"Говорю тебе, дружище! Такую игру не забудут!"
Имя, прозвища:Уайл Ительберт Ван Пелт
Ник:
Пока нет
Архетип:
Боец
Раса:
Человек; Флор
Возраст:
27
Внешний вид:
Молодой мужчина ростом в 178см и худощавым телосложением. Русые волосы и глаза серо-зелёного цвета выдают в нём благородные черты. Носит роскошные гусарские усы и лёгонькую востренькую бородку. На носу, большую часть времени, красуется пенсне. Одет в бежевый камзол с позолочеными пуговицами, красный шарф-платок, коричневые галифе и высокие чёрные сапоги.
Характер:
Уайл И. Ван Пелт - жизнерадостный, харизматичный и галантный джентельмен, коим и должен быть выходец из дворянской семьи, что в то же время не мешает ему быть выскомерным человеком, ставящим только себя и свои цели выше других. Приятен и лёгок в общении, но так же не прочь воспользоваться красным словцом. На жизнь смотрит с весельем и азартом, ибо весь мир у его ног.
Несмотря на свои манеры и показную галантность, с презрением и брезгливостью относится к беднякам, простолюдинам и самой бедности в любом её проявлении. Мало того, из-за своих убеждений Уайл И. считает звересей и менее развитые населения всего лишь животными и видит в них точно такую же дичь, что и дикое зверьё. Отношение к морфитам также оставляет желать лучшего, ведь морфиты - грязные длиноухие нелюди, пытающиеся пародировать развитую людскую цивилизацию. Единственная раса нелюдей, к которым терпим Уайл И. - гроты, ибо они - настоящий пример цивилизованного "человека", по крайней мере их изобретения и технологии.
Таланты и сильные стороны:
Заядлый охотник, обученный стрельбе из арбалета и азам выживания в дикой среде. Лес для него чуть ли не второй дом, в котором он хорошо ориентируется идя по следам дичи любого размера, вида и уровня разумности.
Знает как разделывать мясо и снимать шкуру.
Хорошо умеет сооружать и разряжать ловушки соответсвенно.
Слабо обучен дартадскому и панктельскому.
А так же, что немаловажно, он таксидермист. Должны же трофеи радовать глаз.
Слабые стороны и уязвимости:
Болеет ужасной болезнью - хандрой. Бывают времена, когда тоска накатывает на беднягу, заставляя томиться в лени и унынии.
Страдает от слабого желудка и собственного гурманизма. Не может есть сырую (что животного, что растительного происхождения), плохопрожаренную и просто "не изысканную" еду, из-за которой после мучается болями в животе.
Страдает от дальнозоркости.
Имеет садистские или около садистские наклонности, по крайней мере по отношению к животным и прочим возможным целям для охоты.
Цели:
Как таковых целей не имеет. Всё что ему интересно - получать удовольствие от жизни и охоты на экзотическую и не очень дичь. А всё остальное - наладиться само собой.
Биография
"Из чащобы, из лесной
Идёт охотник за тобой."
"Из чащобы, из лесной
Идёт охотник за тобой."
Служив короне благородно, всю жизнь долгами жил виконт Ван Пелт. Своею щедрою душою, чтоб впечатлить своих гостей, давал три бала ежегодно и промотал всё наконец: семейное состояние, если и не было истрачено полностью, то знатно прохудилось.
Будучи третьим сыном, Уайл мог и не надеяться стать наследником и главой семейства, а потому особой строгости к нему не проявляли. Родители, пусть и любили всех детей одинаково, предпочитали им светские вечера для поддержания статуса семьи. Всё попечительство и воспитание ребёнка взяли на себя немногочисленные няньки, которых, в свою очередь, лет эдак с пяти, сменил учитель - старый убогий панктелец монсеньор Фролло.
Старый Фролло не докучал юнцу моралью строгой, за шалость лишь слегка бранил. Чтение, письмо, счёты, этикет - всё что пристало знать дворянину, всему старый панктелец его обучал. В свободное же время он так же давал ему уроки панктельского и дартадского языков, которые, пусть и с большим трудом, но всё-таки давались юнцу. Став первым и, пожалуй, лучшим другом для юного господина, учитель любил рассказывать юнцу про далёкие земли, различные государства и, что уж таить, про свои собственные похождения по миру, приковывая к историям всё внимание Уайла, мечтавшего и самому когда-нибудь отправится в такие приключения.
Но не всему хорошему учил старый панктелец Уайла. Будучи выходцем из Дартада, он, что не удивительно, не больно хорошо отзывался об различных расах нелюдей, называя их диким и грязным зверьём, пародирующими цивилизованный людской уклад жизни. Не имея же другого авторитета, в лице отца, что постоянно гулял на балах и вечерах, Уайл и сам начал пропитываться расистскими идеями в отношении прочих рас, считая человека – венцом творения, а всех остальных – чуть более разумными, но животными. Время шло и ксенофобские взгляды накрепко закрепились в уме юноши.
Когда же мятежной юности Уайла прошла пора, пришла пора и прогнать старого Фролло со двора. Прощания были долгими и грустными, но неизбежными. По мнению панктельца, он смог вырастить из юного господина достойного человека и дворянина, а потому, распрощавшись со своим учеником, он ушёл чтобы стать учителем другому юнцу из знатного рода. Напоследок, в напутствие, он пожелал оставаться Уайлу таким же весёлым и жизнерадостным всегда.
И наконец, настал момент и младшему сыну семейства Ван Пелт увидеть свет.
Остриженный по последней моде и одетый как щёголь предстал он на своём первом балу.
Он по-дартадски совершенно мог изъясняться и писать; мазурку, вальс и минуэты мог превосходно танцевать; да помнил, пусть не без греха, он на панктельском два стиха; и кланявшись непринуждённо, своей харизмой поражал, а потому, на балу этом, весь знатный свет решил что он умён, красив и мил. Сыскав славу и чужое признание, балы изрядно полюбились Уайлу.
Было то семейное, или просто недостаток внимания в детстве, но Уайл, как и некогда его отец, стал частым гостем на различных балах, вечерах и застольях. У Уайла был талант – он умел быть непринуждённым в разговоре и расположить к себе людей. Когда же требовало дело – касался темы он слегка, с учёным видом знатока. Хранил молчанье в важных спорах, чтоб сохранять со всеми хорошие отношения, но что немаловажно, умел возбудить улыбки дам своими остроумием, обаянием и шутками.
Всё было славно, время шло, Уайл как был, так и оставался любимцем публики и высшего света, однако ж его поразила ужаснейшая из всех возможных болезней, что существуют на свете этом – хандра.
Как ни боролся он с ней изо дня в день, лень и тоска безжалостно угнетали его душу. Изрядно пресытившись компанией высшего света, он всё реже стал появляться на балах. Каждый раз, день за днём, месяц за месяцем всё было одно и то же – когда был томно молчалив, когда пламенно красноречив, он постоянно, волей судеб, являлся центром вечеров. Никто иной, кроме него, не мог похвастать обаяньем, своим умом и красотой. И всё это ужасно утомляло Уайла. Различные пьесы в театрах также не вызывали особого интереса, а приезжие циркачи не впечатляли своими трюками и кривляниями. Так бы и изнывал Уайл, страдая от хандры, если бы на одном из вечеров ему не приглянулся один занятный человек.
Барон Лендской - презабавнейший человек, недавно вернувшийся из Остфара. Невысокий и толстоватый, он, тем не менее, имел некое обаяние в своей нелепости. Пытаясь казаться знатоком во многих сферах, он лишь вызывал смех. Сложно сказать чем именно, но барон приглянулся Уайлу. А потому, несмотря на то что Лендской и Ван Пелт были полными противоположностями, как по внешнему виду, так и по характеру, они быстро сдружились. И вновь балы стали веселы, а театральные пьесы интересны. Поднимая на смех и обсуждая различных аристократов, хандра впервые за долгое время отступила от Уайла. Вместе с новым взглядом на представителей высшего света, Лендской привнёс в жизнь и новую форму развлечения и эскапизма – охоту.
По утру, набрав с десяток болтов, зарядив арбалет и пришпорив коня, молодой Ван Пелт вместе с Лендским катались по лесам, в сопровождении немногочисленной прислуги и гончих. Погоня за зверем, звонкий хохот и чоканье кубков с вином под свежайше приготовленного жареного кабана, добытого своими руками, вызывали неописуемое удовольствие. Пожалуй, впервые в жизни он так веселился от души. К чему были все эти вечера с утомительной знатью, когда охота была гораздо веселее? Всё чаще и чаще Ван Пелт со своим товарищем ходили на охоту. В начале, отказавшись от прислуги и гончих, в конце они вовсе слезли с лошадей став бродить по лесу на своих двоих. Ведя свою осторожную, но полную эмоций охоту, он был всецело поглощён ей. Чувство выслеживания добычи, выжидание лучшего момента для атаки, доминирование над тупыми зверьми, адреналин во время боя и погони за добычей – всё это стало как наркотик для Ван Пелта.
Одним днём, словно хищник идущий по следу добычи, Ван Пелту довелось выйти не на животное, а на крохотный лагерь, в котором ютился забредший чёрт знает откуда звересь. Заняв позицию, возведя арбалет, он готовился нажать на курок и одним выстрелом умертвить «дикое животное». Звересь мог бы пополнить коллекцию охотничьих историй, а в последующем и трофеев, если бы не Лендской. Чудак одёрнул Ван Пелта, из-за чего арбалет выстрелил в молоко, лишь спугнув такую славную добычу, отступившую в леса от незримого врага.
Какая досада. Готовый свести всю брань лишь в шутку, Ван Пелт лишь смеха ради пожурил товарища и забыл о случившемся. Вот только Лендсокой не был готов вот так оставить эту историю. Желая другу лучшего, Лендской всеми правдами и неправдами пытался вразумить своего товарища. Давя то на жалость, то на стыд, он пытался донести, что негоже звересей и прочих нелюдей вот так, словно дикое зверьё, забивать. Но Уайл был неумолим. Все слова друга шли мимо ушей, ни один разумный аргумент не мог переубедить его, как ни пытался Лендской. Всё что говорил в ответ Ван Пелт: «они всего лишь глупое зверьё». Увы, как бы печально то ни было, но именно с этого момента дружба Ван Пелта с Лендским дала трещину.
Всё чаще и чаще их общение сводилось к ругани и распри. Сначала Ледской бросил охоту, взывая друга вновь стать гостем балов и вечеров. Ван Пелт напротив, гнобил друга за то, что тот предпочёл ему скучных и занудных аристократов. Становясь редким гостем вечеров, Ван Пелт называл Лендского нюней и тюфяком, готовым заступаться за каждую неразумную скотинку-животинку. Лендской, не желавший оставаться в стороне, в ответ называл дикарём и невеждой, маниакально готовым убивать всех, кого посчитает добычей, что в случае с Ван Пелтом, не было неправдой. Вот так, некогда два друга и товарища, в конец порвали все связи и перестали общаться. Лендской вернулся в Остфар, а Ван Пелт – в леса, продолжать свою охоту и совершенстовать навыки.
Желая не только есть дичь, но и наслаждаться своими, собственноручно сделанными охотничьими трофеями, он стал учится таксидермии. Кожевники, мясники, другие охотники и егеря, ставшие ему пусть не товарищами, но знакомыми – всему он обучался у них, дабы увеличить свои навыки в охоте и добыче. Всё чаще и чаще, за место дорогих ковров, полы семейного особняка украшали шкуры зверей. Морды и рыла животных висели над камином радуя холодными вечерами глаз. Но чем больше росла коллекция, тем больше рос азарт и жадность до новой, до селе невиданной экзотики. Пускай охота на кабанов, лосей и медведей всё так же радовала, аппетиты росли.
Через чур уж увлёкшись охотой, бывало, он отправлялся путешествовать в разные города и страны, в поисках новой дичи и занятных трофеев. Крокодиловая кожа, чучело стервятника, голова горного льва – лишь малая часть всех необычных трофеев в коллекции. И всё бы было хорошо, если бы не наступил момент, которого Ван Пелт боялся – он уже охотился на каждый вид животных на Флоресе. Так вновь, медленно но верно, в жизнь Уайла вернулась хандра. Азарт охоты и преследования, ранее вызывавший бурю эмоций, не мог полностью избавить его от уныния. Звери казались слишком простой целью, а звереси, пусть и увлекательной в погоне, но слабой в защите, да и редкой. Казалось, не было такой добычи, что не смог бы одолеть великий охотник и эта мысль, несомненно, вгоняла в тоску. Больше некуда было следовать, больше некого было убивать.
Семья и родня пытались сделать хоть что-то, чтобы Уайлу было лучше, но всё было тщетно. Их беспокойство росло от его бездействия, но оно ещё больше усилилось, когда к Уайлу стали приходить странные люди. Неказистые, угрюмые – именно с такими людьми стал встречаться Уайл, надолго закрываясь в библиотеке и обсуждая различные новые цели для охоты. Одни были немногословны и не всегда готовы были делиться всеми подноготными. Другие – готовы были поведать лишь за нехилый кошель золотых. Так в жизни Ван Пелта появились новые цели охоты – нечисть. Конечно, его знания ограничивались малым кругом, совсем уж слабых тварей, навроде гигантских пауков или несуразных зелёнокожих четвероногих уродцев. Но этого уже было достаточно, чтобы вновь вернуть Уайлу азарт охоты и убийства добычи.
В этот же момент, до него доходят слухи об экспансии Флоревенделя на новые, доселе неизученные земли – Заокеанье. Присоединившись к Ост-Заокеанской Торговой Компании, Ван Пелт отправился в путь на новые земли.
Дак встретят же его новое зверьё и новая охота на новых, девственных и нетронутых землях!
Последнее редактирование:
