freeprettyy
Ограниченный доступ
- Сообщения
- 762
- Реакции
- 1 493
***
ГЛАВА I. ПРОЛОГ
Лесоруб – персонаж, живущий в дремучем лесу; часто его изображают как нищего, грязного разрушителя, изгоя человеческого общества. Будучи «врагом» всех деревьев, он одновременно является палачом и мясником леса – а эта профессия является позорной для обывателей. Однако, быть лесорубом у скральдов – это не просто авторитетно, это почётно, ведь одно дело, когда ты ходишь в лес охотиться, и всё внимание и сосредоточенность свою расходуешь на охоту, толком ни на что иное не отвлекаясь. Совершенно другое, когда ты, в беспросветной метели пытаешься нарубить деревьев для поселения, при этом ожидая опасности от диких зверей каждый момент. Снаружи ветер будто пронизывает одежду, обнажая тело перед ледяной пустотой, а внутри, будто тысячи точек холода. Не уют метели преодолеваешь вначале мысленно, лишь после на внешнее отвечаешь собранным теплом. В той белой мгле сотни зимних пылинок порывами ветра бросаются в лицо, вызывая колкое ощущение мельчайших капелек воды. Когда ты с тяжестью преодолеваешь незаметную преграду, то ветер неожиданно мягко и сильно подталкивает вперед; в таких условиях рубить деревья, для неподготовленного человека просто невозможно, в такой ситуации человеку повезёт просто выжить.
Дровосек Сван был больше шести футов ростом, с округлыми, как гладкие скалы, плечами и такой широкой грудью, что стягивавшая ее оленья куртка, на которой Сван расположил сотни металлических кружков, похожих на чешуйки большой рыбы, казалось, вот-вот должна была лопнуть по швам. От колен до щиколоток шерстяные штаны были защищены тюленьими крагами. На скральде были сапоги из кожи задних ног вола, сшитой таким образом, что копыто служило каблуком, предохраняя лесоруба от скольжения на льду. На поясе висел кинжал с узким клинком и рукояткой, инкрустированной зубами зверей. Рукава куртки, закатанные выше локтя и заколотые костяными булавками, открывали волосатые, с выпуклыми мышцами руки, похожие на ветви дуба, которыми размахивают могучие ветры на плоскогорьях.
Сван был тем, кто, вероятно, один из первых тогда живущих скральдов, ступил на территорию Хакмарри. Новорождённый сын Свана недолго пробыл на своей родине. К моменту отплытия скральдской экспедиции, чаду Свана - Хродольву, было около полутора лет. Брать его с собой в условную экспедицию было крайне опасно, но оставлять его было не с кем. Матушка Хродольва погибла после родов; посмертные роды плода не были какой-то особенностью с местной медициной, но это явно было большой потерей для Свана, боль от которой он хотел утешить отплыв из земель которые так и приелись. Сван понимал все риски, и то, что может случиться с новорождённым в корабле, но на удивление, всё прошло достаточно хорошо. Скральдские корабли отплыли из Матхельма. Плыли долго они, пока не увидели землю Хакмаррскую. Дабы углубиться к рекам и отправиться вплавь углубляясь по Хакмаррским рекам - вёсла стали грестись быстрее, а экипаж лодок начал судорожно обливаться потом... Добравшись к неизведанным для их группы землям - спустили вёсла на борт, дабы остыть от горячих потов. Течение несло лодки по реке вглубь земель. Найдя интересное место - причалили. Виднелись высокие снежны горы... На месте остановки скральды разбили небольшой лагерь, который в последствии возведётся в небольшую деревушку, назвали они поселение своё "Лейрвик". Сван сразу нашёл применение собственным навыкам на Хакмарри, он был потомственным лесорубом, его навыки пригодились больше любых остальных в воссоздании поселения.
Хродольв - первенец в семье лесоруба, - с рождения мешался в этой палитре; отец, что был уважаемой и наводящей ужас одним лишь взглядом личностью, с детства обучал ещё неокрепшего умом сына не только всему, что могло бы пригодиться по жизни в забытом самим Торегином захолустье, но и собственному ремеслу - Хроди должен был стать тем, кто возьмёт в руки топор по истечению жизни его старика, да стать преемником метафорического трона. С самого рождения на Хродольва была возложена большая ответственность, снабжать родное небольшое поселение на около Хаафингара древесиной, после кончины отца. Древесина, это в первую очередь отопление, не будет древесины – не будет тепла, а соответственно и выжить без тепла при мерзлоте не выйдет.
ГЛАВА II. СТАНОВЛЕНИЕ
Из-за этого детство Хродольва проходило не так, как у других детей; как было сказано выше, с рождения на Хроди была возложена большая ответственность, отец понимал что он не вечный, поэтому, как только Хродольв стал хоть сколько-то способным, он начал учить его ремеслу. Пока все его сверстники резвились и игрались, он около дома тягал небольшие бруски целыми сутками; он смотрел на них с очевидной завистью, им повезло родиться и жить беззаботно, без тяжести на своей душе. Его отец – Сван, всячески старался подбадривать его, когда видел, что он унывает из-за своего предназначения: быть лесорубом. В перерыве между работой и сном Сван вырезал из деревяшек какие-то незамысловатые игрушки, статуэтки и всё то, что могло бы хоть как-то ободрить восьмилетнего сына. Хродольв, конечно, был безумно счастлив первые пару дней с собственной игрушкой, но бремя дровосека вновь нависало над ним, и снова на его лице отображалась угрюмость и уныние собственным положением. Постепенно спина и руки у Хроди стали такими сильными, что мальчишки прекратили драться с ним, переключившись на калеку Ингара, имевшего обыкновение собирать ветки орешника, которыми они меня били. Хотя Хродольв был сильным, ему всегда доставляло удовольствие после напряженного дня сидеть и крутить ногами ось токарного станка, поворачивать заготовку в ту и в другую сторону, смотреть, как мастер по соседству придавал грубой древесине нужную форму и размер.Уже в возрасте двенадцати лет Хродольв впервые пошёл в самую чащу леса, со своим отцом Сваном. До этого момента была лишь теория, да совсем небольшая практика. Он сидел около дома, да колол пеньки, тягал небольшие бруски и всячески подготавливался к своему первому выходу. День первого похода, без каких-либо сомнений, важный день для Хродольва. Впервые он мог проявить себя, показать себя как будущего правопреемника великого дровосека Свана. Когда они направлялись к лесу, казалось, что ветер спокоен, ничего не предвещало даже близко какой-либо метели. Пошли они в лес поутру, чтобы вернуться в поселение до заката, а впоследствии не остаться ночевать в диком лесу, кишащем дикими зверями. Шли они через практически непроходимые сугробы, ведь протоптать тропинку через лес не представлялось возможным, каждую ночь бушевала метель, которая за пару секунд могла замести любую вытоптанную тропинку. Это было нецелесообразной тратой силы, поэтому каждый поход в лес означал прорубание новой дороги собственными ногами к деревьям; вытаптывал её, очевидно, отец Сван, а Хродольв лишь топтался сзади за ним, да подбадривал отца напеванием народных скральдских песен. Была на них грубая шерстяная куртка и кожаные штаны, прихваченные у колен и заправленные в высокие сапоги из воловьей кожи, похожие на толстые мокасины, мало защищали от порывов ветра, но отец с сыном, казалось, даже и не чувствовали холода. Им не давала покоя мысль о зверях,
которые могут ринуться на них в любой момент. В руках Свана был огромный массивный топор, который был необходим не только для рубки деревьев, но и для борьбы с лесными зверями. Местные медведи и волки очень недолюбливали дровосеков из-за шума и хаоса, которые они привносят в их дом, поэтому скральдские лесорубы крайне аккуратно действовали, стараясь не сталкиваться с обитателями чащи.Спустя время они наконец-то доходят до первого дерева, оно было небольшого размера, но как для ребёнка – это было той ещё задачкой. Хроди, сквозь пот и холод долбил по дереву своим топориком, пока его отец, под стуки инструмента осматривал снежный горизонт. Над ровными сугробами никого не было видно. Метровый снежный покров равномерно расстилался по всему лесу, от чего было ни сложно заметить, если кто-то вдруг окажется рядом. Спустя две минуты дерево, наконец, сдаётся Хродольву, да с грохотом веток падает на сугроб, в паре метров от мальчишки. Птицы, оставшиеся на зимовку, как по указке вдруг разлетелись по округе. Сван знал, что это плохой знак, крик птиц явно мог привлечь лесных хищников, но отец не хотел оставлять своего сына без первого урока. Он мог в тот же момент уйти со своим сыном, с одним тоненьким деревом, а мог остаться там, показав важный жизненный урок чаду. Принял он решение своё, да пошёл Сван протаптывать дорогу к дальнейшему дереву, стоявшему неподалёку. Дровосек был на стороже, словно акула, выискивающая угрозу; держал в руках он свой топор двусторонний, да готовится дать бой опасности. Не прошло и четырёх минут, как вдалеке на горизонте виднеется чей-то силуэт, с огромной скоростью, как у коня, скачущего к Свану. Взяв свой топор покрепче с страхом в глазах Хродольв попятился назад, а его отец схватился за свой боевой топор, да встал в храбрую стойку. Он уже не раз сталкивается с медведем, от чего он и был подготовлен к сражению с ним. Когда медведь подбежал, он не стал сразу нападать; крупный, бурый медведь поднялся во весь свой рост. Глаза небольшие, злобные, колючие. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Движения у него быстрые, агрессивные. Такой зверь, ударив лапой, может перебить хребет взрослому лосю, не говоря уже о скральде. Приблизившись к медведю, Свану удалось опередить его на доли секунды, он ухватил его за шерстку чуть ниже челюсти и, стремительно оттолкнул морду. Последовал сильный удар топором в медвежью грудь. Провернув рукоятку, хотел вынуть орудие для повторного удара, но в тот же миг почувствовал, как зверь, подминая его под себя, рванул когтями на спине полушубок. Слегка простояв в ступоре, Хродольв дрожа от страха метает свой топорик в голову дикого зверя. Бурый взревел от боли и присел, прикрывая изодранную шею лапой. Сван, получив секундный тайм-аут, вынул топор из тела медведя и снова всадил по самую руку. Кровь потекла из ран медведя в два ручья, перепачкав вокруг белый снег. Вновь дровосек вынул свой топор из мишки, да ударил тому добивающий удар прямо в череп, пока тот истязался от боли. Бурый стремительно скатился вниз по склону. Хроди отпрыгнул в сторону, чтобы не угодить под тушу. Сильная боль пронзила спину Свана, да зашипел тот от боли, сдерживая свой крик, дабы не призвать ещё больше неприятностей. Хродольв с дрожащими руками подбегает к своему отцу, да оглядывает его с ног до головы, и сильную рану его на спине. Понимает сын, что сам отец до поселения не доковыляет. Сложив все вещи на новообразованное подобие тропинки, тем самым облегчив вес, он хватается за ноги отца, да начинает того волочить в сторону поселения. Стонал Сван от боли, да старался сдерживаться; и при сыне неудобно показаться слабым, и опасность зверей всё ещё была актуальна.
Когда Хродольв всё-таки подошёл к вратам поселения, то ездовые собаки сначала не узнали их, знатно облаяв. Увидев раненого дровосека, местные жители подскочили помочь ему, уже через пару минут он был в лазарете у врачевателя, который мог помочь Свану. Рядом с Сваном сидела свора скральдов, сидела и надеялась на дальнейшее выздоровления лесоруба. Хроди сидел зачарованный после столь серьёзных испытаний. Дым от очага заполнял деревянную постройку сладковатым, терпким ароматом. Отогревали Хродольва мёдом, да пледом укутав тёплым. Жители также пили мед и эль до тех пор, пока не засыпали прямо на подстилках из камыша. Только с первыми петухами они, пошатываясь, направлялись домой. Спустя неделю Свана вернули домой с сломанным позвоночником. Валялся он бестолково на печи, да стал обузой для родного сына, Хродольв конечно не показывал это, но некая нотка присутствовала между ними до самого расставания. Отец был скральдом бывалым, да чувствовал это и стыдно было ему перед сыном своим. Ни одному отцу не пожелаешь такого, чтобы твой сын видел тебя немощно лежащим на печи.
ГЛАВА III. КАТАСТРОФА
Никто не знал что делать, младой лесоруб не был зрелым для столь тяжких испытаний, а отец из-за своей спины уже был не в состоянии делать что-то. Понимая бедственность положения, шли в чащу лесную рядовые скральды, до этого никогда не ходившие по дрова. Считали многие это закатом поселения, тот, кто раньше снабжал всю деревушку теплом, отныне лежит искалеченный у себя на печи нетопленной, а наследничек его ещё малый для работы мужской негоден. Шестнадцатилетний Хродольв чувствовал на себе вину перед отцом, перед людьми. В тот день он мог не мешкать, а сразу помочь своему отцу в борьбе с медведем, или взять удар на себя, но он решил отстояться в стороне и лишь потом, непутёвым броском случайно задеть зверя. Когда выходил Хродольв на улицу, воды набрать с колодца промёрзшего или ещё чего, то ловил он на себе взгляды косые, осуждающие взгляды ловил он на себе. В лицо подростку ничего не говорили, но все понимали кто виновник в случившемся. Тяжесть эту он ощущал на себе ещё долгое время, не выходил он из дому долгое время.Но история всех однажды заканчивается. То, что лесоруб Сван уцелел после схватки с медведем, несомненно, чудо, но и он сам, и тот лекарь, оба они понимали, что долго дровосек не протянет, даже находясь неподвижно на печи. Одним из очередных морозных дней, сын вернулся домой, и, поздоровавшись с отцом, не услышал ответа. Сначала он не придал этому значения, но когда он всё-таки осмотрел отца, он понял… От горя заревел он на всё поселение, как мог; на крики его прибежали лекари, да половина деревушки. Хродольв зажимал руку отца что есть мочи. Лекарь снял шляпу. Отец смотрел на сына. Смотрел стеклянными глазами. Когда деревенский врач стал выражать соболезнования, Хроди не слушал его, не верил ни единому слову. Он не может умереть. Отец смотрел на него, всё такими же стеклянными глазами. Старшая дочь Крина и Мирки, одна из Десяти старших богов. Тильта - богиня порядка, жизненного цикла, начала и конца, рождения и смерти - забрала его душу
Осознание факта семейного одиночества отдавалось гулом в висках, который можно было утопить лишь в алкоголе. Деревушка угасала с каждым мгновением, уровень жизни стремительно падал, это, конечно, не было напрямую связано с гибелью Свана, но его смерть отразилась на всех жителях. Триумф, слава и величие канули в прошлое вместе со светлыми деньками, словно их никогда и не было. Оставалось перебиваться заработками с небольшой кожно-меховой мастерской, поэтому Хродольв и засиживался в ней допоздна.
ГЛАВА IV. ИЗГНАНИЕ
Когда Хродольву исполнилось восемнадцать лет, то он стал полноправным скральдом. Все его ошибки, проступки, все они были допустимы, ведь до этого момента он считался ребёнком, и не мог нести ответственность. Но с исполнением возраста в восемнадцать лет Хроди должен был нести ответственность за всё, что натворил. Никто не стал слушать его, чтобы они сами делали, оказавшись перед медведем в столь юном возрасте? -Замешкали также как и он, все это понимали, но никто этого не говорил. Хродольв стал настоящим козлом отпущения, все проблемы, которые даже не касались его, были записаны на него. Глава поселения не мог признать своих ошибок, а скинуть все неприятности на одинокого юнца – крайне просто. Отца его прибрал Торегин, и больше некому было вступится за него. На совете деревни сначала хотели убить юнца, но толи совесть, толи ещё что-то заиграло в душе главы деревни; в конце концов, было принято решение об изгнании Хродольва из деревушки. Юноше дали время собрать свои манатки, да убираться из поселения немедленно, пока они не передумали над решением оставить его в живых. Взял он в свою дорогу мешок продовольствия, отцовский топор, да вещи по теплее надел на себя. Выпив полбутылки местного самогона, направился он к вратам. Под крики жителей был изгнан он за стены; желали местные жители ему плохих вещей они, проклинали его за плохие деяния, надуманные конечно-же. Отныне он сам в ответе за себя. Ему было некуда идти, поэтому он решил идти уже по знакомому пути. Покойный отец рассказывал ему что за лесом, куда он ходил рубить дрова, есть какой-то славный городок, но чтобы туда пробраться – нужно пройти какое-то испытание, а какое, Сван умалчивал. Дровосек говорил сыну, что мог бы уже давно уйти в тот славный городок, но его совесть… она не позволяла ему оставить село, и сына. Ведь пройти испытание это можно в одиночку, а двоих не пропустят. Нахлынувшие воспоминания вновь отправили Хроди в те времена, вспомнив о этой легенде, он принял для себя решение. Раз он один, никому не нужный, то пора ему узнать, что же за городишко там славное есть, да испытание тяжкое.
Пошагал он в серой мгле по сугробам, слушая вой метели, и, вспоминая яростные взвизгивания главы поселения, чувствовал, что его слова остановились где-то в горле у него, душат. Хрустя метровым слоем снега, чувствовал он себя, как ходячая мишень для зверей. Темень и метель не давали даже возможности увидеть что-то на метр вперёд. Тревога сопровождала Хродольва весь путь, с самого захода в лесную, зимнюю чащу. Каждые пару шагов он осматривался, не преследует ли его кто-то? Страх поглощал Хродольва, силы его истощались с каждым шагом, а ветер стал морозить его лицо с новой силой, от чего скральду пришлось пробираться через стужу опустив взор в ноги. Но это был явно неподходящим моментом опускать свои глаза; через долю секунды он почувствовал словно метель обходит его, хотя звук вьюги всё ещё глушил уши. Подняв свой взор, он увидел страшную картину: белый медведь, обитатель лесов местных, обнюхивал Хродольва. Он был зверь необычайных размеров, достигавший в длину четыре метра, а весом он весил более тонны. Дыхание Хродольва участилось, а зрачки расширились до огромных размеров. Обнюхав скральда, через мгновение, с громким, словно оглушающим рёвом, медведь набрасывается на жертву. От одного удара лапой Хродольв отлетел на пару метров к стоящему неподалёку дереву. Силы его были истощены, даже подняться после столь долгой прогулки он не мог, ни адреналин, ни желание жить не придавало ему энергии, чтобы дать бой белому медведю. Медведь, не слыхавший никогда о правилах честимого боя, казалось бы, вот-вот приступит к перевариванию упавшего скральда, но
неожиданная вспышка отпугнула зверя. И вот уже король леса убегает от умирающего Хродольва. Разлёгся скральд на сугробе, в далёкой чаще леса, где даже при желании, ни одна живая душа его бы не могла спасти и вызволить из снежного капкана. С каждой минутой его ноги промерзали и обмораживались, кровь в руках стыла, и вот-.. наступил долгожданный покой.ГЛАВА V. СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
После метели, лес стоял, словно в сказке, пение оседлых птиц разносил по округе. От места битвы, а точнее избиение скральда медведем и след простыл. Метель разогнала снег, и вновь всё расстилалось ровным снежным покрывалом. Красивое пение птиц прервал непонятный шум, из под снеговой завалины поднималось нечто. Казалось, это выживший скральд поднимается из под ловушки, но вместо скральда высвобождалось существо огромное и устрашающее. В вышину это чудище было явно более четырёх метров. Его туловище покрыто густой шерстью чистого белого цвета, лишь грудь его была оголена, и можно было увидеть, что она выраженно голубого цвета. Голова его была вытянутой и продолговатой, а руки были толстенные, как ствол дуба. Неуклюже поднявшись в полный рост, казалось, что чудище вот-вот упадёт. Осмотрев себя, монстр издал истошный, проницательный рык, словно медвежий. Всплеск тьмы поразил Хродольва в ту самую ночь. Хроди не мог узнать себя, неумело шагая в новом обличии, он побежал к ближайшем перемёрзшей руке, когда он увидел свою морду, он застыл от страха и ужаса. Отныне он не человек, не скральд, а мерзкое зимнее чудовище, да такое, каких ещё свет не видал. Ничего Хродольву не осталось, кроме того как выживать в лесу. Его память с каждым днём затуманивалась, и затуманивалась. Хродольв забыл своё имя, прошлое, предназначение. Отныне Хроди отталкивался лишь от своих приобретённых животных инстинктов. Спустя длительное время он смог овладевать собою, он научился охотиться на зверей, научился развивать высокую скорость.
Жизнь Хродольва, очевидно, изменилась до неузнаваемости. Он отныне не неудавшийся первенец дровосека, а лесное чудовище, скитающиеся по лесу в поисках пропитания своему неугомонному организму. Все, кто хоть сколько-то могли успокоить желудок троглодита, от зайцев, до крупного рогатого скота, всех их ждала участь попасть в желудок Снежного человек. Так его прозвали местные жители, которые уже не раз сталкивались с ним, когда тот случайно путал границы леса, и выходил в свет, к людям. Жители пугались тварь, но находились и герои, те кто считали что они – способны одолеть тварь, но ни один из них не возвращался в свои поселения не то что с головой монстра, они просто не возвращались. От чего монстра обозначили обители местные людоедом, да маньяком хищным. Он вселял ужас в жителей севера, куча легенд разрослось вокруг него. Многие из них – лишь сказки, дабы напугать детишек, а некоторые из них – истина, но никто не может говорить что-то с уверенностью про него. Как уже было сказано, все кто пытались словить его, по итогу погибали, а находили их лишь через пару лет, случайно наткнувшись на тело в сугробе. Однако, многие жители до сих пор не верят, считая, что снежный человек – такая же легенда, как и многие другие. Что-ж.
Последнее редактирование:
.
