[ОДОБРЕНО] [Бывшая аристократка | Хирург | Странствующий лекарь | Травник | Исследователь | Писатель] Хелена-Элиот фон Хейккинен – Скальпель и арбалет

[Kayana]

Девочка с красным шарфом​

Рождение в самых нейтральных землях – неплохая удача. Особенно, когда твои предки и родители сохраняют свой статус из поколения в поколение, достигая весьма значительных постов, доверенные самим королем. Среди таких лиц оказался один из двенадцати представителей Совета Мыслей королевства Остфар – Антеро фон Хейккинен, весьма достопочтенный и уважаемый морфит, что был правой рукой теккельского губернатора. Благородная кровь не могла допустить скверных связей и питала желания скрепить более доверенные ради усиления своих же преимуществ узы. Потомственный богатый род Хейккинен держала изготовление хлопчатых изделий, как и его добычи, и часто принимали участие в собрании совета ради решения политических и экономических вопросов. Самый старший сын нашел себе невесту, да не простую, а саму ж из прекрасных и богатых дам, чей отец возжелал основать союз. Свадебная церемония, первая брачная ночь… Меж ними не было и капли любви, только общее имущество и влияние на губернию. И спустя несколько лет два благородных морфита наконец задумались о потомстве. Первой новорожденной спустя должного срока дитя именовали Хеленой-Элиот – крикливая и при этом миловидная девочка, которая не давала и покоя в первые же секунды появления на свет. За ней же последовал и младшенький – не менее громкий сын с именем Пантеффо в честь отца Антеро. С этого и началась жизнь нового поколения Хейккинен.

Воспитание детей было отдано сразу же прислугам-гувернанткам. Желания возиться с пока не осознанными личностями у отца не было вовсе, как и у матери, что часто бывала на встречах с богатым обществом, среди которых находились и мыслители. Хелена в первые годы взросления оказалась чересчур громким ребенком, что не сказать подобное о брате – тихий, спокойный и смышлёный. Частое лелеяние и больше уделение внимание именно младшему Хейккинену заставляли Элиот сильнее кричать и плакать, махая руками-ногами, да и просто пытаясь хоть как-то получить желаемое – заботу. Ее часто ругали даже за каждое невнятное словечко, когда в 2 года девочка сказала первое слово. С маленьким «демоненком» было трудно контактировать, отчего среди гувернанток оставались только две женщины, привыкшие к нраву и знающие, как унимать девчачьи капризы. Между братом и сестрой часто были негодования, которые часто начинал один из них – и стоило бы даже догадаться кто именно. В период раннего детства родители все же не особо придавали внимания детям, как и своего времени, но чуть позже стали замечать чаще всего Пантеффо, ибо только мужской пол может продолжить род Хэйккинен и имели больше прав, чем девы. Хелена-Элиот часто обижалась изначально, даже не понимая, почему с ней так «подло» обращаются.

Ближе к 5ти годам маленьких аристократов стали обучать полноценно остфарскому языку: мальчик быстро ловил на ветру новые слова и произношения, да и сестра тоже старалась не отставать, имея не лихой склад ума, если не смотреть на ее детский темперамент. Часто за успехи хвалили только его, девочку наоборот часто пытались поставить на место нравоучениями и словами: «Не позорь своих родителей! Будь такой же, как и твой брат!». Детей чаще выгуливали возле усадьбы поместья или на заднем дворе, где был небольшой фонтан, скамьи, качели и небольшие поляны цветов. И пока Пантеффо проводил время на улице и работал с одним личным учителем, Хелену обучали или в библиотеке, или в ее комнате с другим, но при этом гораздо строгим наставляющим. Вместе с обучением лингвистики у них появились уроки этикета, религии и истории Остфара, также мальчику добавился урок фехтования по приказу отца. Тяжесть нравоучений над Элиот лишь увеличивалась, что переходила даже до крайностей: из-за каприза девочки служанке пришлось повысить тон и высказать уж всё, что накипело, да дать пощечины, чтобы быстро успокоилась. Это не могло не отразиться на ребенке, впервые испытав физическую боль от банального удара. Когда обоим исполнилось 7 лет, родители стали больше уделять ее брату внимания: это пробуждало детскую ревность и небольшую перестройку личности той, которая реже слышала комплименты и похвалы в свою сторону. Когда Пантеффо стали брать и на встречи богачей и банкеты, оставляя другую в поместье, дабы училась, Хелена-Элиот настолько сильно расстроилась, что заставило окончательно пробудить первую детскую травму и несколько комплексов. Гувернантки уж давно привыкли к личность той, что не теряли возможность во время отсутствия Хейккиненов проводить наставления, которые больше были схожие на поливание грязью и попытки унизить девочку уж совсем. Лишь потом поняли, что тот удар смог погасить буйный нрав Элиот, даже не боясь угрожать подобным в случае ослушания. Вскоре обучение остфарского языка устно перешло на письменное, где она чаще совершала ошибки и получала выговоры… что уж не сказать о брате. Досуга становилось гораздо меньше, Хелена стала более податливой и тихой, стала терпеть буквально чуть ли не все кроме криков – иначе на лице проявлялись слезы. За каждую ошибку в книжке давали линейкой по рукам. В уроках этики ее обучали буквально всему: как правильно ходить, держать осанку, ответам чуть ли не каждый вопрос, правильно есть, пить, гигиене и даже обращения с мужчинами, родителями, дворянами и мыслителями, коим был ее отец… Девочку заставляли это учить и даже как правильно танцевать. Большое количество информации не давали нормально той даже отдохнуть, отчего в последнее время ребенок ощущал недуги и недосыпы.

В 12 лет Хелена-Элиот стали обучать и амани. Зачем же? Антеро фон Хэйккинен посчитал, что всеобщий язык бы пригодился для его детей ради самопознания и общения с теми, кто не знает остфарский. Пантеффо начинали постепенно показывать владения отца, уж явно планируя ему переписать имущество в случае чего-либо, ибо Хейккинен старший начинал сдавать позиции и слабеть из-за хронического недуга, тем временем девочку готовили к тому, что той скоро придется встретиться со взрослой жизнью, в котором точно уж будет замужество ради блага ее семьи и рода будущего жениха. Элиот этого не хотела. Если брат знал свое предназначение и цели, то та, наоборот, не могла понять: почему с ней поступают гораздо хуже? Мальчик, подросши и заметив разницу в проявлении заботы и к нему, и к Хелене, избаловался и научился притворяться, порою тайну издеваясь над старшей сестрой словесно. Девочке никто не поверил бы, если б пожаловалась, ибо авторитет и уважения получил именно он. К урокам этики, языков, религии и истории Остфара добавилась арифметика. Дети с этим справлялись хорошо, что даже проводилось «дружеское» соревнование «Кто быстрее и правильно ответит учителю?». Каждый из них питал непривязанность, дух соперничества и ненависть друг к другу по определенным причинам. Из-за смены поведения Элиот к ней стали относиться чуть более лояльно и спокойно, перестали бить по рукам, но не избавлялись от угроз в случае даже мелочной ошибки. Она всё чаще стала ходить в библиотеку, пытаясь выбрать литературу хотя бы ради отвлечения от учебы. Не без помощи служанки всё же нашла романтическую историю между рыцарем и простой девушки. Читая ее, Элиот долго думала, почему ни разу не задумывалась о существовании подобных книг… Описание любви, захватывающих странствий латника и счастливый конец заставили юную аристократку всплакнуть. Нет, не от печали… От зависти, что ее жизнь абсолютно тоскливая, унылая и крайне несправедливая. Она не понимала каково любить и чувствовала взаимной любви и ласки, словно наивная мечтательная девчушка, как одна из главных героинь романа. Именно с этой книги и началось знакомство с книжным миром. После учебы и краткого отдыха приходила в семейную библиотеку, дабы найти нужную для себя литературу. Чаще это были рыцарские романы, романтические истории, рассказы о природе и зверях, а также нашлась и история Морфитских языков – родина Хэйккиненов, где и начали обретать свое богатство еще с первого поколения. Ее зацепили эти земли не из-за родословной, а понимание, что именной там существует свобода, что была расписана в книге. Однако девочка до сих пор не знала: какой же она станет? Какое ее предназначение?

Пока обучение продолжалось, детям исполнилось по 15 лет. Пантеффо сильнее приставал к старшей сестре, дабы пощекотать свое морфитское эго во вред ментальному здоровью той, но ему часто не везло с этим из-за терпения и смирения девицы. Столько гадостей о том, какова она бесполезна, нелюбима и противна, ни от кого больше не слыхала. Ей чаще приходилось скрывать проделки подростка и быть наоборот подставленной в бытовых проблемах как разбитая дорогая вещь или же ложь. Элиот научилась хорошо врать во благо брата, который мог спокойно на нее нажаловаться – и тому поверить. Она бы не хотела возвращаться в тот кошмар, что был в детстве после каждого ее неверного поступка и ослушания, отчего приходилось сдерживаться и попадаться под удар. Остфарский язык, как и амани, Хелена обуздала достаточно хорошо, как и историю Остфара и Морфитских островов. В поместье стали чаще к отцу приходить люди высших сословий и абсолютно разной расы. Из-за чего? Ни Пантеффо, ни Хелен-Элиот абсолютно не знали. Лишь слышалось, что господин Хэйккинен покинул совет и ушел временно в отставку. Придется карабкаться только за счет своих же хлопковых полей. Спустя несколько дней девица впервые встретила своего дедушку. Если уж тот видал чаще всего внука, то вот старшую уж достаточно долго. Оглядев ту, тот лишь сказал:
- Еще немного – и она будет готова к замужеству. У меня есть связи из Флореса. Думаю, нам скрепление узов с одной влиятельной семейкой не помешает – это улучшит торговые связи в разы.

Ни вопроса о самочувствии или здоровья, ни беспокойства о близком существе… Ничего. Матушка же будто плясала под дудку сильного пола. Элиот ничего не могла сказать в ответ. Жизнь заставила ее научиться держать язык за зубами, даже если хочешь выразить свое негодование. Спустя месяц в поместье фон Хэйккинена прибыли иностранцы, да совсем не простые. Они были такими же морфитами, но в крайне ярких дорогих нарядах – флорцы. Элиот подготовили ко встрече, где впервые увидела своего будущего жениха: высокий и опрятный юноша с короткими черными волосами и крайне серьезным видом. Он приехал вместе со своим поданным и парочкой латников, что служили охраной. Разговоры о будущей сделке и замужней церемонии заставляли Хелену-Элиот пробудить малую надежду на счастливую жизнь, отчего ее раздумья о становлении невестой и, в последствии, женой были краткими. Иного быть не могло. Девушка была рада одному – она больше никогда не увидит чертово поместье, гадкого брата и жестоких прислуг. Неужели это билет в спокойную жизнь?
​

Ложные ожидания​

Знакомство, церемония, отплыв в незнакомые земли… Всё это сопровождалось быстро и немного радостно для морфитки. Она наконец распрощается с теми, из-за кого жизнь и мировоззрение подростка кардинально изменились. Во время плавания между парой никаких разговоров и не было: Элиот стеснялась, а юноша по им Клэрон не имел особо желания вести контакт с новой супругой. Разве супружество по контракту делает кого-то счастливым? Только родителей, что отдали детей на попечение судьбы. Спустя пару дня судно высадилось во флорском порту. Аристократка впервые увидела новые достопримечательности и людей… Много людей, что заставляло ту сильнее держаться возле Клэрона и его прислуг. На карете они прибыли в столицу Флорэвенделя, где немедля провели церемонию и по традициям нынешних земель. Для Хелены-Элиот был совсем непонятен их язык. Во время сопоставления брачной грамоты она приняла решение, что второе имя оказалось более по душе, чем первое. Однако ей этого не позволили. В итоге морфитка стала Хеленой-Элиот де ла Мирс – супругой эиринского аристократа, чья семья имела мастерские ткачей и сопоставляла дорогие ткани в другие регионы Флорэвенделя и нейтральные земли. Таковым был договорный брачный союз…

Замужняя жизнь оказалась более треснутой, чем представляла себе морфитка. Знакомство с родителями мужа прошла угнетенной и неравноправной – с ней разговаривали так, будто та им была что-то должна помимо простого нахождения в замке. Они требовали наследников, к коим девушка была совсем не готова. Клэрон потребовал времени – родители дали спустя минуты споров согласие.
- Твое здоровье тебя не жалеет, сын мой. Поторопись уж, даю три года.
Элиот взяла в себя в руки и пыталась кое-как наладить отношения с мужем, но всё было тщетным. Почему же так? Она этого пока не знала. К прислуге относилась пренебрежительно, ибо до сих пор помнила свой родной дом и его уставы, а язык, на котором говорили даже при ней, заставляло даже напрягаться и чувствовать легкую панику. Как же было противно слышать это, и казалось, что обсуждали именно ее, а сами смотрели с натянутыми улыбками на лицах. Девушка не стерпела и попросила супруга нанять учителя флорского языка. Просьба была услышана… Помимо изучения новых и наречий она заприметила и здесь семейной библиотеки, которую с разрешения супруга и соприкасалась. Все книги были исключительно на флорэвендельском, что заставляло ту упорно учиться. Однако та все еще не понимала, что делать дальше? Когда она станет матерью, то будет также далее занятой? Вскоре ее решение принялось: самой заниматься воспитанием и не повторять ошибки ее же родителей. С каждой неделей ее познания в языке становились лучше – Элиот стала постепенно понимать речи служанок. Хоть они и знали, что аристократка учит, но не боялись говорить даже шепотом. Спустя лишь год девушка начала читать и писать на флорском языке, хоть и не настолько идеально. Однако, это лучше, чем ничего. Ее попытки сблизиться с супругом давали малые плоды, отчего меж ними отношения стали попросту формальными и сдержанными, видели только во время деловых встреч и приемами еды, порою отсутствовал даже ночью, а одежда носила в себе совсем странные ароматы. Элиот чаще замечала, что парень курил и пил, отчего от него веяло перегаром и дорогим виски во время кратких бесед. Чувства сильнее сковались в сердце, не давая вырваться на надежду хоть что-то получить, давая им усилить свои порывы. Однако Хелена-Элиот смирилась c тем, что даже новая жизнь не даст и веточек надежды на счастье. Думала, что все не так уж и плохо: спокойствие и никто не угнетает ее. Как же она ошибалась…

В совершеннолетие девы супружеская пара никак особо не отметили: лишь подарком стал высокий торт, дорогое вино и ожерелье из различных самоцветов. Такая щедрость смогла пробудить в ней капельку кратких чувства, но тут же их и обрушила, когда Клэрон, будучи вне контроля после выпитого алкоголя, начал к ней прижиматься и повалил на постель. Не того Элиот хотела, совсем не того… Супружеская ночь для нее оказалось болезненным кошмаром, от которого хотела поскорее проснуться и забыть. Никто не слышал ее крики… или просто игнорировали? Тело из раза в раз напоминало об этом своей ноющей болью в животе и вмятинами дланей мужчины в нескольких местах. Всего лишь ошибка молодости – так бы молвила себе постаревшая Элиот, однако сейчас ей хотелось кричать и метаться из стороны в стороны, желая сорваться из цепей условной договоренности и сбежать подальше от еще одного безумия. Однако она продолжала молчать. Терпела… Девушка стала побаиваться супруга, чаще избегая его и находясь среди прислуг, но даже персонал не мог ее спасти от пьяного его состояния и желания хоть как-то позабавиться. В итоге, он несколько раз получал свое, ибо было в радость быть сильнее собственной супруге и морально, и физически. Ей приходилось только мучаться, уже более не проливая слез, а лишь стискивая зубы и сжимая руки в кулаки. Как долго это будет длиться? Как выйти из этого кошмара? Некуда было Элиот идти, некуда! Так длилось в течении несколько месяцев. Родители мужа снова прибыли к ним, дабы узнать обстоятельства у пары. Клэрон будто не считал, что насиловал девушку, а лишь выполнял условие родных. Морфитка молчала, ибо понимала, что ее сторону никто не встанет. Те узнали, что сколько бы супруги не пытались, но остфарка не носила под сердцем дитя, хотя уже должны были проявиться первые признаки. Подозрения легли именно на нее: может, с женой что-то не так? Не прокляли ее ли? Элиот же была сама подобному удивлена: не печалилась, не радовалось, а приняла как самый обычный факт о себе. Однако каёмка страха точилась в сердце девы – могут ли ее выгнать из поместья? В первую очередь, созвали лекаря, который явно мог знать, что с ней, но в итоге ей прописали травяной настой. Девушка не имела ни малейшей о нем представлении, отчего сначала не пила. Когда Клэрон об этом прознал, то снова наказал супругу своим привычным и приятным только для себя способом, а сам приказал прислуге следить за приемом лекарства. Обучение флорского языка почти заканчивалось. Даже не смотря на состояние своё, Элиот училась и вскоре, вспомнив наконец о стремлении увидеть Морфитские острова, потребовала у супруга нанять еще учителя, но тот отказался, не понимая этого смысла и сказав:
- Смирись с тем, что останешься в этом поместье надолго. Вылечись сначала, а потом исполним условия договора моих и твоих родителей. Не думай, что ты здесь будешь счастлива. Ты бесполезна, Элиот. Бесполезна, как и твои попытки уворачиваться от трав, меня и нашей судьбы. От тебя нужен только ребенок – и ничего более. Когда родишь и воспитаешь нормального и достойного, в отличии от тебя - тогда сможешь уехать куда угодно, но сюда больше не вернешься.

Такая откровенность сдавила грудь девушки. Вот оно как… Элиот сильнее отчаялась и попросту желала покинуть это поместье раз и навсегда. Мысли жаждали смерти буквально всего, ненависть заставляла устраивать беспорядки в спальне, разбивая вещь за вещью об его стены. Наконец Элиот не стерпела, закричав от собственных терзающих чувств, проклиная собственную наивность, глупость, сопереживания. К черту надежды, к черту шансы на прекрасное будущее. Хорошо, что в тот момент дорогой супруг отправился на очередную встречу – самые спокойные минуты жизни для нее самой. Чтобы не отвлекаться от гнусных размышлений и фантазий, где со всей силой ножом вонзала в голову Клорэна, как скорлупу грецкого ореха из раза в раз, продолжала обучаться и читать книги в библиотеке. Эти муки длились недолго… Спустя пару недель случилось весьма непредвиденное – аристократ, будучи в стельку пьяным, упал с балкона второго этажа и свернул себе таким образом шею. Мгновенная смерть. Совпадение? Кто-то думал, что это несчастный случай, а кто-то подозревал даже Элиот – слухи есть слухами. Имущество передалось по праву супруге сразу же после кончины, что было прекрасным шансом наконец реализовать свою мечту. Родители Клэронс пытались отобрать имущество, но дева все же умудрилась подкупить казначея, что не позволило свершиться худшему. Карма настигнута… Она сохранила деньги, поместье, изгнала большинство прислуг, что подставляли ее, оставив только 3-4х людей, которые были совершенно к ней нейтральны и даже дружелюбны. Облегчение, свобода от жестоких стереотипных оков. Элиот наняла себе учителя морфитского языка, начиная постепенно изучать и географию самостоятельно, которая была запечатлена в книгах семейной библиотеки. Ее общение с рабочим персоналом стало даже лучше, хоть и не без строгости. Постепенно в голоске аристократки проявилась малая нотка эмпатия. В поместье часто навещались люди, что пытались у де ла Мирс отобрать изготовление ткани и экспорта, однако та смело отказывала кому-либо передавать. Изучая разного рода бумажной волокиты, ее познания в столь серьезном деле чуть улучшились, что давало вдове почти спокойно руководствоваться имуществом. Сколько бы к ней не приезжали с личными встречами богатые холостяки, сердце дамы перестало верить в заботу и любовь вовсе, отказывая и прогоняя из своего поместья с концами. Все же жизнь с вечно выпивающим покойным мужем дало пару психологических травм. Так прошло еще 3 года. О молодой одинокой богатой аристократке прознала округа аристократии и просто несколько влиятельных лиц. Они не особо желали иметь с ней контакт с глазу на глаз, а вовремя деловых встреч старались не общаться касательно бизнеса, но о политике, истории Флорэвенделя, моде и интрижках – почему бы и нет? Холодная Хелена-Элиот не желала искать нового ухажера. Обучение морфитского языка, как и его чтения и грамоте подошли к концу, как и флорского. Прибыль с импорта и шитья немного упала, однако не колоссально. С этим надо было что-то делать, не так ли? Девушка такого же была мнения, и собиралась даже отправиться на острова ради деловых сделок. Она не знала, чем заниматься еще помимо изучения новых языков и продолжения расширять свои преимущества. Одиночество давило не рассудок девы, как и желание испытать те приятные чувства, что были описаны в романтических рассказах, которые читала, еще будучи ребенком. Жестокая реальность заставила снять розовую пелену с ее очей. Начитанность и интерес к книгам не угасала, продолжая читать за камином кабинета романы, биографии известных флорских личностей и лордов, а также красивые стихотворения. Элиот привыкла к еще одному явлению помимо одиночества – боли. Порою боль внизу живота и небольшая потеря веса стала более заметной. Она пыталась понять, в чем же дело. Созванный лекарь ничего не мог сделать, развеяв руками. Такое незнание проблемы заставило сделать первый звоночек касательно сомнений в «прекрасной» медицине. Рекомендации отправиться в Морфитские острова, где медицина также процветала, заставляло наконец собраться с мыслями и начать собираться. Однако, что заставило деве остаться надолго и оставить путешествие на второй план?
​

Первые лучи солнца вновь спрятались за тучи​

В уставах поместья де ла Мирс было запрещено иметь какие-либо отношения между персоналом. Однако кто-то посмел его нарушить и, долго скрывая свою беременность, служанка скончалась, родив чуть раньше срока дитя – совсем слабого и хилого, довольно громкого и щуплого. Отец дитя еще до этого момента уволился, отчего Элиот пришлось нанимать и новую прислугу. Она не сразу узнала о данной неожиданности: детский крик раздался по всему коридору, когда морфитка направлялась из комнаты в комнату. Женщина, что опекала дитя после смерти своей подруги, не хотела бросать бедняжку наперекор судьбы, да и выбора другого не было. Не имея никакого интереса к младенцу из-за личных дел, аристократка все же разрешила оставить ее в поместье. Пусть живет, лишь бы прок от нее в будущем был. В одной из банкетных встреч взор девы наткнулся на стрельбище, где мужчины стреляли из арбалетов в яблочные мишени, будто представляя свое преимущество. Хелену-Элиот же это хоть и не особо заинтересовало, но, когда ей дали попробовать разок выстрелить болтом, что-то да и ощутила. Все же, это было одно из развлечений флорской знати. Морфитка всегда бывала на таких мероприятиях лишь по одному поводу – сделки, однако этот день немного отличился от остальных. И ради самозащиты, и ради желания разнообразить свою длительную жизнь – самый раз. Хоть чему-то руки окажутся полезны. С таким пожеланием она наняла учителя по стрельбе с арбалета, сначала с простого, небольшого, учебного снаряжения. Элиот прищурилась и стала замечать, ее взор начал видеть дальние предметы размытыми, но пока значению решила не придавать. Начало нового увлечения давалось не совсем уж и хорошо. Проблема была лишь в слабых руках, которые ничего тяжелее книги и не держали. Нужно много практики…

Оставлять поместье насовсем аристократка не решалась. Не было доверенного лица, кто бы мог позаботиться о состоянии владений, пока та бы находилась в других землях. Пока дева изучала морфитский и разбиралась в продовольствии ткацтва, замечала, что дитя постепенно увеличивалось в размерах, росли волосы, глазки подобного ясного неба видели уже буквально всё, но была совсем бледной и худой. Она часто замечала радость на ее личике, но не принимала особо в этом значение, но хотя бы не жалела, что не имеет детей – было бы много мороки. Все же решившись наконец обновить отношения в экспо-импортном деле, Элиот направилась не без наемной стражи на конях по провинциям к весьма знакомым для себя личностям, которые были в списке погибшего супруга. Условия для некоторые были благоприятные, а некоторые заставляли даже задуматься. Большинство дворян, имеющие хоть какую-то связь с одеждой и тканью (особенно во Флорции), приняли сделки в качестве передачи и продажи ресурсов под характерный процент. Всё же, девушка наконец научилась разбираться в финансовой грамотности и договорных сделках не только с помощью слов, но и манерных жестов да морфитской красоты в некоторых случаях. С такими разборками Хелена-Элиот побывала буквально во всех провинциях, повидав и богатства, и бедности каждого из этих землиц. Замечала различия в говоре, традициями и материальным положением, а ночевала преимущественно у богатых знатей, которые были и рады предоставить ночлег на одну ночь, как и ее заказной охране. Так прошло почти две недели, когда аристократа вернулась домой. Теперь она могла вздохнуть спокойно, но пришлось еще нанять несколько грамотных людей, которые имели познания в математических расчетах, что помогало держать под полный контроль и свое производство, а также доставку и отправку готовой продукции. В планах теперь был Мэр-Васс – земли, что прознались своим мореходством. Она прекрасно знала, что для суден тоже нужны ткани, особенно в качестве парусов – через несколько дней направилась и туда с той же охраной. Все же, они смогли ей понравиться сдержанностью и преданностью как наемники. С владением морфитского языка не столь идеального уровня перед отправлением получила письмо как раз с приглашением туда. Через южные флорские земли она до туда и добралась. Красоты склонов и берегов океана пробудили малый интерес морфитки – у нее было иное дело. Придя на нужный адрес не без помощи знатоков Мэр-Васса как свои десять пальцев, они добрались до места назначения. Договоренность прошла почти идеально, хоть и со своими условиями. Провинция Плойо запомнились для Элиот опасными землями, ибо во время путешествия обратно встретились с чудовищами, которые успела напасть на одного из ее наемников и утащить в лес. Больше она в Мэр-Васс вряд ли вернется, ибо впервые за всю жизнь увидела гигантских пауков, которых даже мелких в детстве побаивалась.

После путешествия девушка только и занималась как участие в свадебных церемониях, деловых сделках и попытках одного из мужчин завладеть ее вниманием – безуспешно и даже грубо. В течении следующих 3х лет она только и занималась изучением географии. Ее взгляд пал и на Трелив. Хоть и дева не собиралась иметь с тамошними землями никаких дел, ибо там были ее родители с братом, которых уже вероятно получил в имущество хлопковые мастерские и место под остфарским солнцем… Для нее следующей целью стал Хобсбург. Чтобы иметь с будущими договоренностями наравне без амани, то решила нанять себе учителя и по обучению соответствующего языка. Ее стремлением было иметь связи с каждым уголком Флореса, дабы обеспечить для себя прекрасное беззаботное будущее… Только для себя..? Видимо, да. Таким мыслям Элиот не радовалась уж совсем. Желание не оказаться в один момент на улице из-за банкротства брало вверх, доказать хотя бы себе, что не бесполезна. Не бесполезна же… Вместе с изучением языка морфитка продолжала и обучаться стрельбе из арбалета, а зрение становилось хуже и хуже, что заставляло задуматься прикупить увеличительные линзы – что и сделала, заказав их у эиринского кузнеца-ювелира. Неужели стареть начинает? Нет, совсем нет, просто кто-то много времени посвящал книгам и расчетам не в самые ясные дни. Порою Хелена-Элиот заказывала и покупала книги из Флорэвендельских рынков, отправляя туда своих прислуг. Она начинала замечать, что малышка постепенно росла и даже помогала в самой не тяжелой работенке. Ничего та и не имела против, наблюдая и даже ради интереса разговаривая с девочкой. Ее звали Мирея. Досуг аристократки постепенно становился чуть насыщенным, ибо не раз становилась свидетелем обучения малышки флорскому языку. Чтобы себя хоть чем-то занять, Элиот присоединялась, на удивление прислуги, к учению Миреи. Такое повторялось несколько раз. Как раз за это время очки были готовы, госпожа с ними не расставалась, если не считать ванные процедуры и сон.

Так прошло еще 3 года… Дела с поставкой и изготовлением ткани имели неплохую стабильность в прибыли с некоторыми наклонностями. Морфитка закончила обучение хобсбурскому языку и его же письму, что давалось возможность отправиться в лесные-торговые земли. Ее отношения с Миреей постепенно налаживались, часто занимаясь с ней обучением флорскому. Видимо, кого-то учить, и при этом, когда понимают и даже задают вопросы, доставляют кое-какое удовольствие и чувство ответственности. Девочки было почти 9 лет, а помощи с ее стороны опекунам-прислугам было много, перерастая даже стирки вещей, уборки и замены постельного белья. В свободное же время часто гуляла на улице. Госпожа Элиот даже за это время начала обучать девочку чтению и нынешней религии, а также читала и красивые стихотворения из семейной библиотеки де ла Мирс. Ее отношение к ребенку стало мягче, что было заметно даже по проявлениям искренних эмоций. Она не замечала, насколько сильно играло значение привязанность, видя столько наивности, доброты и искренности, что впервые женщина испытала теплые чувства. Мирея любила всех здесь, как и хозяйку, часто отзываясь о ней положительно, и ждала, когда та освободиться и уделит немного времени чтению и обучения языку, где имела небольшие успехи. Она лишь пару раз за свою жизнь видела Эирини вместе с Элиот, когда та отправлялась или за покупкой дорогой вещи, или просто посмотреть на изменения в граде. Почему же пару раз? У девочки с рождения был совсем слабый иммунитет, из-за которого часто сидела в подсобке, где находилась ее комнатка, и часто лечил приезжий лекарь. Можно сказать, что Мирея была единственным лучиком света в поместье, что убирало мрачность прошлого. Между морфиткой и человеческим дитем в последнее время стало больше и больше взаимодействий. В одну бессонную ночь Элиот долго размышляла над своей жизнью и планами. Может быть, эта малютка – станет единственным шансом к счастливой жизни? Да, это не родное дитя, абсолютно чужое, так еще и человек, однако… какая разница, если это чудо впервые подарило то, что та никогда не испытывала раньше? Эмпатийная сторона пробудилась… Госпожа постепенно оживилась и была более открытой в эмоциях и высказываниях. Чаще освобождала малышку от работы, дабы просто с ней посидеть в усадьбе с качелью, почитать ей книжку, проверить знания флорского языка и просто… порисовать? Да, именно рисование стало вторым увлечением для Миреи. Когда один из известных художников прибыл по заказу Элиот нарисовать портрет маленькой служанки в качестве подарка на десятилетие, девочка даже высказалась, когда спустя неделю увидела итог: «Я когда-то тоже стану художником и обязательно Вас нарисую! Вот увидите!». Картина вышла весьма хорошей за свои же деньги, отображая оживленность в ее личике и легкой неподдельной улыбке.

С такой заботой постепенно замечается, что Мирея начала худеть и сильнее бледнеть, хоть и питалась более-менее хорошо, как и все прислуги в поместье. Ее поведение стало чуть преображаться на капризы и частые головне боли, на которые она часто жаловать. Элиот заприметила этого и отправилась с ребенком в лечебницу Святого Флоренда. Ее обследовали и попросили еще понаблюдать за ребенком, а в случае чего давать настойку из трав. Морфитка пока не понимала значения трав и прочего, доверившись тому. Однако эффекта лекарства было мало: кроме обезболивающего, Мирея начинала желтеть и чаще теряла сознание, недоедала, начинала постепенно забывать о мелочных вещах. Девочка и раньше болела, но до таких симптомов никогда и не доходило. Что заставило сильнее сопереживать, заставляя Элиот созвать лекаря прямо в поместье. Осмотрев малышку вновь, лекарь порекомендовал пока что от нее абстрагировать, ибо вдруг это заразно. Ей много чего из травяного прописывали, но то становилось хуже и хуже, волосы стали опадать, через неделю мало кого в лицо помнила. Тревога у Элиот лишь нарастала. Не смотря на предостережения лекаря, она заходила и читала девочке рассказы и немного общались. Внутри впервые закралось чувство подобно сильному сопереживанию и страха потери. Она не понимала: что за болезнь такая? Почему Мирей всё хуже и хуже? Почему ничего не предпринимают лекари? Неужели они даже не знают, как от этого недуга избавиться? Впервые за долгое время Элиот было очень страшно… Через несколько дней дитя перестало дышать. Персонал был шокирован и не знали, как до такого дошло? Госпожа тоже задалась этими вопросами, проливая слезы даже вовремя похорон. Как же было больно… Как же было больно осознавать, что первое чудо, что пробудило в ней любовь и надежду, навсегда исчезло. Лучик солнца исчез, поместье помрачнело из-за траура. Морфитка чувствовала отчаяние и ненависть. Не сдержав потока эмоций, она созвала лекаря и тут же устроила чуть ли не скандал. Однако в ответ услышала это:
- Эта болезнь редкая и поражает только слабые организмы. Мы до сих пор не знаем, как это лечить, потому что случай, повторюсь, редкий! У меня, как и у других бы лекарей не было с этим опыта. Мне очень жаль, госпожа де ла Мирс. Мы пытались сделать всё, что в наших силах. Однако постараемся приложить усилия и время, чтобы подобного не повторилось.
Элиот вновь зачерствела, охолодела, вновь приняла облик бесчувственной девы. Разум не решался молвить что-то мягкое и скрывающее – только правда. Ее слова оказались острыми и прямолинейными:
- Пока будете искать способы, в этом мире, в этом государстве, земле, граде, доме будут повторяться случаи. Они помрут от ваших же незнаний! Сколько нужно времени, чтобы понять? Месяц? Год? Столетие?! Ах да, Вы же человеческое подобие, которое сдохнет через 20-30 лет от банальной старости или той же болезни. Или вам не хватает рук и мозгов?! Скажите же мне, сударь! Как я должна воспринимать Ваши же слова, когда у меня банально на руках умер ребенок, чью жизнь я видела с самых пеленок?! Я посвятила ему лучшие годы жизни, чтобы он также был счастлив, но из-за чертового старикашки, который не знает о болезни НИЧЕГО, сейчас находиться в могиле. Хорошо, что Флоренд бережет тех, кто вечно спит под землей – а ведь на большее он не способен, потому что жизни других решил доверить человеческим рукам… От живых и зависит судьба других существ, а точнее – от лекарей. Мне придется посмотреть на медицину с другой стороны, как и на Вашу работу. Времени у меня достаточно много, чтобы доказать, насколько всё не идет в ногу со временем. Пока я живу, изъяны буду видеть везде, а вот кто их будет исправлять? Тоже я? То, что мне давали бесполезные настойки, даже когда меня заставляли забеременеть – тоже показатель Вашего незнания. И видимо, мне придется наконец делать вложения в лечебницу Святого Флоренда. Если через 10 лет ничего не изменится – мне придется принимать более радикальные меры.
​

Влиятельные руки наконец заиграли мелодию​

Слова девы никогда на развеивались на ветру подобно пустым обещаниям. Часть ее сбережений отдавались на развитие лекарни Святого Флоренда, где постепенно обновлялась мебель, койки и медицинское снаряжение. Ее условия были четкие и понятные, но время сократилось до 5ти лет, с которым главный лекарь и его совет согласились. Все же, лишние дарлинги никому не помешают. Пока аристократка пыталась избавляться от лишних мыслей о потери милого создания, что видела за всю свою скверную жизнь, спрятала портрет Миреи в подсобку и продолжала обучаться стрельбе из арбалета, где начала делать успехи. Все же, очки оказались хорошего качества и линзы помогали зору Элиот сосредоточиться на центре мишени. Поместье мрачнело и имело свои преображения: нанялась новая прислуга и охрана, растений стало чуть больше с прибытием одной молоденькой флористки, что решила освежить данные местности. Что здесь забыл флорист? После двух ошибок лекарских выводов и выдачи лекарственных препаратов, которые не особо помогли в ситуациях, морфитка решила наконец получить новые знания хотя бы о травах. Увы, от знатока в травничестве узнала немногое, а точнее, только растения для исцеления, профилактики и обеззараживания, также успокоения своих нервных клеток, отчего в спальне, кабинете и купельной были несколько экземпляров шаволги. На протяжении полугода обучения от флориста, Хелена-Элиот узнала о дамате, «пастушьем посохе», маховице, соргане, абассе, райе, потале, целостеле, блурге и живоцвете. Нет, ей готовить снадобья было незачем, ибо не была лекарем, да и готовить вообще не умела, а вот знать хотя бы о внешнем виде, применения и свойствах – это считала более полезной информацией. Обучение хобсбурского и морфитского языка, как и письму, подошли к концу. Можно было ли считать Элиот полиглотом? Не совсем. В плане географии дева начиталась о Дартаде и Криге. Она скривила слабо лицо, ибо их религиозные взгляды дали твердое решение – никакого Трелива. Насовсем. Ничего совсем не менялось почти в жизни девы, лишь каждый год ей приходилось приходить в лечебницу и наблюдать, расспрашивать и узнавать как спонсор о продвижении. Профилактика переломов, методики вскрытия… Это не то, что ожидала морфитка. Лечение бесплодия все еще не было открытым, чего хотела бы… Как и лечения того недуга, от которого погибла и Мирея. Всё, что она смогла узнать – во всем виновата дивная опухоль, которая начинает проживать в организме человека до самой кончины. Человек, больным тем опухолей, не имеет аппетита, становится крайне худым и бледным, а мышление затупляется. Остальное не было для девы известным, ибо подобные случаи крайне редкие, симптомы узнавали от знакомых погибших этим недугом. Элиот чувствовала некое отчаяние от того, насколько этот процесс развития крайне тяжкий и хлопотной. Казалось, что ей недоговаривали или просто не стараются приложить к этом усилий, не смотря на крупные денежные взносы в лечебницу.

Терпение начинало иссякать. Дела Элиот в плане карьеры начало постепенно ухудшаться: прибыль за продажу и экспорт начинали постепенно сокращаться из-за наличия конкурентов в ее же деле. Три-четыре из флорских земель уже прислали письмо об отказе в услугах девы, что заставило той задуматься: а что делать теперь? Если ей не удастся восстановить свою прибыль до нужного уровня, то как поступать? К чему стремится ее жизнь и желания? Верно, ни к чему. Элиот снова стала задаваться вопросами, тем самым нагоняя свои мысли, превращая их буквально во внутренние терзания. Известий от лазарета по ее запросам становились меньше и меньше. Дева понимала, что жизненные обороты стали куда изнуренными и менее пересекающие будущее. Доверия к опыту лекарей сильнее пошатнулся, когда одна из служанок попала к ним лазарет из-за осложнений пищеварения. В итоге ее отпустили, рекомендуя принимать обезболивающее и райю, но в итоге все только ухудшилось. Морфитка преждевременно отменила договор и вскоре была готова уж сама посвятить оставшуюся жизнь на развитие медицины да затем самой лечить, нежели доверять иным лекарям. Отправившись в град, ее целью сразу уже был Эиринский университет. Ее взор был направлен на кафедры. Благо, хотя бы с наличием медицинской кафедрой повезло. Договоренность с ректором и уплата за обучение не имели особых и проблем, даже не смотря на возраст госпожи Элиот. Учеба началась в конце лета, как и понимание, что дороги назад больше нет.

Первый курс. Концентрация была в основном на определение изначально человеческой анатомии, ибо без базовых знаний невозможно проводить операции и иметь общего представления об организме, верно? Все началось с обычного распределения по группам, а затем об общей терминологии о биологической составляющей жизни в целом. Элиот была не единственной «старой девой» в группе, а еще трое особей, что решили связать свою жизнь с медициной: придворная дама Клэрисон и дочь богатой семьи Фэррис. С ними общения было не особо много, скорее истории о личной жизни и просто обсуждения обучения в целом. В библиотеке морфитка получила нужную вспомогательную литературу, которая помогла бы понимать изначальные аспекты лекарской работы, как и анатомического строения тела. Всего предметов в данном курсе было 5, большинство из них имели только теоретическую значимость: биология, анатомия, основы медицинского дела, флористика и история медицины. В плане растений у девы особо проблем и не было, отчего имела успехи, как и частично в биологии, а вот в строении тела существовали проблемы в его понимании – слишком много терминов. Основы мед. дела шли даже неплохо, хоть и с преподавателем существовали небольшие конфликты касательно конспектов. В остальном деле Элиот постепенно преуспевала неплохо. Домашние задания дева старалась делать вовремя, как и контролировать за экспортом, в котором успехи становились чуть заметными, даже глядя на недавний кризис. Путем договоренностей и изменения цены продажи ткани всё стало идти более-менее неплохо. Пока что… Помимо обучения стрельбы из арбалета, что уже закончились с полным курсом и оттачивания в этом навыков почти что идеально, аристократка знала о пару новых растений, что служили успокаивающими-усыпляющими эффектами, существовании врачебных инструментов, классифицированием рабочего персонала, представления о лечебнице, существованием видов животных и существ, заселяющие, по крайней мере, Флорэвендель. Из истории дева лишь узнала о первых попытках лечения некоторых распространенных болезней. Практические занятия лишь заключались в поисках информации в книгах, а демонстрирование каждого органа представлялось в баночках по экземпляру. Подобное было не совсем противно, скорее не привычно… Элиот изучала подробнее материал, который рассказывали в первом и втором семестре. С неким удивлением первый курс закончился для той быстро, хоть и не по всем предметам столь идеально – есть, чему было еще учиться и грызть гранит науки.

Второй курс. История лекарского дела была вычеркнута из списка дисциплин, флористика была изменена на фармацевтику, где уже рассказывались о существовании лекарств и принципу изготовления мазей и снадобий из существующих трав. Анатомия человека стала изучаться более подробно в плане взаимодействия между органами, а также просто подробности о строении жизнетворных органов, а также сравнения между организмов полукровки, морфитов и гротдоров. В плане основ лекарского дела добавилась дополнительная дисциплина, где рассказывались принципы оказания первой медицинской помощи при различных ситуациях. Элиот записывала это всё и пришлось даже в первых практических попытках делать привычные студентам ошибки, а именно расположений ладоней и алгоритм действий. Однако вскоре постепенная практика при каждом типе мед. помощь получалось хорошо, отчего морфитка начинала замечать изъяны касательно отсутствия холодных компрессов или наличия лишних деяний, однако при сообщении об ошибках ее предложения не особо и одобряли, явно считая, что студентка все еще глупа, чтобы предлагать подобное. Также добавился новый предмет, где предоставляли теорию о существующих болезнях и способы их профилактики. Большинство из них не предъявляли полного излечения, что сильнее заставляли находить принципы, к чему же стоит юной морфитке стремиться. Практика стала постепенно преобладать над теорией, где студентам приходилось подрабатывать в некоторых лазаретах, где оказывали небольшую помощь уже работающим там лекарям, не вмешиваясь в более серьезные повреждения, а лишь небольшая забота о пациентах и краткие изложения от рабочих. Элиот чаще наблюдала, стирала повязки, обрабатывала раны настоями и давала лекарства больным по расписанию, порою даже расспрашивая состав, однако среди них было мало знатоков травничества. Подобная практика не создавала для той особых проблем, хоть и порою приходилось засиживаться до ночей, дабы выполнять практический отчет и домашние задания. Второй курс был немного сложнее, что приходилось деве не один раз повторять наверстанное, а также до сдавать долги чуть ли не до начала сессионных недель. Благо экзамены прошли лучше, чем ожидалось для девы.

С третьего курса морфитка наконец ощутила с истинной нагрузкой обучения. Помимо лекций и кратких практик оказания медицинской помощи, ознакомлений с анатомией животных и звересей, а также наконец с определением лекарского направления, Элиот выбрала хирургический, ибо прекрасно понимала, что четвертый курс будет иметь гораздо больше пользы для ее истинных стремлений. Также впервые группа лекарей ознакомились с курсовой работой, где надо было за наблюдениями лечения во время прошлой практики и связать с подобным свою тему. Элиот решила воспользоваться своими же заметками, которыми пользовалась после занятий, дабы отмечать то, что ее не устраивало в конспектировании. Она взяла тему касательно оказаний первой медицинской помощи – использование холодного компресса мразоустом и льдом во время вправления вывихов. Эта работа была защищена успешно. Практика заключалась также в помощи лекарне как и во время проведения зашитии ран и небольших операций. Дева наблюдала и заполняла практический отчет, пока еще не имея окончательного понимания хирургии, но надежда на получение больше знаний на последней курсе бакалаврата все еще оставалась. Этого было недостаточно. Обучение арбалетной стрельбе закончилось. В свое 48милетие дева заказала у знакомого же кузнеца черный арбалет с серебряными узорами. Ей нравилось серебро за счет своего блеска и то, что оно не ржавело в отличии от железа и меди, а золото – слишком броско. Работа была начата. Для рукояти был взят красный клен, перекрашенный качественным черным красителем, изготовленный из чернил морского обитателя. В качестве основного материала был взят сплав серебра и меди, дабы увеличить прочность. Сначала был продуман изначально концепт, который был предоставлен от Элиот не без помощи заказа флорского инженера, а затем началась работа: изготовили лунки для излития металла в формы, затем выгибали балку для получения плечей арбалета, затем корпус, крепленный к деревянной рукояти, что крепленная еще одной металлической вправкой. Стремия и основа держателя болта была немного сделана индивидуальная – на самом конце имелся упрощенная форма головы птицы, у которой слабо выструганы плавны дуги и узоры, а в углублениях были вставлены серо-голубые шлифованные камни, что подчеркивали и взгляд ее хозяйки. Тетива была взята прочная тетива. По размерам все было средне, чтобы не было излишней нагрузкой на руки утонченной дамы, хоть они достаточно сильные за счет частых напряжений во время письменности и использование раннее учебного снаряжения. Впервые аристократка была довольна такой работой и не редко из него стреляла в мишени на территории своего поместья ради освобождения внутреннего напряжения.

Четвертый курс. Количество предметов уменьшилось до четырех, а некоторые дисциплины сменились на другие. Большинство занятий проводились исключительно в лазарете и подвале, где находился морг. На живых и мертвых примерах студентам, что смогли дойти до этого курса, демонстрировали расположение, определение каким образом скончались. Та видела, что чаще всего сильные переломы долго восстанавливаются госпитализацией или же настоем дагмата. Часто теоретическая часть составлялась на анатомических и алгоритмических инструкциях, а также помощи лекарям даже вовремя операций, включая использования скальпеля... Элиот порою просила для своих же интересов сильнее углубиться в хирургию. Благодаря своей благодетельности в прошлом один из работников согласился. Под наблюдением других Элиот впервые вскрыла труп и по знаниям пыталась понять из-за чего умер человек. Было противно, но приходилось привыкать к такому запашку. Не без помощи и советов та не сразу поняла, что существо скончалось от сильного пищевого отравления. Это было первое и хирургическое вмешательство, где научили и зашивать вскрытые участки тела, где и пригодилось сшитие органических тканей не без наблюдений. Наблюдались ошибки в плане алгоритмов, отчего ставили чуть заниженную оценку. От такого Элиот приходилось практиковаться и дома на простой телесной коже, что купила на рынке. Что уж не сделаешь для получения прекрасных результатов… Дева поняла, что все же ей интересно не только лекарское дело, но и в качестве патологоанатома, ибо с мертвыми «общение» гораздо проще. С таким пробужденным интересом дева стала писать вторую курсовую работу, которую также задавали по темам. Она была убеждена, что в магистратуре ее наконец обучат не только азам хирургии с договоренным куратором, но и наконец умения. Вторая тема заключалась в виде правильных шов вовремя зашития открытых ран, как и предложении сделать костный настой при наличии открытых переломов с наличием осколков кости. Однако в этом были крайние сомнения, отчего требовали сменить тему или убрать какие-либо намеки про костный настой. Девушка стала размышлять и использовать медицинскую литературу. В тот момент спустя несколько часов изучений в ее голове возникла мысль: «Кости же можно превратить в труху?». Свое любопытство она проводила в своем кабинете, при этом взяв из кухни лишний пестик и ступку, заказала колбы у стеклодува, а также стеклянную палочку и небольшую грелку. Аристократка забрала оттуда же несколько свиных и куриных костей уже в чистом виде. Она попросила охранника своего несколько раз хорошо ударить по двух из них, дабы на одной просто оставить серьезные трещины с несколькими обломками, а другую напрочь разрубить на две части. Приказ был исполнен. Элиот в первую очередь взяла осколки костей, хорошо их нагрела, а затем начала толочь в ступке, разведя изначально немного водой. Получилась клейкая странная масса, которая сразу же нанеслась тонким слоем на трещины в двух случаях. Она оставила под тканью всё как есть и дождалась следующего утро. Увы, это не дало никаких плодов: костная труха с водой не смогла склеить нормально кость, а физическая проверка увенчалась провалом. После обучения она потребовала новые образцы, оставив еще и куриные с прошлого раза. Физическая мужская сила стражника вновь искалечила четыре экземпляра должным образом. На сей раз дева не стала нагревать обломки костей, прилагая как можно усилий. Не сразу, но все же вышло обратить в труху. Вместо воды был взят настой дамата, но в более меньше количестве, чем воды в прошлый раз, перемешала и долго перемешивала, пока не получилась вязкая субстанция. Элиота намазала трещины и обломки костей, приложила тканью да стала ожидать результатов уже два-три дня. Из-за подобного эксперимента ей приходилось пока приостановиться в написании курсовой. Заметив, что и вторая проба вышла не особо удачным, дева поняла, что нужно иметь клейкое вещество, которая бы могла буквально склеить перелом и трещины. Единственная клейкая текстура имелась у смолы соргана из лечебной флористики, отчего пришлось послать прислугу на рынок. Получив вскоре редкий крайне экземпляр за большие деньги, дева попробовала снова сделать костный настой, при этом не особо сильно нагрев смолу до жидкого состояния малого объема… Туда же добавила перемолотую костную массу, а затем и настой дамата. Получив густую вязкую консистенцию, она смазала новые переломанные свиные кости и стала ждать еще несколько дней… Лишь третья попытка на удивление дала свои плоды – кость немного скрепчала и стала ярких доказательством. Девушка пыталась сломать, но этого не произошло. Курсовая работа продолжилась и в конце концов защитилась хорошо, хоть и было множество вопросов касательно долговременности данной идеи.

Пятый курс был решающим, ибо в самом начали предупредили, что дипломной работой будет являться проведение самостоятельного лечения больного существа. Элиот начала к этому умственно и морально готовиться. Ее частые наблюдения и практики конспектировались каждой секундой, а также приходилось общаться с больными в лазарете, дабы узнать больше проблем и симптомов, которые часто и записывала. По большей части это были именно переломы, чахотка или схожее на современный термин как «грипп». Правильное нанесение повязок, зашитие небольших открытых ран от острых ранений, а также были и крайне серьезные ушибы. При наблюдении вскрытий двух трупов она заметила у одного из них знакомые симптомы: желтизна кожи, сильная худощавость и некое истощение организма. Среди них обнаружилось и белое вещество в районе поджелудочной – небольшая желтоватая грибковая опухоль, что имела уже гнилости и заполняла чуть ли не всю область органа. Теперь дева немного поняла причину смерти Миреи – это чертовое вещество... Но как оно появляется?.. Все остается загадкой. Спустя нескольких теоретических занятий о строении организма гоблинов и ящеров, а также подкрепление знаний о лекарском деле настала сдача экзаменов, с которыми дева справилась весьма хорошо, перед этим задобрив каждого преподавателя хорошим алкоголем или ценными драгоценностями. Настало время дипломной работы, а точнее, первой самостоятельной операции. У аристократки была задача: открытый перелом у кошковидного звереся в районе ключицы. Каждое действие должно комментироваться самим студентом. Сначала Элиот накормила пациента целостелом и сон-травой в минимальной дозе. Когда тот перестал мучаться и уснул, девушка провела скальпелем первый надрез, с помощью пинцета раздвинула мышцы. Удалив лишние осколки, та сразу вправила кость в прежнее положение, после чего приступила к зашитию раны. Повязки она смазала настоем маховицы, на рану нанесла небольшим слоем мазь из «пастушьего посоха», а затем забинтовала. Действия девы были порою неуверенным из-за попыток вспомнить последовательность. Девушка сдала на «хорошо». Элиот решила поступить на магистратуру по рекомендациям преподавателей на более углубленную хирургическую специализацию, практикуясь в лазарете, где как раз ее последующим обучением и будет заниматься весьма опытный хирург. Элиот желала добиться наилучших познаний.
​

Шаг за шагом​

Магистратура заключалась к практике и кратким теоретическим изложениям, где большую часть информации надо получать или в лазарете, или в дополнительной литературе, которую Элиот не особо и любила. Слишком много устарелых терминов, сжатость информации, где некоторые методы для нее казались аморальными даже для медицины Флорэвенделя. Практика заключалась в хирургической помощи. Ох, сколько же Хелена-Элиот совершала ошибок в новых для себя частях, отчего больше старалась просто помогать, нежели самой вмешиваться во время операций на живых существах. Трупы были для нее более приближенной темой в плане изучения внутреннего мира без боли и особых переживаний. Смерти от кровоизлияний после удара твердых или острых предметов распознавала теперь с легкой, но болезни с обострениями изучать было куда интересней. Нет, она не одна принимала в процессах вскрытий, а при наличии рядом уже более опытного хирурга, что работает в данной специализации. Вместе с ней на шестой курс остались еще трое человек, с которыми немного общалась и то по делу… Недавно во время обучения в одном из местных городских таверн случился пожар: некоторые сгорели до обугленности, кто-то остался в живых, но был в тяжелом состоянии из-за ожогов. Как раз, где проходили частые практики, Элиот приходилось помогать в оказании помощи. Впервые дева совершила оплошность и не предусмотрела аллергической реакции на маховицу, при этом проигнорировала просьбы мужчины не трогать его – пациент скончался в тяжких муках. От такого бы лекарь, который сталкивался с потерями на койке, ушел бы в уныние. Такой оказалась и морфитка, пробудив воспоминания про Мирею. Лишь не сразу та пришла в себя. Пора бы уже разобраться со своими чувствами. Спустя пару дней дева снова вернулась на практику. В остальном она продолжала учиться и даже получила и хирургические познания под усмотром более опытного наставника. Девушке пришлось сдавать экзамены по устной части, а докторская работа больше заключалась в новой операции на ампутацию ноги и приделывание деревянного протеза. К этому деве пришлось готовиться долго: наблюдения, попытки пришивать в отрезанной свиной туши деревянную балку, которая была взята от швабры. То шов получался некрепким, то соскакивало, но за 2,5 месяца постоянных попыток смогли привести к новоу результату. Настал день Х. Пару человек из медицинской кафедры, буквально кандидаты наук собрались перед операционным столом. Усыпив пациента сон-травой, Элиот взяла пилу и отрезала посиневшую почти до бедра ногу, а затем стала под усмотром комиссии пришивать деревянный протез и обработать. Всё прошло успешно. Последний курс шел дольше, чем обычный у бакалавра, но дева наконец чувствовала, что достигла успехов, но не считала это пиком своих возможностей. Она получила звание «Доктора», но прекрасно понимала, что это далеко не конец.

Дела в поместье постепенно ухудшались за счет того, что Элиот почти что позабыла о карьере погибшего супруга, а исправлять что-либо было уже поздно. Это ее больше не интересовало - пришлось продать особняк, забрать нужные вещи и переселиться буквально в небольшой домик в Эирини. Ее полноценная работа началась в помощи хирургам во время операций, а также отправляться к больным людям на дому по записям. Конечно, это не то, чего бы хотела Элиот и та открыто возразила главному лекарю. Тот же ответил, что дева пока находится на стажировке ближайшие месяцы, поэтому пусть терпит. Морфитке ничего не оставалось как участвовать как ассистент, но чаще и чаще ее желание приходить на дом к больным пропадало из-за некоторых причин: кто-то открыто к ней домогался, некоторые прибытия имели совсем мелочные последствия подобно простуде, признакам, что в итоге оказывались не столь серьезными, а последние и вовсе отказывались от вариантов, которые предлагал лекарь. И не все платили за ее работу! Девушке не разрешали совершать произвол, но позволяли наблюдать и помогать по тем вещам, которые потребуют. Спустя полгода она наконец получила помощника хирурга, что давало больше возможностей. Чаще всего ей доверяли осматривать и вскрывать трупы для определения причины смерти, ибо прекрасно помнили Элиот еще во время практических будней. Все казалось для нее теперь идеальной работой, с которой тут же и приступила. В течении следующих 5ти лет она смогла повысить свои навыки с помощью наблюдений и помощи до весьма хорошего уровня, что давало почти без проблем зашивать раны и пришивать к конечностям обычные деревянные протезы. Изучая мертвецов, морфитка успела заметить, насколько тяжко находить в них причины и вообще способ развить свои способности излечения, по этому же поводу пришлось частично перейти и на живых пациентов. Во время операций часто помогала проводить зажимы, вытирать лишнюю кровь, подавать инструменты и совершать примитивную помощь в перевязке. Ничего более. Да и Элиот успела заметить, что большинство лекарей в лазарете являлись мужчинами или молодого в роли стажеров и санитаров, или взрослого поколения – хирурги и весьма опытные лекари, которым буквально всё доверяли. Века были такие, что женщинам быть хирургами не нужно вовсе, лишь ассистентами, что ограничивало возможности девы и немного морально надавливали со стереотипными высказываниями… «Не женское это дело» - говорили они. Элиот приходилось одно – умалчивать. Когда ей дали месяц отдыха от работы, дева за накопленные деньги отправилась на корабле на Морфитские острова. Пора бы исполнить свое давнее желание и хотя бы ненадолго отдохнуть от мыслей о медицине. Прибыв летом в саму столицу, ее… ничего не впечатлило, абсолютно. Хоть и прекрасные земли, менталитет, еда, атмосфера, но ей казалось, что чего-то глубоко внутри не хватало совсем. Не хватало… Впервые дева задумалась о своем благополучии и понимании, насколько одинока. Кроме тем о лечении в лазарете не было никаких тем абсолютно, а общаться с местными жителями более глубоко и открыто по душам абсолютно не хотелось – не была к подобному ментально готова. Она старалась сторониться и общения с мужчинами-морфитами, самой порою не осознавая причины, хоть и на самом деле существовала.

Вернувшись обратно в Эирини, спустя год девушке приказали в качестве помощи отправиться на лошадях вместе с лекарем в один богатый особняк. Элиот не имела никогда торговых дел с семьей де ля Харф, но прекрасно слышала о них как «несчастном роде», что в итоге там проживал одинокий вдовец с прислугой, которые и отправились за помощью лазарета. Остальные потомки и предки погибали или умирали раньше срока. Мужчина, наоборот, отказывался от приема, но лекари были настойчивы и были готовы помочь. Для Элиот не было задачей прибывать на подобное, однако лазарет начинал страдать недостатком персонала, отчего другого варианта не оставалось – лишь бы хорошо за это платили. Честно сказать, у нее оставалось небольшое сострадание к слабым физически людям, даже не смотря на то, сколько раз становилась свидетелем смертей от недуга, смертельных ранений и просто человеческих ошибок. Каковой бы правда ни была, морфитке приходилось не один раз прибывать к этому дому, дабы проверять состояние вдовца. Он страдал бронхиальной астмой. Во времена пребывания там между ними происходили небольшие, но весьма необычные разговоры. Женский чарующий холод и душевная, теплая мужская улыбка – и оба пережили множество травмирующих сознания потерь. Дева так привыкла к своему пациенту, как его голову и общению, что в итог была порою не против на коне приезжать к больному, дабы прочувствовать весьма теплое общение. И ведь прошло только около 2х месяцев… Незаметно для себя мысли Элиот стали восполняться иным, а сама стала личным лекарем для господина де ля Харфа. Он ей хорошо платил за каждый прием, меж ними прошла слабая искра чувств. Морфитка поняла одно – вот чего ей не хватало: обычного человеческого тепла, общения, понимания друг друга и наконец освобождение накопленных эмоций, которые держала в себе так долго. В лазарете ее чувства стали более раскрытыми, что в итоге сострадания к другим становилось чуть больше, но все еще меньше проявленного к вдовцу. Он давно ей представился как Эндориан, тридцатидвухлетний мужчина с не особо ухоженной внешностью от равнодушия к себе, доброй улыбкой, серыми глазами, в которых изначальное отчаяние заменилось на теплоту по отношению к личному лекарю. Кодекс лекарей твердил, что между пациентом и личным лекарем не должно быть какого-либо проявления любви, что давало порою Элиот давать заднюю. Когда впервые за долгое время ее сердце бешено билось в его присутствии рядом Эндориана, а душа испытывала приятное облегчение, она решилась уволиться с лазарета и полностью переехать в особняк, отказываясь от чертовых уставов. Первая влюбленность вскружила разумы обоих, превращая в нечто большее. Первый настоящий поцелуй, любовь, нежность, страсть – всё объединилось в одном флаконе лишь спустя год, когда оба признались друг другу и поклялись долго хранить верность. Не смотря на недуг мужчины, они прекрасно находили время уединений и всплескам их чувств через касания, ласки, а также нечто большего... Спустя нескольких месяцев влюбленные решились на этом не останавливаться. И кто бы не говорил, что между человеком и морфитом будет «грязная» кровь, их судьбы сплелись воедино, Элиот даровали вновь статус аристократки, как и новую фамилию. Они впервые за долгое время были счастливы, безумно счастливы. Эндориан наконец смог раскрыть ее скорлупу, освобождая лишь самое теплое, приятное и прекрасное в характере девушки. Между ними почти не было тайн… почти. Элиот до сих пор не могла ему рассказать, что не сможет родить ребенка.

Несмотря на возврат в аристократию, дева все же продолжала заботиться как лекарь о своем новом супруге, как и состоянии персонала в целом. Ей выделился подвал, где та могла спокойно продолжать свое дело, ибо мужчина прекрасно знал о стремлении той – развить медицину должным образом, и ведь не отказывал почти ни в чем, ибо безумно ее любил и лелеял. И разве это не счастье? На день рождения ей супруг подарил заказной личный хирургический набор, которому была рада. Элиот стала будто иной личностью с легкими проявления прошлого как властный тон и прочий этикет перед гостями. Так прошло еще три года счастливой жизни. Эндориан наконец задумался о наследнике, ибо его мужское здоровье начинало постепенно подводить, чаще беспокойств было о бессчётных попытках зачатия, однако что-то было не так. Элиот вскоре призналась о своей проблеме, что сделало небольшой толчок к их ссорам. Она пообещала тому, что найдет способы излечить себя, вновь проявился знакомый страх, который часто затмевался более душевными разговорами и страстными уединениями. Эндо видел, насколько его супруга взволнована по этому поводу, отчего завелся разговор… о приемном наследнике. Раз уж эта проблема ее не излечима – значит, будут выкарабкиваться из ситуации иначе. В богатых кругах подобное считалось неправильным и осквернительным, что могло значит понижением репутации и смены мнения в глазах иных. Элиот просила немного времени морально подготовиться и принять верное решение. Страх был совсем иного повода: а если этот ребенок тоже заболеет чем-то смертельным, что дева не сможет спасти? Или может стоит дать второй шанс? Дело времени…

Всё шло своим чередом. Элиот еще не решалась брать на попечение дитя, а в особняк прибыла весьма небольшая встреча с двумя из богачей, где Эндориан принимал участие. К сожалению, морфитке не разрешили там быть, отчего было непонятно насчет происходящего. Однако после него супруг был достаточно мрачным и обеспокоенным. После этого мужчина немного замкнулся в себе, сократив прислугу и не желая никуда выходить. Элиот не понимала причины, пыталась его поддерживать как могла, проводя с ним больше времени. Ей было немного страшно за супруга, сама не покидала особняк и совсем позабыла о своей работе. Тако прошло около недели… Все перевернулось с ног до головы. После ссоры касательно состояния мужа Эндориан засиделся в своем кабинете, а Элиот направилась в подвал, изготовляя новые травянистые лекарства в желании отвлечь себя от лихих мыслей. Было тихо и спокойно, пока не наступила ночь. Девушка была зациклена на изготовление концентрата поталя. Вскоре ее веки слиплись, и та, сидя за столом, погрузилась в сон. Раздался крик сверху: «Горим!». Глаза открылись, подвал стал менее видным из-за… дыма? Не понимая в чем дело, она поднялась наверх, прихватив с собой необходимое, даже арбалет. Открыв дверь, на нее помчались клубы дыма, отчего та откашлялась причем сильно… Завидев пламя, Элиот застыла на месте. Что происходило? Как многое та пропустила, что в итоге в коридоре распространялся пожар. В мыслях воскликнуло одно: «Эндориан!». Однако ее ноги не смогли сдвинуть ту с места. Почему? Неужели ее страх сильнее и быстрее накатил, чем холодный разум. В один момент кто-то схватил за длань и бегом направил за собой. Элиот пришла в себя, не понимая ее состояние. Она вскоре отдернула руку и побежала в кабинет супруга, однако горящая балка не дала проходу далее. Деву сразу схватили и потащили на улицу. Оказавшись от особняка дальше, морфитка осмотрелась – нигде не было Эндориана, взор поднялся на горящий чуть ли не полностью дом. Кто смог ее поджечь? Или несчастным случай? Большинство прислуг имели небольшие ожоги, а кто-то просто испорченную одежду. Надежда на жизнь мужчины постепенно становилась меньше и меньше, понимая, что тот мог задохнуться от дыма и потерять сознание. Элиот останавливали и не давали сорваться вперед за помощью. Ее крики раздавались с душераздирающем воплем и просьбой отпустить, но никто не хотел терять добрую хозяйку. Второй этаж был полностью объят пламенем… Она не понимала одного: кто мог такое сделать? Случайность бы не смогла превратиться в подобное… Дом все еще горел, как и счастье девы, что было таким прекрасным, но при этом… совсем мимолетным.​

​

 

[Kayana]

Потерянная птица​

Потеря дома и хозяина отразилась на всех. Элиот долго не могла прийти в себя… Гораздо дольше, чем после потери Милеи. Душа была разодрана на множество кусков и только после похорон в доме Эирини ее эмоции всплеснули наружу душераздирающими от боли криками и плачем. Всю прислугу пришлось распустить... Дева долго не могла прийти в себя после утраты первой любви, обвиняя себя в том, что, если бы не уснула в чертовом подвале… возможно, спасла бы его? Или погибла бы вместе с ним, чтобы не испытывать ужасные терзания сейчас? Она бы больше предпочла второе. Однако вскоре ее мысли перестроились радикально, пытаясь себя отвлечь, вернувшись на работу в лазарет, а деньги она забрала с эиринского казначейства, где покойный муж и сохранил часть сбережений своему старому приятелю, работающему там. Он прекрасно знал его возлюбленную, ибо не раз видел ее. Хоть что-то… Вскоре начались «дни сурка»: Элиот обслуживала больных в плане рекомендаций лечения, перевязки ран и исправления вывихов, как и помощи определения причин смерти. Пыталась себя перенапрягать работой, чтобы потом без задних мыслей возвращаться домой и тут же засыпать, хоть и в первые дни подобной махинации давались слишком сложными, в итоге не в силах уснуть, обнимая подушку и тихо плача. С таким порядком прошло около 2х месяцев. Один из дней привел в чувства после утраты, когда заприметила еще один случай с болезненной желтизной, потерей аппетита и небольшим маразмом. У женщины была деформирована грудь с белым рельефным пятном во время обследования. Элиот поняла в чем же дело и тут же потребовала у хирургов операцию, дабы убрать эту неприятность. Ее услышали – она была ассистентом, что наблюдал за работой более опытных хирургов, помогая подавать инструменты и вытирая кровь. Пришлось полноценно вырезать вскрытую опухоль и отрезать одну грудь, ибо иных способов попросту не оставалось. Однако работа не обошлась и без новых знакомств, хоть и совсем недружеских. У девы появился в медицинском деле конкурент, который часто ее подставлял из принципов, что женщинам лучше держать нож для готовки, нежели скальпель для операций. Это ее раздражало, но по собственной же привычке терпела и не жаловалась, стараясь скорее игнорировать, нежели поднимать по этому поводу тревогу. Ей было открыто все равно на окружающих, ибо задачей оставалась одна – лечить людей. Высокомерность мужчины по имени Дэриан не сдавливала устроенный холодный характер. В один момент Элиот попросту сорвалась на него после очередных выходок, не желая с ним работать. Желание кому-нибудь вырезать сердце лишь возрастало, как и схватить скальпель, выколоть глаза или кого-то выпотрошить на органы. Такого уж мало кто ожидал, а человек то ликовал как мог, желая попросту избавить ту от работы. Почему же? Кто бы знал… Обычная человеческая зависть или просто желание быть лучше всех, а может и вовсе ненависть к противоположному полу – не ясно. Во время лечения одного из пациентов Элиот заприметила у того обострение в животе. Нет, она с ними часто встречалась и примечала, что один из хирургов пытался удалить хирургическим путем причину боли – и это помогло. Деве разрешили провести операцию по удалению. Все же чуть неуверенно, но все же смогла вырезать аппендикс и зашить полость. Вскрыв этот полу-орган, Элиот все же увидела содержимое, из которых по большей части было мусором. Не самым важным он оказался, но все же стоит удалять в крайних случаях. Дева требовала пациента, у которого был аппендицит, есть фрукты и овощи в перетертом виде. В один момент терпение у той окончательно лопнуло, когда та попала под сокращение, хоть и хорошо проявляла работу, однако в последние моменты Элиот требовала наконец получить разрешение на обследование трупов, намекая, что это именно ее специализация. Тем более, лазарет постепенно загибался под конкуренцией лазарета Святого Флорэнда. Девушка решила временно покинуть Флорэвендель, желая наконец обрести спокойствие там, где ее не тревожат воспоминания, а место запомнилось комфортом и потрясающей отвлекающей атмосферой.

Таким местом стали Морфитские острова. Оставшиеся и заработанные работой деньжата дали возможность расслабиться, как и заселиться в столичном трактире. Ей было не особо привычно видеть только морфитское окружение. Она познакомилась с двумя девицами, которые выглядели весьма молодо, но вот возраст заставили Элиот слегка удивиться, ибо не мудрено – остроухие долго живут. Их звали Клэрианна и Морт’хэл. Они рассказали прибывшей больше об этом месте. Узнав о лазарете, аристократка решила испытать и продемонстрировать навыки здесь. Однако здесь большинство решалось лекарственными методами, а больных было маловато. У девы оставалось много вопросов касательно здешней медицины, поэтому отправилась туда на следующий же день. Ее волновал сильнее одно – сможет ли когда-то зачать дитя? Однако на это ответ был совсем размытым, продав в итоге травяное лекарство. Элиот спросило про состав, однако тот заставил немного засомневаться. Она решила понять, что это, черт возьми? Большинство для нее растений не было понятно, отчего постепенно пила его. Из симптомов та чувствовала боль внизу живота и головокружение, вызывая слабость и тошноту. Но помогло ли это? Элиот узнать совсем не могла, ибо у нее не было и малейшего желания проверять на практике. Спустя неделю, она все же решилась устроиться там на работу, начиная со стажировки. В ее обязанности входила консультация, помощь лекарям во время лечения пациентов. Операций было достаточно редко, больше связанное с зашитием ран и пришиванием деревянных протезом. В остальном была надежду на Святую Мэлите и матушку-природу, что Элиот уж совсем не нравилось. Ей не разрешали перечить, совершать произвол и другие более неприятные ограничения, однако хорошо платили, что та себе могла позволить на проживание, хоть и с ограничением в еде. Постепенно ее должность повышалась, ибо хорошо проявила свои навыки, а ведь приходилось в крайних случаях только ей ампутировать гнилые конечности. Никаких экспериментов. Спокойствие и менее сильная загруженность по работе… до одного момента.

Спустя 3 года преданной и спокойной работы она познакомилась со своим коллегой – Нират. Он был не местным морфитом, а флорцем, перебрался сюда ради заработка. Сначала их знакомство не совсем уж заладилось из-за небольшого спора касательно одного пациента, но вскоре нашли общий язык в общении и вскоре тот смог найти подход к холодной деве. Он был хитер и весьма тактичным, увидев потрясающие ее навыки. Вскоре они разговорились о том, насколько медицина здесь затхлая и устаревшая, а ведь многие проблемы нельзя просто решить растениями и массажем, про переломы вообще отдельная тема. Элиот была с этим ох как согласна, отчего и вспомнила свою жизнь в Флорэвенделе. Доверие к Нирату и некие чувства к нему, проявленные спустя пару месяцев активного общения и прогулок, привели ту к мыслям, что уж пора вернуться к своей прежней цели, позабыв о невзгодах своего разума. Разве это не разумно? Может она станет первой, кто наконец откроет нечто новое и наконец признают ее как лучшим хирургом, исследователем, ученым? Всё вполне возможно, лишь об этих методах узнали другие. Так Элиот и приступила, порою помогая своему близкому другу в повышении. Как оказалось, омертвлённых морфиты закапывали, а на сжигали, что вызывало больше проблем и неудобств. Они работали долго и неразделенно. Между ними проявилась искра любви, отчего та ценила Нирата больше себя, желая, чтобы тот был счастлив и добился желаемого – иметь свой же лазарет. По крайней мере, Элиот думала, что у них всё взаимно. Наивно… Они решили не торопиться, а подождать 5-7 лет, ибо куда морфитам торопиться с такой длительной жизнью, верно? Влюбленность Элиот переросла в настоящий поток любви и страсти, по которой так скучала, так жаждала, отчего первая проявляла ласку и заботу, а мужчина был вовсе и не против. Спустя пару лет после таких отношений вскоре поженились, и дева завладела фамилией Хайсон. Ей было все равно, что Нират не аристократ и не владел богатым родом, для нее взаимные чувства являлись более ценными в жизни. Работая не покладая рук, парочка смогла заработать достаточно денег на протяжении этого времени и открыть первый личный лазарет недалеко от столицы. Они не решались нанимать работников, ибо денег оставалось только на уплату пошлины и еду, из-за чего обоим пришлось и собирать травы в полях и небольших лесах, как и оказывать медицинскую помощь за небольшие деньги. Все начиналось с небольших болезней и детских проблем, редко приходили и наемники с ранениями от падений или нападений местного зверья. За лечение брали совсем немного, спустя лишь месяц приходили ушастые и редко люди с более весомыми проблемами благодаря хирургическим навыков Элиот, отчего и заработок становился постепенно больше через каждый подобный промежуток времени с некоторыми колебаниями. Когда всё стало более-менее стабильно и денег хватило на несколько коек и немного оборудования, как и места для сжигания тел – небольшой подвал с высоким подобием дымохода. Флорские же…

После этого момента между Элиот и Ниратом начали происходить конфликты на почве денег и просто непонимания девы причины такого легкого отстранения. Она глубоко верила, что не повторится такая же ситуация как с первым мужем, но внутри постепенно закрадывался страх, которого зрительно не проявляла. Лазарет постепенно принимал больных людей, но при этом количество персонала не увеличивалось – только Хайсоны и работали. Шло своим чередом, она его постепенно обучала владением хирургическими инструментами сначала в теории, как и в случае тяжких пациентов проводила практики, дабы тот мог наблюдать при удалении осколков костей с переломов, даже решила наконец использовать рецепт костного настоя. Были и ошибки со стороны мужчины, что осложняли операцию, но Элиот находилась рядом, как можно скорее исправляя недочеты своего бедо-ученика. Когда Нират знал теорию, оставалась только практика, много практики над пациентами, в основном, в перевязки ран, зашитии и ампутации. Постепенно денег становилось в семейном бюджете меньше и так не понимала особо причины, а Нират говорил, что брал только ради расширения лазарета. Порою к ним редко попадались тяжко больные пациенты: кто-то страдал астмой, туберкулезом, аллергическими осложнениями, у кого-то были довольно тяжким раны, из-за которых супружеская пара не успевала спасти из-за осложнений или большой потери крови, порою даже существа с тяжкими ожогами. Над последним Элиот решила немного задуматься: возможно ли скрывать проблемы у кожи? Дева долго над этим размышляла, порою советуясь с супругом. Первым предложением стало использовать кожу человеческую (в их же случае морфитскую). Дева себе это записала, но пока что не приступала ни к каким экспериментам. Вскоре постепенно всё стало ухудшаться в их отношениях – мужчина часто уходил из дома даже ночью, а возвращался на следующее утро или уже через день. Деньги стали пропадать вместе с ним, что постепенно злило деву, ибо платить пошлину же нужно. Скандалы не помогали, часто происходили ссоры, в которых чаще срывался муж, Элиот же начинала данные темы весьма строго, но при этом не кричала. Постепенно она замечала, что тот вел себя странно, меж ними страсть и любовь давно угасла. В один из рабочих дней в лазарет пришли два морфита, расспрашивая про Нирата. Как оказалось, мужчина подсел на наркотические вещества, так и нашел себе новую пассию-алхимика, которая была с ним за одно в их подпольной продаже... И тогда уже всё стало ясно. Когда она узнала о проделках супруга и получила письмо с угрозами, дева тут же решила, что всё, с нее хватит подобных отношений. Нират впервые поднял на ту руку в порыве ярости, давая той поставить точку в их любви и дружбе. Она поняла, что история повторяется, эти манипуляции заставили в мужчине глубоко разочароваться… Элиот не думала, что очередная ссора и ночевка в трактире спасет ее жизнь, но лишь физическую. Она вернулась домой, дабы забрать вещи, однако в постели увидела тело супруга с перерезанным горлом, а все деньги были украдены. Морфитка не плакала, ни кричала от разрывающей душевной боли, а просто смотрела пустыми глазами. Она давно приняла факт, что судьба над ней издевается как может. Вот, до чего дошли выходки супруга, известность их деяний… Дева поклялась в себе, что никогда не позволит своему сердцу вестись на подобные манипуляции. Ее разум был очередной раз перестроен, скрывшись уже за глыбой холодного характера.

Ей пришлось вернуться обратно во Флорэвендель, при этом продать лазарет и всю мебель в ней. Там она до сих пор имела фамилию Харф, хоть и потеряла титул аристократа. Имело ли для нее значение подобная мелочь? Нет. За это время много чего изменилось в Эирини, особенно в лазаретах. Новый персонал, новые главные лекари, лишь единицы смогли вспомнить госпожу Элиот и возрадоваться возвращению. Ибо за десяток с чем-то лет все встало на свои места, как только сменился управляющий. Она устроилась обратно в лазарет и уже понимала, что нужно делать. Сейчас ее больше затрагивала тема о восстановлении органов и конечностей без протезов, к чему и, собственно, приступила. Помимо консультаций и помощи в ампутации, а также удаления осколков костей при переломах и восстанавливая их с помощью костного раствора, к ней приходили бывалые воины, что теряли или пальцы, или стопы, или даже глаза во время защиты северных земель от нападений люфтерати. По большей части, они просили прошивать протезы, однако испробовать новые эксперименты лишь поглощали ее здравое в этом плане мышление. Ей было плевать на кодекс лекарей, уже давно сойдя с добросовестного пути. Большую часть из пациентов так и делала, что пришивала деревянные протезы, но нашелся индивидуальный случай. В первую очередь она решила испробовать вернуть глаз воину. Пришлось работать только в ночные смены, дабы не находились любопытные взгляды. Найдя пациента, которому уж совсем недолго осталось жить, усыпила, накормила целостелом и извлекла аккуратно глаз, чуть ли не выдавливая, а самой пришлось как можно быстрее усыпить навеки, давая смертельную дозу настоя сон-травы. Она имела ключи к подвалу, отчего та с ним быстро разобралась, сжигая. Нет, совести у той больше не было, да и навлекать на себя больше проблем ни малейшего желания. Увы, ей сделали выговор и отобрали ключи, как только они узнали, что их пациент сам скончался, а дева совершила произвол, но за то имелось глазное яблоко. Одноглазый мужчина вернулся – операция началась. Однако вместо обещанного протеза дева вставила глазное яблоко. Эксперимент оказался более неудачным: вскоре орган зрения сгнило и вместе с этим у воина лишь ухудшилось зрение – пришла жалоба. Когда главный лекарь прознал о выходке Элиот, то сразу же ее уволил, запрещая даже какой-либо помощи просить. Не проканало… Это сильно ударило по ее сознанию, как и обострилось понимание, что люди, которые были связаны одной сферой науки, смотрели на нее презрительно. Проверять свои же методы на людях, игнорируя их просьбы о помощи и даже не уведомляя об этом, то есть, не имея с их стороны какой-либо дозволенности – безрассудство. Лечебница Святого Флорэнда также отказала в принятии на работу. Для лазарета была важнее репутация… Ее хотели сдать в темницу за подобные деяния, но Элиот успела быстрее собрать свои вещи и покинуть вовсе этот град на коне, ибо не хотелось иметь проблем от них и быть подвергнутой изменениям собственной биографии. Нет, она такого не допустит…
​

Последние шаги в неизвестность​

В течении следующих 30ти лет дева проживала в Хобсбурге. Желая оставить в прошлом гнусный Флорэвендель и Морфитские острова, ее выбор пал на южный регион, где часто пребывали странники и просто купцы с соседних земель. Имея достаточно денег, Элиот возжелала исполнить самой взяться за реализацию уже своего лазарета. Заказав строительство, она пока проживала в деревне недолго и вскоре переселилась уже в готовый двухэтажное домишко, сохраняя всю архитектуру хобсбурского колорита. С помощью повозок некоторые вещи уже были утрамбованы по нужным местам, но оставалось одно – нужны были помощники в лечении, а также и травники, ибо искать нужные травы не особо и хотелось. И куда же без подвала, ведь так? Многие в деревне заприметили Элиот и долго думали с ней не вести дело, пока не проявился недуг у одного из них – сильно болело в боку при каждом движении в районе живота. Девушка сразу поняла в чем дело и, используя бутылочку спирта, ткани да хирургические инструменты и приступила к операции. Она прекрасно помнила свою первую ошибку. Вырезав аппендикс и сказав тому, в основном, есть снадобья из трав и воду, люди постепенно стали звать ее проверять на разные недуги, а также стали заходить в лечебницу. Медленно и уверенно начали к ней созываться травники и пару путешественников, что решили помогать в добыче трав и нужного сырья для лечения и проживания. Все потихоньку стало налаживаться. Это место для женщины, что заработала весьма неплохую репутацию в округе, где могли спокойно продолжать свои исследования трав, местностей, а также поиски новых методов хирургических воздействий. Обычные хвори, аллергические реакции, вывихи и переломы… Наконец Элиот смогла очередной раз провести эксперимент по переносу целой кости из мертвого пациента, смазать жиром и затем вставить вместо раздробленной малой берцовой. Мужчине пришлось долго лежать в лазарете под жгутами и перебинтованной ногой, ожидая скорейшего выздоровления, при этом переживая не самые лучшие последствия – тому все же пришлось использовать опору в форме деревянной палки, надеясь, что скоро сможет ходить. Вскоре ногу пришлось полностью ампутировать из-за гноения спустя пару месяцев, и приделать деревянный костыль, т.к. очередной эксперимент не удался. Морфитка изучала и записывала – нужно иначе поступать, кость с трупа – идея отвратная. Она старалась скрывать на сей раз свои методы, чаще проводя ночные смены в своем подвале, скрываясь от чужих глаз и никого к себе не подпуская в это время суток. Если в первые 5-6 лет ей разрешали брать «ради развития медицины» трупы, то после возмущения одного из пациентов деве стали отказывать брать погибших родственников, разве что мертвых путников, которых или сжирали хищники, или становились жертвами разбойничьих засад. Лечебница набирала некую славу в регионе, но все же о ней были и неприятные слухи, якобы там могут навсегда оставить на всю жизнь калеками или вовсе лишить жизни ради темных дел главного лекаря. Но слухи всегда остаются слухами, верно? Элиот точно также считала. Со временем ей удалось устроить на работу двух странствующих лекарей, что не побрезгуют заработать лишние хосинги.

На 10ом году жизни в Хобсбурге в лечебницу прибыла весьма подавленная пациентка. Элиот начала с ней разговаривать в кабинете, ибо та не желала говорить прилюдно свою проблему:
- Госпожа Элиот… Помогите избавиться от жизни. Я… Я не хочу иметь ребенка от насильника!
Впервые морфитка удивилась подобному заявлению. Она не хотела убивать ту по просьбе, лишь предложив иную помощь – убить плод внутри девы. Благо, знания медицины из Эиринского университета помогли вспомнить о стадии беременности и его симптомов. Услышав признаки, та поняли, что бедная женщина имела только 2-3 недели срока – это то, что нужно для начала нового эксперимента. Раз уж Элиот усердного искала способы вновь забеременеть… может быть удаление плода для нее станет одной из цепочкой обратной альтернативы? Риски были большими, но попытаться стоит. Если дева и погибнет – то новый труп никак не помешает развитию науки далее. Элиот решила провести операцию в одиночку, дабы иные лекари не имели других вопросов касательно этого дела. Усыпив деву сон-травой, девушка провела надрез ниже живота, раскрывая в итоге все прелести. Она начала вновь изучать и довольно быстро. Не найдя яичника, надрез расширился с левой стороны. Заприметив что-то схожее по описанию, хирург поспешил скальпелем вырезать один, а затем стала зашивать. Пациентка стала просыпаться после воздействия сон-травы ощущая боль. Элиот пришлось воспользоваться травой снова и вернуться к делу, вытирая который раз лишнюю кровь. Она устремилась разрезать, с другой стороны, низ живота и искать другой плод зачатия. Эта операция занимала много времени в основном на зашитии и удалении. Яичники пришлось сложить в заспиртованную банку. Концы, что придерживали их, пришлось прижечь перед последней стадией. Когда всё закончилось и забинтовали, Элиот позвала своих помощников и перенесли ту аккуратно на койку. Пациентка после операции чувствовала себя крайне плохо, отчего пришлось кормить похлебкой и заставлять пить сок целостела. Происходило и частое кровоизлияние из низа, что сильнее вызывало дискомфорт. Многие из лазарета расспрашивали причину, а когда и узнали, то начали с непониманием относиться к морфитке. Элиот пришлось сказать, чтобы те все же хранили тайну. Изучение яичников наяву стало немного трудоемнее, чем казалось изначально. Она поняла, что все же нужны сторонние руки, которые бы смогли пересадить, однако та понимала, что риск смерти при этом будет достаточно велик. Да и сработает ли?.. Девушка отставила эту идею, надеясь на возвращение к ней с новыми познаниями об этом. Дела с пациенткой постепенно приходили в норму, но замечалась депрессия и кара себя, что допустила смерть новой жизни в себе, что вскоре тала открыто ненавидеть лекарей и Элиот. Один раз на морфитку та напала с фонарей, что стоял рядом с койкой для освещения. Хирург кое-как отбилась руками и повалила пациентку. Крики об убийствах и вине аристократки пробудило весь лазарет. Ее кое-как прогнали отсюда не без помощи физической силы. Морфитка до сих пор не понимала такой реакции: спасла от нежеланной беременности – в итоге обвинили в убийстве все еще не существующего зародыша сам же требующий помощи. От такого непонимания стало еще больше, пока один из деревенских, прибывших в лазарет, молвил, что рыбаки видели, как одна крайне подавленная женщина, бурча что-то про ребенка и его смерть, прыгнула в озеро и утопилась. Элиот поняла, что в этом вины ее вовсе нет. После этого инцидента пару работников покинули лечебницу, потеряв доверие.

Несмотря все же на подобное, люди продолжали идти к Белой Звезде (так назвался лазарет), ибо более дешевых услуг и не было, особенно в таких глухоманях. Бывало дело, туда хотели устраиваться работать шарлатаны, но знания Элиот в медицине не сравнятся с теми минимумами, которыми пытались те прикрываться, что в итоге уходили попросту ни с чем. За следующие 5 лет Элиот и лечила людей, оперировала их, натачивая и без того прекрасные навыки. Большая часть симптомов просто повторялась и чаще лечилась или просто травами, или хирургическим путем, а кто-то оставлялся на госпитализацию для наблюдений. Как начальник и хирург Элиот держала все в ежовых рукавицах, не желая допустить и малейших ошибок, за всем контролируя. Впервые за долгое время она решила задуматься о наставничестве, но тогда вопрос: кому же доверить столь прекрасные знания? Увы, не было пока доверенности среди своих сотрудников должным образом, отчего взялась за перо, заказала пустую книгу в столице региона и приступила к постепенному писательству, начиная с основ медицины и ее содержания методов, которые открыла на протяжении долгого исследования и экспериментальных процессов. Однако заглавным вопросом оставался одним — как вылечить свою же проблему? Девушка решила — нужны женщины, много женщин, особенно трупов, добровольцами в руках хирурга никто не станет, ибо следует логическая цепь — страх. Женщины и дети на ее стол для вскрытий попадались крайне редко, и то только путники или те, кто умер от ошибки работающих здесь лекарей, что является 3-4 раза вообще за полгода-год. В голову взбрела одна мысль, от которой было и противно, но при этом и крайне пригодная как необходимой крайностью. Послав пару людей якобы с расспросами жителей ближайших деревень о недавних смертельных случаях, Элиот ожидала весьма пригодный результат, коим и появился в итоге — 2 человека в одной деревне скончались, в другой — 4, а в третьей вообще 3 личности. Среди общего количества только 1 старуха, 2 женщины, 1 подросток и один младенец. Как раз деве нужны именно молодые и с минимальными повреждениями. Найдя нужного наемника, который был готов выполнять крайне грязную работенку, так и поступила — найти тела, вскопать могилы и при этом спрятать после себя возможные улики. Бледные ручки бы не пачкались в грязи, если есть те, кто готовые сделать за аристократов за весьма приятную сумму. Когда-то в лазарет прибыл пару хороших купцов, которые были продавали лекарственные растения, настои и мази за хорошую сумму, отдавая большую часть прибыли на развитие сия места. Аристократка согласилась и спустя пару дней общими усилиями ее и травников изготовили первые партии мази «пастушьего посоха», рубленые травы сертеца, соки целостела и разведенные концентраты поталя. Всё совсем понемногу. Пока все работали и оказывали помощь за это время хирург наконец получил первые два незаконного полученных трупа двух женщин да подростка, младенца так и не нашли. Ее задачей было понять возможность оплодотворения и есть ли отличия в женских организмах друг от друга. Конечно, всё проводилось в подвале, куда никого не впускала. Вскрытия показали, что кто-то имел даже один яичник вместо двух. Патология? Генетическая особенность? Морфитка засекла этот весьма интересный случай. Спросите, как она избавлялась от тел? Всё просто — сжигание. Идея была взята именно с флоровэндельского лазарета, считая весьма практичным для себя, ибо загрязнять землю и реки не желала. С этим ей приходилось разбираться самой, отрубая конечности и тело с помощью хирургической пилы и топора, коим не особо хорошо и орудовала. Каждый бы нормальный человек, глядя на ее методы, могли посчитать ту безумной, а разборкой с трупами и то — сумасшедшим лекарем-убийцей. Элиот давно не испытывала в этом плане сожаления: живые не узнают, мертвые не осудят. И так почти каждый месяц она получала по 2-3 экземпляра женского пола, которых просматривала и изучала.

В 20ом году жизни в лесистых землях в лазаретах случился переломный момент, в котором деве пришлось принять участие в спасении своей и жизни своих работников — разбойничество. Нет, они и раньше были, однако один из них хорошо выделился своими моментами. Хобсбурские всадники прекрасно знали о лазарете Белой Звезды, как и о весьма богатой обворожительной морфитке в ее главе, которая имела немало деньжат. Элиот впервые испытала страх не только за себя, выйдя с арбалетом и стояла на позиции. Внутри всё колотилось, очки немного запотели от трепетного дыхания, а ведь тогда шла зима. Схватив одну заложницу 3-4 разбойника требовали денег, много денег. Аристократка ничего не собиралась отдавать. Наемники, что служили охранниками лазарета были готовы нанести первый удар, если бы не травница, к горлу которой был подставлен кинжал. Элиот пыталась с ними поговорить, но те ее желали слушать, начав обратный отсчет. Морфитке ничего не оставалось как выстрел в голову с не особо близкой дистанции, девушку немного задел кинжал, но не смертельно. Началась бойня. Дева ухватила пострадавшую к себе и тряпью придерживала шею, из которой фонтаном лилась артериальная кровь. В итоге, пару наемников были ранены, разбойники были убиты. Лекарши оказали быстро помощь пострадавшим. Впервые за долгое время Элиот пристрелила насмерть человека, отчего порой в сознании та себе твердила — это сделано было ради блага других. Ей не с кем было по этому поводу поговорить, пока та сама травница с ней не завела о том дне разговор, благодаря всем сердцем хирурга. Беседа длилась недолго, морфитка лишь узнала, что девчушка всегда мечтала стать хорошим лекарем и даже восхищалась навыками той, будучи готовой оставаться верной до конца своих дней. Это было вопросом времени. Исследования касательно женского организма продолжались пришлось приостановить, когда до лазарета дошли весьма негодные слухи — кто-то уже давно оскверняет могилы. В плане сбора трав и продажи лекарственных-травяных настоев и мазей были весьма неплохими, приносящие хороший достаток. Раз в два месяца те самые купцы возвращались в лазарет с обещанной прибылью, забирали новый товар и уходилось. Так длилось около 5ти лет, когда при последней встречи они не сказали, что не собираются возвращаться в Хобсбург, отправляясь на Трелив уже навсегда. На замену им пришел новый странствующий купец, который при получении малой партии лекарств вскоре скрылся и не вернулся больше. Убили? Обманули? Увы, ответ на данный вопрос можно было только гадать. Спустя пару лет жизни девушка снова вернулась на изучение вновь, понимая, что об этих случаях могли и позабыть, в конце то концов. В один момент к ним пришла женщина, которая жаловалась на боли внизу живота, а сама выглядела крайне худощавой, желтоватой, по грязной и дурнопахнущей одежде казалась бездомной. Элиот вспомнила эти признаки, но не собиралась торопиться, сначала выдав настой целостела и живоцвета, однако что-то пошло не так… Хоть боль и затуплялась, однако ненадолго. Женщина продолжала жаловаться, аж плача от боли. Ничего не оставалось как оперирование. Усыпив знакомыми методами, Элиот вскрыла низ живота, явно желая узнать причину такой боли иначе. Опухоль, но весьма хороших размеров, заполняющие чуть ли не всю матку. Не желая повреждать стенки, она начала его вырезать как можно аккуратно, часто проверяя пульс пациентки. Шансы выжить при такой операции были минимальны, ибо обратились уж слишком поздно, чем причиной скорейшей кончины и стало. Морфитка вновь ощутила крайне подавленное состояние, ибо нежеланные воспоминания вновь нахлынули в ее голову. Душевная тяжесть пробудилась, но казалась менее болезненной, чем раньше. Холодная жесткая корка в ее характере слабо от этого треснула. Она оставила опухоль на изучение, как и сам труп, сильнее вскрыв и начиная осматривать чуть ли не каждую «прелесть» организма. Она начала проводить реакции опухоля на различные концентраты трав, приступая с самых слабых и более распространенных в регионе и завершая редким блургом. Заранее образец был разрезан на несколько мелких частей. Какие-то реакции не дали результатов, однако в пару из них опухоль пожелтел, а где-то совсем немного уменьшился в размерах и то спустя неделю проведения. Настойка пшеницы и папоротник… Элиот прекрасно это запомнила и образцы оставила себе на память, вводя новые данные в свою книжку с методами.

В 26ом году жизни в Хобсбурге деве пришлось познакомиться с одним из богатых личностей. Добрые люди его нашли под перевернутой повозкой среди убитых наемников. Благо, лазарет находился совсем недалеко, отчего у Элиот на койке появился мужчина в переломах руки, ноги, ключицы, а также пару несерьезных ранений, а также серьезный ожог в районе кисти третьей степени. Благо, с подобными проблемами дева встречала не в первый раз, отчего смогла спокойно раскрыть разрезы в районе переломов под настоем целостела, проверить наличие осколков, удалить их, зашить, а затем под мазью «посоха» и обработанными маховицей тканями забинтовать переломы. Ей же пару работниц помогли обработать раны, зашить их и забинтовать. Насчет ожога дева немного задумалась… Как бы… скрыть эту проблему, не используя на сей раз человеческую кожу? Деве не раз приходилось иметь дело со свиньями как источником костей, мяса и кожи, отчего попросила работницу, что разбиралась в разделывании туши, вырезать кожу. Та послушалась и поступила, убирая саловые прожилки. Элиот начала обрабатывать кожу сначала в спирте, высушила, а затем и в настое маховице. Нижний эпителий решила смазать знакомой для травников мазью тонким слоем. Когда все было готово, дева приказала всем уйти, все же имея малую долю страха осуждения недопонятых ее идей. Накормив целостелом, хирург решил срезать выпирающие участки ожога в виде корок, и приложила кусок очищенной обработанной кожи, надеясь, что ее метод хоть как-то сработает. Она начала зашивать как заплатку, после и забинтовав хорошенько. Хоть оттенки отличались, но главное, чтобы ожог больше не причинял дискомфорт и не стал причиной будущих болезней. Пациент вскоре пришел в себя, начиная благодарить лазарет за спасение. Его взор пал на морфитку, немного очаровываясь ее нравом и красотой, даже не смотря на жизнь в Хобсбурге. И ведь не мудрено, что дева все же время от времени следила за собой, нося не особо взрачные одежды, а во время работы носила прекрасный для себя образ лекаря из Морфитских островов. Мужчина представился Деспорр Калимар — купец из хосбурских северных земель, что недавно путешествовал в Мэр-Васс. Он молвил, что когда-то поблагодарит прекрасную даму, лишь пусть попросит о помощи. Элиот была в этом плане благородна, считая, что такая помощь никогда не понадобится. Никогда…
​

Одна ошибка — большие последствия​

Спустя пару месяцев восстановления с Деспорра сняли повязки, а сама даже удивился тому, что ожога больше не было. Забота о повязках и ранах дали свой результат через пару небольших отвержении тела от стороннего предмета, однако вскоре это как-то чуть прижилось — значит, метод морфитки имеет шанс на существование. Когда мужчина покинул лазарет, девушка снова приостановилась в своих исследованиях, услышав вновь слух о похищении тел, а подозрения потихоньку стали наплывать на нее, что не хотелось бы иметь последствий и подтвердить догадки и так недоверчивых людей. Спустя год к ней прибыли еще два желающих наемника быть охраной для нее и лечебницы. Элиот согласилась, хоть и попросила уже старого своего человек проследить за ними. Общение с травницей, которую она когда-то спасла от нападения разбойников, начинало учащаться, переходя порою и на личные темы. Каковым бы ни было отношение меж ними, морфитка постепенно начинала ей доверять да видела в ней кандидатку на знания, хорошие знания медицины и хирургии. Ее звали Селия, весьма привлекательная женщина, которая долгой работой в лазарете смогла доказать свои навыки. Элиот так и поступила, приняв ту на обучения, сначала решаясь рассказать о том, что прекрасно знала сама: принципах оказания помощи, повязках, типах крови (венозная, артериальная и капиллярная), а также о способах зашития ран. Она не рисковала пока раскрывать свои методы, желая узреть, на что та была готова. На протяжении следующего полугода Элиот показывала и рассказывала той теорию, давала наблюдать за небольшими операциями как избавления осколков от перелома, удаления постороннего предмета в желудке и удаления аппендикса. Только морфитка стала замечать, что не того Селия ожидала, часто закрывая глаза, отворачивая и боязно даже держа в руке скальпель. Видать, ошиблась… Вскоре она сказала, что обучения больше продолжаться не будет, только практика, если девушка будет готова к подобному морально. В один раз ученица согласилась, когда в лазарете оказалась девушка с колотыми ранения в живот. Элиот видела, насколько ручки девы дрожали, лишь тяжко дышала, испытывая сильное волнение. В итоге самой пришлось быстро зашивать, а повязки оставила на Селии. Во время одного из разговоров девушка попросила второй шанс. Душа чуть смягчилась за время, отчего аристократка согласилась, но только под наблюдением при следующей подобной операции. В конечном счете, Элиот вскоре разочаровалась в ученице, когда ты снова не сдержалась во время удаления осколков с перелома ребра. Однако факт есть один: во время теории Селия видела подвал, но пообещала никому об этом не рассказывать.

В последнее время дева провела небольшое собрание в уведомлении о снятии некоторых людей, а также перераспределения обязанностей, как и уведомление о том, что недавно со склада выявилась пропажа нескольких лекарственных настоев из весьма редких растений. Когда прошел полностью слух об осквернении могил, Элиот вновь приказала уже иному наемнику после расспросов в деревне о недавних смертельных случаях добыть тела мертвых девиц, что и оказалось ошибкой… В один из ночей, когда мужчина вернулся в двумя телами на повозке. Когда они оказались в подвале и над один дева была готова провести опыт, то к ней постучали в двери прохода вниз с улицы. Она не ответила и лишь продолжала работать, надеясь, что после долгой тишины уйдут. Вскоре после этого момента большинство сотрудников на Элиот недоверчиво косились, будто в чем-то подозревая. Деве это абсолютно не нравилось и казалось, что они что-то определенно знали, но вот что именно… Так продолжалось еще около месяца, пока вскоре Селия не подошла к Элиот, рассказав правду: видела, как она и наемник разбирались с трупами, а слух об очередном осквернении могилок уже давало факт один, в этом полноценно замешан лазарет и это не является чистым совпадением. Морфитка была в неком отчаянии, услышав об этом и пыталась договориться сохранить эту тайну ради развития медицины, но упорство травницы сделали всё иначе. Элиот пришлось этом сделать: она позвали Селию за собой в подвал, дабы якобы доказать, что все далеко не так и это мертвые путники… Поговорим с ней, женщина возмущалась насчет методов изучения, чуть ли не крича от ярости и ужаса. Морфитка застыла на месте, вспоминая Флорэвендель, как ее прогнали из лазарета, где долго работала, а затем и Морфитские острова, где хотели убить за эксперименты, что считались открытым издевательством. Она не хотела распространения информации вновь из-за своей же глупости. Элиот достала тут же скальпель, взяла за горло деву и точным ударом вонзила в сердце с хирургической точностью. Сопротивления хоть и были, но слишком безуспешными. Увидев сотворенное перед собой, она отпустила тело. Платье и руки были окровавлены, внутри смешались крайне противные чувства, что давали ту чуть ли не зареветь. Она хотела выглядеть для всех идеалом, желала наконец развить науку и испытать счастье, ее бы убили за то, что сотворила в течении такого долгого времени. Около часа дева пыталась прийти в себя… Состояние апатии привели к весьма… крайнему и жестокому решению, дабы сохранить свои методы втайне от других. Она боялась, что Селия всё разболтала другим, тому презрение и увольнение двух-трех людей уже давали повод задуматься над будущем.

На следующий день сознание девы немного перестроилось. Труп бывшей ученицы пришлось сжечь, не желая никоим образом касаться. В один момент дева начала собираться в дорогу в центр региона с самого утра, желая привести свои мысли в порядок подальше от места преступления, но свершилось… нечто иное. К лазарету подошли несколько людей, что держали факела и орудия наготове: деревянные палки, лопаты и даже мечи. Один из них воскликнул Элиот и некоторым пробудившимся работникам:
- Вы источники бед простых хобсбурских жителей! Здешние знают, что творится в этом лихом месте! Дайте нам узреть правде глаза, мы хотим узнать: вы ли виной в осквернении покоев померших?!
Морфитка чуть передернулась в лике, схожий на нервный тик. Мысли об убийстве тут же иссякли, а лишь желание сохранить жизнь и целостность сия места. Несмотря на ее восклицания об обратном, к лазарету стали подсоединяться другие, некоторые из них показались бывшими работниками лазарета Белой звезды. Ничего не оставалось, как дать заднюю и вскоре приказать наемникам дать сопротивление. Однако количество имело в этом преимущество. Элиот забежала внутрь лазарета вместо с другим и приказала тем хоть как-то собраться, а затем убегать отсюда да как можно скорее, хоть внутри закралась мысль: «Они и так знают...» Морфитка через запасной выход тут же устремилась в сторону леса, учуяв… дым. Страх тут же заставил ее застопориться, однако чей-то толчок вперед дал той бежать без оглядки. Благо она не была в платье, а в весьма походной одежде и сапогах. Один раз она споткнулась об торчащий корешок и упала, но тут же поднялась. За спиной слышались крики… Все разбежались кто-куда. Дева обернулась и ужаснулась, увидев, как единственный дом и место работы горело да полыхало вместе с ее воспоминаниями.

Лечебница горела до тления достаточно долго... Морфитка полноценно узрела, к чему может привести известность о своих же методах. Ненависти к тем, кто не понимал ее направление в медицину, вовсе не было, ибо каков смысл ненавидеть бездарных в этом деле людишек, верно? Однако ярость долго пребывала в сердце девы. Она буквально исчезла для одних, для других погибла в пожаре, а для третьих – сбежала, пребывая в отчаянии вновь. Элиот пришла пешком до соседней деревни и уселась в таверне с остатками того, что у нее осталось: деньги, хирургические приборы и прочее в сумке и мешке, которую часто несла на своем бедре, как и прожитый не один год арбалет. Линза дала маленькую трещину, что давало повод деве задуматься о новых, но куда уж там? Попивая местное вино и заедая овощным рагу свою печаль, в ее голове возникла мысль: а куда теперь? Деньжат осталось немного, а ночлег хотелось поскорее найти. Долго искать не пришлось – в самой таверне и заночевала. На следующее утро она отправилась к старому знакомому на купленном коне в сторону региона Сиккерхед. Ее путь был малость опасным: дикий зверь спугнул транспорт, но далее не было никаких проблем. Свежий воздух смог развеять мысли о грехе, приняв ледяной облик... Прибыв к месту назначения, в небольшом богатом домишке у небольшого торгового рынка завязался меж хирургом и мужчиной неплохой такой разговор:
- Ваша лечебница сгорела?! Как так, госпожа Элиот?!
- Кто-то подкупил наемников… И я теперь думаю как поступить со своей жизнью. Во Флорэвендель возвращаться незачем, а здесь наверняка меня найдут, как поймут, что до сих пор жива. Не знаю, кто желал подобной смерти, но наверняка понимаю, что врагов у меня немало.
Девушке пришлось врать…
- Да, до меня доходил слушок, что лечебница Белой звезды оскверняла трупы ради исследований, хоть в этом слабо верится, однако… Зная Вас, госпожа, и золотые руки, что спасли меня от неминуемой гибели, у меня нет причин ненавидеть ни методы, ни Ваш строгий хладный нрав. В знак благодарности хочу лишь спросить: чем Вам могу помочь?
Элиот пришлось думать недолго. Хоть ее место работы сожгли, но разве является поводом опустить руки и забросить дело, над котором потратила около 120ти лет драгоценной жизни? Дева вздохнула и вскоре ответила:
- Мне нужно найти место, где могу снова начать свои исследования. Наука не должна стоять на месте, как и ее развитие. Вы знаете это прекрасно, сир Калимар.
- Уж точно не в Хобсбурге, госпожа. Даже если будете запредельно аккуратны здесь – рано или поздно судьба повториться. Законы такие… Если пару вариантов: Мэр-Васс или Хакмарри.
- Пфх-… Я знаю, что происходит в Мэр-Вассе и не желаю связывать свою жизнь именно там.
- Поверьте, там существуют морские и чудовищные угрозы. В Хакмарри больше, да и законы там свободнее. Там много сражений, темной падали и, в целом, неизученных до конца земель. И там, и там Вам будет чем заняться.
- Ну-с… Я лучше попытаю удачу сначала в северных землях. Хакмарри же там находится, да?
- Именно.
- Тогда уж испробую там, изучу и наконец отстрою лечебницу с нуля. Думаю, там смогу найти ответы на свои лекарские вопросы.
- Госпожа Элиот, в знак благодарности я готов Вам помочь с постройкой лазарета. Только пришлите мне письмо – и с радостью Вам помогу. Я Вам найму человека, который сопроводит в дикие земли. Старайтесь там быть аккуратны, и верю, что Ваше решение окажется правильным.
Сопрягая коня вместе с наемным спутником, дева направилась в сторону Хакмарри, явно будучи готовой не только изучать новые края, но и искать, открывать нечто новое не только ради себя, но во благо медицины.​

​

 

[Kayana]

Имена
Хелена-Элиот фон Хейккинен
Хелена-Элиот де ла Мирс
Элиот де ля Харф
Элиот Хайсон

Никнейм
Haika

Раса
Морфит

Возраст
126 лет

Внешность
Девушка выглядит на 25-27 лет с весьма серьезным и хладным выражением лица, что подчеркивало строгость в характере и жестоких принципах. Это из типов людей, которой истинный нрав заперли в замке стереотипов и родительской строгости. Она ростом преобладала в 190см, но при этом фигура достаточно выразительная: в меру небольшой бюст и широкие бедра, не слишком худая и при этом в меру упитанная в ногах и груди. Темные длинные волосы и голубо-карие глаза подчеркивали строгость, а белые тонкие длани показывали, что девица явно из благородных кровей. Острые небольшие ушки почти торчат по сторонам. Часто ее образ подчеркивают круглые очки в серебряной оправе. Всегда носит при себе спереди торбу с важными вещами, включая и хирургический набор, бинты и небольшую бутылку спирта. Ее руки часто облачены в кожаные перчатки, а образ может меняться от весьма красивого платья до одежды хирурга — всё это может скрываться под темной мантией. Порою за спиной можно заметить арбалет и несколько стрел на поясе. Ее движения достаточно плавные и легкие…

Spoiler: Примерная внешность

Характер
Элиот – весьма серьезная, терпеливая и немного высокомерная дама, соответствующий ее образу. Она холодна перед каждым, но лояльна и эмпатийна лишь к тем, кто заслужил должного доверия или показался в лучшем свете хоть поступками, хоть речью. Однако до тех пор, пока не раскроют свои истинные намерения, снимут свои маски, скажут то, чего лучше не говорить морфитке. Ее мало чего волнует помимо пациентов (как живых, так и мертвых), состояния ее же дела всей жизни и дорогих людей, коих у нее мало (а точнее, их нет). Прекрасная речь ласкового и при этом выразительного голоска да умение выражаться, подобающе истинной аристократке, ставят ее зрительно в более высоком положении в некоторых ситуациях, а суровый холодный взгляд будет сопровождаться на каждом, кто не близок с ней достаточно сильно. Жестикуляции во время речи достаточно мало, дающий понять, что ее рассудок за столькие годы не пошатнулся в сторону, а также и сдержанность.
Однако дева не умеет скрывать своего любопытства и энтузиазма, что доводит ее цели до полной реализации. Она неотступная, способная проявить жестокость по отношению к неверным и предателям, а также «гнилым» личностям, если это будет нужным. Каждый шаг должен быть идеальный и иметь много тонкостей, давая шанс на идеальный результат. Хелену-Элиот нельзя назвать бесстрашной: то, чего не видела раньше, может вызвать и страх, и восхищение, но чего именно больше – зависит от ситуации. В случае опасности аристократка, в первую очередь, заботится о тех, кто может попасть под «горячую руку», а затем и о своей безопасности.
В работе дева более жестока, прямолинейна, но при этом ее лечение все же способно спасти человека, в зависимости от методов и самой проблемы. Если пациент и скончается от очередной ее ошибки – та с удовольствием покопается в их внутреннем мире уже мертвого.
За холодным образом все же и существует истинная личность, которая до сих пор и не раскрыта…

Таланты
Аристократические корни – Элиот с детства обучена манерам и грамматике, а также математике, географии, религии и истории Остфара. Также ей пришлось изучать и историю Флорэвенделя, Морфитских островов и Хобсбурга ради самопознаний.
Хирург – Девушка крайне начитана и опытна в данном направлении через пробы и ошибки. Она этому посвятила около 80ти лет жизни, отчего ее можно назвать одним из лучших лекарей-хирургов Флорэвенделя. Ее спектр знаний более расширенный, чем тот, который подают в университетах Кеменлада, отчего методы оказания помощи и операций крайне… специфические.
Лекарь – Здесь всё очевидно. Знания о болезнях, оказания медицинской помощи и определения самой проблемы дают весьма хорошие результаты, включая и зашития ран да прикладывания жгутов. Но на этом всё не кончается…
Травник – Хелена познала о растениях Флореса давно, но изготавливать из них снадобья и находить способы сбора начала уж совсем недавно. Она знает о наркотических и целительных, как и о ядовитых, что развязывает ей руки в экспериментах.
Полиглот – Путешествия по Флоресу и энтузиазм дали аристократке продвинуться вперед, изучив грамматику и чтение остфарского, флорского, друнгарского, хобсбурского, хакмаррского, морфитского, а также амани.
Исследователь-экспериментатор – Понимание данного направления для девицы был сложен, но причина углубиться в медицину и проводить эксперименты для пациентами, особенно над молодыми девами и детьми было одно – желание вернуть для себя то, что для нее изначально было лишено. А также развитие медицины с иной стороны – тоже будет отличным для нее стремлением улучшить таков спектр в жизни в сторону. Результаты требуют наблюдений, а наблюдения – жертв.
«Арбалет и скальпель» - Элиот помимо прекрасного владения хирургическими принадлежностями, ее взор и руки обучились хорошо держать арбалет да стрелять из него. Весьма прекрасное стрелковое оружие для аристократки, которому она доверяет не один десяток лет.
Писатель – Стремления девы заставили сесть за писательство, но не просто стихов или романов, а именно научной литературы, что может помочь улучшить понимание о медицине в целом.

Слабости
Пламенная угроза – Для девушки пламя – настоящая угроза. Она его попросту боится, если находится достаточно близко к нему, а также пожаров. Фонарь, факела и свечи для нее не являются проблемой, как и костер.
Зрение – Элиот имеет проблемы со глазами, что и очевидно. Без них она не может ничего видеть что-то вдалеке, а объекты вблизи имеют слабый нечеткий контур.
«Я боюсь смерти» - При угрозе дева может попросту встать на месте и не двигаться, если при себе не имеет арбалет. Единственное, что может вывести из подобного оцепеневшего состояния – чье-то вмешательство.
Женское здоровье – Увы, подобное может случаться… Аристократка не может иметь детей от кого-либо, что для нее уже тяжкое бремя. Именно из-за этого ее погружения в медицину стали гораздо глубже и извращенное в плане способов достичь успехов.
«Только язык – моя атака и защита» - Хелен-Элиот физически слаба и, кроме владения арбалета да скальпелем из подобных боевых навыков, ничего не сможет сделать буквально, как и проявить самозащиту адекватным образом.
Пауки – С детства девушка сильно не любила восьмилапых. А точнее, действительно боялась, отчего старается остерегаться их.
И это далеко не все слабости… Далеко не все…

Привычки
Всё бывает совершенно по-разному, отчего от Элиот трудно заметить какие-либо привычки изначально.

Цели​

1. В первую очередь для девы важнее всего – развить медицину лучшим образом, используя весь свой опыт, а также результаты экспериментов, которые будет проводить на тяжко больных пациентов, коих уже не спасти. Открыть новые способы и методы операции и лечения. Хакмарри – подходящие земли, где медицина страдает по всем фронтам.
2. Самое рисковое и примитивное для лекаря-хирурга желание может быть разве что одно – открыть собственную лечебницу. С такой целью и при деньгах Элиот будет ни по чем, однако все еще остается проблема в плане работников, коих хочет найти...
3. Эксперименты-эксперименты-эксперименты! В Дартаде они более приемлемы над другими расами, но точно не во Флоресе – и это проблема. Хелена, будучи ученой, не раз попадалась под удар существ, которые возмущались ее методами и желанием «мучать» живых и мертвых. В Хакмарри же подобного нет, но стоит быть на чеку… Лишь таким способом можно достичь высот и открытий.
4. Хакмарри – место, покрытое тайнами и всевозможными явлениями, и ценностями флоры да фауны. Об этом девушка прекрасно знает, отчего это становится еще одной зацепкой остаться в опасных землях ради достижения целей. Всё должно быть ценно, как и проверенным в умелых ручках.
5. Здоровье Элиот подкошено, особенно женское. Из-за прошлых ошибок в жизни ее сердце замкнулось от других, считая себя недостойной супругой, что никогда не станет счастливой матерью. Она желает это исправить и найти способы исцеления себя же, но будет ли готова создать семью? Всё это под вопросом, которые морфитка хоть и затрагивает, но не доходит до финальных размышлений. «Я должна быть идеальной женщиной» - именно этот стереотип сопровождает с самой юности.
6. Аристократка с начала своей карьеры желала написать книгу о хирургии, травничестве и медицине в целом, дабы продолжить поколение более опытных врачевателей, чем есть в данный момент. Ибо даже морфиты не способны жить вечно…
7. Последнее, чего бы хотела Элиот – счастливой жизни. Богатая статная дама со своими жестокими, но должным образом развивающие науку целями стремится всегда в развитии себя, но одиночество порою задает ей вопрос: «Будешь ли ты довольной ТАКОЙ жизнью?». И девушка до сих пор не знает, как ответить. Даже ученые-безумцы заслуживают любви, если она здравая и действительно способна изменить личность в лучшую сторону.​

 

[Incait]

​

 

[Kayana]

Запись 1
Хакмарри - скверное место. Достаточно скверное, как и существа, живущие в ней. Они делятся на четыре типа: невинные барашки, наглые грубияны, преступные скоты и чудаки своей чести. С каждым я успела ознакомиться во время отправления в первый град - Лесканзу. Хорошо, что мне пришло в голову грабителю отдать половину суммы из своего кошеля - и он оказался все же не настолько наглым, чтобы проверить меня полностью. Благо, отпустили без лишних выяснений. Странные зверолюди, думающие, что Луна - это сыр... забавно отчасти, но очередной раз доказывает, что полоумие в Хакмарри ликует. Среди дивных личностей приметился еще один чудной мужчина, который даже показался весьма неплохим в общении, так еще студент Эиринского университета, флорец. Его имя было достаточно длинным и с двойной комплетацией, но просился зваться Клодом. Человек просится ко мне в ученики за лекарским делом. Что ж, я над этим еще думаю. Не хочу допускать очередной ошибки, в которой буду виновата снова.

Вторым градом оказался Саксон - более людный, напоминающий обычную пригородную деревню, но более цивилизованную. Вот только меня успело немного разозлить некомпетентность канцлера, который успел запудрить мне голову, придется жить пока что в таверне, пока не появятся свободные дома. Град оживленный и с весьма необычным людом. Устроилась работать в лазарете, как и "будущий ученик", хотя я все еще над этим думаю. Единственное, что вызывает легкое негодование - здесь людей хоронят, а не сжигают. Скверно. Владелец лазарета впервые об этом задумался, когда молвила об этом. Все же здесь есть неженки-лекарши. Ничего, научу уму-разуму молодое поколение, но без углублений в подробности. Нужно как можно скорее найти местечко для постройки своего лазарета недалеко от града, затем уж переселиться. И мне немного не нравится Клод своим упорством, хоть мне воин-проводник не помешает для странствий.

Я ошиблась. Он не тот, за кого себя выдает.

 

[Kayana]

Запись 2
Нам отдали на попечение Саксонский лазарет, а точнее, мне. И ведь весьма разумно поступили, вот только есть одно неприятное "однако": лекарственные смеси и у меня кончились, у травницы Фили не имею никакого доверия, особенно ее же мазей и снадобий, даже если банальных названий не знает и не могла нормальной речью изложить состав. Пациенты постепенно стали набираться, в основном, с ранениями от орудий и снарядов. Пора бы уже наконец брать плату, но все приходили во время экстренных ситуаций, как нападение дикого народа на Саксон. Неприятное событие...

Наконец мне пришлось провести операцию удаления осколков у коленной чашки. Как же я этому рада, немного надоедает банальное зашитие мелких ран... Как же было шумно, но хоть будущий ученик пытался разобраться.​

---

Spoiler: Операция - СС

---

Не смотря на окружающий шум, мне удалось облегчить тому страдания... Нет, не убила, увы. Под лазаретом построили сжигальню и мое рабочее место. Теперь я наконец ближе к продолжению своих методов. Решила провести проверку двум: Дэрилу и Клоду.

Дэрил. Возраст: примерно 30-35 лет. Трактирщик в Саксонии. Недавно махался арбалетом на месте работы, якобы видя воображаемого. "козла". Имеет алкогольную зависимость и чувство неполноценности. Хочет лечить людей и доказать свою полезность.
Вывод: Отказ в обучении медицине. Если захочет быть травником - буду готова ему рассказать про растения - и пусть себе на здоровье лечит других народными методами.

Фредерих-Клод. Возраст: примерно 25-30 лет. Странствующий археолог, к-... *агрессивно зачеркнуто*. Помогает в сопровождении как защита, как и желает стать лекарем с целью развития медицины нестандартными методами. Может быть груб по отношению к другим, кто лезет не туда, куда не нужно, наблюдается зависимость в курении.
Вывод: Допустим в обучении медицине. Посмотрю на него во время практики. Заслужит доверия - получит большее, значит.

Цель. Мне нужны женщины и подростки.

План. Нужно дождаться весенней поры для сбора необходимых трав для костного настоя, дамат, "пастуший посох", поталь, целостел, райя, калиостас, сертец, абасс, сон-траву и маховицу. Этого будет пока достаточно. ​

​

Я не потрясающая личность. Почему они думают, что умные люди - хорошие люди? Я тебя в первый день чуть не прирезала как очередную подопытную крысу! Все еще во мне существует здравый смысл, какой бы сукой не была. Как не успела сойти с ума полноценно?! Я не идеальна, никто не идеален в грязном мире, у каждого свои темные секреты. Как и у меня. Хватит! Хватит меня считать прекрасной!

 

[Kayana]

Запись 3
Давно я не делала никаких записей. И ведь верно, у меня не хватало на это времени. Первый за долгое время ученик постепенно проявил свои умения. У меня на него большие надежды. Постепенно в лазарет начинают набираться люди, среди которых есть и должники перед моей помощью. Ко мне прибыла семейная пара, что стали вскоре моими работниками: Итан и Райя. У девушки явно оказались враги, которые с ней совершили весьма непростительный поступок. Последствия пришлось исправлять мне и, увы, не без потери.​

---

Spoiler: Операция

---

Райя обучается у меня травник, а Итан прекрасно проявляет свои умения в лазарете - достойный лекарь, которому надо еще многому научиться, включая и травалогии. Также ко мне устроилась пара Канна и Айварс. Они явно не обучались в учреждении, однако смогли пройти проверки. Думаю, их можно чему-нибудь обучить, особенно девушку.

Недавно лазарет стал полностью предоставлять бесплатные услуги, при этом получая бюджет от Саксонии для выдачи зарплаты. Пока что еще не получила, однако по этому поводу у меня есть прекрасный план. Пока что об этом никто не знает, даже верный мне Клод. И когда я успела стать мягче..? Мои цели неизменны остаются до сих пор. Постепенно начинаю замечать, что лазарет становиться более востребованным и стал развиваться весьма хорошо. Надеюсь, это будет продолжаться долго.

Я слишком сильно тороплю события. Где жертвы? Где жертвы моих опытов? Мне нужны трупы! Много трупов! Женщин, которых бы вскрыла как очередной ящик ради развития науки! Пора бы начать уже это дело.

 

[Kayana]

Запись 4
Кажется ли мне, что постепенно мой разум становится чище. Не то, что бы я была этому рада, но все же с приходом в жизнь хороших людей карма словно отбеливается подобно свадебной скатерти, на которой стояли недавние блюда, воплощающие грязь, руины, потери, жестокость... Чем реже пишу в своем дневнике, где чаще были записи о больных и своих планах, тем больше забываю о своем назначении, но не опыте, который всё еще применяю при обучении других и лечении. Много историй случилось за последнее время. Я и лечила людей в Люмьере от грибковой болезни, побывала в небольшой войне, где его итог был даже лучше, чем предполагала, пережила "короля" Саксона. Однако всё по порядку.

Стоит начать с того, что я снова сделала шаг в сторону и так больного сердца - влюбилась в существо, который живет гораздо меньше меня, но его чувства не были пятнами, пачкающие мое полотно жизни, а, наоборот, дополняя новыми красками, освежая и делая всё более интересное время. Нет, не считаю себя старой, но уж слишком взрослой, высокой и опытной для него. Хотя он вовсе и не против... Он необычный человек со своими тайнами, которые и останутся во мне до смерти нераскрытыми для других. Самое неприятное одно - этот человек накладывает на себя слишком много проблем, но и о своем предназначении передо мной не забыл. Как никак, доверие мое он заслужил, чтобы стать моим заместителем.​

---

Spoiler: СС: Последняя лекция

---

Самое интересное, что кто бы что не говорил о нем, он всё еще остается для меня дорогим человеком, хоть и вспыльчивым, а порою достаточно серьезным. Может быть, я с ним смогу излечиться от моего недуга? Главное, что он вовсе не против. Я наконец смогла найти опытных травников и лекарей, но в последнее время их стало только меньше: Райя чуть не подвергла лазарет и себя наказанию перед королем за помощь и, как поняла, попытку спрятать нелюдя в подвале. Пришлось уволить сразу же, как только узнала. Айварс и Кана пропали без вести, ничего не сказав - это тоже удручает. Однако лазарет Белой звезды стал управлять и саксонскими купелями, что уж радует и без того моё некое предпринимательское "эго". Пора бы уже потребовать получение титула дворянства. Надо всё сделать хотя бы ради счастливой жизни в достатке для меня и будущей семьи... если она будет.

Во время работы нам пришлось ненадолго оставаться в Люмьере ради лечения от весьма странной болезни. Радует, что это было лишь три человека. Лечение было долгим, мы успели устать, но зато результат был на лицо - грибы удалили. Самым рисковым делом оказалось удаление гриба на затылке.. даже заставило вспомнить кое-что неприятное из своей жизни. Еще Белой звезде пришлось побыть в тылу вовремя небольшой войны против хакмаррцев. Какой же итог: я с простреленной и пробитой ногой, Клод с простреленной лопаткой и хромой ногой, Итану повезло даже больше - его взял в плен раньше нас и благодаря ему и его помощи хакмаррцы нас оставили в живых... потому что мы лекари, а не пеший отряд. Жизнь идет, меняется многое, а я не старею, потому что все еще слишком молода для морфитки... Но Клод... С таким размахом его жизнь краткотечна.

И что мне с этим делать?

 

[Kayana]

Я устала, я ухожу.
Архив ПСЖ

 

[madstar]

Заношу в архив.