P
PigeonAndTea
Гость
"Вы обо мне ещё услышите!.. наверное..."
Имя
Амадей Анкри (На людях - Гизмо)
Возраст
16 лет
Раса
Человек
Внешность
Амадей Анкри – шестнадцатилетний худощавый мальчишка с каштанового цвета волосами и тёмно-синими, словно закрытые тучами небеса, глазами. Облачено дитя в лёгкие тканевые сапожки, по виду больше напоминающие подобие тапочек, слегка потрёпанных штанах и накидке на манер шутовских одеяний – красные и синие лоскуты неслабо контрастируют меж собой, создавая впечатление задорного, озорного юнца. Визитных карточек у Амадея две, одной из которых является его «колпак Гизмо», полученный ещё со времён цирка уродов – громоздкая конструкция из металлических стержней, ткани, ниток и в некоторых местах даже соломы размером почти с самого паренька, была напялена на него, дабы придать более презентабельный и забавный вид, что определённо получилось… Жаль только никто не знает, что находится под этим колпаком. В некоторых местах в районе губ и бровей Амадея продеты мелкие металлические кольца, к которым уже и прикрепляются стержни для того, чтобы Гизмо мог поворачивать голову, изображать эмоции и даже говорить с людьми. Нельзя также не отметить полидактилию – редкую аномалию, подарившую мальчишке шесть пальцев на руке, как и место в цирке уродов.
Характер
Стоит проводить чёткую грань между характерами Гизмо и Амадея, хоть и второго вряд ли увидит простой человек. Пока на пареньке надет шутовской колпак, никакого Амадея нет и в помине (что в случае отрицания дитя активно будет пытаться доказать), есть лишь Гизмо – задорный, озорной непоседа, словно вовсе неприемлющий грустные лица! Танцы, музыка, игры или просто дурачества – молодой шут был обучен многому, дабы подарить публике долгожданную улыбку. Впрочем, глупым Гизмо назвать отнюдь нельзя, ибо при необходимости тот способен утешить, что-то посоветовать или вовсе промолчать… Хоть последнее и будет требовать много усилий. Очень. Много. Усилий.
Коль треклятый колпак будет снят, вслед за ним будет снята и маска добродушия вместе со стремлением сделать мир веселее – вы увидите забитое, закрытое в себе дитя, всеми силами старающееся отрицать свою человеческую натуру, лишь бы вновь не погружаться в прожитый шестипалом Ад.
Таланты
Шестнадцать прожитых лет Амадей провёл с пользой. Каждый из отрывков жизни чему-то, да научил шестипалого паренька, но работа в цирке уродов, пожалуй, сделала из него большую часть того, чем Гизмо является сейчас. Раннее детство привило Амадею желание веселить людей, а голод и холод, что длились на протяжении года, вынуждали дитя прибегнуть к не самым честным способам заработать себе на кусок почерствевшего хлеба. С момента появления среди «себе подобных» Амадей буквально расцвёл, получив не только новую, более «приятную» личность, но и навыки игры на гитаре, пения, танцев и даже готовки, спасибо гиганту Эдгару. Знает два языка - дартадский и амани.
Слабости
Ярое отрицание своей человеческой натуры приводит к целому вороху всевозможных проблем. Начнём с того, что с маской на лице нельзя ни поесть, ни попить – разве что просовывать пищу снизу, но от лишнего контакта с собой человеческим, уж тем более на публике, Амадей решил отказаться. Это привело к недостатку воды и недоеданию в подрастающем теле, от чего под своими одеяниями мальчишка выглядит невероятно худым и болезненным. Спать в «колпаке Гизмо» - тоже дело не из приятных, так что ко всему вышеперечисленному смело можно добавить недосып. Нетрудно догадаться, что с таким образом жизни шут вряд ли проживёт долго. Основным источником проблем телесных стали проблемы духовные, так что без исправления больной головы Амадея о чём-то ином можно только мечтать.
Привычки
Гизмо
- Повторять те или иные слова в предложениях, дабы лучше выразить эмоции (пример: «Ох, я так взволнован, так взволнован!»).
- Тихо напевать что-то себе под нос в ожидании. Забавно то, что Гизмо толком и не осознаёт этого, каждый раз погружаясь в эдакий транс.
- При любом удобном случае предлагать людям сыграть в кости, в стринт или в любую другую игру. Нередко на деньги или что-либо ещё.
Амадей
- Говорить как можно меньше при посторонних. По возможности – не говорить вовсе, лишь отвечать на вопросы.
- Держать руки в кулаках в надежде, что никто не обратит внимание на шестой палец.
- Спать, свернувшись калачиком. Всегда.
Цели
- Подарить людям радость и улыбку на лице, несмотря на мрак и суровость Хакмарри.
- Стать непревзойдённым игроком в Стринт!
- Найти близких по духу людей.
- Выжить.
Биография
Дартад, Панктель. Брат и сестра из рода Анкри, по глупости решившие пойти против устоев и заключившие богомерзкий союз сердец, зачали ребёнка, не подозревая о том, чем может обернуться сие кровосмешение. Казалось, что сами небеса покарали молодых за свою любовь, вдоволь отыгравшись на новорождённом мальчике. Пока дитя кричало, проживая свои первые секунды в этом мрачном мире, находящиеся в комнате на тот момент увидели его ладони, на которых вместо привычных пяти пальцев находилось шесть. В этот момент вслед за ребёнком закричала уже мать – от ужаса и отчаяния. Неужели вот она, кара Авилиуса за совершённые родом Анкри грехи? Но почему же невинное дитя должно страдать за ошибки своих родителей? Как бы то ни было, оба из них понимали – оставлять мальчика на произвол судьбы нельзя. Успокоившись и дав ему имя Амадей, муж и жена дали клятву вырастить ребёнка и сделать всё, что было в их силах, дабы защитить его.
К приятному удивлению, первые десять лет жизни Амадея прошли лучше, чем могло бы быть. Детвора, с коей он проводил время, в коей-то мере поделилась на два лагеря: одни находили в шестом пальце юнца повод всячески поиздеваться над ним, называя уродом и ошибкой, в то время как других, напротив, привлекала эта необычность, непохожесть Амадея на остальную детвору. И другим шестипал отдавал всего себя: несмотря на свой недуг, Амадею это не мешало быть самой настоящей душой компании, постоянно веселящей остальных и никогда не сидящей на одном месте. От догонялок и пряток до прогулок по заброшенным местам – идеи для времяпровождения летели одна за другой из этой темноволосой головушки, лишь бы ему и его немногочисленной компании друзей не было скучно.
Впрочем, для родителей Амадея эти десять лет были отнюдь не весёлыми. Молва о шестипалом дитя разлеталась молниеносно, от чего мало кто хотел вести дела с пускай и искусными ткачами, но ткачами, породившими на свет этого беса. С каждым годом семья Анкри становилась всё беднее и беднее до тех пор, пока что Амадей, что его родители не испытали на собственной шкуре значение двух слов – Холод и голод. Разумы брата и сестры разъедала одна и та же мысль. О том, что они не справились, не смогли подарить Амадею будущее, которое он заслуживал, несмотря на свой порок. Так было до тех пор, пока к дому рода Анкри не подъехала странная, разукрашенная повозка… Слухи о шестипалом мальце дошли до человека по имени Роберто – сам он называл себя «коллекционером», но на деле цеплялся за любую весть, любую информацию о людях с отклонениями и брал тех под своё крыло, собирая свою труппу уродов и позволяя обывателям взглянуть на них… Не бесплатно, разумеется. Дело оказалось на удивление прибыльным, а потому Роберто в общении с родом Анкри не стал ходить вокруг да около, сразу озвучив условия – он забирает шестипалое дитя себе и даёт ему кров да пищу, а его родители получат золото, которых так не хватало для выживания.
- Мой единственный сын будет потехой для каких-то уродов?! Нет, нет, я не допущу этого! – отчаянно пыталась доказать мать, не желая даже смотреть на «коллекционера», а потому всё своё внимание уделяя суженому, что держал её за руки и глядел прямиком в её глаза.
- Мы не можем прокормить даже себя, не говоря о сыне, Мэри, неужели ты не видишь?! Так он хотя бы голодной смертью не помрёт, как и мы с тобой! Мы-… Мы должны отпустить его. Пойми.
Со стороны Мэри было много возмущений и пролито много слёз, но все они лишь оттягивали неизбежное – последние объятия Амадея и его родителей перед тем, как покинуть родной дом навсегда. Роберто и его новый подопечный держали путь в Хакмарри, дабы познакомить Амадея с остальными участниками и наконец возобновить выступления.
Ступив на сей богомерзкий край и добравшись до нужного места, двое предстали перед небольшим зданием в лесной чаще - слишком большое для дома и слишком маленькое для поместья -, в котором уже, судя по звукам, происходила какая-то возня. Здесь-то и проживала вся собранная Роберто "коллекция", вне выступлений скрываясь от людских глаз. Как только мальчишка приоткрыл дверь, он приметил две вещи: очень высокие потолки и исполин ростом почти под три метра, свободно достающий до них руками. То был Эдгар - страдающий гигантизмом хакмаррец, увлекающийся готовкой и ставший одним из первых выступающих под начальством Роберто. Тот мог бы стать отличным пекарем, если бы не работа сей извращённой версии шута, оставив гиганта разве что обеспечивать едой домик вместе с прислугой.
К приятному удивлению, первые десять лет жизни Амадея прошли лучше, чем могло бы быть. Детвора, с коей он проводил время, в коей-то мере поделилась на два лагеря: одни находили в шестом пальце юнца повод всячески поиздеваться над ним, называя уродом и ошибкой, в то время как других, напротив, привлекала эта необычность, непохожесть Амадея на остальную детвору. И другим шестипал отдавал всего себя: несмотря на свой недуг, Амадею это не мешало быть самой настоящей душой компании, постоянно веселящей остальных и никогда не сидящей на одном месте. От догонялок и пряток до прогулок по заброшенным местам – идеи для времяпровождения летели одна за другой из этой темноволосой головушки, лишь бы ему и его немногочисленной компании друзей не было скучно.
Впрочем, для родителей Амадея эти десять лет были отнюдь не весёлыми. Молва о шестипалом дитя разлеталась молниеносно, от чего мало кто хотел вести дела с пускай и искусными ткачами, но ткачами, породившими на свет этого беса. С каждым годом семья Анкри становилась всё беднее и беднее до тех пор, пока что Амадей, что его родители не испытали на собственной шкуре значение двух слов – Холод и голод. Разумы брата и сестры разъедала одна и та же мысль. О том, что они не справились, не смогли подарить Амадею будущее, которое он заслуживал, несмотря на свой порок. Так было до тех пор, пока к дому рода Анкри не подъехала странная, разукрашенная повозка… Слухи о шестипалом мальце дошли до человека по имени Роберто – сам он называл себя «коллекционером», но на деле цеплялся за любую весть, любую информацию о людях с отклонениями и брал тех под своё крыло, собирая свою труппу уродов и позволяя обывателям взглянуть на них… Не бесплатно, разумеется. Дело оказалось на удивление прибыльным, а потому Роберто в общении с родом Анкри не стал ходить вокруг да около, сразу озвучив условия – он забирает шестипалое дитя себе и даёт ему кров да пищу, а его родители получат золото, которых так не хватало для выживания.
- Мой единственный сын будет потехой для каких-то уродов?! Нет, нет, я не допущу этого! – отчаянно пыталась доказать мать, не желая даже смотреть на «коллекционера», а потому всё своё внимание уделяя суженому, что держал её за руки и глядел прямиком в её глаза.
- Мы не можем прокормить даже себя, не говоря о сыне, Мэри, неужели ты не видишь?! Так он хотя бы голодной смертью не помрёт, как и мы с тобой! Мы-… Мы должны отпустить его. Пойми.
Со стороны Мэри было много возмущений и пролито много слёз, но все они лишь оттягивали неизбежное – последние объятия Амадея и его родителей перед тем, как покинуть родной дом навсегда. Роберто и его новый подопечный держали путь в Хакмарри, дабы познакомить Амадея с остальными участниками и наконец возобновить выступления.
Ступив на сей богомерзкий край и добравшись до нужного места, двое предстали перед небольшим зданием в лесной чаще - слишком большое для дома и слишком маленькое для поместья -, в котором уже, судя по звукам, происходила какая-то возня. Здесь-то и проживала вся собранная Роберто "коллекция", вне выступлений скрываясь от людских глаз. Как только мальчишка приоткрыл дверь, он приметил две вещи: очень высокие потолки и исполин ростом почти под три метра, свободно достающий до них руками. То был Эдгар - страдающий гигантизмом хакмаррец, увлекающийся готовкой и ставший одним из первых выступающих под начальством Роберто. Тот мог бы стать отличным пекарем, если бы не работа сей извращённой версии шута, оставив гиганта разве что обеспечивать едой домик вместе с прислугой.
Пекарь тем временем относил подносы с яствами горничным, но, завидев Амадея, тут же остановился и сконцентрировал всё внимание на мальчишке - еда может и подождать, когда на пороге стоит новый шут.
- Хо-хо, гости, гости! Какими судьбами этот мальчишка здесь, начальник? - молвил гигант, наклоняясь к шестипалу и забирая с одного из подносов булочку, дабы протянуть ту ребёнку... Кто-то из прислуги сегодня останется без выпечки. - Будешь?
- А-.. Д-да, спасибо. А как Вас зовут, дяденька? - Гостеприимство огромного хакмаррца слегка ошарашило Амадея, но мигом создало в доме ту атмосферу уюта, которой так не хватало.
- Эдгар меня звать, но это пока не ва-а-ажно. - Дабы не оставлять прислугу без еды, гигант быстро добрался до нужной комнаты и оставил поднос на столе, вернувшись к мальчишке и взяв того за руку. - Пойдём, познакомлю тебя с остальными. Коралина и Каролина - не девушки, а золото просто!
- Значит нас всего четыре будет?
После этого вопроса Эдгар тут же слегка замялся... - Ну-у-у... Блядь, сха-ха, как бы получше выразиться... В общем, сам всё сейчас увидишь. Идём.
Дойдя до нужной комнаты и приоткрыв дверь, Эдгар своей исполинской рукой чуть подтолкнул Амадея внутрь. Увиденное повергло шестипала в самый настоящий шок: существо с четырьмя ногами, четырьмя руками и двумя головами сидело перед зеркалом, неторопливо расчёсывая свои волосы и напевая какую-то минорную колыбельную в два голоса. Это и были Коралина и Каролина - ничто иное, как сиамские близнецы. Увидев благодаря зеркалу открытую дверь, девушки тут же встали со стула и развернулись, с удивительной точностью синхронизируя собственные движения и направляясь к мальцу - за двадцать четыре года жизни сёстры успели свыкнуться со своим положением.
- Ох, какой же он хорошенький! Всегда хотела ребёнка к нам в группу! - Молвила длинноволосая Коралина, уже вовсю тиская ошарашенного мальчонку за щеки.
- Оставь ты его, сестра, он итак зашуганный весь. Не бойся, мы тебя не обидим. Пускай видок у нас такой себе, с людьми мы ладим. Как тебя зовут, дитятко?
- А-... Амадей. А кто из вас к-кто?..
- Смотри, тебе по волосам запомнить легче будет. Я - Каролина, у меня волосы короткие и кудрявые. Сестра моя - Коралина, у неё волосы длинные и шелковистые. Так и различаешь, хорошо?
- Д-да, хорошо!
Так как Амадей был пока мал и неопытен для того, чтобы полноценно выступать на публике, Роберто дал Эдгару и сёстрам задание найти ему применение хотя бы на годика так два. С этого момента жизнь шестипала наполнилась работой по дому и постоянным, постоянным обучением. Поварское ремесло от Эдгара, умение петь, играть на гитаре и в целом угождать публике от Коралины, грамота от Каролины - столь необычная труппа готовила юнца к тому, чтобы полноценно стать одним из них, а в свободное от учёбы время он выполнял роль обычного прислуги - приносил всякие вещи, помогал в готовке или в уборке. Наконец, как только Амадею исполнилось двенадцать лет, Роберто принял решение отправить Амадея на первое выступление наравне с Эдгаром и сёстрами - новый участник должен был разогреть толпу, дабы остальная двоица (или троица, тут уж как считать) смогла заработать больше.
- Давай, Амадей, как я тебя учила! Твои руки просто созданы для карт, дорогуша! - Подбадривала Коралина в момент, когда худощавый мальчонка выходил с колодой игральных карт и окидывал неуверенным взглядом толпу. Зрители в нетерпении рукоплескали Амадею, в то время как он испытывал самую настоящую панику. Столько лиц, столько взглядов, и все они направлены на одного него. Дрожь в руках не давала тому провести ни один трюк из тех, что он учил, а потому с каждой попыткой карты просто выпадали из его рук, заставляя нагибаться к земле и собирать их, в то время как публика... Смеялась? Нелепость Амадея и постоянные ошибки публика восприняла как за что-то, что было запланировано, а потому к концу "выступления" мальчонку ждали бурные аплодисменты... И гневный, полный укора взгляд Роберто.
- Хо-хо, гости, гости! Какими судьбами этот мальчишка здесь, начальник? - молвил гигант, наклоняясь к шестипалу и забирая с одного из подносов булочку, дабы протянуть ту ребёнку... Кто-то из прислуги сегодня останется без выпечки. - Будешь?
- А-.. Д-да, спасибо. А как Вас зовут, дяденька? - Гостеприимство огромного хакмаррца слегка ошарашило Амадея, но мигом создало в доме ту атмосферу уюта, которой так не хватало.
- Эдгар меня звать, но это пока не ва-а-ажно. - Дабы не оставлять прислугу без еды, гигант быстро добрался до нужной комнаты и оставил поднос на столе, вернувшись к мальчишке и взяв того за руку. - Пойдём, познакомлю тебя с остальными. Коралина и Каролина - не девушки, а золото просто!
- Значит нас всего четыре будет?
После этого вопроса Эдгар тут же слегка замялся... - Ну-у-у... Блядь, сха-ха, как бы получше выразиться... В общем, сам всё сейчас увидишь. Идём.
Дойдя до нужной комнаты и приоткрыв дверь, Эдгар своей исполинской рукой чуть подтолкнул Амадея внутрь. Увиденное повергло шестипала в самый настоящий шок: существо с четырьмя ногами, четырьмя руками и двумя головами сидело перед зеркалом, неторопливо расчёсывая свои волосы и напевая какую-то минорную колыбельную в два голоса. Это и были Коралина и Каролина - ничто иное, как сиамские близнецы. Увидев благодаря зеркалу открытую дверь, девушки тут же встали со стула и развернулись, с удивительной точностью синхронизируя собственные движения и направляясь к мальцу - за двадцать четыре года жизни сёстры успели свыкнуться со своим положением.
- Ох, какой же он хорошенький! Всегда хотела ребёнка к нам в группу! - Молвила длинноволосая Коралина, уже вовсю тиская ошарашенного мальчонку за щеки.
- Оставь ты его, сестра, он итак зашуганный весь. Не бойся, мы тебя не обидим. Пускай видок у нас такой себе, с людьми мы ладим. Как тебя зовут, дитятко?
- А-... Амадей. А кто из вас к-кто?..
- Смотри, тебе по волосам запомнить легче будет. Я - Каролина, у меня волосы короткие и кудрявые. Сестра моя - Коралина, у неё волосы длинные и шелковистые. Так и различаешь, хорошо?
- Д-да, хорошо!
Так как Амадей был пока мал и неопытен для того, чтобы полноценно выступать на публике, Роберто дал Эдгару и сёстрам задание найти ему применение хотя бы на годика так два. С этого момента жизнь шестипала наполнилась работой по дому и постоянным, постоянным обучением. Поварское ремесло от Эдгара, умение петь, играть на гитаре и в целом угождать публике от Коралины, грамота от Каролины - столь необычная труппа готовила юнца к тому, чтобы полноценно стать одним из них, а в свободное от учёбы время он выполнял роль обычного прислуги - приносил всякие вещи, помогал в готовке или в уборке. Наконец, как только Амадею исполнилось двенадцать лет, Роберто принял решение отправить Амадея на первое выступление наравне с Эдгаром и сёстрами - новый участник должен был разогреть толпу, дабы остальная двоица (или троица, тут уж как считать) смогла заработать больше.
- Давай, Амадей, как я тебя учила! Твои руки просто созданы для карт, дорогуша! - Подбадривала Коралина в момент, когда худощавый мальчонка выходил с колодой игральных карт и окидывал неуверенным взглядом толпу. Зрители в нетерпении рукоплескали Амадею, в то время как он испытывал самую настоящую панику. Столько лиц, столько взглядов, и все они направлены на одного него. Дрожь в руках не давала тому провести ни один трюк из тех, что он учил, а потому с каждой попыткой карты просто выпадали из его рук, заставляя нагибаться к земле и собирать их, в то время как публика... Смеялась? Нелепость Амадея и постоянные ошибки публика восприняла как за что-то, что было запланировано, а потому к концу "выступления" мальчонку ждали бурные аплодисменты... И гневный, полный укора взгляд Роберто.
Перенесёмся на несколько часов позднее. Привязанный к деревянному столбу за свою оплошность мальчишка получал удары плетью один за другим от разгневанного хозяина.
- Я привёз тебя из того дартадского захолустья, я заплатил за тебя, я выходил тебя, и вот как ты мне отплатил?! - Чуть ли не орал Роберто, ни капли не щадя шестипалого подопечного.
- Кха!.. П-... Простите, хозяин, клянусь, этого больше не будет! Смилуйтесь! Пожалуйста!.. - Плач и крики провинившегося Амадея раздавались эхом по всему дому, поселяя в сердцах Эдгара и сестёр невыносимую боль и волнение. Все понимали, что слишком уж жестоко было так обращаться с двенадцатилетним мальчишкой, но что поделать... Власти, к несчастью, у них в тот момент было не больше, чем у шестипала. В конце концов у Роберто попросту иссякли силы размахивать плетью направо-налево, так что тот устало сел на стул рядом с сундуком, начав в нём копаться.
- Выступать тебе в таком виде будет просто бессмысленно, ибо одними лишь шестью пальцами мало кого удивить можно. Есть у меня один друг-ремесленник, и он мне по старой дружбе сделал во-о-от... Это. - Роберто взял в обе руки странный бирюзовый колпак с металлическими стержнями внутри, внешне отдалённо напоминающий голову какого-то мифического существа, и пару странных закруглённых железок с острыми концами. - Потрясающая штука. Рот, брови, всё лицо этого колпака двигается вместе со своим хозяином... Да и сделано как раз под твой размерчик. - Что не совсем было правдой, ибо колпак был размером чуть ли не с самого мальчишку. Отвязав паренька от столба и посадив того на стул, Роберто связал того по рукам и ногам, дабы тот не особо дрыгался от того, что придётся сделать дальше... С тяжким вздохом мужчина подошёл к костру, начав накалять концы железных колец. - Ты уж меня извини, но без этого никак. - После этих слов Роберто подошёл к связанному дитя, продев те самые кольца через его кожу в нужных местах, чтобы конструкция колпака работала как надо. Нужно ли объяснить, что это было невыносимо больно?.. Мальчишка кричал так, что в головах остальной труппы поселилась мысль "А не убьёт ли он дитя?", но проверить никто так и не решился... Когда всё закончилось, тяжело дышащий Амадей смотрел своими запуганными глазами на хозяина, что потихоньку устанавливал колпак.
- Теперь, когда ты выступаешь на сцене, никакого Амадея нет. Есть лишь Гизмо Шестипал, единственная задача которого - веселить публику. Ты меня понял?
- Н-никакого... Амад-дея нет... Хорошо, хозяин...
- Хороший мальчик. Теперь ступай. - Как только верёвки перестали сдерживать Амадея, он тут же ринулся прочь - подальше от деревянных стен, лишь бы хоть ненадолго отвлечься от произошедших событий. Вернулось дитя лишь на следующее утро, доковыляя до своей постели и отключившись.
Нужно ли говорить, что подобное не могло не оставить неизгладимый след на неокрепшем разуме юноши?.. Выступления с тех пор стали гораздо чаще, а потому "колпак Гизмо" невольно стал ребёнку как родной. С тех пор, как и обещал Амадей, не было ни волнения перед публикой, ни ошибок на сцене - а всё из-за страха вновь испытать похожую боль и страдания. Впрочем, со временем шестипал и вправду привык и к колпаку, и к тому, чем приходится зарабатывать себе на хлеб. В голову снова вернулось стремление веселить людей и дарить людям улыбку, но один вопрос терзал паренька день за днём... Была ли это его голова? Уже не раз Амадей замечал за собой столь резкую смену характера, пока тот ходил в колпаке, как и не раз замечал нежелание снимать его без повода с мыслями "Если людям больше нравится Гизмо, так почему мне не быть им дальше?"
Наивное дитя не придало этому особого значения, оставив всё как есть где-то года на три и окончательно закрепив за собой образ того самого Гизмо Шестопала. К пятнадцатилетию паренька произошла самая настоящая трагедия - смерть длинноволосой Коралины. Одно из измождённых сердец попросту не выдержало и остановилось, вскрыв один удивительный факт о сиамских близнецах: умирает один - обречены оба. Оставшаяся в живых Каролина понимала, что жить ей остались считанные часы, а потому та лишь оставила предсмертную записку и попросила Эдгара не впускать дитя в комнату, дабы не травмировать его разум ещё сильнее. - Пусть он увидит нас уже в могиле, Эдгар.
Так будет лучше для всех.
Смерть сестёр неслабо повлияла не только на моральное состояние Эдгара и Амадея, но и на получаемую прибыль. Невероятно одарённые в музыке девицы приносили куда больше денег, чем великан-силач и шестипалый мальчишка. В связи с этим спустя год после смерти Коралины и Каролины Эдгар решил наконец взять свою судьбу под контроль и покинул остатки труппы, на заработанные деньги перебравшись в Остфар и устроившись там неплохим пекарем, а вот мальчонка... Остался один-одинёшенек.
- Держи. Этих денег тебе должно хватить на первое время, теперь уходи. Колпак оставь себе, он всё равно мне больше не нужен. - Безразлично промолвил Роберто, протягивая Амадею мешочек с парочкой дарлингов и потихоньку выпроваживая того рукой из поместья.
- Н-но... Постойте! А как же труппа, как же всё, что тут было? Можно ведь просто нанять других людей, зачем всё бросать?..
- Куда выгоднее будет выкупить пару-тройку заведений и держать уже их, нежели разыскивать таких, как ты, по всему Кеменладу. С меня хватит, теперь ступай.
Наиболее болезненным оказался тот факт, что денег на первое время не хватило, либо же это "первое время" оказалось столь коротким, что спокойно Амадей пожить не успел. Брать к себе на попечение ребёнка в этих жестоких краях особо никто не хотел, а кушать всё же хотелось, так что шестнадцатилетний юнец решил пустить свою ловкость рук в дело более прибыльное, хоть и более грязное - старое доброе карманничество. Мало кто обращал на дитя достаточно внимания, как и мало кто мог предположить, что то будет заниматься воровством, поэтому в оживлённых местах Амадей нередко обчищал карманы других людей в надежде найти либо деньги, либо хоть что-то съестное - на остальное тот мало обращал внимания. Когда же и карманничество не смогло в полной мере прокормить парнишку, ради прокормления он решился на отчаянный шаг - пробраться ночью в дом старого охотника, дабы найти не только флоринги с дарлингами, но и что-нибудь съестное по типу вяленого мяса. План был приведён в исполнение в эту же самую ночь - аккуратно проникнув в дом через приоткрытое окно, шестипал начал осторожно исследовать интерьер дома в поисках желаемого, как вдруг услышал леденящее душу гавканье. К счастью для воришки, сторожевой пёс, проснувшийся от возни внутри дома, не мог добраться до него, ведь был прикован к цепи, но ничто не мешало тому разбудить своего хозяина посреди ночи, дав понять о присутствии в доме кого-то ещё. Как только со второго этажа послышались звуки шагов, Амадей схватил лежащую на столе горсть монет и прыгнул в то же окно, откуда прибыл, побежав со всех ног. Мальчишка с колпаком на голове бежал и бежал до тех пор, пока не наткнулся на странноватый лагерь, где и началась новая история Гизмо Шестипала.
- Возвращаться назад нельзя... Да и не хочется теперь! Останусь здесь, а там уж будь что будет!
- Я привёз тебя из того дартадского захолустья, я заплатил за тебя, я выходил тебя, и вот как ты мне отплатил?! - Чуть ли не орал Роберто, ни капли не щадя шестипалого подопечного.
- Кха!.. П-... Простите, хозяин, клянусь, этого больше не будет! Смилуйтесь! Пожалуйста!.. - Плач и крики провинившегося Амадея раздавались эхом по всему дому, поселяя в сердцах Эдгара и сестёр невыносимую боль и волнение. Все понимали, что слишком уж жестоко было так обращаться с двенадцатилетним мальчишкой, но что поделать... Власти, к несчастью, у них в тот момент было не больше, чем у шестипала. В конце концов у Роберто попросту иссякли силы размахивать плетью направо-налево, так что тот устало сел на стул рядом с сундуком, начав в нём копаться.
- Выступать тебе в таком виде будет просто бессмысленно, ибо одними лишь шестью пальцами мало кого удивить можно. Есть у меня один друг-ремесленник, и он мне по старой дружбе сделал во-о-от... Это. - Роберто взял в обе руки странный бирюзовый колпак с металлическими стержнями внутри, внешне отдалённо напоминающий голову какого-то мифического существа, и пару странных закруглённых железок с острыми концами. - Потрясающая штука. Рот, брови, всё лицо этого колпака двигается вместе со своим хозяином... Да и сделано как раз под твой размерчик. - Что не совсем было правдой, ибо колпак был размером чуть ли не с самого мальчишку. Отвязав паренька от столба и посадив того на стул, Роберто связал того по рукам и ногам, дабы тот не особо дрыгался от того, что придётся сделать дальше... С тяжким вздохом мужчина подошёл к костру, начав накалять концы железных колец. - Ты уж меня извини, но без этого никак. - После этих слов Роберто подошёл к связанному дитя, продев те самые кольца через его кожу в нужных местах, чтобы конструкция колпака работала как надо. Нужно ли объяснить, что это было невыносимо больно?.. Мальчишка кричал так, что в головах остальной труппы поселилась мысль "А не убьёт ли он дитя?", но проверить никто так и не решился... Когда всё закончилось, тяжело дышащий Амадей смотрел своими запуганными глазами на хозяина, что потихоньку устанавливал колпак.
- Теперь, когда ты выступаешь на сцене, никакого Амадея нет. Есть лишь Гизмо Шестипал, единственная задача которого - веселить публику. Ты меня понял?
- Н-никакого... Амад-дея нет... Хорошо, хозяин...
- Хороший мальчик. Теперь ступай. - Как только верёвки перестали сдерживать Амадея, он тут же ринулся прочь - подальше от деревянных стен, лишь бы хоть ненадолго отвлечься от произошедших событий. Вернулось дитя лишь на следующее утро, доковыляя до своей постели и отключившись.
Нужно ли говорить, что подобное не могло не оставить неизгладимый след на неокрепшем разуме юноши?.. Выступления с тех пор стали гораздо чаще, а потому "колпак Гизмо" невольно стал ребёнку как родной. С тех пор, как и обещал Амадей, не было ни волнения перед публикой, ни ошибок на сцене - а всё из-за страха вновь испытать похожую боль и страдания. Впрочем, со временем шестипал и вправду привык и к колпаку, и к тому, чем приходится зарабатывать себе на хлеб. В голову снова вернулось стремление веселить людей и дарить людям улыбку, но один вопрос терзал паренька день за днём... Была ли это его голова? Уже не раз Амадей замечал за собой столь резкую смену характера, пока тот ходил в колпаке, как и не раз замечал нежелание снимать его без повода с мыслями "Если людям больше нравится Гизмо, так почему мне не быть им дальше?"
Наивное дитя не придало этому особого значения, оставив всё как есть где-то года на три и окончательно закрепив за собой образ того самого Гизмо Шестопала. К пятнадцатилетию паренька произошла самая настоящая трагедия - смерть длинноволосой Коралины. Одно из измождённых сердец попросту не выдержало и остановилось, вскрыв один удивительный факт о сиамских близнецах: умирает один - обречены оба. Оставшаяся в живых Каролина понимала, что жить ей остались считанные часы, а потому та лишь оставила предсмертную записку и попросила Эдгара не впускать дитя в комнату, дабы не травмировать его разум ещё сильнее. - Пусть он увидит нас уже в могиле, Эдгар.
Так будет лучше для всех.
Смерть сестёр неслабо повлияла не только на моральное состояние Эдгара и Амадея, но и на получаемую прибыль. Невероятно одарённые в музыке девицы приносили куда больше денег, чем великан-силач и шестипалый мальчишка. В связи с этим спустя год после смерти Коралины и Каролины Эдгар решил наконец взять свою судьбу под контроль и покинул остатки труппы, на заработанные деньги перебравшись в Остфар и устроившись там неплохим пекарем, а вот мальчонка... Остался один-одинёшенек.
- Держи. Этих денег тебе должно хватить на первое время, теперь уходи. Колпак оставь себе, он всё равно мне больше не нужен. - Безразлично промолвил Роберто, протягивая Амадею мешочек с парочкой дарлингов и потихоньку выпроваживая того рукой из поместья.
- Н-но... Постойте! А как же труппа, как же всё, что тут было? Можно ведь просто нанять других людей, зачем всё бросать?..
- Куда выгоднее будет выкупить пару-тройку заведений и держать уже их, нежели разыскивать таких, как ты, по всему Кеменладу. С меня хватит, теперь ступай.
Наиболее болезненным оказался тот факт, что денег на первое время не хватило, либо же это "первое время" оказалось столь коротким, что спокойно Амадей пожить не успел. Брать к себе на попечение ребёнка в этих жестоких краях особо никто не хотел, а кушать всё же хотелось, так что шестнадцатилетний юнец решил пустить свою ловкость рук в дело более прибыльное, хоть и более грязное - старое доброе карманничество. Мало кто обращал на дитя достаточно внимания, как и мало кто мог предположить, что то будет заниматься воровством, поэтому в оживлённых местах Амадей нередко обчищал карманы других людей в надежде найти либо деньги, либо хоть что-то съестное - на остальное тот мало обращал внимания. Когда же и карманничество не смогло в полной мере прокормить парнишку, ради прокормления он решился на отчаянный шаг - пробраться ночью в дом старого охотника, дабы найти не только флоринги с дарлингами, но и что-нибудь съестное по типу вяленого мяса. План был приведён в исполнение в эту же самую ночь - аккуратно проникнув в дом через приоткрытое окно, шестипал начал осторожно исследовать интерьер дома в поисках желаемого, как вдруг услышал леденящее душу гавканье. К счастью для воришки, сторожевой пёс, проснувшийся от возни внутри дома, не мог добраться до него, ведь был прикован к цепи, но ничто не мешало тому разбудить своего хозяина посреди ночи, дав понять о присутствии в доме кого-то ещё. Как только со второго этажа послышались звуки шагов, Амадей схватил лежащую на столе горсть монет и прыгнул в то же окно, откуда прибыл, побежав со всех ног. Мальчишка с колпаком на голове бежал и бежал до тех пор, пока не наткнулся на странноватый лагерь, где и началась новая история Гизмо Шестипала.
- Возвращаться назад нельзя... Да и не хочется теперь! Останусь здесь, а там уж будь что будет!
