Имена, прозвища:
Оуян Ли Линь (歐陽麗玲), Цао Яо (草藥 - лечебная трава), Мао (貓 - кошка)
Оуян Ли Линь (歐陽麗玲), Цао Яо (草藥 - лечебная трава), Мао (貓 - кошка)
Раса:
Человек
Человек
Возраст:
33
33
Внешний вид:
Ли Линь – миниатюрная женщина хрупкого телосложения, с характерной для её происхождения татской внешностью. Её глаза, карие, но не слишком тёмные, смотрят на мир с лёгким оттенком удивления, который никогда не покидает её лица. Длинные волосы, чёрные как уголь, ниспадают ниже бёдер, придавая её образу неуловимую загадочность. Ли Линь отличается выразительной мимикой, компенсирующей её сдержанность в жестах. Она движется быстро и бесшумно, как и подобает женщине с хорошим воспитанием и манерами. Отличительной чертой помимо её разреза глаз, плоского лица и телосложения так же является её цвет губ – дама наносит смесь специального красителя и пчелиного воска на губы, придавая им тёмный, красный оттенок. Изредка цвет меняется на различные оттенки розового.
Ли Линь – миниатюрная женщина хрупкого телосложения, с характерной для её происхождения татской внешностью. Её глаза, карие, но не слишком тёмные, смотрят на мир с лёгким оттенком удивления, который никогда не покидает её лица. Длинные волосы, чёрные как уголь, ниспадают ниже бёдер, придавая её образу неуловимую загадочность. Ли Линь отличается выразительной мимикой, компенсирующей её сдержанность в жестах. Она движется быстро и бесшумно, как и подобает женщине с хорошим воспитанием и манерами. Отличительной чертой помимо её разреза глаз, плоского лица и телосложения так же является её цвет губ – дама наносит смесь специального красителя и пчелиного воска на губы, придавая им тёмный, красный оттенок. Изредка цвет меняется на различные оттенки розового.
Характер:
Мао - воплощение тишины и доброты, её манеры всегда пронизаны вежливостью и уважением. Её спокойствие неподвластно мелким раздражениям: она не перебивает, внимательно слушает и наблюдает, а вспышки гнева, если таковые случаются, гаснут столь же быстро, как и возникают. Несмотря на её покладистый и мягкий нрав, что делает её приятным человеком, Цао Яо остаётся принципиальной и твёрдой в своих убеждениях по отношению к работе. Она не нарушает моральных границ, не причиняет вреда другим. Её действия – олицетворение услужливости, но за этой мягкостью кроется сила духа. Она всегда следует своему разуму и сердцу, не поддаваясь ни давлению, ни манипуляциям, верна моральным устоям.
Мао - воплощение тишины и доброты, её манеры всегда пронизаны вежливостью и уважением. Её спокойствие неподвластно мелким раздражениям: она не перебивает, внимательно слушает и наблюдает, а вспышки гнева, если таковые случаются, гаснут столь же быстро, как и возникают. Несмотря на её покладистый и мягкий нрав, что делает её приятным человеком, Цао Яо остаётся принципиальной и твёрдой в своих убеждениях по отношению к работе. Она не нарушает моральных границ, не причиняет вреда другим. Её действия – олицетворение услужливости, но за этой мягкостью кроется сила духа. Она всегда следует своему разуму и сердцу, не поддаваясь ни давлению, ни манипуляциям, верна моральным устоям.
Таланты:
Обладает исключительным талантом к медицине и травничеству, что сделало её незаменимой в окружении татских чиновников не только своего округа, но и соседних. Её мягкий и ненавязчивый характер позволил завоевать доверие высокопоставленных лиц, что открыли ей доступ к редким знаниям. Цао Яо накопила огромный опыт в лечении ран и болезней, виртуозно готовила целебные отвары и мази. Частая работа с ранениями научила её уверенно обращаться с ножом, а глубокое знание видов оружия и его воздействия на тело добавляли её мастерству точности и авторитета. Кроме того, Цао Яо прекрасно ознакомлена с ядами и с тем, как те варятся, используются.
Помимо медицинских талантов, Оуян Ли Линь, была известна как мастер каллиграфии и философских размышлений, она так же не плохо рисует. Её изящный почерк украшал свитки с поэтическими строками и мудрыми изречениями, вдохновлявшими окружающих. Это сочетание гуманности, знаний и тонкого искусства делало её особенной не только как наложницу, но и как ценного советника и утончённого творца.
Обладает исключительным талантом к медицине и травничеству, что сделало её незаменимой в окружении татских чиновников не только своего округа, но и соседних. Её мягкий и ненавязчивый характер позволил завоевать доверие высокопоставленных лиц, что открыли ей доступ к редким знаниям. Цао Яо накопила огромный опыт в лечении ран и болезней, виртуозно готовила целебные отвары и мази. Частая работа с ранениями научила её уверенно обращаться с ножом, а глубокое знание видов оружия и его воздействия на тело добавляли её мастерству точности и авторитета. Кроме того, Цао Яо прекрасно ознакомлена с ядами и с тем, как те варятся, используются.
Помимо медицинских талантов, Оуян Ли Линь, была известна как мастер каллиграфии и философских размышлений, она так же не плохо рисует. Её изящный почерк украшал свитки с поэтическими строками и мудрыми изречениями, вдохновлявшими окружающих. Это сочетание гуманности, знаний и тонкого искусства делало её особенной не только как наложницу, но и как ценного советника и утончённого творца.
Слабости:
Ли Линь имеет хрупкое телосложение, что делает её уязвимой к усталости и болезням. Она страдает от головокружений и чувствительна к холоду, что ограничивает её физическую выносливость, особенно в периоды переутомления.
Ли Линь имеет хрупкое телосложение, что делает её уязвимой к усталости и болезням. Она страдает от головокружений и чувствительна к холоду, что ограничивает её физическую выносливость, особенно в периоды переутомления.
Привычки:
Помимо страсти к лекарству и травам, что всегда были частью её крови, Цао Яо питает интерес к языкам. Ей от части удалось выучить лишь Амани. Говорит с сильным акцентом, из-за которого её порой можно не понять, переходит на татский и начинает быстро-быстро лепетать. Часто носит с собой записную книгу, в которую заносит новые слова и транскрипции, для того что бы лучше изучить язык и добиться своего идеала.
Помимо страсти к лекарству и травам, что всегда были частью её крови, Цао Яо питает интерес к языкам. Ей от части удалось выучить лишь Амани. Говорит с сильным акцентом, из-за которого её порой можно не понять, переходит на татский и начинает быстро-быстро лепетать. Часто носит с собой записную книгу, в которую заносит новые слова и транскрипции, для того что бы лучше изучить язык и добиться своего идеала.
Мечты:
Оуян Ли Линь преследует много целей в виде познании себя и своего изменчивого окружения, однако именно мечтает она о том, чтобы быть счастливой. Не важно как, где, когда, но она хочет снова испытывать приятное покалывание в груди от тех или иных ситуаций в жизни.
Оуян Ли Линь преследует много целей в виде познании себя и своего изменчивого окружения, однако именно мечтает она о том, чтобы быть счастливой. Не важно как, где, когда, но она хочет снова испытывать приятное покалывание в груди от тех или иных ситуаций в жизни.
第 一 章Канси – северо-восточный округ Империи Тат, место, где реки несут с собой древние легенды, вдохновение и культурное наследие. В этом уголке, в семье лекаря и художницы-поэтессы, чью любовь пытались разорвать ещё с её зарождения из-за давней вражды между родственниками, родилась Оуян Ли Линь. Её появление на свет стало спасительной нитью, связавшей родителей ещё крепче прежнего. Угольная горстка, так её прозвали из-за цвета волос, принесла в их жизнь тепло и надежду. После её рождения разлучить семью Оуян уже никто не осмеливался – она стала их защитой и символом единства.
Детство Оуян Ли Линь, которой родители быстро дали ласковое прозвище Мао (貓 – кошка) за её мягкий нрав и нежность, текло неспешно, но уверенно, словно тихий ручей, несущий свои воды в неизведанное. Её шаги по жизненной тропинке были смелыми, ведь рядом всегда находился отец – надёжная стена, расправившая плечи, чтобы защитить дочь от любых забот взрослого мира.
Мать, преданная искусству, проводила с ней меньше времени, но её любовь и забота чувствовались в каждом жесте: в ласковых словах, сказанных перед сном, и в тепле семейных завтраков. Ласковое прозвище стало ещё одним напоминанием о её нежной привязанности.
Родственники больше не осмеливались открыто осуждать выбор лекаря, взявшего в жёны незнатную художницу из деревни. Однако их визиты к маленькой Мао неизменно приносили в дом напряжение. Взглядов, полных осуждения, и натянутых разговоров хватало, чтобы заставить родителей девочки сомневаться друг в друге, несмотря на всю их любовь.
Когда мать Мао ослабила болезнь, это стало последней каплей в уже непростых отношениях отца с его семьёй. Не желая больше терпеть давления и неравнодушных взглядов, он сделал выбор. Безгранично преданный своей жене и детям, он собрал семью и увёз их в новый дом. Они остались в округе Канси, но поселились в небольшой деревне, где никто их не знал. Это место стало их тихой гаванью, где они могли начать всё заново вдали от недовольных родственников.
В доме было тихо ещё пару лет, а когда в семье появилась младшая дочь, Оуян Сянжу, детский смех и лепет перестал утихать даже на минуту. Сянжу, столь же покорная и ласковая, пошла по стопам матери, находя вдохновение в стихах и искусстве. Мао же, как старшая, всецело следовала за отцом, разделяя его увлечённость медициной и знаниями. Между сёстрами оказалось четыре года разницы, но даже так, каждая из них, словно две нити одного полотна, находила свою роль в семье, дополняя друг друга. Тонкие волокна медленно создавали прочную ткань семейной идиллии.第 二 章Мао и её сестра Сянжу, которую в семье называли Айдже (愛著 – любящая), росли милыми, интеллигентными и воспитанными девушками. Даже в подростковом возрасте они избегали конфликтов, истерик и публичных сцен. Взаимопонимание между ними было почти безупречным: они делились всем, что имели, и следовали семейной традиции – говорить, а не спорить. Их жизнь текла мирно и гармонично до тех пор, пока Мао не ощутила своё выпрыгивающие из-за любви сердце в восемнадцать лет.
До этого судьбоносного момента Мао едва ли обращала внимание на мужчин. Её жизнь вращалась вокруг учёбы у отца и его небольшого лазарета, где он обучал люд травничеству, медицине и алхимии. Алхимия интересовала её меньше всего, но травы и цветы давно стали для неё верными спутниками. Она с головой уходила в книги и труды, избегая внешнего мира за стенами лазарета, где провела вот уже шесть лет.
Всё изменил юноша – молодой аристократ, раненный стрелой во время военной подготовки. Стрела почти поразила его сердце, но Мао вовремя оказалась рядом и спасла его. Её забота и самоотверженность зажгли в ней любовь, но эта история, к её сожалению, не нашла счастливого завершения. Сердце юноши оказалось отдано не ей, а планам его семьи, которая искала более выгодную партию ему в жены.
Они обратили свой взгляд на молодую, покладистую и перспективную невесту, тогда как Мао, по их мнению, вскоре должна была стать слишком взрослой, не подходящей по профессии и интересам. И так как Мао предпочитала и дальше играть роль девушки, что не интересуется замужеством и семьёй, а уж тем более молодыми, смазливыми юношами. Молчала. Ни проронив и намёка на то что ей кто-то нравится, жила и дальше спокойно, до того момента как отец за ужином не сказал, что её младшая сестра через пару лет будет отдана в жены тому самому молодому человеку.
В тот вечер в доме было впервые сломано всё, что имело свойство ломаться. Слёзы, крики, ссоры и вылетающие ругательства с уст сестёр в сторону друг друга. Обе спустя много лет наверняка жалеют, что тогда вообще допустили возможность, при которой какой-то мужчина смог посеять раздор, однако в тот момент двух дам интересовала лишь собственная выгода. Одна кричала что убьёт себя если ей не позволят выйти замуж в хорошую, богатую семью где её ждут, а вторая, чьё сердце было разбито гораздо по более сентиментальной причине, угрожала что убьёт первую сама, если та посмеет стать тому женой.
Криков было много, но договор был уже заключён, и вот уже через два года Сянжу вышла замуж за того, кого любила её родная сестра. Естественно ни о какой сестринской любви больше речи не шло, что ранило сразу всех четверых из семьи Оуян, и сколько бы те не проводили бессонных ночей в грёзах о примирении – гордость и предубеждения, обиды, были куда сильнее. Помимо того, Оуян Ли Линь пообещала более никогда не произносить имени младшей сестры, которое было ей попросту противно.第 三 章Так или иначе, жизнь должна была продолжаться, о чём Ли Линь конечно думала не переставая. Ей только исполнилось двадцать один, а за это время она успела стать тётей, и более того, кое как, но таки смогла даже простить сестру и принять сына от её брака с мужчиной, которого до сих пор любила. Безмолвно, и так тихо, что сердце от бесшумного шепота иссыхало с каждым годом сильнее и сильнее. Не знала и сестра о том, что она старается её простить за подобные предательства. Не знала и сама целительница, о том, что младшая пыталась найти в себе силы после родов что бы извиниться за свой эгоизм. Обе остались при своём.
Поздней ночью родители вошли в покои Ли Линь с неожиданной вестью: знатная семья из округа Гуафэн проявила к ней интерес. Её признали выдающимся лекарем – не зря высшие чины округов Канси, Миной и Хицу, чьё здоровье она успела поправить, называли её Цао Яо (草藥 – лечебная трава). Внутренние терзания и семейные трудности мешали, однако воля её становилась сильнее, а гнев на сестру нарастал заново. Цао Яо с восьми лет усердно училась и ни на миг не отставала от отца и своих наставников, благодаря чему набралась более чем достаточного количества опыта, чтобы ехать куда-то в более богатые округи, нежели те, что её окружали.
Стремление доказать семье, что она достойна быть женой даже самому высокопоставленному человеку, лишь усиливало её рвение. Она разъезжала по разным округам, помогая не только местным жителям, но и чужеземцам, которые изредка ей встречались. Эти встречи пробуждали в Цао Яо неизменное любопытство: она мечтала узнать, насколько разными могут быть люди, морфиты и другие расы, о которых рассказывали более опытные целители. Хотя она никогда не покидала пределов Татского владычества, её сердце рвалось за горизонт, к новым знаниям и неизведанным мирам. Или быть может, таким образом она хотела скрыться от пелены кошмаров, что ей снились после того, как она мучала себя мыслями о том, что сделала не так и почему на месте младшей сестры не она.
Несколько недель и старшая из детей Оуян уже направлялась в жерло серебра и культурного наследия, предвкушая которое, она расправляла плечи сильнее и сильнее. Она выросла не шибко горделивой, однако то что она смогла пробиться почти что в центр Владычества Тат – вдохновляло. По приезду на место, где она собиралась жить всю оставшуюся жизнь, ей выделили здание под собственный лазарет, а дом в котором ей позволила жить жена одного из местных чиновников, больше напоминал дворец, не такой уж и величественный как Вечный Пурпурный Дворец (永恆紫宮 - Дворец Вечного Пурпура, масштабный дворцовый комплекс во всей Небесной Империи), но такой же великолепный.第 四 章Сколько бы Цао Яо ни молилась о здоровье гостей и приближённых к чиновнику, которому она служила, работы в лазарете становилось только больше. Болели дети, стражники получали раны на тренировках, и даже сама целительница иногда слегала с болезнью из-за постоянного контакта с больными и раненными. Но ни недуги, ни усталость не могли сломить её дух. Некогда ласковая Мао становилась сильнее, взрослея не только физически, но и морально, приобретала строгую статору Цао Яо. Приобретала опыт, заводила друзей среди служанок, с которыми делилась своими переживаниями и радостью за чашкой чая в выходные.
Прошло несколько лет с тех пор, как Цао Яо впервые вошла в этот дом, где её приняли без излишних драм и дворцовых интриг. Хотя они изредка возникали, супруга главенствующего чиновника её уважала. Часто заходя к ней на чай со своей свитой, она ценила нейтралитет в конфликтах между наложницами и её самой. Целительница же не могла не участвовать в интригах, но оставалась беспристрастной. Её советы, облечённые в мудрые и доброжелательные слова, всегда оказывались полезными. Умение совмещать заботу, мудрость и тонкую дипломатичность сделало Цао Яо незаменимой в этом доме, где её ценили не только как целителя, но и как человека, способного принести покой в атмосферу этом знатном доме.
И сколько бы слухов не ходило о том, что целительница Цао Яо, живущая от выходных до выходных в лазарете была воистину мудрой, сколько бы сказок дети не сочиняли про героиню, что залатала им ранки на коленях, её близкие знали, что на самом деле настоящая Оуян Ли Линь могла ошибаться, и пусть делала это редко, пару её слов могли завести людей на плаху...第 五 章Когда на улице становилось слишком жарко, единственным местом где люди предпочитали отдыхать становилась беседка у реки, рядом с которой располагался лазарет, в котором в такие дни Цао Яо изучала чужестранный язык - амани. Как-то раз она повстречала путника, который отдал ей пару учебных книг и согласился её обучить, в обмен на лечение.
Дети прыгали вокруг да лепетали песенки для того, кто оставался неподвижным на койке, тому страннику, для тех, кто уже могли сидеть и даже пристукивать ладонями им в такт. Взрослые даже разместили небольшое количество столов под огромным деревом, чтобы укрыться в тени и поболтать со своими гостями или прохожими о погоде. Цао Яо в очередной раз подарила людям уголок счастья, как когда-то у себя дома, одним лишь своим рождением.
Выходные принесли редкий отдых служанкам, которые после трудной недели собирались под старым деревом, делясь вином и историями. Цао Яо присоединилась к ним, хотя сама пить почти не могла — её организм плохо переносил алкоголь. Остальные девушки, перебрав лишнего, вскоре начали говорить о первой любви и даже, шепотом, о старшем сыне чиновника, чья красота и стать вызывали тайное восхищение. Эти разговоры быстро утихли, ведь всё-таки, о нём говорить было запрещено. После пары поспешных перешёптываний подруги уснули, оставив бодрствовать лишь Цао Яо и её близкую подругу, служанку Тунь Шу.
В ту ночь Цао Яо решилась довериться подруге и сказала, что её уже давно отдала сердце чиновнику, с которым они тайно встречались. Их отношения начинались как невинные беседы — случайные визиты в лазарет под предлогом проверки дел или вопроса о необходимости помощницы. Но теперь всё зашло куда дальше: мужчина был готов объявить Ли Линь своей наложницей. Два дня спустя так и случилось. Для всех это стало неожиданностью, ведь роман был тщательно скрыт, но для Ли Линь это означало исполнение её давней мечты — занять место рядом с человеком высокого положения. Не сразу, и совсем медленно, но Цао Яо смекнула как именно можно воспользоваться положением мужчины, который больше не таил к ней трепетные чувства.
Однако с этим приходили и трудности. Ли Линь конечно лгала о своей любви к чиновнику, но умалчивала об этом, зная, что каждая неосторожная деталь могла дойти до его супруги. Объявление о наложнице разрушило их прежние дружеские отношения. Госпожа, когда-то доверяющая Цао Яо, теперь испытывала к ней лишь гнев и ревность. Её обида была понятна: она вложила всю себя в то, чтобы завоевать сердце мужа, хотя изначально не желала этого брака. И теперь, на месте той, кого она когда-то считала за младшую сестру, стояла Цао Яо — на то время, непокорная, эгоистичная и бесчувственная.
Годы шли, и Цао Яо всё глубже укоренялась в новой жизни. Ей позволили самой подбирать учеников и работников в лазарет, что лишь укрепляло её положение. Любовь чиновника к наложнице становилась всё сильнее, до такой степени, что он практически перестал навещать свою законную супругу даже по праздникам. Это лишь усиливало её гнев, гораздо больше, чем в те дни, когда она впервые узнала о предательстве доверенного лица, пытавшегося в то время соблазнить её мужа не ради большой любви.
И Цао Яо действительно добилась своего. Она не испытывала к мужчине ни страсти, ни трепета, но и отвращения тоже не было. Её движущей силой стала слепая решимость исполнить цель, которую она поставила себе ещё в восемнадцать лет. Эта цель сбылась весенним днём, когда Цао Яо узнала, что носит под сердцем ребёнка. После родов стало ясно, что на свет появился второй законный наследник титула и округа, закрепивший её статус и влияние.第 六 章Сын Цао Яо, наречённый Цюн Шандоу Ай (顫抖的愛 – трепетная любовь), рос здоровым и крепким, несмотря на скрытые мольбы старшего брата и открытое недовольство законной супруги чиновника. Однако воля небес словно наделила мальчика защитой, а его матерью двигала яростная решимость. Цао Яо быстро поняла, что её новорождённого сына никто не убережёт лучше, чем она сама.
Чиновник, хоть и относился с уважением к своей супруге, неизменно пресекал словесные перепалки и конфликты между ней и наложницей. Он опасался не только за здоровье детей, но и за своё положение, которое могло пострадать из-за грязных слухов, мол его младший сын – бастард, а то и вовсе смертельно болен. Между тем, нежная Мао осталась в далёком прошлом. Никто из её родных даже не подозревал, что Ли Линь обрела влияние в аристократическом доме и родила второго наследника.
Цао Яо жестоко подавляла слухи, не останавливаясь даже перед угрозами в адрес старшего брата своего сына, которые она шептала его матери. Её характер изменился до неузнаваемости, превратившись в холодного и расчётливого тирана. С каждым днём защита ребёнка становилась для неё всё более опасной задачей, особенно в доме, полном слуг, лекарств и, к сожалению, ядов. И всё же, Цао Яо умела скрывать свои клыки от мужа, но ещё больше она умела распознать яд, который и сама часто варила. Она знала, что любое подозрение в манипуляциях могло обернуться для неё смертным приговором, потому действовала в тихую, сбывая наваренное в другие округи.
Трагедия, которая произошла с Цао Яо, стала последним толчком, полностью изменившим её судьбу. Её двухлетний сын, Цюн Шандоу Ай, стал жертвой её же яда, поданного кормилицей, которую пообещав повесить за неисполнение приказа, вооружили найденной бутылочкой. Спустя несколько дней в доме был объявлен Айдао Ри (哀悼日 – траурный день). Это событие стало тяжелым, добивающим ударом для Ли Линь. Её сердце треснуло, однако не разбилось окончательно — вместо этого его заполнили жажда мести и страх.
Она понимала, что её собственная жизнь теперь тоже под угрозой. Для дома она оставалась лишь удобным инструментом: мать ребёнка, предназначенного для укрепления власти и, возможно, её будущего возвышения. Ли Линь всегда мечтала о статусе, который бы позволил ей контролировать этот дом, а может, и всю округу, как овдовевшей даме. Но даже её амбициозная и хладнокровная натура не выдержала боли от утраты.
В день смерти сына, впервые за долгие годы, Цао Яо не смогла сдержать слёз. Её страдания, возможно, были вызваны не только горем утраты, но и страхом за собственное будущее. Однако глубоко в её сердце жила мысль, что она не так безнадёжна, как сама о себе думала. Чувство вины за собственную невнимательность и эмоции, которые она давно подавляла, подкосили её настолько, что Ли Линь сама слегла с болезнью, не прибегая к помощи ядов, но не переставая обдумывать, как ей выжить и что делать дальше.第 七 章Потеря ребёнка, даже если ты убеждаешь себя, что не любила его, оставляет на тебе глубокий, неизгладимый след. Цао Яо, несмотря на свою холодность и прагматичность, осознала, что любила сына, пусть и странной, горькой, неясной даже ей самой любовью. Быть может, это чувство зародилось в ней тогда, когда она вынашивала его, или в моменты, когда он, произнося её имя, прижимался к ней в ночной тиши, и ей позволялось ненадолго забыть о своём жестоком облике. Возможно, в эти моменты на её сердце падал робкий лучик нежности, пробивающийся сквозь густые тучи её гнева и амбиций.
Такой же любовью, в своих слабостях и противоречиях, обладал и муж Цао Яо. Несмотря на холодные отношения с супругой и долгие годы интриг, он был отцом, оплакивающим своего любимого младшего сына. Этот удар оказался для него смертельным: ослабленный годами и болезнями, он вскоре последовал за Шандоу Ай. Его уход стал ещё одним ударом, оставившим дом в смятении и без твёрдой опоры.
Для неё это означало падение в ещё большую пропасть. Её положение в доме стало невыносимым: кто-то из слуг шептался за спиной, кто-то откровенно избегал её. А те, кто раньше выказывал внимание, теперь просто забыли о её существовании, затаив обиду. Цао Яо, некогда ожесточённая, превратилась в безжизненный комок, прячущийся в своих покоях, не выходящий на свет и отказывающийся от еды. Её поглотило не что иное как разочарование в себе и стыд.
Но в самый тёмный момент, когда, казалось, все мосты сожжены, в её жизнь вернулся солнечный лучик. Неожиданным гостем в доме стала её младшая сестра. Сянжу, узнав о трагедии, разыскала Ли Линь, несмотря на годы разлуки и обманчивые письма, которые та отправляла, чтобы скрыть правду о своей жизни.第 八 章В Татской империи цифра восемь считалась символом гармонии и удачи. И именно спустя восемь лет, прожитых в муках, страдания Ли Линь обещали закончиться. Она вернулась домой к своей семье, но прошлое оставило слишком глубокие шрамы. Ли Линь нашла в себе силы простить младшую сестру и рассказать ей о том, что пришлось пережить. Однако в её душе что-то безвозвратно сломалось.
Сердце, расколотое из-за невзаимной любви, потери сына и унижений, смогло собраться лишь отчасти. Она стала другим человеком: более зрелым, но потерявшим былую лёгкость. Ошибки молодости, за которые пришлось заплатить семьёй, здоровьем и будущим, оказались уроками, которые научили её ценить то, что у неё осталось.
Тем не менее, жизнь продолжалась. В окружении родных, под заботой сестры и с помощью целебных отваров и любви, Ли Линь начала обретать внутренний покой. Её взгляды на мир изменились. Черты характера, которые когда-то казались холодными и жестокими, смягчились. Она больше не тревожилась о прошлом и училась жить с его последствиями, постепенно отпуская обиды и страхи.
Жестокая и израненная испытаниями Цао Яо наконец смирилась с поражением. Перестав бороться с тем, что уже не изменить, она позволила себе отпустить прошлое и пережитые обиды. На смену хладнокровной и непреклонной женщине вновь вернулась Мао — та самая нежная и добрая душа, которой она была когда-то.
Она осознала, что даже после всего пережитого у неё ещё есть шанс обрести настоящее счастье и любовь, какими они должны быть, искренними, тёплыми и взаимными. Её сердце, хоть и тронутое рубцами прошлого, снова готово было раскрыться навстречу миру.
Теперь она стремилась не к власти или признанию, а к простым человеческим радостям — к семье, к заботе о близких, к маленьким моментам тепла и добра. Её путь больше не был омрачён жаждой доказать что-то другим или самой себе. Она начала искать своё счастье там, где оно всегда было, в мягкости, сострадании и любви, которые теперь она могла дарить и принимать без страха и сомнений.最 終 章Осознав, что её прошлое навсегда останется частью её жизни, но больше не будет её определять, Оуян Ли Линь решила оставить позади континент Халонь и отправиться за океан, в неизведанные края. Её душа искала не только новых знаний и умений, но и возможности открыть для себя мир с другой стороны — увидеть иные земли, познакомиться с разными культурами и, возможно, найти себя заново. Это решение не было бегством, скорее, это был её способ осознать, что жизнь — это путь, который продолжается, несмотря на испытания. С собой она взяла только самые необходимые вещи и воспоминания, которые напоминали ей о её прошлом, как о важном уроке, и с улыбкой встретила горизонт, за которым её ждали новые приключения...
Она была Оуян Ли Линь, для тех, кто спрашивал её настоящее имя. Она была Цао Яо в лазарете, с травами в мешке. Она была тенью где-то на улице, для незнакомцев. Но в моих объятиях она была всегда: Мао.
Последнее редактирование:
