O. Биография:
Пролог
Густой и загадочный хвойный лес, окутанный мягким светом заката, словно заколдованное место, где время теряет свое значение. Шурша травой, натруженная троица медленно и осторожно брела меж могучих, towering стволов этих величественных елей. Эта троица — смелые охотники,
преисполненные решимости и готовые встретиться лицом к лицу с неизведанным. В непроглядной чаще, густо окутанной веющим вечным сумраком, шептались древние тайны, недоступные даже самым опытным и хитрым охотникам. Деревья, словно тёмные стражи, оберегали свои тайны, окружая их, скрывая в своих объятиях зловещие угрозы и опасности. Трое охотников, преследуя смелые слухи о загадочном существе, входили в эту бездну, но уверенность таяла, как нежный утренний туман. Каждый шорох листвы, каждый скрип ветки, становились зловещими предзнаменованиями, напрягая нервы и будоража воображение. Каждый шаг отдавался тревожным эхом, как предчувствие надвигающейся беды. Когда один из них, неосторожно и легкомысленно наступив на сухую ветку, нарушил тишину, их присутствие стало очевидным и неоспариваемым. Чаща словно вздохнула, и на них обрушился леденящий ужас. Их маскировка была сорвана, словно платье с девушки, обнажая сокрытое ото всех тайное. Быстрый, как молния, силуэт скользил между деревьями, словно играя с их страхами, подмигивая и маня. Охотники пытались сдержать панику, натянули тетивы арбалетов, но выстрелы уходили в пустоту, жестокую и безжалостную, словно существо насмехалось над их беспомощностью. Непроницаемая тьма поглощала надежду, селила в них ужас и парализующий страх, ставила им свои жестокие правила игры. Они стояли спиной друг к другу, прикрывая товарища, непоколебимые в моментальной драмации. Каждый из них пускал арбалетный болт в сторону шебаршащего воздуха, подобно искусным музыкантам, играющим на струнном инструменте. Стрелы вонзались в стволы и дрожали с дребезжащим звуком, ставшим ознаменованием резко подступающего провала. Внезапно, в этом хаосе, раздался пронзительный крик — один из охотников, схваченный ужасной силой, провалился в бездну. Следом исчез второй, его трагическая участь оказалась ещё более ужасной: поперек горла ровная полоса когтей, выпустившая алую кровь на землю, как тихий шёпот. С предсмертными хрипами и ужасом в янтарных глазах, его тело беспомощно свалилось на землю, промяв под собой сочную траву.
Оставшийся в живых охотник, охваченный ужасом, оказался один на один с неминуемой гибелью. Он увидел тела своих коллег, висящие на ветвях, словно ужасные трофеи, застывшие в последней агонии. Это лишь усугубило его страх, его разум помутился в водовороте ужаса. Он понял: он стал частью этой опасной охоты, а сам — добычей, трудной у судьбы. Он припал спиной к стволу дерева и направлял незаряженный арбалет по сторонам, страх крепчал в груди как застывшая железная рука. Ах, какое же нелепое и трагичное зрелище, ведь он только недавно в трактире с пивной пеной на усах хвастался, какой он сильный и отважный охотник. А теперь он же от ужаса забыл зарядить своё оружие. Вскоре, он увидел, как силуэт твари смотрел на него горящими огнями, внушая ему ещё больше страха, как темный провал. С кошачьей грацией, пантера начала своё медленное и грациозное движение ближе. Только тогда горе-охотник с ужасом понял, что кое-что важное забыл, а затем посмотрел на свои мрачные и безмолвные тела и, кажется, даже смирился с участью. Силуэт, прямо на глазах, стал больше и величественнее, стал сильнее, чем он мог представить. Лучи уходящего солнца последний раз осветили его ядовито-желтую шерсть, украшенную тёмными пятнами, как страшный символ. Глаза, как огонь, смотрели в душу. В душу, что уже покинула тело, и надежду на спасение. Судьба последнего охотника была предопределена ещё в той шумной таверне, за кружкой пива и комическими разговорами. Люди алчны, глупы и самонадеянны, и это будет запечатлённое на лице, свешанном вниз. На лице, посиневшем от страха. На лице, с застывшим ужасом, как памятник не осторожности.
Садись, техмет, учись у старших. Я расскажу тебе о Бастет, чью волю не сломило ничто. Он – пример для таких, как ты, маленьких котят, готовых учиться на ошибках.
Глава первая – Лунный человек.
История начинается на загадочных и манящих Морфитских Осторовах, на самом юге, под городом Леире, столицей южного региона. Человек, рожденный на морфитских землях – это, конечно же, редкость в этом пестром мире. Ветви национальностей её родителей были давным-давно размешаны и перемешаны из-за переселенческого образа жизни, что исказило их традиции. По рассказам её матери Фии, звали её Бранка, её корни исходили аж от самой алаоты, а потом потерялись на Треливе, а затем на Флоресе. Хотя и в самой Бранке, и её дочери, что-то да выдавало старую родню, как приметы старых времён.
Детство Фии было насыщенным и интересным, словно яркая картина, полная жизни. Отец почти всегда пропадал в трактире, он там был поваром, хотя разумеется, отношение к людям в этой стране было несколько иное, нежели в других, более благородных уголках. Мать была, что называется, труженицей, настоящей рабочей пчелкой. Она умело превращала кусочки ткани в настоящие произведения искусства, которые ценились и оценивались по достоинству. В трактире она проводила также немало времени и нередко общалась с её обителями, узнавая что-то новое и увлекательное или хвастаясь какими-то детскими радостями. Отчасти, именно благодаря Фии у морфитов улучшилось отношения с её родителями, как ни странно. Шаловливая девица, которая повсюду пыталась узнать что-то новое и полезное для себя, вымаливая это щенячьим взглядом, который только могла бы создать. Её детство сопровождалось яркими моментами, приятными запахами выпечки и аппетитных блюд отца.
Подрастая, Фия часто помогала матери в швейной мастерской, но большую часть свободного времени проводила, хотя и с неким сожалением, с друзьями. Неотъемлемой частью её маленького мира были морфиты – ребята с особой грацией и игривостью, чьи смех и шутки эхом отдавались по солнечным улицам. Они собирались под зелеными оливковыми деревьями, вместе выдумывали шалости, прятались за колоннами старинных зданий, расталкивая тени уличных фонарей. Она мечтала стать такими же, как они, иметь такие же уши, такой же рост. Нередко, её друзья необидно и весело шутили над ней из-за этого, но Фиа даже не думала обижаться на их легкомысленные шутки. Летом, когда солнце заливало город золотым сиянием, Фия и её друзья собирались на берегу реки, петляющей по живописным окрестностям. Среди цветущих трав и душистых кустарников, они делились мечтами и историями, загадывали тайные сокровища, которые ждали их впереди, затерянные во времени.
Время шло, Фия училась не только кулинарии и швейному делу, но и наукам: астрономия, правописание, география, как настоящая ученица. Морфитский и амани, две будут её опоры. Её матерь была довольно умной женщиной и знала очень многое, причем только устно, как давние предания. Край, где они жили, ценил такие знания по достоинству, как старинные сокровища.
Девушка становилась старше, умнее, появлялись другие интересы и цели, как ветры перемен. Простейшей из них было познание мира, так хорошо передавшаяся от любознательной матери. Она продолжала трудиться в трактире, где отец уже стал её владельцем, причем с радостью. Много воды утекло с тех пор, её друзья также вырастали и покидали родительские гнезда, расплываясь по свету, чтобы учиться чему-то новому и интересному. Также хотела и сама Фия, но из-за некоторых трудностей, та не могла просто взять и пойти учиться. Выручка с трактира и работа матери могли обеспечить только год обучения, и то, обрекая её родителей на голодную смерть. Выбор без выбора, не иначе. К тому же, родители так просто не хотели пускать своё единственное чадо на самотек, подобно неуёмному ветру. Фия принимала несколько попыток сбежать из дома, в своем подростковом эгоистическом стиле. Однако все попытки проваливались: её либо находили строгие родители, знакомые либо за шкирку притаскивали гвардейцы, потому что девчонка позарилась на чей-то хлеб, как жадный котёнок.
И всё же, став достаточно взрослой и со взрослым мироощущением, Фия покидает родительское гнездо и отправляется постигать страну с небольшим запасом денег и большим багажом знаний, которые были только частью её.
Глава II – Уиарра
Постижения мира началось не с книг, как у более богатых существ, покрытых золотом и роскошью. Фия начала постигать все самостоятельно: разговаривала, узнавая, как простая искательница приключений. Она обретала много знакомых во время своего путешествия, и те оставались к ней дружелюбными и привязанными, словно крепкие нити. Что-то увидели они в этом низком человеке, как бы она ни пыталась скрыть свои чувства. Она – выходец из бедности, но не была бедна душой, выходя на контакт со всяким, полным хочет познания. Она делилась историями о себе, собеседники – о себе, как две струны, находя гармонию. Так и происходил обмен знаниями о жизни в разных провинциях Островов. Время шло, как вода под мостом, Фия прошла почти по всей стране, узнав немало тайн и загадок, погружаясь в их бездны. Знакомства приносили пользу, путешествовать было легче, за счет «знакомых-знакомых» и так далее, как в старой притче. Но всё рано или поздно меняется, и к сожалению, в худшую сторону, как тень, накрывающая свет.
Безмятежные пути рано или поздно начинают темнеть, люди становятся другими, как осень покрывает землю. Первое знакомство с таким миром практически всего становится для неподготовленного шоком, вызывающим мурашки.
Дело было в Мэрр-Васе. Сам по себе край является не таким сказочным, как описывали его обитатели, тем более это было очевиднее тому, кто прожил куда более спокойно и миролюбиво. Фия двигалась на повозке, вытянув шею, внутрь страны, минуя деревни и селения, которые пролетали мимо, как
тени. Тракт был окружен густым и низким лесом, непроходимым и тёмным, как гробница. Порой казалось, что изнутри на тебя кто-то смотрит, смотрит в твою душу с неземной пронзительностью. Такая манящая загадочность не могла обойти девушку, и при первой же остановке она, полная любопытства, спустилась с повозки, как бабочка, и отправилась внутрь. Казалось, инстинкт самосохранения просто пропал внутри этого маленького и хрупкого создания. Фия, как будто по уговору, шла внутрь, брела тихо, сливаясь с окружением и тенью. Её внимание привлекла простая сипуха, глядящая на девушку с разных ракурсов, как любопытный зритель. Резкий крик за спиной оборвал нить интриги и Фие пришлось вернуться обратно, чтобы увидеть, как её попутчики были пленены, а уже двое, словно безумцы, брело к ней и они явно не хотели обнять её, как её защитники.
Внутри, как будто что-то надорвалось, эта дорога стала будто знаменованием перемен, поворотом судьбы. Чувство интереса к неизведанному сменилось опасностью для своей жизни, как тревожный предвестник. Ей показалось, как одно тело делало двое, и этот второй не хотел даваться в обиду, как тень, что искушает сердца. Это было мучительно, больно и страшно, как леденящий мороз. И когда всё миновало, оставалось больше вопросов, нежели ответов, как эхо безмолвия. Фия сидела одна, на краю дороги, словно потерянная душа. По щекам текли слезы беспомощности и страха. Она защитила себя, но какой ценой? Ценой всего, что у неё было. Теперь она одна, без всего, как стеклянная кукла, лишь тонкая шерстяная накидка могла сокрыть её наготу.
***
Он пришел из ниоткуда, разорвав утренний туман, как будто сам им был. Он представил себя, назвался спасителем для неё, но определенных ответов не дал, как шепот в пустоте. Фия доверилась ему, ей больше нечего было терять, как потерянной надежде. Она поняла, что он не врал, но и скрывал от неё многое, как полезный секрет. Куаша – тот, кто является для котят из ниоткуда, тот, кто сопровождает их в их сложном пути. Пройдя первый год жизни, давая наставления и открывая некоторые секреты для Бастет. У Фии после первой встречи сразу появилось иное имя – Уиарра, как знак её обновления. Прийо для кошек – это не просто традиция, это целая дань истории для Селены и Гайи, как отправная точка.
Первый год жизни чрезвычайно труден, таких просто не бывает, ни в сказках, ничего не сравниться. Пришлось уйти в тень, чтобы никто не узнал об истинной природе её существа. Котенок узнавал, что многие слухи и не слухи, и вовсе не обман. Существуют вампиры, маги, различного рода существа, ставшие легендами в мифах и преданиях людей. Существуют и боги, что стали примером и смыслом жизни для многих людей. Кстати ,о боге — ее зовут Аху, и она — это зло. Она сумасшедшая, ее дети тоже сумасшедшие и рвут этот мир на части. От того, что она узнала, голова идет кругом. Если у неё не было бы наставника, она рисковала сойти с ума. Фия давно уяснила, что тайны – это валюта в её мире. Чем интреснее и загадочнее история, тем она дороже. Тогда девчонка и поняла, почему её матерь так много знала и ничего не записывала. Именно мать не была против путешествия своей дочери, потому что когда-то стояла на её месте. Кауша многое рассказывал: рассказывал, как Бастет были преданы кузенами люпинами из-за их узкого кругозора. Он поведал о Войне Гнева – великой войне за право быть сильным и Бастет её проиграли. Не сказать, что ныне волковидные придерживались той же позиции, что и несколько веков назад. Многие из них раскаялись из-за того, что ощутили, как тенебри Асур крепчали на их шеях и давили всё с большей силой. Кстати об Асурах, Куаша поведал, что эти существа – и есть воплощение гнева Калхаша, что был отвергнут своей семьей и сам пожалел, что воссоздал этих существ в мир. История Целестин, Селены, мироздания для всех Бастет. Их легенды были столь же загадочными, сколько и простыми. Однако, крупицы информации обитаемые в горе слов были чрезвычайно важными и ценными. У Бастет существует даже целая игра, именуемая Тала. Во времена их редких сборов, Бастет рассказывают друг другу Талу, если ты понимаешь, о чем идет речь, то точно поймешь то, что хотела сказать тебе кошка. Если нет – то ты просто получаешь интересную историю. Бастет делятся такими друг с другом, ценность каждой должна быть равноценной рассказанной или услышанной. Но истории не рассказываются по принципу «когда-то я увидел…», нет. Рассказ истории это почти ритуал, он никогда не ведется от первого лица, например: «Когда-то по Гайе бродило сияющее дитя, звали его как-то так, был он ловок и хитер и однажды он увидел тайный народ, сокрытый в камнях. Жили они там в тесных замках…» ну и так далее. Бастет никогда не расскажет историю от первого лица, вот в примере суть была следующая: еще до первого обращения он встретил вампиров, которые жили в каменном замке и так далее. Даже обозначения городов не так просто понять, поэтому обычному человеку понять кошку будет довольно тяжело. Если Бастет достаточно умен и хитер, он может рассказать даже историю, как сходил на речку через несколько интерпретаций… Это неотъемлемая часть жизни кошек и Фия должна была понять это и научиться. Также, Фия училась понимать остальных Калья. У кошек есть свой язык, если его так можно назвать и называется он Кьюар – это особое сочетание мурлыканья, шипения и мяуканья, которые могут понимать родичи, кошки и бастет. Как оказалось, у некоторых племен даже были «диалекты». Крупные кошки могли не понять более мелких и наоборот и все из-за разницы звучания.
За этот год, что Куаша был с Фией, он учил её принять свою дикую природу, заставил стать её частью самой девчонки и брать все, что дала ей Селена для защиты. Как только год миновал, Фия осталась одна. Куаша пропал также резко, как и появился, но перед пропажей он рассказал три Явы – племенные слабости Бастет. И лишь одна из них была правдивой. Ява это то, что не расскажет ни одна кошка, ведь она может навредить не только одному конкретному индивиду, но и всему племени. Было много примеров ещё со времен Войны Гнева, как люпины использовали Явы, чтобы истреблять Бастет. После того времени стало нормальным рассказывать о трех. Но Фие сильно повезло, её могли заставить доказывать, что она достойна этого знания.
Глава III – Эния
После долгого года обучения, перед девушкой открылись пути, множество неопределённых путей, как звёзды на безбрежном небе. Главная загадка её вида гремела в её голове: что мы? Кто мы? Она — определенно человек, но всё же и не совсем человек. Построить дом, найти спутника, а что потом? Потом дом, царство-логово, а потом? Кузены волки уже давно внушили всем оборотням, что происходит какая-то война, и судя по тому, что видела Фия, — это вполне реально, как грозное предостережение. Но она уже тогда понимала, что волки — это просто лишённые головы вояки, и последним доказательством её слов стала кровь Кальи. И всё же, девушка решила продолжить то, что начинала — своё путешествие. Год она провела в Мэр-Вассе, и теперь решила сблизиться с людьми, а для этого ей было необходимо ещё одно Прийо. Она выбрала Эния как свою маску. Но ты, читатель, уже задался вопросом, зачем кошкам три разные имени? Так вот, ещё при рождении Гайи и Селены, они получили по три имени от каждого родителя, как знаки бесконечности. Эта традиция передалась и детям Селены. У них существует три имени, и каждое – служит определенной цели, словно триумвират. Прийо – это общее наименование, объединяющее явление трёх имен и одного. Первое – маска, которую они используют в мире людей. Второе – личность кошки среди своих, а третье – само Прийо, имя кошки, известное лишь ей самой, как тайна. Так и у Фии: её Прийо – это Уиарра, её личность, Эния — маска. Надев маску, Эния отправилась в долгий и тернистый путь, как искательница новых горизонтов.
Там, где она впервые встретила жестокость мира, там, где она и изменилась навсегда. Если первое впечатление о стране было так грубо испорчено, то последующие стали куда лучше, как зреющее удивление. Эния бродила по городам и портам, расспрашивая моряков о чуде природы — море, извивающееся на солнце. Многие из них, конечно, делились интересными историями с волн, особенно громко и красочно рассказывали более пожившие моряки, с яркими глазами, полными воспоминаний. Капитанов слушать было практически бессмысленно; в их историях содержалось меньше правды, и гораздо больше напускной важности, причем эта черта объединяла практически всех, за исключением добрых капитанов рыбаков. Последние более охотно рассказывали о морских обитателях и с такой же охотой могли продемонстрировать их, словно выставка чудес. Со временем Эния начала использовать истории, которые услышала, как плату за что-то, что ещё предстояло узнать. Так она тренировалась для игры в Талу, словно мастер-игрок. Да и через истории она училась ремеслу моряков, их быту, жизни и мышлению. Оттуда Эния отправилась в составе торгового суда на Трелив, в Флодмунд, с ожиданием и надеждой.
Эния была несколько удивлена, сколько всего нового она узнала и увидела, как волнующий край. Она росла на Морфитских Островах, видела больше морфитов, чем людей, но звереси… Звереси стали для неё диковинкой, как дремучи леса. Она редко их видела, и часто смотрела косо, принимая некоторых за своих сородичей, раздуваясь от гордыни. За её косые взгляды нередко её причисляли к числу ксенофобов, за что и прилетало по низкой голове, а потом приходилось объясняться, как маленькой кошке. В общем, всё это сошло на нет, когда девушка пожила среди таких необычных существ чуть дольше, как цветок, принявший дождь. Эния с интересом исследовала культуру местных народов и городов, их язык, словно поэт, открывающий сердце.
Затем были Алаота, Дартад, Скральдсон. Если не половина материка, то точно немаленькая часть была исследована ею, как абстрактная картина. Люди, морфиты, звереси — её тянуло ко всем, как к неизведанному, и она помнила, кем является, как светлую искру, и ей было интересно всё. Таковы Бастет, не знающие усталости.
Но даже в тысячах миль от родного края, она часто встречалась со своим миром, как навязчивый сон. Так уж вышло, что и Ликантропы, и кошки в какой-то мере делят одну судьбу воителей. Если первые делают это бездумно, свирепо и кроваво, то кошки предпочитают сделать это скрытно и элегантно, как тени в ночи. Существа Кхалаша, в свою очередь, они для всех – темны и ужасны, как неведомые тени. В том числе и вампиры, пылающие от жажды. Фия понимала, что чем безумнее кровосос, тем меньше времени она сможет находиться с ним, тем сильнее будет его влияние, как тёмная волна. Фия служила Гайе, участвуя в схватках в дремучих лесах. Целая сеть ловушек была организована для засад, как ловкость у призраков. Ей приходилось тесаться в кругах охотников, выведывая слухи, которые зачастую слухами и не являлись, как мрак. Закономерность у кровососов была разной: кто-то шел на контакт, а кто-то нет, как калейдоскоп. Зачастую пиявки принимали Бастетов за родню Ликанов, и первые рвались в бой, как на войну. Но кто такая кошка, если она в ответ рвётся в бой? Разумеется, такого не было. Приходилось бегать чаще, чем драться, как в танце. Вид — важнее борьбы, так завещала Селена, как золотое правило. Почти весь Трелив сотрясался от борьбы трёх сторон, каждый сам за себя, как дикие волны. Калья были вынуждены сражаться за свои территории, чтобы выжить, как муравьи в улей. Фия нередко вступала в контакт с люпинами, чтобы помочь и избавить край от угрозы. Особенно это было часто на севере материка, где, казалось, зима никогда не заканчивается. Там засели не только Скорняки, но и Адские кошки. Существа, подчинившиеся соблазну Кхалаша, отравители, убийцы.
Были выстроены целые схемы засады, как филигранные мосты. Одна из распространённых схем — кулак и ножи. Суть была простой: силы волков разбивали основной костяк вражеской мощи, а Фия и несколько Калья добивали остатки, забирая успех в свои лапы. Там Фия и преобрела новые дары, украденные по праву обделенных – Ласка Матери и Истинна Гайи. Но всё-таки, кошка была вынуждена покинуть те края из-за некоторых разногласий с кузенами. Старые обиды всё ещё не давали ей покоя; Война Гнева осталась пылающей раной для её расы, лишившей того, чего они были достойны по праву рождения, как звезда от долгого пути.
Глава IV – Калья
Минуло уже почти пара десятков лет, как случилось первое таинственное обращение Фии и её обучение, как новая звезда, появившаяся на небосводе. Она была уже достаточно опытной и мудрой кошкой, прошедшей множество испытаний. И за это время её мало пришлось участвовать в Тагейрмах — по-другому, собрании кошек, куда созываются Бастет со всех уголков мира, как искры, собравшиеся в одном месте. На этих встречах они делятся своими Калья, раскрывая Талы, как живые страницы ветерка. Фия, очевидно, не была фаворитом в таких мероприятиях из-за своей замкнутости относительно других кошек, как щит, защищающий её от лишних волнений. Посему она просто сидела в стороне, слушая и учась у более опытных сородичей, впитывая их мудрость, словно праздник жизни.
Она вернулась обратно на Флорес и поселилась в лесах у границ Хобсбурга, Хакмарри и Флорэвенделя, забытые и полные магии места. Это была отличная часть, чтобы оставаться одновременно и в тени, и знать практически всё, как невидимый наблюдатель. Оттуда путь в города был всегда открыт, как двери, распахнувшиеся навстречу. А жизнь кошки без людей — это и не жизнь вовсе. И произошло то, чему быть суждено, — она влюбилась по уши, подобно тому, как цветение весной охватывает землю. Никогда такого острого чувства она не испытывала раньше, и это чувство, искрясь в её сердце, вызывало поток эмоций. Она и боялась, и слепо шла за этим чувством, словно корабль на бурных волнах, как будто ничего в жизни не было, кроме этого необычного ощущения. В глазах любимого человека отражались её мечты, словно в бездонных океанах. Каждая его улыбка — маленькое волшебство, разрушительное и создающее одновременно, а голос — словно прекрасная музыка, заставляющая сердце трепетать и вдохновляться, как журчание рек. В эти моменты даже обычный день превращался в сказку, везучая история, полная надежд.
Ты чувствовал невероятную легкость, будто паришь над землей, готов преодолеть любые преграды, чтобы быть рядом. Встречи становились священными моментами, словно праздники, а каждая минута — бесценное сокровище, укрытое в сокровищнице души. Тепло разливалось по сердцу, когда думал о том, как прекрасно вместе преодолевать радости и трудности, создавая воспоминания, которые останутся с тобой навсегда, словно далекие звёзды.
Эния была близка к тому, чтобы стать матерью, но у судьбы были свои планы, и эти планы явно не были в пользу девушки, как очевидно… Дом стоял, окруженный зелеными лугами, позади виднелся густой лес, как защитник. Где-то между стволов могучих дубов протекала мелкая речушка, живительная как слёзы счастья. Местные жители бегали туда каждый день; она была артерией для деревенщин и дарила жизнь. Внутри дома было максимально скромное убранство, лишенное роскоши, но богатое на уют и тепло, как старая сказка. Сама деревушка была не очень большой. Население едва ли достигало пяти десятков, и все друг друга знали, как старые друзья. Эния была там на хорошем счету благодаря своим знаниям, но делилась она ими очень ревностно и выборочно, словно сокровищем. Её личина внутри была таинственной — шрамы и внешность весьма разнились, а сама у неё была своя легенда о том, откуда они взялись. А её любимый человек вызывал ещё больше вопросов, как раскрывшийся цветок.
И вот, ночью, под светом хрустальных звезд, прошептанных в тишине, случилось то, чего можно было избежать, но не получилось, как упрямый ветер, нарушивший спокойствие. В этот момент, когда всё казалось идеальным, внезапно реальность вмешалась в их сказку, как неожиданная буря.
«Слушай, сестра! Слушай об алчности, огне и гнилых сердцах. О яростных армиях, в веках которых течет свет Луны. Ветер расскажет всю правду. Псы шли сквозь лес. В руках они несли огонь, а их сердца дрожали. Пришло время насытить богов и ощутить ярость ветра. Ветер из дымчатого зеркала незаметен. Он подобен тени. Сын черных туманов! Облачись в цвета своей Ярости! Вонь гнилых сердец выдает наступающих. Внизу гремит гром. Рукотворный, но все же гром.»
Псы войны безжалостны и кровавы, как тени вечерней мглы. Ликаны, покрытые шрамами и угрюмой решимостью, их называли Скорняками, а может — и танцоры смерти. Тварь одна, но названий много, как мрачные легенды, передаваемые из уст в уста. И явились они за Фией, той, что косила их собратьев ещё на Треливе, когда звезды светили ярче, а надежды были свежими. Удивительно, как же сильна обида, что спустя столько времени и миль, от невидимых дорог и теней, они вновь явились, чтобы отобрать её счастье и покой, как роковая судьба.
Дом был буквально разгромлен, как будто небеса встали на сторону разрушения, а жители были безжалостно разорваны, как цветы, сломанные под ударами метелей. Пока Фия неслась в форме леопарда, стремительно и грациозно, за её спиной началась бойня, гремела ненависть, словно бури. За Скорняками уже следили отряды Фианн и Потомков Фенриса, готовые на всё, лишь бы остановить это ужасающее безумие. От деревни, которая раньше радостно звенела смехом и теплом, осталось лишь пустое место, словно полотно, испачканное чернилами разочарования. На утро не выжили ни Скорняки, ни жители, напоминание о хрупкости жизни, как едкий сон. Остался лишь пустырь с кровавой ванной, где некогда царила жизнь, и теперь лишь страдала тишина, как глухое эхо.
Об этом стало известно на несколько округ, слухи шли быстрее, чем псы, унося с собой ужас и страх. В ту ночь Фия лишилась второй себя, своей любви, семьи и души, как будто звезды на небосводе погасли, оставив лишь невидимые тени. Столь же острая влюбленность сменилась таким же острым чувством горя и утраты, как ядовитая стрела. Кошачьи слезы — то, что видишь редко, но они заражают тебя своей чувственностью, наполняя сердца сочувствием и болью, словно неповторимая мелодия, звенящая в тишине. Каждая капля, упавшая на землю, словно клятва о том, что несмотря на утрату, несмотря на страдания, жизнь продолжает свой путь через мрак, мгновения, наполненные глубоким смыслом и порой в безмолвной тишине.
Глава V – Быть
Одичавшая Фия бродила по лесам, как заблудшая душа, перенимая у Народа отшельнический образ жизни, вбирая в себя не только навыки, но и философию их существования. Она понимала, что жить ей ещё долго, но желания… Не было, словно тени потушенного света. Теперь вопрос был иным: в чем смысл жизни? Неужели, путь войны, который идет в рознь тому, чему её учили? А может, это знания, что могут светить, подобно звездам в ночи? А
может быть, оба варианта? Наверно, этот вопрос и есть Тала всех Бастет, словно неразгаданная загадка, которая ожидает своего часа. Лишь под конец жизни кошка понимает, ради чего она живет, как комета, проходящая сквозь мрак. И Фия приняла природу убийцы, как свою судьбу, приняла ту безжалостную войну, которую навязали ей Люпины. Это борьба с существами Кхалаша, но не людьми, коих кузены считали таковыми. Леса стали её обитаемой территорией и стезёй, где она вершила свои правила, диктовала условия существования, словно властительница древней страны.
И если ты, читатель, вспомнишь пролог, то поймешь, что разбив душу Бастет, ты обрекаешь на смерть не его, а себя, как плодородную почву, которую нельзя разорвать. События в том лесу были лишь одним из ярких эпизодов её новой жизни. К тому времени Фия уже научилась выбираться за Барьер, в Умбру, и эта способность открывала для неё новые горизонты. Царство-Логово было не за горами, маня своей тёмной сутью. Многие Бастет делали себе убежище в Умбре, ведь после Войны Гнева места безопаснее просто не было, как укрытие от бурь и ненастий. Нередко Фия выбиралась к людям, чтобы познать текущие новости, как потерянное эхо. Хакмарри к тому времени стал обетованной землёй для псов, безжалостных и беспощадных. К её удивлению, они еще не разнесли парочку городов, а вели мирное существование в каэрне, как будто играли свои роли в драме.
Там Фия узнала от Дядюшки Медведя, что скоро этой земле настанет конец. Здесь Гайя получила слишком много ран от вампиров и людей, как неумолимый скребущие перчатки, и её гнев будет страшен. Позже, от местных народов она узнала и о Пределе, месте, где пересекаются миры, и лучше не оказываться там, если хочешь сохранить свою свободу.
Эния отправилась обратно в Мэр-Васс, наполнившись тревожными предчувствиями. Общая паника у границ Хакмарри вызывала колебания в ситуациях, словно пагубный рок, накрывающий землю. Леса кишели различного рода отребьем, пытающимися заработать себе на хлеб. Поднялся ажиотаж таких масштабов, что представить такое было невозможным, как разразившийся шторм. Казалось, даже Флоро-Хакмаррская не вызывала таких волнений, как катаклизм, грозящий всем и каждому. К слову, о событиях той войны, да и в целом войн в Хакмарри, Фия прекрасно знала почти в самых подробностях, будто была «за ленточкой», переживая каждый момент, каждую трагедию, как часть большого полотна, написанного кровью и страстью. Мэр- Васс собирал моряков для отправки за Предел. Для её собственного удивления, дети, с которыми та общалась после первого перехода, уже постарели, хотя и самой кошке было больше сотни. В составе одного из таких была и Эния. Плавание заняло несколько месяцев.
Внимай, читатель, это не просто история Бастет, это руководство для тебя. Упущенные детали – это Тала, которую разгадать ты сможешь лишь встретив её на просторах. Внимай, читатель, все только начинается….
Оставшийся в живых охотник, охваченный ужасом, оказался один на один с неминуемой гибелью. Он увидел тела своих коллег, висящие на ветвях, словно ужасные трофеи, застывшие в последней агонии. Это лишь усугубило его страх, его разум помутился в водовороте ужаса. Он понял: он стал частью этой опасной охоты, а сам — добычей, трудной у судьбы. Он припал спиной к стволу дерева и направлял незаряженный арбалет по сторонам, страх крепчал в груди как застывшая железная рука. Ах, какое же нелепое и трагичное зрелище, ведь он только недавно в трактире с пивной пеной на усах хвастался, какой он сильный и отважный охотник. А теперь он же от ужаса забыл зарядить своё оружие. Вскоре, он увидел, как силуэт твари смотрел на него горящими огнями, внушая ему ещё больше страха, как темный провал. С кошачьей грацией, пантера начала своё медленное и грациозное движение ближе. Только тогда горе-охотник с ужасом понял, что кое-что важное забыл, а затем посмотрел на свои мрачные и безмолвные тела и, кажется, даже смирился с участью. Силуэт, прямо на глазах, стал больше и величественнее, стал сильнее, чем он мог представить. Лучи уходящего солнца последний раз осветили его ядовито-желтую шерсть, украшенную тёмными пятнами, как страшный символ. Глаза, как огонь, смотрели в душу. В душу, что уже покинула тело, и надежду на спасение. Судьба последнего охотника была предопределена ещё в той шумной таверне, за кружкой пива и комическими разговорами. Люди алчны, глупы и самонадеянны, и это будет запечатлённое на лице, свешанном вниз. На лице, посиневшем от страха. На лице, с застывшим ужасом, как памятник не осторожности.
Садись, техмет, учись у старших. Я расскажу тебе о Бастет, чью волю не сломило ничто. Он – пример для таких, как ты, маленьких котят, готовых учиться на ошибках.
Глава первая – Лунный человек.
История начинается на загадочных и манящих Морфитских Осторовах, на самом юге, под городом Леире, столицей южного региона. Человек, рожденный на морфитских землях – это, конечно же, редкость в этом пестром мире. Ветви национальностей её родителей были давным-давно размешаны и перемешаны из-за переселенческого образа жизни, что исказило их традиции. По рассказам её матери Фии, звали её Бранка, её корни исходили аж от самой алаоты, а потом потерялись на Треливе, а затем на Флоресе. Хотя и в самой Бранке, и её дочери, что-то да выдавало старую родню, как приметы старых времён.
Детство Фии было насыщенным и интересным, словно яркая картина, полная жизни. Отец почти всегда пропадал в трактире, он там был поваром, хотя разумеется, отношение к людям в этой стране было несколько иное, нежели в других, более благородных уголках. Мать была, что называется, труженицей, настоящей рабочей пчелкой. Она умело превращала кусочки ткани в настоящие произведения искусства, которые ценились и оценивались по достоинству. В трактире она проводила также немало времени и нередко общалась с её обителями, узнавая что-то новое и увлекательное или хвастаясь какими-то детскими радостями. Отчасти, именно благодаря Фии у морфитов улучшилось отношения с её родителями, как ни странно. Шаловливая девица, которая повсюду пыталась узнать что-то новое и полезное для себя, вымаливая это щенячьим взглядом, который только могла бы создать. Её детство сопровождалось яркими моментами, приятными запахами выпечки и аппетитных блюд отца.
Подрастая, Фия часто помогала матери в швейной мастерской, но большую часть свободного времени проводила, хотя и с неким сожалением, с друзьями. Неотъемлемой частью её маленького мира были морфиты – ребята с особой грацией и игривостью, чьи смех и шутки эхом отдавались по солнечным улицам. Они собирались под зелеными оливковыми деревьями, вместе выдумывали шалости, прятались за колоннами старинных зданий, расталкивая тени уличных фонарей. Она мечтала стать такими же, как они, иметь такие же уши, такой же рост. Нередко, её друзья необидно и весело шутили над ней из-за этого, но Фиа даже не думала обижаться на их легкомысленные шутки. Летом, когда солнце заливало город золотым сиянием, Фия и её друзья собирались на берегу реки, петляющей по живописным окрестностям. Среди цветущих трав и душистых кустарников, они делились мечтами и историями, загадывали тайные сокровища, которые ждали их впереди, затерянные во времени.
Время шло, Фия училась не только кулинарии и швейному делу, но и наукам: астрономия, правописание, география, как настоящая ученица. Морфитский и амани, две будут её опоры. Её матерь была довольно умной женщиной и знала очень многое, причем только устно, как давние предания. Край, где они жили, ценил такие знания по достоинству, как старинные сокровища.
Девушка становилась старше, умнее, появлялись другие интересы и цели, как ветры перемен. Простейшей из них было познание мира, так хорошо передавшаяся от любознательной матери. Она продолжала трудиться в трактире, где отец уже стал её владельцем, причем с радостью. Много воды утекло с тех пор, её друзья также вырастали и покидали родительские гнезда, расплываясь по свету, чтобы учиться чему-то новому и интересному. Также хотела и сама Фия, но из-за некоторых трудностей, та не могла просто взять и пойти учиться. Выручка с трактира и работа матери могли обеспечить только год обучения, и то, обрекая её родителей на голодную смерть. Выбор без выбора, не иначе. К тому же, родители так просто не хотели пускать своё единственное чадо на самотек, подобно неуёмному ветру. Фия принимала несколько попыток сбежать из дома, в своем подростковом эгоистическом стиле. Однако все попытки проваливались: её либо находили строгие родители, знакомые либо за шкирку притаскивали гвардейцы, потому что девчонка позарилась на чей-то хлеб, как жадный котёнок.
И всё же, став достаточно взрослой и со взрослым мироощущением, Фия покидает родительское гнездо и отправляется постигать страну с небольшим запасом денег и большим багажом знаний, которые были только частью её.
Глава II – Уиарра
Постижения мира началось не с книг, как у более богатых существ, покрытых золотом и роскошью. Фия начала постигать все самостоятельно: разговаривала, узнавая, как простая искательница приключений. Она обретала много знакомых во время своего путешествия, и те оставались к ней дружелюбными и привязанными, словно крепкие нити. Что-то увидели они в этом низком человеке, как бы она ни пыталась скрыть свои чувства. Она – выходец из бедности, но не была бедна душой, выходя на контакт со всяким, полным хочет познания. Она делилась историями о себе, собеседники – о себе, как две струны, находя гармонию. Так и происходил обмен знаниями о жизни в разных провинциях Островов. Время шло, как вода под мостом, Фия прошла почти по всей стране, узнав немало тайн и загадок, погружаясь в их бездны. Знакомства приносили пользу, путешествовать было легче, за счет «знакомых-знакомых» и так далее, как в старой притче. Но всё рано или поздно меняется, и к сожалению, в худшую сторону, как тень, накрывающая свет.
Безмятежные пути рано или поздно начинают темнеть, люди становятся другими, как осень покрывает землю. Первое знакомство с таким миром практически всего становится для неподготовленного шоком, вызывающим мурашки.
Дело было в Мэрр-Васе. Сам по себе край является не таким сказочным, как описывали его обитатели, тем более это было очевиднее тому, кто прожил куда более спокойно и миролюбиво. Фия двигалась на повозке, вытянув шею, внутрь страны, минуя деревни и селения, которые пролетали мимо, как
Внутри, как будто что-то надорвалось, эта дорога стала будто знаменованием перемен, поворотом судьбы. Чувство интереса к неизведанному сменилось опасностью для своей жизни, как тревожный предвестник. Ей показалось, как одно тело делало двое, и этот второй не хотел даваться в обиду, как тень, что искушает сердца. Это было мучительно, больно и страшно, как леденящий мороз. И когда всё миновало, оставалось больше вопросов, нежели ответов, как эхо безмолвия. Фия сидела одна, на краю дороги, словно потерянная душа. По щекам текли слезы беспомощности и страха. Она защитила себя, но какой ценой? Ценой всего, что у неё было. Теперь она одна, без всего, как стеклянная кукла, лишь тонкая шерстяная накидка могла сокрыть её наготу.
***
Он пришел из ниоткуда, разорвав утренний туман, как будто сам им был. Он представил себя, назвался спасителем для неё, но определенных ответов не дал, как шепот в пустоте. Фия доверилась ему, ей больше нечего было терять, как потерянной надежде. Она поняла, что он не врал, но и скрывал от неё многое, как полезный секрет. Куаша – тот, кто является для котят из ниоткуда, тот, кто сопровождает их в их сложном пути. Пройдя первый год жизни, давая наставления и открывая некоторые секреты для Бастет. У Фии после первой встречи сразу появилось иное имя – Уиарра, как знак её обновления. Прийо для кошек – это не просто традиция, это целая дань истории для Селены и Гайи, как отправная точка.
Первый год жизни чрезвычайно труден, таких просто не бывает, ни в сказках, ничего не сравниться. Пришлось уйти в тень, чтобы никто не узнал об истинной природе её существа. Котенок узнавал, что многие слухи и не слухи, и вовсе не обман. Существуют вампиры, маги, различного рода существа, ставшие легендами в мифах и преданиях людей. Существуют и боги, что стали примером и смыслом жизни для многих людей. Кстати ,о боге — ее зовут Аху, и она — это зло. Она сумасшедшая, ее дети тоже сумасшедшие и рвут этот мир на части. От того, что она узнала, голова идет кругом. Если у неё не было бы наставника, она рисковала сойти с ума. Фия давно уяснила, что тайны – это валюта в её мире. Чем интреснее и загадочнее история, тем она дороже. Тогда девчонка и поняла, почему её матерь так много знала и ничего не записывала. Именно мать не была против путешествия своей дочери, потому что когда-то стояла на её месте. Кауша многое рассказывал: рассказывал, как Бастет были преданы кузенами люпинами из-за их узкого кругозора. Он поведал о Войне Гнева – великой войне за право быть сильным и Бастет её проиграли. Не сказать, что ныне волковидные придерживались той же позиции, что и несколько веков назад. Многие из них раскаялись из-за того, что ощутили, как тенебри Асур крепчали на их шеях и давили всё с большей силой. Кстати об Асурах, Куаша поведал, что эти существа – и есть воплощение гнева Калхаша, что был отвергнут своей семьей и сам пожалел, что воссоздал этих существ в мир. История Целестин, Селены, мироздания для всех Бастет. Их легенды были столь же загадочными, сколько и простыми. Однако, крупицы информации обитаемые в горе слов были чрезвычайно важными и ценными. У Бастет существует даже целая игра, именуемая Тала. Во времена их редких сборов, Бастет рассказывают друг другу Талу, если ты понимаешь, о чем идет речь, то точно поймешь то, что хотела сказать тебе кошка. Если нет – то ты просто получаешь интересную историю. Бастет делятся такими друг с другом, ценность каждой должна быть равноценной рассказанной или услышанной. Но истории не рассказываются по принципу «когда-то я увидел…», нет. Рассказ истории это почти ритуал, он никогда не ведется от первого лица, например: «Когда-то по Гайе бродило сияющее дитя, звали его как-то так, был он ловок и хитер и однажды он увидел тайный народ, сокрытый в камнях. Жили они там в тесных замках…» ну и так далее. Бастет никогда не расскажет историю от первого лица, вот в примере суть была следующая: еще до первого обращения он встретил вампиров, которые жили в каменном замке и так далее. Даже обозначения городов не так просто понять, поэтому обычному человеку понять кошку будет довольно тяжело. Если Бастет достаточно умен и хитер, он может рассказать даже историю, как сходил на речку через несколько интерпретаций… Это неотъемлемая часть жизни кошек и Фия должна была понять это и научиться. Также, Фия училась понимать остальных Калья. У кошек есть свой язык, если его так можно назвать и называется он Кьюар – это особое сочетание мурлыканья, шипения и мяуканья, которые могут понимать родичи, кошки и бастет. Как оказалось, у некоторых племен даже были «диалекты». Крупные кошки могли не понять более мелких и наоборот и все из-за разницы звучания.
За этот год, что Куаша был с Фией, он учил её принять свою дикую природу, заставил стать её частью самой девчонки и брать все, что дала ей Селена для защиты. Как только год миновал, Фия осталась одна. Куаша пропал также резко, как и появился, но перед пропажей он рассказал три Явы – племенные слабости Бастет. И лишь одна из них была правдивой. Ява это то, что не расскажет ни одна кошка, ведь она может навредить не только одному конкретному индивиду, но и всему племени. Было много примеров ещё со времен Войны Гнева, как люпины использовали Явы, чтобы истреблять Бастет. После того времени стало нормальным рассказывать о трех. Но Фие сильно повезло, её могли заставить доказывать, что она достойна этого знания.
Глава III – Эния
После долгого года обучения, перед девушкой открылись пути, множество неопределённых путей, как звёзды на безбрежном небе. Главная загадка её вида гремела в её голове: что мы? Кто мы? Она — определенно человек, но всё же и не совсем человек. Построить дом, найти спутника, а что потом? Потом дом, царство-логово, а потом? Кузены волки уже давно внушили всем оборотням, что происходит какая-то война, и судя по тому, что видела Фия, — это вполне реально, как грозное предостережение. Но она уже тогда понимала, что волки — это просто лишённые головы вояки, и последним доказательством её слов стала кровь Кальи. И всё же, девушка решила продолжить то, что начинала — своё путешествие. Год она провела в Мэр-Вассе, и теперь решила сблизиться с людьми, а для этого ей было необходимо ещё одно Прийо. Она выбрала Эния как свою маску. Но ты, читатель, уже задался вопросом, зачем кошкам три разные имени? Так вот, ещё при рождении Гайи и Селены, они получили по три имени от каждого родителя, как знаки бесконечности. Эта традиция передалась и детям Селены. У них существует три имени, и каждое – служит определенной цели, словно триумвират. Прийо – это общее наименование, объединяющее явление трёх имен и одного. Первое – маска, которую они используют в мире людей. Второе – личность кошки среди своих, а третье – само Прийо, имя кошки, известное лишь ей самой, как тайна. Так и у Фии: её Прийо – это Уиарра, её личность, Эния — маска. Надев маску, Эния отправилась в долгий и тернистый путь, как искательница новых горизонтов.
Там, где она впервые встретила жестокость мира, там, где она и изменилась навсегда. Если первое впечатление о стране было так грубо испорчено, то последующие стали куда лучше, как зреющее удивление. Эния бродила по городам и портам, расспрашивая моряков о чуде природы — море, извивающееся на солнце. Многие из них, конечно, делились интересными историями с волн, особенно громко и красочно рассказывали более пожившие моряки, с яркими глазами, полными воспоминаний. Капитанов слушать было практически бессмысленно; в их историях содержалось меньше правды, и гораздо больше напускной важности, причем эта черта объединяла практически всех, за исключением добрых капитанов рыбаков. Последние более охотно рассказывали о морских обитателях и с такой же охотой могли продемонстрировать их, словно выставка чудес. Со временем Эния начала использовать истории, которые услышала, как плату за что-то, что ещё предстояло узнать. Так она тренировалась для игры в Талу, словно мастер-игрок. Да и через истории она училась ремеслу моряков, их быту, жизни и мышлению. Оттуда Эния отправилась в составе торгового суда на Трелив, в Флодмунд, с ожиданием и надеждой.
Затем были Алаота, Дартад, Скральдсон. Если не половина материка, то точно немаленькая часть была исследована ею, как абстрактная картина. Люди, морфиты, звереси — её тянуло ко всем, как к неизведанному, и она помнила, кем является, как светлую искру, и ей было интересно всё. Таковы Бастет, не знающие усталости.
Но даже в тысячах миль от родного края, она часто встречалась со своим миром, как навязчивый сон. Так уж вышло, что и Ликантропы, и кошки в какой-то мере делят одну судьбу воителей. Если первые делают это бездумно, свирепо и кроваво, то кошки предпочитают сделать это скрытно и элегантно, как тени в ночи. Существа Кхалаша, в свою очередь, они для всех – темны и ужасны, как неведомые тени. В том числе и вампиры, пылающие от жажды. Фия понимала, что чем безумнее кровосос, тем меньше времени она сможет находиться с ним, тем сильнее будет его влияние, как тёмная волна. Фия служила Гайе, участвуя в схватках в дремучих лесах. Целая сеть ловушек была организована для засад, как ловкость у призраков. Ей приходилось тесаться в кругах охотников, выведывая слухи, которые зачастую слухами и не являлись, как мрак. Закономерность у кровососов была разной: кто-то шел на контакт, а кто-то нет, как калейдоскоп. Зачастую пиявки принимали Бастетов за родню Ликанов, и первые рвались в бой, как на войну. Но кто такая кошка, если она в ответ рвётся в бой? Разумеется, такого не было. Приходилось бегать чаще, чем драться, как в танце. Вид — важнее борьбы, так завещала Селена, как золотое правило. Почти весь Трелив сотрясался от борьбы трёх сторон, каждый сам за себя, как дикие волны. Калья были вынуждены сражаться за свои территории, чтобы выжить, как муравьи в улей. Фия нередко вступала в контакт с люпинами, чтобы помочь и избавить край от угрозы. Особенно это было часто на севере материка, где, казалось, зима никогда не заканчивается. Там засели не только Скорняки, но и Адские кошки. Существа, подчинившиеся соблазну Кхалаша, отравители, убийцы.
Были выстроены целые схемы засады, как филигранные мосты. Одна из распространённых схем — кулак и ножи. Суть была простой: силы волков разбивали основной костяк вражеской мощи, а Фия и несколько Калья добивали остатки, забирая успех в свои лапы. Там Фия и преобрела новые дары, украденные по праву обделенных – Ласка Матери и Истинна Гайи. Но всё-таки, кошка была вынуждена покинуть те края из-за некоторых разногласий с кузенами. Старые обиды всё ещё не давали ей покоя; Война Гнева осталась пылающей раной для её расы, лишившей того, чего они были достойны по праву рождения, как звезда от долгого пути.
Глава IV – Калья
Минуло уже почти пара десятков лет, как случилось первое таинственное обращение Фии и её обучение, как новая звезда, появившаяся на небосводе. Она была уже достаточно опытной и мудрой кошкой, прошедшей множество испытаний. И за это время её мало пришлось участвовать в Тагейрмах — по-другому, собрании кошек, куда созываются Бастет со всех уголков мира, как искры, собравшиеся в одном месте. На этих встречах они делятся своими Калья, раскрывая Талы, как живые страницы ветерка. Фия, очевидно, не была фаворитом в таких мероприятиях из-за своей замкнутости относительно других кошек, как щит, защищающий её от лишних волнений. Посему она просто сидела в стороне, слушая и учась у более опытных сородичей, впитывая их мудрость, словно праздник жизни.
Она вернулась обратно на Флорес и поселилась в лесах у границ Хобсбурга, Хакмарри и Флорэвенделя, забытые и полные магии места. Это была отличная часть, чтобы оставаться одновременно и в тени, и знать практически всё, как невидимый наблюдатель. Оттуда путь в города был всегда открыт, как двери, распахнувшиеся навстречу. А жизнь кошки без людей — это и не жизнь вовсе. И произошло то, чему быть суждено, — она влюбилась по уши, подобно тому, как цветение весной охватывает землю. Никогда такого острого чувства она не испытывала раньше, и это чувство, искрясь в её сердце, вызывало поток эмоций. Она и боялась, и слепо шла за этим чувством, словно корабль на бурных волнах, как будто ничего в жизни не было, кроме этого необычного ощущения. В глазах любимого человека отражались её мечты, словно в бездонных океанах. Каждая его улыбка — маленькое волшебство, разрушительное и создающее одновременно, а голос — словно прекрасная музыка, заставляющая сердце трепетать и вдохновляться, как журчание рек. В эти моменты даже обычный день превращался в сказку, везучая история, полная надежд.
Ты чувствовал невероятную легкость, будто паришь над землей, готов преодолеть любые преграды, чтобы быть рядом. Встречи становились священными моментами, словно праздники, а каждая минута — бесценное сокровище, укрытое в сокровищнице души. Тепло разливалось по сердцу, когда думал о том, как прекрасно вместе преодолевать радости и трудности, создавая воспоминания, которые останутся с тобой навсегда, словно далекие звёзды.
Эния была близка к тому, чтобы стать матерью, но у судьбы были свои планы, и эти планы явно не были в пользу девушки, как очевидно… Дом стоял, окруженный зелеными лугами, позади виднелся густой лес, как защитник. Где-то между стволов могучих дубов протекала мелкая речушка, живительная как слёзы счастья. Местные жители бегали туда каждый день; она была артерией для деревенщин и дарила жизнь. Внутри дома было максимально скромное убранство, лишенное роскоши, но богатое на уют и тепло, как старая сказка. Сама деревушка была не очень большой. Население едва ли достигало пяти десятков, и все друг друга знали, как старые друзья. Эния была там на хорошем счету благодаря своим знаниям, но делилась она ими очень ревностно и выборочно, словно сокровищем. Её личина внутри была таинственной — шрамы и внешность весьма разнились, а сама у неё была своя легенда о том, откуда они взялись. А её любимый человек вызывал ещё больше вопросов, как раскрывшийся цветок.
И вот, ночью, под светом хрустальных звезд, прошептанных в тишине, случилось то, чего можно было избежать, но не получилось, как упрямый ветер, нарушивший спокойствие. В этот момент, когда всё казалось идеальным, внезапно реальность вмешалась в их сказку, как неожиданная буря.
«Слушай, сестра! Слушай об алчности, огне и гнилых сердцах. О яростных армиях, в веках которых течет свет Луны. Ветер расскажет всю правду. Псы шли сквозь лес. В руках они несли огонь, а их сердца дрожали. Пришло время насытить богов и ощутить ярость ветра. Ветер из дымчатого зеркала незаметен. Он подобен тени. Сын черных туманов! Облачись в цвета своей Ярости! Вонь гнилых сердец выдает наступающих. Внизу гремит гром. Рукотворный, но все же гром.»
Псы войны безжалостны и кровавы, как тени вечерней мглы. Ликаны, покрытые шрамами и угрюмой решимостью, их называли Скорняками, а может — и танцоры смерти. Тварь одна, но названий много, как мрачные легенды, передаваемые из уст в уста. И явились они за Фией, той, что косила их собратьев ещё на Треливе, когда звезды светили ярче, а надежды были свежими. Удивительно, как же сильна обида, что спустя столько времени и миль, от невидимых дорог и теней, они вновь явились, чтобы отобрать её счастье и покой, как роковая судьба.
Дом был буквально разгромлен, как будто небеса встали на сторону разрушения, а жители были безжалостно разорваны, как цветы, сломанные под ударами метелей. Пока Фия неслась в форме леопарда, стремительно и грациозно, за её спиной началась бойня, гремела ненависть, словно бури. За Скорняками уже следили отряды Фианн и Потомков Фенриса, готовые на всё, лишь бы остановить это ужасающее безумие. От деревни, которая раньше радостно звенела смехом и теплом, осталось лишь пустое место, словно полотно, испачканное чернилами разочарования. На утро не выжили ни Скорняки, ни жители, напоминание о хрупкости жизни, как едкий сон. Остался лишь пустырь с кровавой ванной, где некогда царила жизнь, и теперь лишь страдала тишина, как глухое эхо.
Об этом стало известно на несколько округ, слухи шли быстрее, чем псы, унося с собой ужас и страх. В ту ночь Фия лишилась второй себя, своей любви, семьи и души, как будто звезды на небосводе погасли, оставив лишь невидимые тени. Столь же острая влюбленность сменилась таким же острым чувством горя и утраты, как ядовитая стрела. Кошачьи слезы — то, что видишь редко, но они заражают тебя своей чувственностью, наполняя сердца сочувствием и болью, словно неповторимая мелодия, звенящая в тишине. Каждая капля, упавшая на землю, словно клятва о том, что несмотря на утрату, несмотря на страдания, жизнь продолжает свой путь через мрак, мгновения, наполненные глубоким смыслом и порой в безмолвной тишине.
Глава V – Быть
Одичавшая Фия бродила по лесам, как заблудшая душа, перенимая у Народа отшельнический образ жизни, вбирая в себя не только навыки, но и философию их существования. Она понимала, что жить ей ещё долго, но желания… Не было, словно тени потушенного света. Теперь вопрос был иным: в чем смысл жизни? Неужели, путь войны, который идет в рознь тому, чему её учили? А может, это знания, что могут светить, подобно звездам в ночи? А
И если ты, читатель, вспомнишь пролог, то поймешь, что разбив душу Бастет, ты обрекаешь на смерть не его, а себя, как плодородную почву, которую нельзя разорвать. События в том лесу были лишь одним из ярких эпизодов её новой жизни. К тому времени Фия уже научилась выбираться за Барьер, в Умбру, и эта способность открывала для неё новые горизонты. Царство-Логово было не за горами, маня своей тёмной сутью. Многие Бастет делали себе убежище в Умбре, ведь после Войны Гнева места безопаснее просто не было, как укрытие от бурь и ненастий. Нередко Фия выбиралась к людям, чтобы познать текущие новости, как потерянное эхо. Хакмарри к тому времени стал обетованной землёй для псов, безжалостных и беспощадных. К её удивлению, они еще не разнесли парочку городов, а вели мирное существование в каэрне, как будто играли свои роли в драме.
Там Фия узнала от Дядюшки Медведя, что скоро этой земле настанет конец. Здесь Гайя получила слишком много ран от вампиров и людей, как неумолимый скребущие перчатки, и её гнев будет страшен. Позже, от местных народов она узнала и о Пределе, месте, где пересекаются миры, и лучше не оказываться там, если хочешь сохранить свою свободу.
Эния отправилась обратно в Мэр-Васс, наполнившись тревожными предчувствиями. Общая паника у границ Хакмарри вызывала колебания в ситуациях, словно пагубный рок, накрывающий землю. Леса кишели различного рода отребьем, пытающимися заработать себе на хлеб. Поднялся ажиотаж таких масштабов, что представить такое было невозможным, как разразившийся шторм. Казалось, даже Флоро-Хакмаррская не вызывала таких волнений, как катаклизм, грозящий всем и каждому. К слову, о событиях той войны, да и в целом войн в Хакмарри, Фия прекрасно знала почти в самых подробностях, будто была «за ленточкой», переживая каждый момент, каждую трагедию, как часть большого полотна, написанного кровью и страстью. Мэр- Васс собирал моряков для отправки за Предел. Для её собственного удивления, дети, с которыми та общалась после первого перехода, уже постарели, хотя и самой кошке было больше сотни. В составе одного из таких была и Эния. Плавание заняло несколько месяцев.
Внимай, читатель, это не просто история Бастет, это руководство для тебя. Упущенные детали – это Тала, которую разгадать ты сможешь лишь встретив её на просторах. Внимай, читатель, все только начинается….
I. Имена и прозвища: Фия / Уарра / Эния
II. OOC Ник: yakaknindzya
III. Раса персонажа: Человек (Бастет)
IV. Возраст: 103
V. Внешний вид: Девушка ростом 5,2 фута (158 см) с густыми светлыми волосами. Вдоль левого глаза уже давно затянувшийся шрам. Довольно крепкого, почти жилистого телосложения. Руки и ноги усеяны разного вида шрамами и рубцами.
VI. Характер: Весьма эксцентричная и вспыльчивая особа с крепким чувством собственного я. Она давно поставила в преоритет свою жизнь, что ценнее любого другого, ведь выживание вида куда важнее, чем отдельный индивид. Она расчетлива и предусмотрительна, так что гляди в оба, когда ведешь с ней дела, как бы она тебя не обставила...
VII. Таланты, сильные стороны: За жизнь видела и прочувствовала немало. Она хороший тактик, рассказчик, воин. Неплохо владеет историей и географией.
VIII. Слабости, проблемы, уязвимости: Помимо общей слабости всех проклятых - серебра, она обладает тремя другими. Само знание о них - уже слабость и она боится выдать их, больше, чем умереть. Она боится пчел, ос, шмелей.
IX. Мечты, желания, цели: В её мечтах уже давно был пункт, как осаждение где-то в глухом месте. Создание семьи, царства-логова. Она хочет избавить территорию от врага, прежде, чем осесть тут на долгое время. Она хочет выяснить тайны края, в частности об его обитателях и традициях местного народа.
X.
Племя: Багира
Функция: Ночная
Порода: Хомид
Дары на выбор: Ласка Матери и Правда Гайи
