- Сообщения
- 138
- Реакции
- 97
ООС информация
1. Имена, прозвища и прочее: Таск
2. OOC Ник:
3. Раса персонажа: Гару
4. Возраст: 89 лет
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): Относительно высокий, крепкий мужчина. Блондинистые, длинные неухоженные волосы до шеи и густая, такая же неухоженная борода, которую гару ни во что не собирает. Лицо покрыто несколькими шрамами, тело же и вовсе почти всё в тех. Густые брови, голубые глаза.6. Характер: С виду - более серьёзный чем сердитый. Решителен и слегка горделив. Неумолим и чрезмерно жесток, относится ко всем людям пренебрежительно и "с высока". Дружелюбен ко всем родичам, однако от части в их присутствии чувствует себя виновато. Не смотря на Литанию не гнушается вкушать плоть людскую, ведь не видит не смотря ни на всё в этом чего-то плохого, не считает это особым грехом. Предан Гайе. Хладнокровен.
7. Таланты, сильные стороны: Принадлежность к народу гару, особая физическая подготовка, дарованные Матерью способности и прочие преимущества гару. Имеет понятия о тактике, является отличным бойцом и наёмником. Иммунитет к болезням и ядам. Ментальная устойчивость.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Серебро как и у всех проклятых, гордыня гару. Страх встретить кого-то выжившего из старого септа.
9. Привычки: Почёсывать бороду во время раздумий, если возможно - сторониться городов и больших селений.
10. Мечты, желания, цели: Искупиться за побег и смерть других гару перед Матерью, основать новый септ или вступить на Пределе, противостоять Вирму.
11. Племя: Потомки Фенрира
Аспект: Изначальный
Порода: Люпус
Ранг: Фостерн
Архетип: Арун
Стая или септ: -
Биография
Стиирканд – регион Хобсбурга, наполненный густыми чащами величественных лесов и отголосками южного Хакмарри. Свет полной луны пробиваясь через кроны массивных древ освещал полянку, на которой стая диких псов разрывала тело очередного охотника и его охотничьего помощника-собаку. Альфа нагло вгрызался в самые лакомые кусочки, в то время как самые застенчивые наедались отрубями и дрянными кусками. Таким образом проходило уже пару лет жизни молодого пса, и эта ночь никак не была отличной. Вдруг, во время окончания пира стаи послышался хруст веток. Все насторожились, ожидая напасть на очередную свою жертву, что к сожалению попала не в то место не в то время. Беты, которым и был пёс, вместе с Альфой вышли вперёд, ожидая встретить путника, в то время как Гаммы стояли позади, а Омеги и вовсе попрятались за кустарники и древы ввиду своей неопытности и жалости. И вот из тьмы показались сначала ноги, а после и весь силуэт. Альфа бросился на подошедшего к стае, однако быстро поджав хвост и заскулив вместе с теми кто были ближе всего к нарушителю покоя бросились назад. Был слышен омерзительный хруст костей и всхлюпывание плоти, а после над всей стаей показался величественный и ужасающий силуэт огромного волчары на двух ногах, что раздал пугающий рык. В миг его огромные лапы пошли по псам, тот словно «отбирал» их. Те, в ответ на нападение лишь скулили, а потом отбрасывались в деревья и пни, где подыхали с хрустом черепушек своих. И вот, когда ликан доходил до конца Бет, один из них с таким же хрустом костей и хлюпанием плоти превратился в ту же двуногую машину убийств, однако и тот пал от первого же удара напавшего гару, с воем оборачиваясь в человека, которого волколак назад отшвырнул, не убивая. Следом на его пути был и пёс – он со скуляжом попятился назад, да когда задница его наткнулась на пень, а лапа оборотня возвысилась над его головой, тот в миг начал видеть что всё становится для него маленьким, и тот так-же обернулся в кринос, после прыгая на гару и вцепляясь тому в ногу, однако от идентичного удара откидываясь в сторону и превращаясь в человечью форму. Продирая свои глаза, некогда пёс видел лишь ломающиеся черепушки других гамм и омег, а другая половина лишь бросалась в бегство. Тот вдавливал ладони и ногти в землю, попутно ноя и «рыча» от жалости что не мог помочь товарищам из стаи. И вот, когда бойня закончилась и полянка на которой было пиршество была похожа на кровавую баню, напавший гару вернулся к двум единственным волкам что смогли обратиться, тот взял их тела в одну лапу, сжав до того что оба выключились.
Проснулся уже, некогда пёс в ветхом сарае на стогах сена, брата по стае рядом не было – тьма, с редко пробивающимся через щели и дыры в досках светом луны. Пёс в двуногой форме заёрзал, медленно вставая с сена да прищуриваясь, стараясь привыкнуть ко тьме и разглядеть помещение. Вдруг послышался тревожный топот по высокой траве за стенами. Дверь отворилась, да было видно лишь пару силуэтов высоких мужей с косами. Те быстрым шагом подошли к загнанному в угол парню, да взяв под руки вывели из сарая. Прикрывая лицо рукой тот вгляделся в пространство – куча людей сидели вокруг огромного костра, а кто-то в сторонке занимался своими делами. Это – оказался обитель представителей племени потомков Фенрира, их септ. Там щенка и нарекли именем Таск. Тот долго привыкал к человечьей форме да пытался прижиться в стае, притираясь к Арунам септа и переучивая правила священной Литании. Поведением Таск старался отличаться от других щенков, притворяясь более жестоким и дерзким, желая занять более пригретое и снисходительное место под воинами племени. И у него получилось, вместе с ещё парочкой щенков Арун взял их себе в учеников-подопечных. Много времени каждый день гару проходил в изнурительных тренировках и побоях с другими родичами. Ежедневно тот получал по горбу от воспитающего Аруна, что приучал молодого перевёртыша к жёстким и неумолимым традициям племени. Проходило в такой форме уже несколько лет жизни Таска, и приближалось время обряда перехода, и вместе с тем на границе всё больше накалялась ситуация со Скорняками и цимисхами. Люпус вырос – и пришло время ритуала. Его, и ещё с полдюжины щенят бросили в яму, где заставили биться. Таск готовился к ритуалу всё время, ибо если тот опозориться на нём – о желанном месте Аруна в септе ему можно было бы забыть. Прозвучал рык альфы, и щенки сцепились друг с другом. Таск же, подобая Арунам септа, в которых тот метил, бросился в бой, нанося удары за ударом. Те щенки, что были не готовы, что не внимательно слушали наставников легли первыми. Люпус же был из тех что полностью вникали что говорят старшие. Обряд начинался в полночь, когда полная луна освещала яму, а под конец его из горизонты начинали пробиваться уже лучи летнего солнца. Таск, с одним из щенят что оказался с ним в стае ещё будучи псом, и ещё одним молодым гару стояли друг напротив друга совсем без сил. Через пару минут бездействия, что казались для перевёртыша целой вечностью, один из Арунов крикнул им, да после тех подняли из ямы, и каждого выстоявшего испытание нарекли фостерном. Теперь-то пришло время гару заручиться поддержкой духов, получить способности, дарованные ему Матерью. Год с лишним тот ежедневно навещал Теурга и каэрн септа. В конце концов это было необходимо для гару – как минимум, из-за подступающих тварей Вирма.
Таск, вместе с другими гару племени днями колесили владения септа, защищая тот от Змея. Как только появлялась информация, что другим оборотням нужна помощь, те бежали на помощь, убивая объявившегося цимисха или скорняка. И вот – ещё одно объявившееся на границе порождение Вирма. Таск, вместе с ещё несколькими молодыми гару септа отправились за тем. Несколько дней те в порыве ярости и азарта выискивали вирмовское отродье, всё это доставляло Таску дикую радость и страсть – поиск, его выискивание жертвы и самое главное – сама охота. Ему нравился весь процесс. В конце концов, перевёртыши настигли цимисха. Тот сразу, как увидел силуэты в ночи, что резко стали постепенно разрастаться попытался дать дёру, однако Таск, как самый сильный среди всей серой массы гару, использовал дар которому обучили его не без помощи Теурга [Когти Севера], создавая из пара что клубился из пасти люпуса несколько ледяных шипов, которыми пронзил убегающего вампира и приложил к земле. Моментально с этим, толпа гару набросились на отродье Змея, разрывая его плоть рыча и чавкая. Отряд огромных мохнатых машин для убийства в следующую ночь же вернулись в септ. Таким образом проходила жизнь метящего в Аруна перевёртыша, колеся по всем территориям стаи и близлежащих лесов, рвя плоть и отрывая головы Змеиным тварям. Если в септе разговор заходил о походе на скорняков или вампиров – Таск рвался первым в ряды защитников Матери. Время шло, гару всё больше покрывался шрамами, каждый из которых посыпался золой старшими септа, и каждый напоминал о битвах с тварями, мысли о которых заставляли кипеть кровь оборотня. В такую же ночь, что ничем не отличалась от прочих, отряд Арунов, вместе с молодыми гару отправились на зов родичей, что взвали из-за присутствия очередных Танцоров Чёрной Спирали. Однако придя к тварям, оклеймённым родичами с помощью [Отметить Врага], те не обнаружили гару – лишь их ошмётки, над которыми кружила с полдюжины вирмовских тварей. Стая быстро приняла бой, влетя в поражённых Змеем некогда родичей, вгрызаясь в их осквернённую плоть и когтями уродуя их морды. Таск же, вместе с одним из Арунов вдвоём набросился на одного из противников, да только помощник люпуса принял первым удар – в момент как тот вцепился в подобие шеи отродья, то одним ударом пробило волку бок, да рёбра наружу выгнуло. В миг глаза того заплыли – он осознавал, что из-за глупости его тот с секунды на секунду падёт, да решив забрать с собой поражённого Вирмом родича, тот обнял его, да сжал до предела мышцы свои, не давая твари вырваться из его захвата. Проскулив от потери, Таск только больше на «дыбы» встал, да прорычав бросился на захваченную в удержание вирмовскую тварь, нанося беспомощному отродью массивные удары по его морде, разрывая ту в клочья и ошмётки. Оглянувшись на остальных родичей тот увидел что оборотни не сдавали позиции, продолжая вгрызаться в тела скверны, да умирая прямо застряв пастями в них. Люпуса охватила дрожь – куча тел гару лежали в ногах Змеиных отродий, что с тяжестью сами падали на землю. И, конечно же, размышления на поле боя – самый идиотский поступок. В момент как он пялил на своих родичей, в него влетела ещё одна огромная туша вирмовской твари. Перекинувшись с той парой ударов лёжа на земле, ту быстро другой Арун схватил за ноги да в другую сторону откинул, а Таск же, получив ещё несколько ранений, и будучи если не при смерти, так до смерти перепуганным, скуля с земли поднялся да дёру дал с места бойни. Тот бежал сверкая лапами, тяжело дыша и воя от боли и досады. Однако пока тот бежал и выл, сам того не замечая подцепил на хвост двух Танцоров Чёрной Спирали, что выжидали как тот сам приведёт их к каэрну. Придя в обитель, тот почти сразу увидел мерцающие из-за спины силуэты, что не смотря на раненного гару бросились на прочих, громя всё и разрушая, убивая перевёртышей в моменте как те перекидывались в кринос. Таск же, перекинувшись в свою родную форму – люпус, забился в угол септа, не осмеливаясь даже выйти. К моменту, как над обителем кружились злые клубы чёрного, словно смоль, дыма, подоспели и Аруны некогда септа, что смогли одержать победу над остатками скорняков. Не сдерживая позора, скинутого на его ношу, тот покинул место обителя, даже не помогая товарищам с Танцорами, что и учинили разруху.
Таск бежал в город – туда, где был лишь пару раз за всю жизнь. Там его постоянно преследовала паранойя и непринятие людского общества, что сопровождалось отвержением и отвращением ко всем, кто не являлся родичем люпуса. То, что он сам не имел никаких способов заработка, наталкивало гару на поиск соответствующих. Не придумав ничего лучше, кроме как мародёрство, молодой ликан стал поджидать путников всяких на трактах, быстро разбивая их головы словно арбузы, перекидывая лапы в глабро, или в люпусе вгрызаться в тех же. Однако это дало свои плоды – вскоре, когда гару собирался выпрыгнуть из кустов на очередной чей-то тяжёлый шаг, его встретил не всяк путник, а удар щитом по голове. Отпрыгнув на земь тот долго нервно бегал по нескольким латникам с клеймами стражи местного городишки на груди, что всё ближе подступали с мечами и щитами. Ждать долго не пришлось тем, ведь в миг Таск с мерзким звуком ломающихся костей и всхлюпыванием плоти обернулся в кринос, хватая одного из латников, да поднимая над землёй и сжимая до той степени, что доспех гвардейца стал тому и гробом. Ещё пару минут бойни выдержали остальные стражники, что, увы, тоже были либо прибиты к земле, либо сплюснуты в единый с доспехом своим блин. Возвращаясь к себе в обитель, что находился на подступе к вратам, тот улёгся спать у костра. Однако сон его продлился не так долго – вместе с пробивающимися сквозь горизонт и стволы древ лучами солнца, гару разбудил и лязг латных доспехов. Продирая глаза тот глянул на вход своего ветхого сарая, в котором увидел силуэты, будто вновь оказался ещё щенком в обители септа. Однако эти силуэты отличались, и было видно острые козырьки шапеле и перекинутые через плечо алебарды. Всё это происходило для Таска, словно в долю секунды: в сарай быстро вломилось четверо, как видно – латников, что взнеся алебарды над головой начали метить по гару с криками «Оборотень! Бестия!». Пропустив один из ударов, Таск не замедляясь сам стал перекидываться в кринос, ломая своей тушей крышу и стены сарая, обломками которых тот после и метал в охотников. Началась кровавая бойня между охотниками и проклятым, в конце которой тот, хоть и на грани смерти, одержал победу. Разнеся последнюю голову напавших охотников тот бросился в бегство, предварительно перекинувшись в родную форму люпуса. Кажется, фостерн совсем позабыл о всяк правилах внимательности, и даже не удосужился догнать и растерзать всех тех, кто видел его превращение. Его ошибка могла стоить ему жизни, однако, по видимому в этот час Матерь была снисходительна над глупым своим защитником. Пробродив несколько суток, наедаясь скотом в стойлах ферм, Таск забрёл в новое место – сердце Стиирканда – величественный Столъд. Усевшись на одну из лавок оборотень задумался, как же проживать следующую часть жизни ему будучи в отторжении септа. И, на тот момент, ничего лучше наёмничества тому не взбрело в головёшку. В этом ремесле перевёртыш решил действовать более скрытно, ибо понимал что вероятнее всего при следующей встрече с охотниками его голова будет висеть разве что в виде трофея над камином. Проживая свою жизнь, подлизывая всяким баронам за несколько медных взамен за очередное грязное задание, Таск постоянно боялся любого силуэта в ночи – охотников, или что ещё страшнее, так это месть за предательства септа и отступление с поля бойни. Помимо наёмничьей деятельности, что заключалась лишь в убивать, защищать, убивать, тот иногда выходил за Столъд на просторы, где обращаясь в родную форму резвился по лесам и лугам, в моментах наконец сбрасывая всю эту тяжёлую ношу с себя, хоть и не надолго. К тому же тот иногда и встречался с одинокими цимисхами, которых с ярым рвением без разбору терзал и разрывал на части.
Таск осознавал, что охотники вероятнее всего знают о скрывающемся в люде ликантропе, а потому его долгота пребывания в Столъде, и момент очередной встречи с охотниками – лишь вопрос времени. Сам гару боялся как огня любой отголосок родичей, ведь и среди тех тот считался чужим. Была крайне тёмная ночь, луна пробивалась через занавески на окнах трактира. Сидя напротив очередной куртизанки, что пыталась развести гару на медные взамен за постель, да попутно лишь растягивая с ней диалог тупыми и абстрактными вопросами простучал очередной топот копыт. Встав со скрипучей лавки, да подойдя к окну и откинув занавески вгляделся в мрак уличный. Несколько латников, полностью облачённых в латы и с лабрисами за спиной стояли в стойлах, что-то активно обсуждая да поправляя зелья, развязанные по их ремням. Таска охватил животный страх, тот пятясь от окна несколько раз взъерошил себе голову, продолжая пялить в окно и следить за охотниками в холодном поту. Действовать что гару, что охотникам нужно было чрезвычайно быстро. Ринувшись по лестнице на верхние этажи, тот начал искать запасной выход, однако не найдя такового тот облачился в глабро и лапой разбил окно, следом выпрыгивая оттуда. Сказать что это привлекло мракобойцев – ничего не сказать. Те быстро ринулись к переулку, в которой вылетел перевёртыш, да завидев там силуэт мужчины, что быстро стал трансформироваться в лютоволка, у них быстро отпали все сомнения на счёт того, действительно ли ликантроп обитал в этом городе. Началась погоня – Таск мчался с переулка в переулок, кружа и виляя меж домов, пытаясь запутать охотников и понемногу приблизиться к вратам Столъда. Когда тот подумал, что достаточно оторвался, тот вновь перекинулся в хомид и «пулей» вылетел в врата, что не были закрыты из-за въезжавших тогда повозок с товаром. Вылетев за стены града, тот не переставал слышать голоса охотников и лязг латных доспехов, посему двинул глубже в чащу леса, надеясь хоть там оторваться от мракоборцев. Виляя меж деревьев, да ориентируясь по своему нюху и слуху гару понимал, что охотники на хвосте и вовсе не собираются отпускать дичь, что почти загнали в угол. Выбор был скуден – продолжать бежать и тратить свои силы, попутно тому что куча охотников будет нарастать всеми встречными им кметами, или принять бой когда они не успели заручить поддержки у путников. К тому же, вспоминая гордую свою принадлежность к арунам, да и правила племени его, что нельзя отступать, тот делает второй выбор. Либо он выживает и встаёт на путь искупления перед Гайей, либо падёт смертью как и его родичи в септе. Выманив охотников на поляну где было больше всего места для кринос формы перевёртыша, тот сразу завидев медленно вылезавшие из мрака крон и стволов деревьев поблёскивавшие от света луны латные доспехи охотников с мерзкими звуками перекинулся в кринос, восстанавливая с этим энергию и раны после падения из окна. Началась бойня. Не обращая внимания на все те удары, что воинственный гару получал от охотников, он шёл по каждому по очереди, хватая тех и поднимая над землёй либо умертвляя сдавливая в лапах, либо разрывая или с задорным хрустом лопая их головы. В приступе дикой, животной ярости и адреналина Таску удаётся победить отряд охотников, оставив на своём теле и лице с дюжину неизлечимых регенерацией ликантропа шрамов от их серебряных клинков. Второй раз ему удаётся вылезти из под лап и клинков охотников. Смерти двух отрядов мракоборцев не останутся без последствий. Таска охватила жуткая паранойя – он видел в каждом двуногом для себя опасность. Он боялся что во время выпивания на него сзади нападут, и одарят бесславной смертью. Он боялся каждого силуэта в сумраке, каждый шелест и шёпот. Однако, он дал обещание – если тот сумеет сохранить морду свою на плечах то начнёт всю свою жизнь с чистого листа, да попытается очистить имя своё от беглового позора. Продолжать жить в Стиирканде – мысли самоубийцы, ибо к тому времени всё больше и больше стекалось охотников к Столъдским лесам и полям, в надеждах на славную охоту и сладкую до нельзя жертву. Во время перерывов скитания своего по лесам и полям от охотников хобских, гару задумывался где же можно было бы тому скрыться. Параллельно с охотниками не отставали от гару и цимисхи, что желали отомстить народу гару за смерти вампиров. Медлить Таску было некогда – чем больше тот думает и скитается, тем ближе к его плоти Вирмовские твари и клинки из лунного металла. К тому времени по регионам пробежала новость, что некий Златозуб набирает команду в плавание на Предел, из-за появившейся бреши в тумане. Почти в ту же неделю арун добирается до ближайшего людского поселения, откуда запрыгнув на какой караван, днями и ночами ехал в сторону хобских портов. Однако, переживая время от времени стычки со встречными цимисхами, арун принимал бои без всяких пререканий, вгрызаясь в тех с особенным удовольствием, да когтями рвя их тела. Именно поэтому тому приходилось по нескольку раз менять повозки на пути. Наконец добравшись до портов, что были переполнены кораблями, держащими путь за командой Златозуба, гару откинув все свои старые вещи, что могли напоминать ему о прежней жизни, да пробравшись следом на борт, тот уснул меж бочек с провизией, во время поездки которые он сам и опустошал. Он вовсе не следил за временем на борту посреди водной глади – его это не слишком волновало. Всё время он уделял продумывании конкретных целей на новом материке, как начать свою жизнь с чистого листа и искупиться перед Гайей. Перевёртыш ставит одними из первых целей найти родичей своих, да образовать вместе с ними септ и продолжить борьбу Вирмом. И вот, под конец своих суждений в очередной вечер, арун засыпает с надкусанным яблоком во рту, да просыпается уже от радостных криков с палубы «Суша! Впереди суша!». Тихо проскользнув ко всей серой массе, тот выглянув за борт увидел порт Предела. На этом и начинается новая глава в жизни защитника Матери.
Последнее редактирование:
