1. Лия
2. Lilak
3. Раса персонажа: лунный морфит
4. Возраст: 121 год
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): 6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Спокойная, сдержанная, хладнокровная и рассудительная. Всё это следует из воспитания, манер и особенностей рассы девушки.
7. Таланты, сильные стороны: Знание 4 языков (Амани, Сарихадунхъорский, Гротдорский и Альфретский), игра на лютне, обучена лекарскому делу, хороший слух (в силу рассы)
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Уязвимость к солнечному свету, боязнь трупов, слабое телосложение, ухудшенное зрение (из за альбинизма)
9. Привычки: морщить нос, двигать ушами, избегать солнца
10. Мечты, желания, цели: Обрести свободу от отца, прожить свою жизнь самостоятельно.
2. Lilak
3. Раса персонажа: лунный морфит
4. Возраст: 121 год
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): 6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Спокойная, сдержанная, хладнокровная и рассудительная. Всё это следует из воспитания, манер и особенностей рассы девушки.
7. Таланты, сильные стороны: Знание 4 языков (Амани, Сарихадунхъорский, Гротдорский и Альфретский), игра на лютне, обучена лекарскому делу, хороший слух (в силу рассы)
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Уязвимость к солнечному свету, боязнь трупов, слабое телосложение, ухудшенное зрение (из за альбинизма)
9. Привычки: морщить нос, двигать ушами, избегать солнца
10. Мечты, желания, цели: Обрести свободу от отца, прожить свою жизнь самостоятельно.
Это было раннее утро, когда солнечные лучи еле пробивались сквозь фиолетовые шторы и нежно освещали комнату. Обычно такие повествования начинается с мелодичного пения птиц, однако сегодня на улице было настолько жарко, что певчих певцов было не суждено услышать — они появлялись на солнце крайне редко. В удалении слышались редкие звуки, издаваемые за палатками, однако в общем и целом царила атмосфера тишины: все уже давно легли спать. Тяжелое и размеренное дыхание двух лунных морфитов наполняло палатку, создавая ощущение спокойствия и уюта.
В этот волшебный день, под покровом ночи, на свет появилась главная героиня нашего повествования — Лия. Она была удивительно прекрасной, с белыми, как снег, волосами и особенными фиолетовыми глазами, которые сверкали в полумраке. Эта желанная дочка была редким и необычным ребенком-альбиносом для своего края, где такие дети обычно рождались слабыми и уязвимыми, часто не доживая до взрослой жизни. Лекари часто предупреждали о том, что этот недуг передается по материнской линии, и действительно, так и оказалось: Лия унаследовала белоснежные волосы и фиолетовые глаза от своей матери, в то время как от отца она получила лишь немногие черты.
Хотя альбинизм порой считался болезнью, родители Лии были искренне счастливы и горды своей дочкой — такой, какая она есть. Они берегли её, как зеницу ока, и с самого раннего детства учили оберегать её от прямых солнечных лучей, чтобы защитить хрупкую кожу и нежные волосы. Что касается её фиолетовых глаз, то в этом было нечто особенное: поскольку морфиты могли жить до трех сотен лет, Лия с раннего детства имела возможность знакомиться со своей бабушкой и прабабушкой, обе из которых обладали ярко-красными глазами. Однако у Аделии и её милой внучки Лии сверкали фиолетовые глаза, завораживающие и загадочные.
Таким образом, в небольшом мирке, полном старинных традиций и суеверий, начало проявляться новое поколение, полное необыкновенной красоты и загадок, даруя надежду на изменения и новую эпоху в жизни своей семьи.
В этот волшебный день, под покровом ночи, на свет появилась главная героиня нашего повествования — Лия. Она была удивительно прекрасной, с белыми, как снег, волосами и особенными фиолетовыми глазами, которые сверкали в полумраке. Эта желанная дочка была редким и необычным ребенком-альбиносом для своего края, где такие дети обычно рождались слабыми и уязвимыми, часто не доживая до взрослой жизни. Лекари часто предупреждали о том, что этот недуг передается по материнской линии, и действительно, так и оказалось: Лия унаследовала белоснежные волосы и фиолетовые глаза от своей матери, в то время как от отца она получила лишь немногие черты.
Хотя альбинизм порой считался болезнью, родители Лии были искренне счастливы и горды своей дочкой — такой, какая она есть. Они берегли её, как зеницу ока, и с самого раннего детства учили оберегать её от прямых солнечных лучей, чтобы защитить хрупкую кожу и нежные волосы. Что касается её фиолетовых глаз, то в этом было нечто особенное: поскольку морфиты могли жить до трех сотен лет, Лия с раннего детства имела возможность знакомиться со своей бабушкой и прабабушкой, обе из которых обладали ярко-красными глазами. Однако у Аделии и её милой внучки Лии сверкали фиолетовые глаза, завораживающие и загадочные.
Таким образом, в небольшом мирке, полном старинных традиций и суеверий, начало проявляться новое поколение, полное необыкновенной красоты и загадок, даруя надежду на изменения и новую эпоху в жизни своей семьи.
Лекари уверяли, что фиолетовые глаза Лии — это абсолютно нормально и не представляют угрозы для ее здоровья, так что семья не волновалась об этом. Лия была долгожданным ребенком: пара много лет мечтала о наследнике, и хотя отец ждал сына, он с радостью принял свою дочь. В племени Сарихадунхъоре, где они жили, Лия стала символом надежды и счастья.
Сарихадунхъор славилось своей вежливостью и добротой, и жители племени гордились своими традициями. Отец Лии, Хадсон, был военным главнокомандующим, что в этих краях считалось очень престижным. Его храбрые подвиги и мудрое руководство приносили уважение и почет молодому поколению. Мать, Аделия, была дочерью добродушной и заботливой семьи, что также способствовало благополучию и статусу их брака.
Их отношения были закреплены не словами и документами, а клятвами и соглашениями, которые они дали друг другу. В племени такое соглашение считалось традиционным, порой даже необходимым, особенно для семей, стремящихся к выгодным союзам. Каждый понимал, что брак по расчету в данном контексте — вполне обычное дело. Для Хадсона и Аделии это соглашение означало нечто большее: единство душ и общее стремление заложить крепкий фундамент для будущего поколения.
Лия, выросшая в таком окружении, находилась под пристальным вниманием не только родителей, но и всего племени. Она стала открытием для многих, и ее белоснежные волосы и фиолетовые глаза делали её центром притяжения. Многие старались уделить ей внимание, проявляя доброту и заботу, ведь она олицетворяла надежды и мечты людей, веривших в лучшее будущее. Аделия и Хадсон были готовы сделать все, чтобы их дочь росла здоровой и счастливой, и они стремились обеспечить Лии возможность познавать мир, несмотря на привычные предостережения о ее уязвимости.
С каждым днем Лия познавала тайны своего племени, его обычаи и традиции. Она становилась частью увлекательного мира, в котором смешивались старинные легенды и новые мечты. В её глазах горело стремление изучать и открывать новое, найти своё место под луной, которая всегда освещала ее путь.
Лия была рождена в семье лунных морфитов — таинственных существ, которые жили под покровом ночи. Днем они обычно засыпали, избегая ярких лучей солнца и палящей жары. Альбинизм, которым страдали Лия и её мать, накладывал определенные ограничения: их очень бледная кожа была уязвима к солнечным ожогам, а глаза, лишённые необходимого пигмента, как правило, были менее восприимчивы к яркому свету.
Лунные морфиты в своем племени могли похвастаться уникальными способностями. Они находили способы адаптироваться к тяжелым условиям жизни, отыскивая убежища в тенистых местах во время зноя. Их мир был насыщен загадками: они удачно выживали в суровых условиях, находя скрытые источники воды и еды в ночное время.
Лия, будучи частью этого уникального народа, уже с раннего возраста чувствовала свою связь с лунной ночью. Она училась у матери и других женщин племени, как находить укрытия и использовать темноту в свою пользу. Взрослея, она понимала важность окружающей её среды и уважала силы природы.
Каждую ночь, когда луна поднималась высоко в небесах, Лия вместе с другими детьми племени собирались на берегу реки, освещенной загадочным светом. Они слушали старшие поколения, рассказывающие легенды о предках и тайнах лунных морфитов, передавая знания из поколения в поколение. Эти истории вдохновляли Лию и давали ей чувство принадлежности к чему-то большему.
Среди срок поверий и занятий, Лия росла уверенной в своих силах, понимая, что её уникальность — это дар. Она стремилась узнать больше о тайнах своей природы и о том, как с этими дарами можно жить в гармонии. Таким образом, Лия не просто выжила — она начала расцветать, как цветок под светом луны, привнося добро и свет в жизни своих близких.
Несмотря на желание отца иметь ещё одного ребёнка — наследника своего имени, Лия росла в атмосфере, наполненной заботой и вниманием. Её родители осознали важность воспитания дочери, поэтому уделяли много времени обучению её языкам и другим жизненно важным навыкам. Они мечтали о том, чтобы для Лии нашёлся достойный жених, который оценил бы её как личность и как часть их семейной традиции, по которой жизнь брака должна быть полезной и плодотворной.
Лия была окружена теплотой и любовью, которую её родители не жадничали. Она чувствовала, что между ними существует глубокая связь, полная уважения и понимания, даже если эта связь не проявлялась в общественных демонстрациях. Время, проведенное с каждым из них, было наполнено спокойствием и радостью — они делились историями, учились друг у друга и вместе исследовали окружающий мир.
Однако Лия иногда замечала, что её мать несколько уязвима. Временами, когда они сидели рядом, погруженные в чтение, она могла видеть легкую тоску в глазах матери, когда та уносилась мыслями в миры романтических героев. Книги о любви, о счастливых концах и страстных встречах, казалось, заполняли ту пустоту, которую оставлял её муж. Лия понимала, что материнская душа жаждет глубоких эмоций, наполненности, которая, возможно, не всегда находилась в их семье.
Материна любовь к романтическим историям восхищала Лию, но также вызывала у неё тревогу. Девочка не могла не задаваться вопросом: почему же тот свет, что излучала её мать, не исходит от самого отца? Несмотря на мудрость своих родителей и их стремление к гармонии, иногда Лия чувствовала некую печаль, которую они оба пытались скрыть.
Она решила, что будет работать над тем, чтобы привнести в их дом больше радости, сравнивая с текстами, которые так любила её мать. Лия наблюдала, искала возможности, как сделать родителей более счастливыми. Ей хотелось показать им, что их любовь все еще может гореть ярко, как лунный свет, когда они осознают и ценят друг друга. С каждым днем девочка становилась всё более решительной, осознавая, что любовь — это не только чувства, но и действия, и она была готова сделать все возможное, чтобы объединить свою семью в единую, теплую и добрую атмосферу.
Аделия проводила больше времени с дочерью, поскольку отец Лии, погружённый в заботы о безопасности племени и поддержании своего статуса, часто пропадал в делах. В их доме царила строгость: Лия не имела роскошных украшений, домашних рабов или оружия. Эта простая жизнь стала для неё нормой, и она не представляла себе, каково жить иначе. Однако, наблюдая за взаимными отношениями родителей, девочка понимала, что строгость и сдержанность, которые они придерживались, были результатом неудачного союза, по большей части вызванного статусом её отца.
Аделия, несмотря на свои собственные разочарования, всегда настаивала на том, что любовь — это главное в жизни. Она пыталась внушить дочери, что выходить замуж следует только за тем, кого ты любишь, даже если этот человек не является сильным или влиятельным, как её отец. Лия кивала, соглашаясь, но для неё это всё равно оставалось неясным. Ей не хватало примеров, основанных на настоящей любви; она не видела, как можно построить брак на чувстве, а не на социальных обязательствах и статусе.
Несмотря на неопределённость в собственных представлениях о любви, Лия росла умной и активной девочкой. Она с радостью училась языкам, быстро схватывая новые слова и фразы, поглощая знания, как губка. Её навыки заметили другие морфиты, которые охотно помогали ей в обучении. Лия с интересом вникала в культуру и обычаи своего народа, а также в языки, отличающиеся значениями и нюансами.
Дни проходили в беззаботной юности, но в глубине сердца Лия всё ещё шла на борьбу с пониманием любви и отношений. Она мечтала о романтическом союзе, однако страх перед реальностью и ошибки родителей всё более затмевали её представления о счастье. Лия извлекала уроки из того, что видела вокруг себя, и осознавала, что мир, в котором она росла, был полон противоречий. И всё же, с каждой новой страницей книги о любви, с каждым изученным языком, она приближалась к поиску своего собственного понимания этого сложного чувства.
Родители начали уделять особое внимание образованию Лии, наняв ей учителей в 26 лет. Полиглоты-морфиты, приходившие в их племя почти каждый день, обучали её множеству языков. Семья могла себе это позволить и рассматривала обучение как необходимое для будущего дочери. Лия мирно воспринимала этот процесс, как должное, не понимая, что могла бы существовать жизнь иначе.
К 29 годам она уже свободно говорила на амани и идеально овладела языком Сарихадунхъорских, включая все его наречения. Она также знала львиную долю Альфертского языка - языка лунных морфитов, и изучала основы Гротдорского языка. Несмотря на отсутствие тренировок в боевых искусствах и не имея меча в руках, Лия представляла собой пример упорства и стремления к знаниям. Замечая её успехи в языках, отец решил обучить её ещё большему количеству языков, чтобы она могла стать полиглотом.
Лия росла, становясь всё более прекрасной, и внешность её напоминала образы матери. У неё были такие же фиолетовые глаза, низкий рост для морфита, длинные заострённые уши и оживлённая мимика, которая привлекала внимание окружающих. Всё это время она усердно училась, стремясь не разочаровать отца и оправдать надежды, которые на неё возлагали. Каждый день она погружалась в изучение языков, чувствовала себя частью этого процесса, хотя внутри неё оставался момент неопределённости: каково её истинное призвание и чего она на самом деле хочет от жизни.
Лия всегда знала, что в их семье не было настоящей любви, но слухи о предательстве её отца, Хадсона, внезапно стали угрожающе реальными. Постепенно отголоски этих сплетен начали распространяться по её родному племени, и Лия не могла игнорировать шепоты, которые слышала за спиной. Говорили, что каждое утро, когда Аделия спит, Хадсон наведывается к другой женщине из соседнего племени, где у неё растёт живот — дитя, которое утверждается, что будет носить в себе кровь Хадсона.
Эти слухи давили на Лию, особенно когда она видела, как они ранят мать. Аделия старалась казаться уверенной и спокойной, но время от времени Лия замечала тени печали на её лице. Несмотря на мрачные разговоры, Лия пыталась отмахнуться от гнетущих мыслей, полагая, что это всего лишь сплетни, но глубоко внутри беспокойство не отпускало.
Размышляя о своих родителях, Лия знала, что у Хадсона было стремление к наследнику — ещё до её рождения он мечтал о сыне, который продолжил бы его род. Но долгое время Аделия не могла подарить ему второго ребёнка, и только теперь, когда её живот округлился, всё больше рождающихся сплетен настигало Лию. Она понимала, что беременность её матери могла стать последним шансом для Хадсона, но мысли о том, что он мог искать утешение вне их семьи, терзали её.
Каждый новый день становился для Лии испытанием: как оставаться верной самой себе и и дальше поддерживать мать, когда вокруг витает воздух недомолвок и подозрений? Лия привыкла держать свой внутренний мир вдали от посторонних глаз, но сейчас она чувствовала, как рушится привычная жизнь, и это вызывало в ней глубокое смятение. Жизнь в их племени больше не казалась простой — её отца начинали воспринимать иначе, и преданность Лии к семье подвергалась испытанию
Да, пара успешно испытала радость беременности, и теперь вся надежда была связана с рождением второго ребёнка. Ожидание малыша становилось всё более напряжённым, особенно учитывая, что все надеялись на мальчика. Воины всегда были рядом с Аделией, помогая ей в каждом шаге и буквально сдувая пылинки с её плеч.
Хадсон, будучи самовлюблённым и уверенным в себе мужчиной, воспринимал Аделию в первую очередь как средство для получения наследника. Он был вне себя от счастья, ожидая рождения ребёнка, и его радость не знала границ. Лия позитивно относилась к будущему появлению братика или сестрички, хотя её мнение родителей особо не волновало.
Беременность Аделии проходила тяжело, но без особых осложнений. Лекари давали благоприятные прогнозы до самого третьего триместра. Тем не менее, трудные моменты не покидали Аделию, и она часто запрашивала странные просьбы, видимо, чтобы справиться с состоянием.
Жизнь в их доме казалась все более напряжённой, каждое утро начиналось с новых обещаний и надежд на благополучный исход. Лия, тем временем, находила утешение в мечтах о будущем, надеясь, что появление нового члена семьи принесёт долгожданное спокойствие и радость в их дома.
Лия вздрогнула от неожиданности, когда звуки прорвались сквозь тишину ночи. Сердце её забилось быстрее — крик был полон боли и тревоги, и она вдруг осознала, что это могло означать только одно. Девочка встала с крыльца, где она сидела, и, пытаясь подавить растущее волнение, направилась к входу в племя.
Она знала, что Аделия не может быть далеко: её мать, страдая от тяжёлой беременности, нуждалась в помощи и поддержке. Однако крик звучал так, будто его источником была другая женщина. Лия чувствовала, как страх сжимает её сердце, трудно дышать в тёмном коридоре, где каждый звук казался одновременно далёким и близким.
Подойдя ближе к входу, она увидела группу женщин, собравшихся вокруг. У одной из них были прижатые к груди руки, и Лия внезапно поняла, что они готовятся помочь при родах. Глаза её расширились от ужаса. "Это не мама," - подумала она, и невольно шагнула назад.
Но решимость не позволяла ей слишком долго оставаться в тени. Внутри было много вопросов и беспокойства — кто эта женщина? Почему она кричит? И каково состояние матери? Вдруг раздался ещё один крик, и Лия, наконец, собравшись с духом, сделала шаг вперёд.
Она подошла, стараясь разглядеть, что происходит, и увидела, как вокруг женщины, лежащей на земле, суетятся другие. Некоторые из них ободряли её, другие что-то говорили, но Лия не могла понять, что именно происходит. С каждой секундой нервозность лишь возрастала, и в душе зажглось желание узнать правду.
"Где мама?" — спросила она слегка дрожащим голосом, чуть не задыхаясь от нарастающего волнения. Одна из женщин, поворачиваясь к ней, с тревогой посмотрела в глаза девочки и, прижав руку к сердцу, ответила:
"Она скоро вернётся, дорогая. Пожалуйста, подожди здесь".
Лия сидела рядом с отцом, не в силах понять, что произошло. Слова незнакомки всё ещё звенели в её ушах, как злое эхо, и, несмотря на уверение отца, что всё будет в порядке, внутри у неё росло неуверенное беспокойство.
Отец, Ха-адсон, пытался успокоить её, но сама мысль о том, что у него могла быть другая семья, не давала покоя. "Как она смогла сюда зайти? Почему никто не заметил?" — эти вопросы вертелись в её голове. Даже когда поиски завершились безрезультатно, Лия не могла избавить себя от ощущения, что что-то было не так.
— Лия, — начал отец, когда они вернулись в палатку, — я знаю, что ты напугана. Но мы должны быть сильны. Эти слухи — лишь козни завистливых людей. Пойдём, поговорим с твоей матерью. Она должна знать о том, что случилось.
Когда они вошли в палатку, Аделия, уставшая, но полная решимости, встречала их с тревогой на лице. Лия взглянула на мать, её сердце еле держалось на месте. Она знала, что такая ситуация могла разрушить семью, но не знала, как сказать матери о незнакомке.
— Мам, — произнесла Лия, и её голос дрожал от напряжения. — Мы встретили женщину у входа в племя. Она... она говорила, что у нас есть брат и что ты рушишь семьи.
Аделия замерла, лицо её побледнело. В этот момент она выглядела так, словно лишилась сил. Ха-адсон, почувствовав напряжение между ними, подошёл ближе и взял Аделию за руку.
— Я знал, что однажды это случится, — произнёс он тихо. — Но мы вместе, и это главное. Мы должны быть едины и защищать друг друга.
Аделия взглянула на своего мужа, и в глазах её появились слёзы. — Я никогда не думала, что это станет реальностью, — ответила она. — Я думала, что всё осталось в прошлом.
Лия, наблюдая за ними, почувствовала, как страх начинает уступать место гневу. Её семья не могла быть разрушена из-за человека, о котором они не знали ничего.
— Мы не можем позволить неизвестным разрушить нашу семью, — твёрдо заявила она. — Если она вернётся, мы будем вместе. Мы не дадим ей возможность использовать нас.
Взгляды родителей соединились, и в этот момент они поняли, что вместе они смогут преодолеть любые трудности. Лия видела, как светится их любовь, и это дало ей уверенность.
— Давайте решим, что нам делать дальше, — сказала Аделия, вытирая слёзы. — Мы должны быть готовы к её возможному возвращению. Но прежде всего, нам нужно поговорить с другими членами племени и подготовить их.
К ним снова вернулось чувство единства. Лия знала, что впереди их ждут трудные времена, но с родителями рядом они смогут справиться с любой угрозой.
Лия подбегала к шатру, где, как ей казалось, разразилась буря, но она не могла предположить, что внутри неё ожидала настоящая трагедия. Едва переступив порог, она остановилась, затолкав заставшее её в ужасе дыхание. Ужас охватил её, когда она увидела.
Аделия лежала на земле, её глаза были открыты, но они больше не могли видеть. Тело было покрыто кровью, которая пропитывала пол шатра. От этого зрелища дёрнулось в животе, и, казалось, весь мир вокруг просто остановился. Лия не могла поверить, что это происходило с её матерью, с той, которая всегда заботилась о ней, воспитывала её и защищала.
Звуки плача младенца, оставленного в колыбели рядом, разрушали её нервы. Этот звук был настолько искренним и громким, что казался единственным живым существом в этом мрачном месте. Лия чувствовала, как её сердце разрывается от ужаса — ей нужно было подтвердить, что это всё не правда, что это просто кошмар.
— Мама! — крикнула она, но звук, казалось, ушёл без ответа, поглощенный криками невольной жертвы. Она медленно сделала шаг назад, её разум продолжал отказываться воспринимать реальность. Лия никогда не забудет эту сцену; она навсегда останется в её памяти, как один из самых ужасных моментов её жизни.
Она повернулась и выбежала из шатра. Её ноги как будто не слушались, её душа искала утешение в своих родителях, но теперь её мир колебался на краю пропасти. Луна светила ярче, но её свет ни в чём не мог помочь.
Увидев остальных членов племени, Лия крикнула что-то, не понимая, что именно. Люди, услышав её, начали подходить. Странный страх и тревога отразились на их лицах, когда они увидели Лию, охваченную ужасом, её глаза полные слёз.
Громкий крик стал сигналом тревоги для всего племени. Ха-адсон вышел из своего шатра, и его лицо побледнело при взгляде на дочь.
— Что случилось, Лия? Где твоя мать? — его голос дрожал от страха.
На её губах не было слов, только слёзы, которые катились по щекам. Она указала на шатёр, где была Аделия, и, когда отец наконец увидел то, что произошло, его лицо изменилось. В немалое время он не мог произнести ни слова, только в ужасе уставился на свою мёртвую жену.
— Нет... — выдохнул он, бросаясь туда, но прежде чем дойти, он остановился, подавившись своим горем и шоком. — Мы должны вызвать воинов. Нужно найти того, кто это сделал!
Крики младенца были всё ещё слышны, и поскольку его голос резонировал в этом мрачном месте, он стал напоминанием о том, что жизнь должна продолжаться, даже когда вокруг бушует смерть.
Ха-адсон подошёл к плачущему младенцу, аккуратно поднял его, стараясь успокоить. Он чувствовал всю тяжесть произошедшего, и его сердце разрывалось от страха за своих детей — как за Лию, так и за этого невинного младенца, о судьбе которого ещё ничего не было известно.
— Этот ребёнок... — произнёс Ха-адсон, глядя на Лию, — он ничем не виноват. Мы должны о нём позаботиться. Он наш брат, и хотя сейчас не время искать причин, мы не можем оставить его беззащитным.
Лия растерялась, не зная, как реагировать на слова отца, но в глубине души понимала, что эта жизнь, несмотря на ужас, навсегда изменит их. Они должны были сплотиться, чтобы пережить эту бурю, но от этого горе не становилось легче.
Лия постепенно становилась тенью самой себя. Каждый день, каждый час она жила в ожидании чего-то ужасного, что может произойти снова. Вместо игры с другими детьми, вместо радости и стремления к жизни, её дни были заполнены страхом и неуверенностью. Она не могла не сравнивать каждый звук, каждое движение с тем, что произошло в тот роковой день, и её разум продолжал возвращаться к образу безжизненной Аделии, словно к тёмному магниту, притягивающему её душу в бездну отчаяния.
Сквозь этот туман боли и страха, Ха-адсон старался сделать всё возможное, чтобы защитить Лию. Он стал для неё опорой, но, несмотря на его усилия, между ними возникла стена недосказанности. Когда он смотрел на неё, он видел отражение своей покойной жены: те же светлые волосы, нежные черты лица и искрящиеся глаза. Это сходство было одновременно и утешением, и мучением. Каждый миг, проведённый с дочерью, напоминал ему о том, что он потерял.
С каждым годом Лия становилась всё более замкнутой. Она не могла говорить о матери, не могла вспомнить о том, как тепло было ей с Аделией; если это случалось, её желудок сжимался от страха, и она спешила уйти, как будто пытаясь бежать от собственного прошлого. А Ха-адсон, понимая её боль, решил не настаивать. Но он знал, что должен сделать больше, чем просто следить за ней.
— Лия, — сказал он однажды, когда солнце садилось за горизонтом. — Я хочу, чтобы ты знала: ты для меня важнее всего на свете. Я потерял твою мать, но я не потеряю тебя. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя.
Он говорил это с такой искренностью, что Лия почувствовала тепло в своём сердце. Но неуверенность и страх всё ещё оставались с ней. Она кивнула, но её мысли вновь унеслись к тому ужасному дню, к той картине, которую она не могла стереть из памяти.
Время шло, но воспоминания о кошмарах не оставляли её в покое. Часто по ночам она сама шептала себе, чтобы не терять рассудка, проверяла каждую тень в комнате и прислушивалась к каждому шороху. Всё это делало её жизнь похожей на бесконечную тюрьму, и единственным её светом был её отец, чью заботу она всё же чувствовала.
Ха-адсон стремился отвлечь её от мрачных мыслей. Он пытался заполнять дни Лии занятиями: она помогала ему в охоте, собирала травы, училась быть самостоятельной. Он говорил, что это поможет ей стать сильной, но каждый раз, когда они уходили в лес, Лия чувствовала, как её охватывает тревога. Она боялась не вернуться, боялась, что что-то может случиться с ней или с отцом.
Но вместе с привычками своей матери, помимо страха, у неё была одна неотъемлемая черта — несгибаемая стойкость. Глубоко в её душе зреет желание понять, что произошло в тот день, когда её мать умерла. Она не могла позволить страху управлять ею. В какой-то момент она решила, что должна сама стоять на собственных ногах, пока её отец всячески пытался оградить её от боли.
К тому времени, когда пришла весна, Лия решила искать ответы. Она знала, что это будет рискованно, но она была готова. Вопросы о том, что же произошло в её племени, терзали её изнутри, и страх стал двигателем, а не преградой. Теперь, ободряясь воспоминаниями о матери, она собиралась исследовать тени своего прошлого, с надеждой найти в этом понимание и мир внутри себя.
Жизнь Лии напоминала зыбкое равновесие между двумя мирами: миром, где её контролировал отец, и миром, где она могла быть собой. Она знала, что Ха-адсон заботится о ней, и это было абсолютно понятно. Но ей было трудно терпеть постоянное ограничение, созданное его страхами.
Каждую ночь, когда солнце склонялось к горизонту, Лия выбегала за пределы племени, освобождаясь от оков, которые накладывал на неё отец. В тишине ночи она могла дышать полной грудью, исследуя мир вокруг. Шелест ветра и ночные звуки становились её единственными спутниками. Особенно ей нравилось наблюдать за животными: как они движутся, как охотятся и выживают в этом суровом мире. Хоть племя и считало, что охота — это не женское дело, Лия чувствовала зов природы и понимала, как важно научиться быть частью этого мира.
В пустыне, где пересыхала земля и звёзды зажигались ярче, чем в любом другом месте, она ощущала себя живой. Иногда она испытывала горькую зависть к тем, кто свободно умел обращаться с оружием, но даже без навыков, её умелые ноги носили её всё дальше и дальше.
Она искренне старалась найти компромисс с отцом. Осознавая его намерения, она иногда делилась своими планами: "Папа, я просто хочу научиться — знать, как защищаться". Эти слова весомо положили начало часам споров, где она уговаривала его, а он в ответ, как всегда, поднимал доводы о "женской природе". Но она знала — не только мальчики могут быть смелыми и ловкими, и её любовь к приключениям только укрепляла её внутреннюю стойкость.
И всё же Лия продолжала вставать на путь исследовательницы, с каждым новым выходом в ночь, она открывала новые грани себя. Она могла быть и прилежной дочерью, и независимой духом. В этом танце противоречий она искала свой собственный ритм, в то время как её мечты о свободе создавали новые горизонты. Отец не знал, что его дочь уже стала настоящей воительницей в своём мире, даже не взяв в руки меч.
Каждый её шаг обострял желание освободиться от страха, от исключений, наложенных на неё. С каждым подготовленным планом и каждой удачной ночной вылазкой Лия всё больше понимала: мир гораздо шире, чем ей разрешали. И именно эта свобода, скорее всего, станет её трамплином для осознания, кем она является на самом деле — не только дочерью Аделии, но и Лией, которая готова стоять на своём пути к познанию и самосовершенствованию.
Так она шагала в наступающую ночь, наполненную ожиданием и надеждой, стремясь найти и создать своё собственное видение мира.
С годами Лия превратилась из любопытной девочки в мудрую и образованную молодую женщину. К своим 98 годам она уже свободно владела несколькими языками — Сарихадунхъорским, Гротдорским, Альферстким и Амани. Это знание открывало перед ней двери в мир, который был заперт для большинства её соплеменниц. Она с увлечением изучала культуру и традиции других народов, что позволяло ей формировать свою собственную идентичность, отличную от той, которую стала представлять её семья.
Несмотря на все свои достижения, Лия иногда испытывала чувство изоляции. Она понимала, что её отец, Ха-адсон, заботится о ней и хочет только лучшего, но жизнь в его строгости и правилах ограничивала её желание исследовать мир на собственных условиях. Она чувствовала себя экзотической птицей, чье великолепие скрывалось за решётками золотой клетки. Каждый раз, когда Лия пыталась расширить свои горизонты, её порывы упирались в заботливый, но неуступчивый родительский контроль.
Тем не менее, она была благодарна отцу за предоставленные возможности. Он вложил в неё не только знания, но и уверенность. Лия знала, что благодаря его усилиям она сможет стать независимой и самодостаточной. Эти навыки, которые она приобрела, позволяли ей представлять себе жизнь за пределами племени, мечтая о деньгах, абстракции и приключениях, которые ждут за горизонтом.
Каждое новое знакомство с языком и культурой других народов наполняло её стремлением к самовыражению. Лия понимала, что, познавая других, она познаёт и себя. Она мечтала о том дне, когда сможет покинуть родное племя и отправиться в путешествия, чтобы узнать, какой она на самом деле. Её интеллект стал её сокровищем, а глубокое уважение к традициям — её путеводной звездой.
С каждым годом она всё больше осознавала важность баланса между дарованными знаниями и личной свободой. В её сердце росло желание показать своему отцу, что она может быть не только дочерью, получившей образование, но и сильной женщиной, готовой к новым вызовам.
Лия знала, что однажды выйдет за пределы своей «клетки», но при этом она чувствовала, что не может разорвать связь с отцом. Эти чувства переплетались, создавая сложную картину её внутреннего мира: гордости за приобретенные знания и желания полностью раскрыть свои крылья. Весть о её образовании рано или поздно дойдёт до других, и она не просто станет живым доказательством возможностей, но и шагом к изменению традиционного взгляда на роль женщин в их обществе.
Лия понимала, что её путь будет нелёгким, но в её душе горело пламя надежды. Она верила, что пора преодолеть преграды и испытать радость от полной свободы, когда после всех трудностей она найдёт своё истинное место в мире, где её знания и смелость станут её крыльями. Каждый шаг на этом пути приближал её к мечте о свободе и самореализации.
Как бы там ни было, взросление делало своё дело.
Девушке хотелось разнообразия в своей жизни, какой-то свободы. Тем более, по её меркам, она уже была более чем образована.
Тогда-то она и пришла к отцу с просьбой дать ей хотя бы немного свободы.
Она уже ощущала себя зрелой и вполне заслуживала на свободу выбора своих действий.
Когда Лия, собравшись с духом, открыто заговорила с отцом о своих стремлениях, она не могла знать, что её слова произведут такой эффект. Отец, Ха-адсон, изначально противился этой идее. В его глазах участие дочери в военном походе могло быть небезопасным, а его защитный инстинкт был сильнее любых других чувств. Однако слова Лии о «другом способе разнообразить свою жизнь» заставили его задуматься. Он понимал, что держать её в «золотой клетке» было рискованно; пора было дать ей шанс проверить свои силы, расширить горизонты.
Таким образом, вскоре после их разговора он согласился на её участие в походе, однако с условием. Ха-адсон задумал, что его дочери будет полезно не только наблюдать за работой лекарей, но и обучиться практическим навыкам, которые помогут ей стать более уверенной в себе. Это могло стать настоящим вызовом, и, хоть внутренне он всё ещё тревожился за её безопасность, он понимал, что это решение — важный шаг для её развития.
Через несколько дней они уже готовились к пути. Внимательно изучая маршрут и списки необходимых вещей, Лия чувствовала, как в ней пробуждается нечто большее, чем просто чувство волнения. Она испытывала себя на прочность и уже представляла, какими будут её первые шаги на новом пути. В сердце Лии разгоралась надежда и решимость.
«Не просто поход», – обдумывала она, глядя на подготовку её отца. «Это шанс узнать новое, стать частью чего-то большего». Она мечтала о том, как её обучат необычным приёмам, как познакомятся с великими целителями, которые обладают своими тайнами и знаниями. Каждая мысль приносила ей радость.
Однако за этим благим решением скрывалась и сделка. Ха-адсон поставил условие: Лия должна будет исполнить одно его желание в будущем. Он обещал, что это желание не будет несоразмерным, но в тот момент она не могла предугадать, что именно он загадает. Лия почувствовала легкую тревогу, но её желание исследовать мир и обогащать свои знания перевешивало этот страх.
Прошло несколько месяцев, и вот наконец пришёл день отправления. Лия стояла на ступенях своего дома, прощаясь с отцом. В этот момент она задала себе вопрос: сможет ли она стать тем, кем мечтала, и оправдает ли ожидания отца?
«Я стану хорошей ученицей», – решительно сказала она себе, глядя в глаза своему отцу. С любовью и гордостью в его взгляде Лия почувствовала поддержку, которая придаст ей силы на новом пути.
Путешествие обещало быть полным испытаний, но Лия была готова. Она знала, что её образование и смелость могут открыть перед ней двери, о которых она даже не мечтала, и что этот поход станет первым шагом к будущему, полному возможностей. И хотя впереди её ждала неопределённость, она чувствовала, что, обретая знания, она обречена на успех.
Та напряглась, не зная, что отец задумал, однако согласилась.
Через пару месяцец Лия действительно отправилась в этот поход с несколькими незнакомыми ранее девушками.
Приехав туда, она обнаружила несколько довольно скудных шатров, которые выглядели мягко сказать не очень.
Условия внутри были соответствующие.
Цель похода заключалась в обучении морфитов лекарскому делу.
Однако все остальные учащиеся были совершенно другого уровня племени. Многие были дикими или из вежливых семей, но совсем не похожи на Лию.
Только время сделало своё, и Лия постепенно привыкала к таким условиям жизни.
Ей даже начало нравиться. Было что-то такое в том, чтобы выйти из зоны своего племени, почувствовать свободу, будто бы жизнь наконец обрела рамки.
Она нашла своих первых близких подруг, с которыми жила в одном шатре, разделяла все приёмы пищи и свободное время.
Во время похода она сталкивалась со многими сражениями, среди лунных морфитов и разных проблем.
Лекари помогали ей обучиться их делу: как перевязать рану у морфита, чтобы он выжил, а также облегчили боль.
Много ей говорили о методах лечения, но в пустыне были разные методы, ради которых она должна была рискнуть своей жизнью.
Иногда её отправляли в места, где племена были готовы поделиться материалами, которые помогали их отряду в походе. Она ухаживала за своими соратниками, которые благодарили её за такие дела.
Навряд ли она ушла без опыта, всё-таки её сюда отправили ради того, чтобы она получила навыки.
По пути она узнала планы отца, ведь ей сообщил его воин об этом.
Отец хотел избавиться от своей дочери, притворяясь, что хотел её защитить.
Когда она услышала, принялась идти куда подальше.
Ей с этим помогли, указывая дорогу на портовый град, который был далеко.
Спустя долгое время они добрались до него.
Увидев, сколько у них было, они нашли моряков, которые пообещали отвезти её отсюда.
Но взамен они попросили рассказать про её племя, и она так и рассказала.
Они отправлялись в Флорэвендель, но по пути их настиг шторм, который привёл в Хаккмари.
Лунный морфит, подумав, что это место — судьба, решается остаться тут.
Последнее редактирование: