- Сообщения
- 1 600
- Реакции
- 10 224
"О Гонимом..."
В конце весны 257-го года детский плач вырвался из уст младенца, явлённого на свет в покоях родового имения Сиктисов, что в Троесе, на острове Халф. Не было, тем не менее, счастья в сим возгласе новой жизни, ведь мать рождённого мальчика была незамужней, а на свет явила бастарда – уродца в глазах родни. 17-летняя Феодора долго не признавалась своему старшему брату, Евстахию Сиктису, хранителю ключей Троеса, от кого же она понесла бремя, но за два месяца до родов, наконец, раскрыла тайну: девица была совращена венерабилисом города Апира, Урбаном Иполлитом Цигонием, прислуживающего при дворе дартадского прокуратора Халфа.
Священнослужитель Авилиусо-Флорендской церкви всячески отрицал свою вину, а случившееся, что логично, настроило Сиктисов против имперской власти на острове. Уже скоро, в 260-м году, глава этого семейства стал членом заговора, целью которого было поднять восстание в Троесе, когда в город наведается сам прокуратор. Спустя некоторое время, господин Евстахий доверил свою тайну собственному дяде, Анастасию, коего намеривался вовлечь в восстание. Это оказалось фатальной ошибкой папии Троеса, ведь лживый и злобный Сиктис-старший тут же сдал племянника, и явившаяся спустя сутки гвардия наместника арестовала Евстахия. Затем – трёх его сыновей, после чего схвачен был и сам Анастасий. Первые четверо были повешены, а последний – ослеплён и оскоплен, да отправлен в Дартад. Не совсем ясно, что побудило прокуратора на это действие, но, вероятно, решивших восстать Сиктисов он пожелал уничтожить накорню, да сделать показательной расправу над ними, чтобы другим халфским дворянам было неповадно.
Священнослужитель Авилиусо-Флорендской церкви всячески отрицал свою вину, а случившееся, что логично, настроило Сиктисов против имперской власти на острове. Уже скоро, в 260-м году, глава этого семейства стал членом заговора, целью которого было поднять восстание в Троесе, когда в город наведается сам прокуратор. Спустя некоторое время, господин Евстахий доверил свою тайну собственному дяде, Анастасию, коего намеривался вовлечь в восстание. Это оказалось фатальной ошибкой папии Троеса, ведь лживый и злобный Сиктис-старший тут же сдал племянника, и явившаяся спустя сутки гвардия наместника арестовала Евстахия. Затем – трёх его сыновей, после чего схвачен был и сам Анастасий. Первые четверо были повешены, а последний – ослеплён и оскоплен, да отправлен в Дартад. Не совсем ясно, что побудило прокуратора на это действие, но, вероятно, решивших восстать Сиктисов он пожелал уничтожить накорню, да сделать показательной расправу над ними, чтобы другим халфским дворянам было неповадно.
Трёхлетний мальчик, получивший имя Исаак, был оставлен целым и невредимым, равно как и его мать. Сталось так после того, как в Троес явился всё тот же венерабилис Апира, добившийся аудиенции с прокуратором. Одному Флоренду известно, о чём говорили вельможи, но несколько дней спустя Феодора Сиктис отправилась в женский монастырь, тесно связанный со всё тем же священнослужителем, а её единственный сын попал ко двору к самому дартадскому наместнику, у коего, фактически, был пленником и воспитанником.
В Халфе, как и в Дартаде, высоко ценилась образованность всякого человека, а в особенности – знатного. Исаак, хоть и был лишь ублюдком из рода Сиктисов, всё же являлся представителем островного дворянства, а потому прокуратор позволил мальчику обучаться и всячески способствовал тому. Ребёнок получил хорошее домашнее образование, стал изучать дартадский язык и качественно овладел им к 12-и годам. Кроме того, Исаак стал изучать историю Восточной Империи, Халфа, Флорэвенделя и других стран. Что отличало его от других детей: более именитых, или не запятнавших себя родством с заговорщиками и повстанцами, – так это отсутствие всякого «дворянского» образования: обучения верховой езде, сражениям на мечах или стрельбе, соколиной охоте или плаванию. В то время, когда Исаак не был занят изучением языков, истории и этикета, он, вероятнее всего, прислуживал своему господину – прокуратору. Мальчишка подавал тому пищу и питьё во время застолий и совещаний, был пажем на охоте, исполнял обязанности чашника. От такового положения и стал формироваться его характер, выделялись основные черты: скромность, малообщительность, сдержанность и покорность. В то же время, в учёбе его выделяла усердность.
Такой расклад продолжался до 272-го года, и длился бы ещё дольше, если бы дартадский наместник не оказался убит чахоткой. Исаак, к тому моменту подросший, был куда умнее и начитанней большинства своих сверстников, о чём узнал его вероятный отец – Цигоний Апирский. Постаревший и одряхлевший, венерабилис всё ещё из тени пёкся о судьбе непризнаваемого им сына, и не желал видеть его вечным слугой какого-либо господина. Летом сего года Исаак получил письмо из канцелярии Апирской иепархии, в коем утверждалось, что он, последний из Сиктисов, имеет рекомендации на вступление в поистине легендарное учебное заведение – Гносеонон.
В Халфе, как и в Дартаде, высоко ценилась образованность всякого человека, а в особенности – знатного. Исаак, хоть и был лишь ублюдком из рода Сиктисов, всё же являлся представителем островного дворянства, а потому прокуратор позволил мальчику обучаться и всячески способствовал тому. Ребёнок получил хорошее домашнее образование, стал изучать дартадский язык и качественно овладел им к 12-и годам. Кроме того, Исаак стал изучать историю Восточной Империи, Халфа, Флорэвенделя и других стран. Что отличало его от других детей: более именитых, или не запятнавших себя родством с заговорщиками и повстанцами, – так это отсутствие всякого «дворянского» образования: обучения верховой езде, сражениям на мечах или стрельбе, соколиной охоте или плаванию. В то время, когда Исаак не был занят изучением языков, истории и этикета, он, вероятнее всего, прислуживал своему господину – прокуратору. Мальчишка подавал тому пищу и питьё во время застолий и совещаний, был пажем на охоте, исполнял обязанности чашника. От такового положения и стал формироваться его характер, выделялись основные черты: скромность, малообщительность, сдержанность и покорность. В то же время, в учёбе его выделяла усердность.
Такой расклад продолжался до 272-го года, и длился бы ещё дольше, если бы дартадский наместник не оказался убит чахоткой. Исаак, к тому моменту подросший, был куда умнее и начитанней большинства своих сверстников, о чём узнал его вероятный отец – Цигоний Апирский. Постаревший и одряхлевший, венерабилис всё ещё из тени пёкся о судьбе непризнаваемого им сына, и не желал видеть его вечным слугой какого-либо господина. Летом сего года Исаак получил письмо из канцелярии Апирской иепархии, в коем утверждалось, что он, последний из Сиктисов, имеет рекомендации на вступление в поистине легендарное учебное заведение – Гносеонон.
Юноша несказанно обрадовался такому предложению, ведь посчитал это своим шансом вырваться из прежней жизни. Под конец лета Исаак покинул «обезглавленный» двор дартадских наместников, где память о давнем заговоре Сиктисов совсем ослабла, а потому уход бывшего пленника, к тому же пребывающего под протекцией венерабилиса, остался без какого-либо внимания.
Приступив к обучению, Исаак стал жадно впитывать всю интересующую его информацию, до которой добирался, постепенно добывая обширные знания в области истории, философии, языковедения, теологии и арифметики. От его малообщительности и след простыл: он часто взаимодействовал и вёл обсуждения со своими «коллегами»-студентами, а ещё больше – с преподавателями. Исаак постоянно учился, изучая всё больше, больше и больше. Главным вектором своего обучения он избрал именно историю, интересуясь, прежде всего, становлением Дартада, военными походами известнейших его императоров, а также взаимоотношениями Хобсбурга и Флорэвенделя в Третью и Четвёртую Эпохи. Кроме того, Исаак в совершенстве овладел дартадским языком, стал изучать сакруманский и всеобщий. Юноша стал формировать собственную политическую позицию, базирующуюся на отрицании тирании, посещал лекции по риторике, отстаивал свои идеи и предпочтения в ходе разнообразных дискуссий. К восемнадцати у него возник и ещё один интерес – бухгалтерия, уроки по которой Исаак часто мог посещать. К последнему, четвёртому году обучения, юноша заимел весьма обширные знания во многих сферах, чему способствовало переписывание старинных книг, которым занялся юноша, а в ходе этого установил весьма тесные отношения с Ахендри Иеровоамом Кашшилем, бывшим в какой-то момент архивариусом учебного заведения.
Окончив Гносеонон ближе к средине 277-го года, Исаак получил степень доктора философии, тут же выдав свою первую книгу – «Заметки о становлении Гильдий», повествующие о возвышении бюргеров в Хобсбурге. Учебное заведение Сиктис не оставил, а продолжил свою жизнь в стенах древнего образовательного центра, но теперь – на правах преподавателя истории Флореса. К тому моменту пополнилась и коллекция изучаемых им языков: Исаак был мастерски обучен говорить и писать на детрайском, дартадском и всеобщем, а в меньшей мере – на флорском, сакруманском и хобсбургском. Своим главным ремеслом он, старательно обучавшийся четыре года и считающий себя настоящим мэтром философской мысли, стал считать политику. Молодой и горячий юноша, избавившийся от детской запуганности и застенчивости, даже изредка давал лекции по взаимоотношениям Халфа, Дартада, а также Флорэвенделя, в коих занимал в значительной мере националистическую и анти-оккупационную позицию по отношению как к Западному Королевству, так и к Восточной Империи. Это, по началу, спускалось Советом преподавателей, знавшем о связях Сиктиса с Апирской иепархией, на тормоза, хоть Гносеонон, не принимавший платы за обучение, а опирающийся лишь на пожертвования, в значительной мере зависел от новоиспечённого дартадского прокуратора и его мнении о лояльности образовательного центра. Исааку случалось выслушивать замечания в адрес своей деятельности, но он будто пропускал их мимо ушей. Тем не менее, под конец зимы 281-го года скончался протектор молодого преподавателя – венерабилис Цигоний. Исаак, узнав об этом, сбавил градус своих выступлений и высказываний, практически затихнув на следующие два года и укрывшись книгами в архиве Гносеонона. В 283-м году, тем не менее, двадцатишестилетний Сиктис опубликовал свой второй крупный труд – трактат «О тирании», где окрестил своё презрение по отношению к угнетающим государствам и обозначил свободу высшей ценностью любого человека. Именно человека, так как нелюди, как считал преподаватель, меньше достойны ощущать сию ценность, ввиду отдалённости своей к Богу – это, очевидно, был след Авилиусо-Флорендского учения, повлиявшего на мировоззрение Сиктиса. Исаак указал, что именно свобода мыслить и действовать является тем, что отличает живое от неживого, и что пытаться её отнять у человека – наиболее отвратный из грехов.
Приступив к обучению, Исаак стал жадно впитывать всю интересующую его информацию, до которой добирался, постепенно добывая обширные знания в области истории, философии, языковедения, теологии и арифметики. От его малообщительности и след простыл: он часто взаимодействовал и вёл обсуждения со своими «коллегами»-студентами, а ещё больше – с преподавателями. Исаак постоянно учился, изучая всё больше, больше и больше. Главным вектором своего обучения он избрал именно историю, интересуясь, прежде всего, становлением Дартада, военными походами известнейших его императоров, а также взаимоотношениями Хобсбурга и Флорэвенделя в Третью и Четвёртую Эпохи. Кроме того, Исаак в совершенстве овладел дартадским языком, стал изучать сакруманский и всеобщий. Юноша стал формировать собственную политическую позицию, базирующуюся на отрицании тирании, посещал лекции по риторике, отстаивал свои идеи и предпочтения в ходе разнообразных дискуссий. К восемнадцати у него возник и ещё один интерес – бухгалтерия, уроки по которой Исаак часто мог посещать. К последнему, четвёртому году обучения, юноша заимел весьма обширные знания во многих сферах, чему способствовало переписывание старинных книг, которым занялся юноша, а в ходе этого установил весьма тесные отношения с Ахендри Иеровоамом Кашшилем, бывшим в какой-то момент архивариусом учебного заведения.
Окончив Гносеонон ближе к средине 277-го года, Исаак получил степень доктора философии, тут же выдав свою первую книгу – «Заметки о становлении Гильдий», повествующие о возвышении бюргеров в Хобсбурге. Учебное заведение Сиктис не оставил, а продолжил свою жизнь в стенах древнего образовательного центра, но теперь – на правах преподавателя истории Флореса. К тому моменту пополнилась и коллекция изучаемых им языков: Исаак был мастерски обучен говорить и писать на детрайском, дартадском и всеобщем, а в меньшей мере – на флорском, сакруманском и хобсбургском. Своим главным ремеслом он, старательно обучавшийся четыре года и считающий себя настоящим мэтром философской мысли, стал считать политику. Молодой и горячий юноша, избавившийся от детской запуганности и застенчивости, даже изредка давал лекции по взаимоотношениям Халфа, Дартада, а также Флорэвенделя, в коих занимал в значительной мере националистическую и анти-оккупационную позицию по отношению как к Западному Королевству, так и к Восточной Империи. Это, по началу, спускалось Советом преподавателей, знавшем о связях Сиктиса с Апирской иепархией, на тормоза, хоть Гносеонон, не принимавший платы за обучение, а опирающийся лишь на пожертвования, в значительной мере зависел от новоиспечённого дартадского прокуратора и его мнении о лояльности образовательного центра. Исааку случалось выслушивать замечания в адрес своей деятельности, но он будто пропускал их мимо ушей. Тем не менее, под конец зимы 281-го года скончался протектор молодого преподавателя – венерабилис Цигоний. Исаак, узнав об этом, сбавил градус своих выступлений и высказываний, практически затихнув на следующие два года и укрывшись книгами в архиве Гносеонона. В 283-м году, тем не менее, двадцатишестилетний Сиктис опубликовал свой второй крупный труд – трактат «О тирании», где окрестил своё презрение по отношению к угнетающим государствам и обозначил свободу высшей ценностью любого человека. Именно человека, так как нелюди, как считал преподаватель, меньше достойны ощущать сию ценность, ввиду отдалённости своей к Богу – это, очевидно, был след Авилиусо-Флорендского учения, повлиявшего на мировоззрение Сиктиса. Исаак указал, что именно свобода мыслить и действовать является тем, что отличает живое от неживого, и что пытаться её отнять у человека – наиболее отвратный из грехов.
Сам Дартад ни разу не был упомянут в этом произведении, а Исаак воздержался от каких-либо комментариев и дальнейших высказываний, но сие действие оказалось последней каплей: Совет преподавателей исключил Сиктиса из Гносеонона, запретив тому появляться в границах образовательного учреждения, а уж преподавать – тем более. Исаак мало жалел о содеянном, ведь искренне считал Дартад и Флорэвендель государствами весьма недостойными. Сиктис, тем не менее, надеялся, что Совет не осмелится прогнать его, тем самым наделит своей защитой, но теперь он, помня об участи своей родни и лишённый всяческой протекции, решил, что оставаться в Халфе слишком небезопасно. Собрав свои вещи, он сумел перебраться в Кинтрир, откуда в конце весны 283-го года Исаак отправился в Хобсбург – свою давнюю мечту, страну свободы.
Нортэ встретил Сиктиса в начале осени того же года, и мужчина, желая первым делом обжиться в городе, быстро вышел на связь со столичным университетом, где ему, после длительных обсуждений и переговоров, предложили роль преподавателя истории и халфского языка на философском факультете, на что Исаак, конечно же, согласился. Сиктис, как выходец из Халфа, почитался в стенах университета, но его положение изгнанника на родине и в Дартаде стало вставлять палки в колёса с самых первых дней его работы, ведь продолживший свою прежнюю политическо-гражданскую деятельность Исаак тревожил теперь уже Нортскую Коллегию преподавателей, в коей справедливо предполагали, будто поддержка подобных деятелей может навлечь на них недовольство торговых гильдий, сотрудничающих с Восточной Империей. Потому, мужчине не стеснялись намекать на нежелательность слишком активных высказываний и действий. Исаак же, в свою очередь, пользовался демократичностью хобсбургских устоев и позволял себе идти на конфронтацию с Коллегий, от чего, конечно же, претерпевал. Так, в конце 284-го года, когда мужчина оставил без внимание очередное замечание, он обнаружил, что его не слишком большое жалование было значительно урезано. Следующей весной Исааку было заявлено, что к концу года университет прекратит сотрудничество с ним, но мужчина, чувствуя себя по-настоящему оскорблённым, не стал дожидаться того, и сам заявил о своём увольнении. Долго раздумывая о дельнейших действиях, в конце 285-го года он отправляется в Асэль, где намеревается получить работу в стенах местного лицеума.
Переговоры с руководством длились по меньшей мере несколько месяцев, и завершились предоставлением должности учителя истории. Надеясь на новый шанс, Исаак с прежним энтузиазмом и задором взялся за преподавание, хоть здешняя библиотека и была в разы меньше архива Гносеонона или Нортского университета. Кроме того, была и другая проблема – сам вектор развития Асэльского лицеума. Бухгалтерия, управление финансами, проведение торговых операций, – всё это представлялось Исааку лишь инструментом, в то же время здесь оно заняло царствующую нишу. История, в то же время, оказалась чем-то второстепенным и не слишком ценящимся, и всё это било по всё ещё молодому и амбициозному преподавателю.
Не имея «фундамента» для своей деятельности в виде места работы, Исаак стал самостоятельно организовывать желанную им площадку. Так, на базе Асэльского монастыря Святого Флорэнда, была организована школа, что, на самом деле, являлась скорее клубом по интересам. Он, однако, не пользовался особой популярностью даже в узких кругах, а потому Сиктис вынужден был проводить разнообразные изучения самостоятельно. Углубляясь в историческую наук, Исаак стал интересоваться хакмаррским влиянием на жизнь Торгового Союза в прошлом и нынешнем времени. Ввиду недостатка информации, Сиктис часто покидал Асэль, да отправлялся в Нортэ, где архивы и библиотеки располагали куда большими знаниями в интересующей его сфере. Кроме того, он даже предпринял поездку в Стиирканд – регион наиболее близкий к Хакмарри, но лишённый, однако, всяких возможностей обучаться ввиду отсутствия каких-либо образовательных центров и, соответственно, мест хранения информации. Дабы проникнуться культурой, традициями и знаниями изучаемого народа, стал учить хакмаррский язык, коим овладел достаточно хорошо в следующие несколько лет.
Нортэ встретил Сиктиса в начале осени того же года, и мужчина, желая первым делом обжиться в городе, быстро вышел на связь со столичным университетом, где ему, после длительных обсуждений и переговоров, предложили роль преподавателя истории и халфского языка на философском факультете, на что Исаак, конечно же, согласился. Сиктис, как выходец из Халфа, почитался в стенах университета, но его положение изгнанника на родине и в Дартаде стало вставлять палки в колёса с самых первых дней его работы, ведь продолживший свою прежнюю политическо-гражданскую деятельность Исаак тревожил теперь уже Нортскую Коллегию преподавателей, в коей справедливо предполагали, будто поддержка подобных деятелей может навлечь на них недовольство торговых гильдий, сотрудничающих с Восточной Империей. Потому, мужчине не стеснялись намекать на нежелательность слишком активных высказываний и действий. Исаак же, в свою очередь, пользовался демократичностью хобсбургских устоев и позволял себе идти на конфронтацию с Коллегий, от чего, конечно же, претерпевал. Так, в конце 284-го года, когда мужчина оставил без внимание очередное замечание, он обнаружил, что его не слишком большое жалование было значительно урезано. Следующей весной Исааку было заявлено, что к концу года университет прекратит сотрудничество с ним, но мужчина, чувствуя себя по-настоящему оскорблённым, не стал дожидаться того, и сам заявил о своём увольнении. Долго раздумывая о дельнейших действиях, в конце 285-го года он отправляется в Асэль, где намеревается получить работу в стенах местного лицеума.
Переговоры с руководством длились по меньшей мере несколько месяцев, и завершились предоставлением должности учителя истории. Надеясь на новый шанс, Исаак с прежним энтузиазмом и задором взялся за преподавание, хоть здешняя библиотека и была в разы меньше архива Гносеонона или Нортского университета. Кроме того, была и другая проблема – сам вектор развития Асэльского лицеума. Бухгалтерия, управление финансами, проведение торговых операций, – всё это представлялось Исааку лишь инструментом, в то же время здесь оно заняло царствующую нишу. История, в то же время, оказалась чем-то второстепенным и не слишком ценящимся, и всё это било по всё ещё молодому и амбициозному преподавателю.
Не имея «фундамента» для своей деятельности в виде места работы, Исаак стал самостоятельно организовывать желанную им площадку. Так, на базе Асэльского монастыря Святого Флорэнда, была организована школа, что, на самом деле, являлась скорее клубом по интересам. Он, однако, не пользовался особой популярностью даже в узких кругах, а потому Сиктис вынужден был проводить разнообразные изучения самостоятельно. Углубляясь в историческую наук, Исаак стал интересоваться хакмаррским влиянием на жизнь Торгового Союза в прошлом и нынешнем времени. Ввиду недостатка информации, Сиктис часто покидал Асэль, да отправлялся в Нортэ, где архивы и библиотеки располагали куда большими знаниями в интересующей его сфере. Кроме того, он даже предпринял поездку в Стиирканд – регион наиболее близкий к Хакмарри, но лишённый, однако, всяких возможностей обучаться ввиду отсутствия каких-либо образовательных центров и, соответственно, мест хранения информации. Дабы проникнуться культурой, традициями и знаниями изучаемого народа, стал учить хакмаррский язык, коим овладел достаточно хорошо в следующие несколько лет.
В это же время Исаак возобновил социально-политическую деятельность, но продолжать её долго оказался не в состоянии. Его позиция, вовлёкшая в себя тяготения к разного рода парламентским монархиям, всё так же осуждающая тиранию, представляемую важным для Хобсбурга партнёром – Дартадом, оказалась неприемлемой для купцов Торгового Союза. Лекции и выступления Исаака были пресечены осенью 288-го года по требованию Гильдии Окна и Топора Асэля, коя была отделением одноимённой нортской организации – одной из самых влиятельных в стране. Мещанская элита безо всяких разбирательств лишила его возможности преподавать, да отправила в ссылку в Стиирканд, где ему позволено было проживать в Столъде. Сиктис, однако, не желал задерживаться там надолго, и стал планировать масштабный переезд.
Ему представлялось возможным отправиться во Флорэвендель, Мэр-Васс или Хакмарри. Первые два были им сразу отклонены: Западное Королевство представлялось историку такой же тиранией, как и сам Дартад, о чём он многократно заявлял, а южное пристанище мореплавателей и морфитов считалось непригодным для жизни и работы ввиду нелюдского большинства, в некоей мере презираемого Исааком, и вероятных проблем в связи с положением экс-преподавателя в Хобсбурге. Выбор пал на северный край, и Сиктис решил рискнуть. Собрав свои вещи, располагая относительно приличной суммой, он выдвинулся в Хакмарри в начале 290-го года, достигнув деревни Вербицы весной.
Ему представлялось возможным отправиться во Флорэвендель, Мэр-Васс или Хакмарри. Первые два были им сразу отклонены: Западное Королевство представлялось историку такой же тиранией, как и сам Дартад, о чём он многократно заявлял, а южное пристанище мореплавателей и морфитов считалось непригодным для жизни и работы ввиду нелюдского большинства, в некоей мере презираемого Исааком, и вероятных проблем в связи с положением экс-преподавателя в Хобсбурге. Выбор пал на северный край, и Сиктис решил рискнуть. Собрав свои вещи, располагая относительно приличной суммой, он выдвинулся в Хакмарри в начале 290-го года, достигнув деревни Вербицы весной.
ООС-информация:
1. Имя:
Исаак Сиктис.
2. ООС-ник:
добавлю после одобрения
топика и создания анкеты.
3. Раса:
человек.
4. Возраст:
33 года(к 290-у году)
5. Внешность:
выше.
6. Характер:
общителен и упёрт, стремящийся к знанию
и заполучению сторонников его идей. Религиозен,
эмоционален. Очень хорошо эрудирован, располагает знаниями
в множестве сфер. Добродушен. Редко использует брань.
7. Таланты, сильные стороны:
отлично эрудирован, физически здоров. Знает огромное множество
языков: детрайский, дартадский, всеобщий,
в меньшей мере — сакруманский,
хобсбургский, флорский и хакмаррский.
8. Слабые стороны:
упрямство часто может сыграть злую шутку с
преподавателем, эмоциональность тоже не добавляет
баллов. Совершенно не умеет драться, никогда не обучался
этому. Бывает рассеян.
9. Привычки:
не расчёсывается, часто кивает, обширно использует
жестикуляцию. Любит подслушивать.
10. Мечтания, цели, желания:
узнать как можно больше, стать известным.
Сделать карьеру, заполучить сторонников своих идей.
ㅤ
Последнее редактирование:
