо для этого чего-то собрать ингредиенты. Без огня хворост не разгорится.
Двое выбрались в поход. Ифу был бескомпромиссен в вопросе остановок и распознаваний трав. Если девочка неправильно отвечала, он журил ее, а если правильно – угукал. Вес они делили в соотношении один к двум. И две части доставались четырнадцатилетней девице, что была ниже мужчины всего на полголовы. Объяснялось просто: Юэ Дайю молодая и парадоксально здоровая, а еще куда выносливее пожилого человека. Ей было сказано собирать все, что она сочтет полезным. Поэтому она озиралась по сторонам, сначала сильно сомневаясь в каждой траве, которую она считала нужной. Но потом девушка выключила лишние мысли, и все больше и больше распознавала, больше брала. В конце концов, были собраны довольно объемные мешки с полезными травами. Ну, еще половину Юэ Чжэнъюн бессердечно выкинул, потому что это были либо бесполезные, либо ядовитые растения.
Затем, они пришли домой. Ох, как же ругалась маленькая Юэ, когда узнала, что ни одна из этих трав им не понадобится! Юэ Чжэнъюн снисходительно обнял ее и поблагодарил: "Спасибо, А-Ю, что помогла этому дедушке!" Но, делать нечего, желание, наконец, поалхимичить пересилило детскую импульсивную обиду.
Под чутким руководством своего ифу, девочка чистит и мелко режет восемь груздей адского нароста, после чего кидает из в бутылек с горячей водой и ждет, пока настой приобретет красно-бурый оттенок. Тем временем она берет два кусочка золоченого арбуза и выжимает сок их них. А когда настой был готов, Юэ Дайю заливает сок в бутыль, начиная помешивать. Когда цвет стал более красным, она ждет еще пять минут и снимает с нагревания, оставляет остывать. Это было первое рабочее зелье маленькой Дайю. Первое и далеко не последнее.
Однако семиморфитке было очень скучно порой, да и энергию нужно было куда-то девать. К тому же редкие демонстрации мощи мастеров боевых искусств вводили ее в лютый восторг, вселяли абсолютное желание иметь такие же возможности. Поэтому она, втайне от Юэ Чжэнъюна, пошла в начинающую и малоизвестную школу боевых искусств, которая только набирала учеников и не брала большую плату за обучение. Накопления девушки с работы спокойно покрывали траты на это обучение. Учитель
посоветовал ей лук и кинжал, что будет самым подходящим для выносливой девы.
В этой школе был один несносный задира. Его все звали большой Бай из-за того, что боялись его. Он был безупречен в стрельбе из лука и не раз подтрунивал Юэ Дайю, которая не только была девой, но еще и длинноухой. Он бросался оскорблениями, по типу демона, духа, притворной мольбы о пощаде. Импульсивная девица вызвала его на дуэль.
Идея была весьма и весьма дурная, однако делать было нечего. Если она проиграет, то до конца обучения будет прислужницей большому Баю. А если выиграет, то парню придется с ней считаться. Дуэль была назначена на полдень через день. Ничего не оставалось, кроме как тренироваться до разрушительной боли в плечах и спине и стертых в кровь пальцев.
Настал день дуэли. Чтобы посмотреть на это, собралась вся школа. Большой Бай ерничал, поддевал, унижал. Дайю пыталась игнорировать это, не слышать его. Выходило дурно, учитывая остроту ее слуха, однако все-таки выходило. Начался поединок чести. Первый выстрел, по стандартам школы, производился в ноги соперника, как знак приветствия. Чем ближе к ногам, тем большая уверенность в победе. Дуэлянты не имели права отпрыгивать от стрелы. Если соперника пристрелят, то стрелявший автоматически признается проигравшим. Первые выстрелы были произведены. Стрела Дайю приземлилась в трех цунях от ног большого Бая. Стрела же Бая приземлилась на расстоянии четырех.
Первый выстрел. Тетива натянулась. Счет до одного. Звук рассечённого воздуха. Обе стрелы попали в центр. Второй выстрел. Та же самая история. Боевой дух большого Бая был подорван, но вот боевой дух Юэ Дайю наоборот, возрос. Из-за паники парня, он совершил фатальную ошибку, не прицелился должным образом. И поэтому он и проиграл. Стрела девушки попала рядом с центром, в то время как паникующий юноша попал чуть дальше от центра. Таким образом, это была первая большая победа девы.
Следующие четыре года, с четырнадцати до восемнадцати, проходили без продыху. Сначала смена в трактире, с семи часов до полудня. Потом, пять часов за обучением алхимии, а после, с пяти до полуночи – боевое обучение. Конечно, это не могло остаться незамеченным для господина Юэ, несложно было узнать, куда бегает девушка. Но он лишь понимающе не мешал целеустремленной девице, жаждущей учения и знаний.
И вот, ей восемнадцать. Совершеннолетие. Юэ Чжэнъюн поздравляет деву, дает ей публичное имя – Юэ Цзиньхуа.
Прошло еще четыре года, и во Владычестве разгорелась гражданская война. Поскольку Юэ Цзиньхуа была очень хорошим учеником в своей школе боевых искусств, ее с легкостью могли призвать в армию. Поэтому ифу, рассказав, что все знает о ее похождениях, посоветовал ей бежать. В порту Тата на торговом корабле из Алаоты как раз кок заболел и не может плыть. Семиморфитка попросту не могла упускать этот шанс.
Корабль татцы называли Шэньян, а настоящее название девица, к сожалению, так и не запомнила. Сложное оно. Юэ Цзиньхуа почти горы свернула, чтобы добиться того, чтобы стать коком. И не пожалел капитан об этом! В первый же день она такую рыбку сготовила – все ей руку жали!
Два года они плыли до Алаоты. И выжить семиморфитке было сложно… Она была единственной женщиной на корабле, а два года без женщин для моряков…
В общем, если бы она не умела драться, стала бы “общественным достоянием”. Со временем к ней перестали приставать, поняв, что зубы им еще нужны…
По прибытию в Алаоту, корабль взял передышку. Нужно отдохнуть, набраться сил, загрузить новый товар да отправиться в Флоревендель. В Алаоте она узнает о Хаккмари.
Дикие земли, воинственные и пустые. А самое главное – нет никаких правил и ограничений! А значит и алхимия никак не ограничена! И земли обширны, ингредиентов море! Там она сможет совершенствовать свои навыки без каких либо санкций! Просто невероятно! Живых знаний хоть отбавляй! Да и есть где разгуляться!
Когда корабль отплыл из Алаоты в Хаккмари, девица уже имела четкий план о том, как ей поступить.
Еще полтора года прошли на воде. Моряки стали ей семьей и совесть ее будет мучить, однако алхимия и наука для нее были так же важны, как важен был и ифу. Под покровом ночи уже во Флоревенделе она сбегает из постоялого дома, оставив в своей комнате рецепты яств, чтобы моряки могли что-то есть.
Из Флоревенделя в Хобсбург шли торговые караваны древесиной с помощью посредников. Таким образом, в качестве повара она приткнулась к одному из таких караванов. И с этим караваном она ехала два месяца.
С другим караваном она ехала месяц, и из Хобсбурга таким образом попала в Хаккмари. Ей двадцать пять, скоро будет двадцать шесть и она готова к свершениям. С этим начинается ее новая история.
ООС ник: MadeInChina
Раса: Семиморфит
Возраст: 25 лет
Внешность: Высокая девушка 188 см роста с длинными черными прямыми волосами, бледной кожей, темно-зелеными глазами и острыми ушами. Носит традиционную татскую одежду зеленых цветов.
Характер: Юэ Цзиньхуа - активная, любознательная и жадная до новых знаний молодая девушка. Она бывает импульсивной и в попытках достичь своей цели не видит препятствий, но она не неразумна и может быть серьезной, когда того требует ситуация. Хотя она немного легкомысленна, мудрость своего приемного отца девушка впитывала и иногда может задуматься и выдать верное решение.
Таланты, сильные стороны: Певчий голос, любознательность, сострадательность, активность, отменный слух.
Слабости: Импульсивность и готовность разбиться в лепешку ради знаний.
Привычки: Если она стоит на пороге получения нового знания, она привыкла погружаться в это с головой.
Мечты, желания, цели:
Цели:
1. Получить больше знаний о мире.
2. Получить больше знаний об алхимии в частности.
Желания:
1. При возможности, выучить различные языки, помимо всеобщего. Хотя-бы по одному из языковой семьи.
Биография
В далеких южных морях и океанах, вопреки ожиданиям жителей материка Флорес, текла жизнь. Один из таких континентов – Халонь, континент, на котором расположилось Владычество Тат, прекрасное и мирное государство с полным монархическим строем. Прекрасный климат, несметные богатства, архитектура, прекрасный технологический прогресс, богатая культура и совершенно неповторимый язык определяют эту страну. Но о Тате можно говорить бесконечно, однако же наша история не о госуд
арстве, а о группе жителей.Ян Чэнсюэ был обычным жителем в лесной деревеньке к северу от Татцзи. Семья Ян была потомственными лекарями, оттого единственная на деревне владела грамотой. Чэнсюэ был завидным женихом, каждая вздыхала по мужчине, однако все они были чем-то не тем, что ему нужно было.
Однажды, в желании собрать некоторые травы для лечения, Ян Чэнсюэ зашел чересчур далеко в лес, потеряв все тропы и любые ориентиры. В силах найти хоть какой-то признак человеческой деятельности, вдруг он услышал женский крик. Не найдя ничего лучше и в силу своей природной лекарской доброты, Ян Чэнсюэ пошел на звук и увидел прекрасную деву.
До того прекрасной была она, что встал мужчина как вкопанный. У нее были роскошные черные волосы, зеленые глаза и фарфоровая кожа. А еще, что немаловажно, острые длинные уши. Да, девица была выходцем из редких, но имеющих место быть, поселений татских морфитов. И, кажется, она подвернула ногу.
Ян Чэнсюэ немедленно подбежал к ней и опустился перед ней на колени, но лишь напугал ее, вынудив деву отползти и принести себе боль. Тогда он пытался действовать нежнее, аккуратней, хотя-бы обработать травму с имеющимися травами, но морфитка была непреклонна. Как был непреклонен и Ян Чэнсюэ. И только спустя час девица аккуратно протянула мужчине изувеченную ногу, позволив ему помочь.
– Но ведь я не могу оставить вас тут, даже если я облегчил вашу боль, сяоцзе? Я буду спокоен, если вы позволите мне донести вас до вашего дома и взамен попросить ночлега. – Аккуратно сказал Ян Чэнсюэ. – Глава деревни не будет в восторге… – Дева мнется, думает, а потом вздыхает. – Ничего не поделаешь.
Оперевшись на мужчину, девушка хромала по направлению к своему поселению, сыпля угрозами и проклятиями. Ян Чэнсюэ потихоньку узнавал о девушке.
Ее звали Му Хунлинь. Она была жителем небольшого морфитского поселения глубоко в лесу под названием Муцунчжуан, пользовалась любовью и уважением собратьев.
– А вообще, меня там все уважают! Так что если хоть дыхнешь на меня не так, тут же на плаху полетишь как встревоженная лиса! – Именно так Му Хунлинь бахвалилась.
Спустя долгое время, они, наконец, вышли к живописному поселению, о существовании которого, видимо, не знал никто. Все поголовно там были с бледной кожей и острыми ушами. Нетронутое человеческой алчностью и высокомерием поселение.
Разумеется, Ян Чэнсюэ встретили очень холодно, агрессивно. Но Му Хунлинь защитила его.
– Так ты в действительности помог Хунлинь-эр? – Спрашивает старый морфит, мудрый и явно пользующийся уважением товарищей.
– Воистину. Желтый дракон тому свидетель, ибо все мы под взором его, покуда Солнце светит. – Отвечает человек старику.
Старейшина с опасным прищуром смотрит на Ян Чэнсюэ, но его честные глаза и упрямая простота победили. Поэтому ему доверили на пробу вылечить одного из морфитов, которого знали как лечить, просто чтобы посмотреть на навыки мужчины.
Ну, что-ж, облегчить состояние морфита он смог. Поэтому доверие к человеку вышло в ноль. Нет причин для недоверия, но и для доверия причин нет – истинная нейтральность.
А вот то, как он облегчил боль Му Хунлинь, было не совсем понятно молодому и перспективному лекарю. Молодому, конечно, по меркам морфитов, но все же, выглядел он крайне молодо. Поэтому пришлось позволить Ян Чэнсюэ остаться. И под строгим надзором воинственных стражников поселения он постепенно помогал ноге известной морфитки.
Между тем, они все больше и больше разговаривали. Это было поразительно легко, будто сама судьба свела их, чтобы Ян Чэнсюэ и Му Хунлинь могли перекидываться словами на любые иемы, что пришли бы в голову морфитке и человеку.
Оказывается, Му Хунлинь – охотница Муцунчжуан. Воинственная и ловкая, мастерица ловушек и засад. Ведает обо всех зверях и птицах в лесах.
– Действительно? – Отвечает Ян Чэнсюэ на горделивые слова девы. – А я сведущ в травах. Мы такие разные, но все-таки похожи.
– Противоположности притягиваются! – Не задумываясь, отвечает Му Хунлинь, а после тушуется и скрывает лицо. – Забудь.
Внутри молодого человека и морфитки закипала нежность, готовая выплескиваться через край. Именно об этом чувстве говорят: любовь с первого взгляда.
В конце концов, Ян Чэнсюэ провели через лес к деревне, но перед этим они с Му Хунлинь договорились встретиться у утеса на закате следующего дня.
В конце концов, сердца согласовались с разумом. И два разных существа влюбились друг в друга.
Получить одобрение было трудно. Ведь морфиты были непреклонны в своем нежелании быть раскрытыми, к тому же Му Хунлинь была просто непревзойденной охотницей, важной и нужной для деревни. Но потом они стояли на коленях перед хижиной старосты три дня и две ночи без перерыва… Пришлось старику сломить свою непоколебимость. Ведь для Хунлинь-эр смерти не желал.
Ян Чэнсюэ и Му Хунлинь поженились. И мужчина перевез ее в свою деревню людей, где ее встретили очень холодно. На мужчину полилось огромное количество обсуждения, ведь жена его была похожа на свирепого призрака – Лазурного Фонаря в Ночи. Однако лекарь был непоколебим в своей любви к ней. Они совершили девять поклонов, и теперь уже ничего не попишешь: надо терпеть.
Затем, радостная новость о том, что Му Хунлинь беременна, стала началом конца. Родилась маленькая, прекрасная девочка, цвет глаз которой стал смешением цвета родителей: темно-зеленый. Случилось то, чего господин Ян так боялся: девочке передалась бледная кожа и острые уши матери. Ее назвали Ян Дайю.
Она росла довольно неугомонной. И была очень болезненным ребенком, как и полагается всем семиморфитам. И она действовала на нервы своему отцу. На нее уходило очень большое количество трав, а еще имела свойство усвистывать куда-то, а потом цепляться за отца, когда ее находили.
Однако, отец все сильнее отдалялся от нее, уставая от крошечной занозы в мягком месте. Шквал общественного осуждения из-за возможности демонического происхождения жены и дочери и из-за ужасного воспитания ребенка давил на господина Ян. Он все чаще не возвращался домой, пропадая в питейных заведениях. А затем вообще принял радикальное и ужасное решение.
Когда Ян Дайю исполнилось пять лет, отец отвез ее к мужчине лет сорока в Татцзи, и оставил ее у него, уйдя и не желая о маленькой более вспоминать. Сначала Дайю спокойно это восприняла, потому что никто ей не сказал, что родителей она не увидит более, да и у пожилого мужчины было страсть как интересно. Но потом, она начала рыдать и выпрашивать, когда же придут мама и папа.
Скажем пару слов о мужчине. Юэ Чжэнъюн – мужчина сорока двух лет, действующий алхимик, выучившийся в татской академии алхимии, довольно известный на
материке. Так же он был дальним родственником Ян Чэнсюэ по отцу. Вопреки слухам о его угрюмости и грубости, он просто не умел нормально общаться, и был ласковым и добрым, что девочка сразу же почувствовала. Он был грамотным, умел считать и был просто прекрасен в своей сфере. Соответственно, и учил читать, считать и писать девочку. А еще он был мудрым воспитателем, который, парадоксально, мог присмирить буйные проявления норова Ян Дайю, ведь не пытался его изменить. Он был ласков с ней, разговаривал с ней и выслушивал еë. Господин Юэ стал ей ифу. Мужчиной, которого она превозносила как отца. Однажды, когда ей было семь лет, в разговоре с кем-то её спросили, как её зовут. Она стушевалась, но господин Юэ подбодрил её. Ян Дайю выдохнула и уверенно отчеканила простое, неожиданное и очень красноречивое: “Юэ Дайю!” Она считала, что дети в семье берут фамилию старшего мужчины, а поскольку Юэ Чжэнъюн стал ей семьей, девочка не видела ничего плохого в том, чтобы взять его фамилию. Суровый алхимик впервые в жизни на глазах у всех пустил слезу, когда она это объяснила.
Так она и росла под своим новым именем. Когда ей было двенадцать, ифу устроил ее помощницей повара в неплохом трактире. Девочке нужно было научиться работать, иметь обязанности и общаться с людьми. Да и навык готовки для девушки незаменим.
Юэ Дайю всегда интересовалась родом занятий своего ифу. Природное любопытство и тяга знаний морфитов играли в ней во всей красе: ей было крайне интересен каждый аспект этого мира. Ей хотелось учиться, изучать все новые и новые истины. А смотреть за тем, как ифу варит зелья и не иметь возможности ему помочь было пыткой. Каждые мимолетные рассказы об алхимии приводили девочку в лютый восторг. Глаза горели, а острые уши беспорядочно дергались, когда малышка вновь и вновь после своей работы в полсмены задавала новые вопросы про алхимию. А затем нахалка в какой-то день встала столбом, уперла руки в боки и объявила, что если Юэ Чжэнъюн не будет учить ее алхимии, то она не будет ничего есть! Она хотела новых знаний, у нее была цель, и она хоть в лепешку расшибется – но достигнет.
Бедному мужчине ничего не оставалось, кроме как подчиниться капризам девочки. После ее работы он стал давать ей уроки алхимии, в том числе и флористики, которые она поглощала с поразительной жадностью. Конечно, с двенадцати лет до четырнадцати он давал лишь теорию, а вот после пошла и практика.
Как только началась практика, Юэ Чжэнъюн явил свою суровую педагогичность девице. Сначала, Юэ Дайю воспылала, когда он сказал ей, что они будут варить зелье исцеления. Но затем и немного поостыла, когда ифу начал говорить ей, какие вещи собирать в поход. Да, что-ж, перед тем, как что-то сварить, надо для этого чего-то собрать ингредиенты. Без огня хворост не разгорится.
Двое выбрались в поход. Ифу был бескомпромиссен в вопросе остановок и распознаваний трав. Если девочка неправильно отвечала, он журил ее, а если правильно – угукал. Вес они делили в соотношении один к двум. И две части доставались четырнадцатилетней девице, что была ниже мужчины всего на полголовы. Объяснялось просто: Юэ Дайю молодая и парадоксально здоровая, а еще куда выносливее пожилого человека. Ей было сказано собирать все, что она сочтет полезным. Поэтому она озиралась по сторонам, сначала сильно сомневаясь в каждой траве, которую она считала нужной. Но потом девушка выключила лишние мысли, и все больше и больше распознавала, больше брала. В конце концов, были собраны довольно объемные мешки с полезными травами. Ну, еще половину Юэ Чжэнъюн бессердечно выкинул, потому что это были либо бесполезные, либо ядовитые растения.
Затем, они пришли домой. Ох, как же ругалась маленькая Юэ, когда узнала, что ни одна из этих трав им не понадобится! Юэ Чжэнъюн снисходительно обнял ее и поблагодарил: "Спасибо, А-Ю, что помогла этому дедушке!" Но, делать нечего, желание, наконец, поалхимичить пересилило детскую импульсивную обиду.
Под чутким руководством своего ифу, девочка чистит и мелко режет восемь груздей адского нароста, после чего кидает из в бутылек с горячей водой и ждет, пока настой приобретет красно-бурый оттенок. Тем временем она берет два кусочка золоченого арбуза и выжимает сок их них. А когда настой был готов, Юэ Дайю заливает сок в бутыль, начиная помешивать. Когда цвет стал более красным, она ждет еще пять минут и снимает с нагревания, оставляет остывать. Это было первое рабочее зелье маленькой Дайю. Первое и далеко не последнее.
Однако семиморфитке было очень скучно порой, да и энергию нужно было куда-то девать. К тому же редкие демонстрации мощи мастеров боевых искусств вводили ее в лютый восторг, вселяли абсолютное желание иметь такие же возможности. Поэтому она, втайне от Юэ Чжэнъюна, пошла в начинающую и малоизвестную школу боевых искусств, которая только набирала учеников и не брала большую плату за обучение. Накопления девушки с работы спокойно покрывали траты на это обучение. Учитель
посоветовал ей лук и кинжал, что будет самым подходящим для выносливой девы.В этой школе был один несносный задира. Его все звали большой Бай из-за того, что боялись его. Он был безупречен в стрельбе из лука и не раз подтрунивал Юэ Дайю, которая не только была девой, но еще и длинноухой. Он бросался оскорблениями, по типу демона, духа, притворной мольбы о пощаде. Импульсивная девица вызвала его на дуэль.
Идея была весьма и весьма дурная, однако делать было нечего. Если она проиграет, то до конца обучения будет прислужницей большому Баю. А если выиграет, то парню придется с ней считаться. Дуэль была назначена на полдень через день. Ничего не оставалось, кроме как тренироваться до разрушительной боли в плечах и спине и стертых в кровь пальцев.
Настал день дуэли. Чтобы посмотреть на это, собралась вся школа. Большой Бай ерничал, поддевал, унижал. Дайю пыталась игнорировать это, не слышать его. Выходило дурно, учитывая остроту ее слуха, однако все-таки выходило. Начался поединок чести. Первый выстрел, по стандартам школы, производился в ноги соперника, как знак приветствия. Чем ближе к ногам, тем большая уверенность в победе. Дуэлянты не имели права отпрыгивать от стрелы. Если соперника пристрелят, то стрелявший автоматически признается проигравшим. Первые выстрелы были произведены. Стрела Дайю приземлилась в трех цунях от ног большого Бая. Стрела же Бая приземлилась на расстоянии четырех.
Первый выстрел. Тетива натянулась. Счет до одного. Звук рассечённого воздуха. Обе стрелы попали в центр. Второй выстрел. Та же самая история. Боевой дух большого Бая был подорван, но вот боевой дух Юэ Дайю наоборот, возрос. Из-за паники парня, он совершил фатальную ошибку, не прицелился должным образом. И поэтому он и проиграл. Стрела девушки попала рядом с центром, в то время как паникующий юноша попал чуть дальше от центра. Таким образом, это была первая большая победа девы.
Следующие четыре года, с четырнадцати до восемнадцати, проходили без продыху. Сначала смена в трактире, с семи часов до полудня. Потом, пять часов за обучением алхимии, а после, с пяти до полуночи – боевое обучение. Конечно, это не могло остаться незамеченным для господина Юэ, несложно было узнать, куда бегает девушка. Но он лишь понимающе не мешал целеустремленной девице, жаждущей учения и знаний.
И вот, ей восемнадцать. Совершеннолетие. Юэ Чжэнъюн поздравляет деву, дает ей публичное имя – Юэ Цзиньхуа.
Прошло еще четыре года, и во Владычестве разгорелась гражданская война. Поскольку Юэ Цзиньхуа была очень хорошим учеником в своей школе боевых искусств, ее с легкостью могли призвать в армию. Поэтому ифу, рассказав, что все знает о ее похождениях, посоветовал ей бежать. В порту Тата на торговом корабле из Алаоты как раз кок заболел и не может плыть. Семиморфитка попросту не могла упускать этот шанс.
Корабль татцы называли Шэньян, а настоящее название девица, к сожалению, так и не запомнила. Сложное оно. Юэ Цзиньхуа почти горы свернула, чтобы добиться того, чтобы стать коком. И не пожалел капитан об этом! В первый же день она такую рыбку сготовила – все ей руку жали!
Два года они плыли до Алаоты. И выжить семиморфитке было сложно… Она была единственной женщиной на корабле, а два года без женщин для моряков…
В общем, если бы она не умела драться, стала бы “общественным достоянием”. Со временем к ней перестали приставать, поняв, что зубы им еще нужны…
По прибытию в Алаоту, корабль взял передышку. Нужно отдохнуть, набраться сил, загрузить новый товар да отправиться в Флоревендель. В Алаоте она узнает о Хаккмари.
Дикие земли, воинственные и пустые. А самое главное – нет никаких правил и ограничений! А значит и алхимия никак не ограничена! И земли обширны, ингредиентов море! Там она сможет совершенствовать свои навыки без каких либо санкций! Просто невероятно! Живых знаний хоть отбавляй! Да и есть где разгуляться!
Когда корабль отплыл из Алаоты в Хаккмари, девица уже имела четкий план о том, как ей поступить.
Еще полтора года прошли на воде. Моряки стали ей семьей и совесть ее будет мучить, однако алхимия и наука для нее были так же важны, как важен был и ифу. Под покровом ночи уже во Флоревенделе она сбегает из постоялого дома, оставив в своей комнате рецепты яств, чтобы моряки могли что-то есть.
Из Флоревенделя в Хобсбург шли торговые караваны древесиной с помощью посредников. Таким образом, в качестве повара она приткнулась к одному из таких караванов. И с этим караваном она ехала два месяца.
С другим караваном она ехала месяц, и из Хобсбурга таким образом попала в Хаккмари. Ей двадцать пять, скоро будет двадцать шесть и она готова к свершениям. С этим начинается ее новая история.
Last edited:
~Отношения обновлены~
