- Сообщения
- 1 043
- Реакции
- 1 486
Глубоко в глуши, вдалеке от всякого рода великих торговых путей или цивилизации бурлящих жизнью портовых городов, в Гюрье - северной провинции Флории, ближе к Вествару располагалась достаточно большая деревня, с одной стороны окруженная лесом, а с другой полями. Люд тут был беден и помимо пьянства, промышлял работой на земле под гнетом местного барона. Реже лесозаготовкой, рыболовлей и собирательством. Именно тут около шестнадцати лет от настоящего времени началась насыщенная, впрочем во многом печальная жизнь Шуи.
1. Детство
Одним поздним зимним вечером одна в то время ещё молодая и легкомысленная крестьянка пряталась от холода в местной харчевне одиноко сидя на лавке у очага. Одиночество её продлилось недолго, скоро к ней подсел чудаковатого вида, молодой человек. Сперва его внешность и заметный запах псины оттолкнули деву, но вскоре юноша предложил ей выпить, за свой счёт и вдруг все её сомнения о его истинно добрых намерениях развеялись(не будет ведь плохой человек предлагать выпить на шару). Так, кружка за кружкой, час за часом они разговорились и в один момент переместились в комнату для путников на втором этаже. Слово за слово, фуфырик за фуфыриком и не без применения силы ранее казавшимся добродушным паренек воспользовался шалашовкой.
Так уж вышло, что дева, не без факта влияния родителей и религиозной общины решила оставить нежеланное дитя и через девять месяцев в спальне родительского дома неудачливой мамаши, одной поздней осенней ночью родилась девочка. Что не могло не радовать, она была без каких либо видимых физических отклонений и вела себя вполне нормально. Вскоре её назвали Шуя, как героя одной старой сказки. Шли годы, девочка быстро росла, она рано научилась ходить и говорить, а так же отличалась от остальных крестьянских детей отсутствием генетических уродств и общей сравнительной красотой. Всё бы хорошо сложилось для Шуи, если бы не бедность и всеобщее осуждение с её рождением настигшие их семью. По сему вскоре мать нашла себе мужа - бездетного тридцатилетнего вдовца, чьи дети и жена несколько зим назад скопытились от болезни, по понятным причинам он был единственным за кого вышло выдать дурёху.
Немного погодя Шуя вместе с матерью и её скромным приданым переехали к мужчине, что теперь был её отчимом. Их новым жилищем была небольших размеров двор на окраине селения. Хутор насчитывал в себе заложенный несколько поколений назад каменный колодец, собственный огород, покосившийся деревянный сарай для немногочисленного поголовья скота и такую же ветхую, не шибко обширную хату на две комнаты.
Возвращаясь к Шуе взаимоотношения у неё с приемным отцом сразу не задались, ведь он хотел своих детей, к тому же его удручал факт того что ему придётся мириться с ещё одним голодным ртом. По сему Шую он ни во что не ставил и особого внимания воспитанию, кроме телесных наказаний не удел. Точно такая же картина складывалась и в отношении матери, своей излишней заботой о дитё она боялась попасть в немилость мужа, впрочем к телесным наказаниям не прибегала и в какой то мере занималась воспитанием девчонки.
2. Взросление
Шло время, Шуя взрослела и примерно к пяти годам отчим стал приобщать её к работе в поле, хотя употребить слово «приобщать» в этом случае было бы неподходящим. Мужчина пытался свалить на неё наиболее тяжёлую и грязную работу, которую она могла бы выполнить. Перебрать компостную яму, вынести помои, наколотить харчей скотине, а когда наступал сезон уборки урожая тащил помогать с его сбором на барских полях за скромную плату и прочее. В ответ на слёзы и брыкания по этому поводу из раза в раз бил. Впрочем не только работа и побои отчима занимали Шую в то время, детское любопытство и непоседливость в один момент взяли верх над страхом быть выпоротой и в любой удобный момент времени, когда она была свободна от работы или отец напивался и не следил за ней Шуя сбегала на улицы играть с другими детьми. С течением времени она смогла обрести немало “друзей”, впрочем это ей давалось не легко, ведь к осуждению со стороны сверстников на счёт её происхождения добавлялся тот факт, что своим экспрессивным поведением Шуя часто отталкивала окружающих: Она часто вздорило с кем бы то ни было, лезла в драки, занималась тем, что отлавливала и убивала мелких птиц и многое другое прочее.
Чуть погодя, сравнительно вырос, у неё вышло прибиться к компании ребят постарше, впрочем таких же маргиналов как и она. Их забавляло поведение придурковатой оборванки, а так же привлекала её выделяющаяся среди остальной шпаны внешность и с того времени они стали везде таскать Шую с собой. Эта незаурядная компания по сути своей заменила ей семью, они были единственными кто оказывал ей поддержку и в какой то мере занимались её воспитанием, впрочем какое воспитание может дать группа полоумных подростков? Вместе со своими новыми друзьями Шуя занималась разного рода бесовством: Они кидались камнями и коровьими лепешками в прохожих и хозяйственную скотину, издевались над бродячими собаками, подворовывали у рыбаков улов, а когда приходило время уборки урожая они дергали яблоки и прочее съестное с огородов односельчан и так далее. Такое поведение и дурная слава закрепившаяся за Шуей естественно не нравились её родителям и отчим всеми силами пытался выбить эту дурь у неё из головы, впрочем как бы он не старался у него это не выходило, однажды он даже закрыл её на пару недель на чердаке, но и это не помогло.
Шло время, Шуе уже четырнадцать и всё бы ничего, но жизнь всё не как не собиралась налаживаться, наоборот всё готовилось стать только хуже. К этому времени мать родила её приёмному отцу собственных детей, двое мальчиков. Они были слабыми и немощными, при родах повитуха и местный знахарь сетовали на это и убеждали родителей, что дети умрут, не дожив до года, и что стоит прервать их жизни что б не мучались. Но родительский инстинкт пересилил здравый смысл и что роженица, что отец наотрез отказались убивать детей. Братья постоянно болели и были явно недоразвиты как физически, так и умственно. К тому же, на их постоянное лечение уходило слишком много средств. Ко всему прочему их нужно было кормить и одевать, что в совокупности с вышеуказанными факторами сильно ударило по материальному состоянию семьи. Естественно решить проблему недостатка грошей глава семейства решил за счёт экономии, в первую очередь на Шуе.
3. Момент, когда всё стало совсем уж худо
Нельзя сказать, что до рождения братьев она жила ни в чём себе не отказывая, но теперь всё стало намного хуже. Теперь Шую могли не кормить по три дня к ряду и ей приходилось перебиваться харчами выклянчеными у друзей или украденными у односельчан. А когда кормили, то кормили в последнюю очередь и нельзя сказать пища что ей доставалась шибко отличалась от баланды, которой кормили свиней, впрочем в особо неудачные недели она не брезговала и этой холодной, липкой субстанцией приготовленной из помоев и крупы, по текстуре местами напоминающей сгустки гноя и соплей. Касаемо одежды, теперь её Шуе вовсе не покупали и с того времени она ходила в рваных обносках сшитых из старой одежды или просто в краденных вещах. Как было упомянуто ранее жилище, в котором она проживала с так называемой семьей нельзя назвать просторным, посему с рождением братьев она из дому переехала ночевать на соломе в сарай для скота, разве что зимой её пускали ночевать в дом на полу около печи(не самое удобное место для сна, к тому же часто случалось так, что просыпалась она обсыпанная сажей). С ней прямо говоря обращались как с собакой и в ответ на такое обращение у неё планомерно возникла ненависть ко всем членам семьи: к отчиму, что изо дня в день избивал и всячески издевался над ней, к матери, что оставалась безучастной и закрывала на поступки супруга глаза, а особенно к братьям, ведь(как она считала) именно по их вине она оказалась в таком положении. Масла в огонь подлил случай, когда одним зимним вечером отчим попытался воспользоваться ею. Когда Шуя уже улеглась на застеленную у печи солому и съежившись готовилась к долгой ночи, приёмный отец осушив предварительно что то около полторы бутли самогону вдруг схватил её и стал распускать руки, впрочем вовремя схваченная сковорода примявшая впоследствии рожу старика упредила последующее развитие событий. Естественно после такой попытки самообороны мерзавец избил её, да так что выбил около пяти зубов и чуть не лишил зрения, после чего полуживую, стонущую от боли вышвырнул на улицу. С того времени Шуя как уже было упомянуто ранее стала серьёзно заниматься воровством, ради пропитания, а так же раздумывать над способом отомстить и сбежать из этого затхлого места в большой город. И такая возможность пришла, впрочем не самым ожидаемым для неё образом.
4. Уход из отчего дома
Однажды в деревушку приехала труппа странствующих актеров - звересей, такие табора нелюдей не редкое явление для северных провинций Флорвендля, впрочем их прибытие стало большим событием для непросвещенных холопов. Выступающих тесно обступала толпа раззадореных крестьян, они возбужденно скандировали и хлопали действу. В тот день на разборной деревянной сцене актёры показывали чудеса акробатики и пластики, выступали жонглеры, ставились небольшие комедийные этюды и прочее. Чем же занималась Шуя в тот момент? А тем временем продукт нежеланного соития шнырял по шатрам на стоянке труппы в поисках одежды, харчей или денег, в общем в поисках чего бы то ни было ценного. Шуя перебегая от шатра к шатру набивала свои карманы монетами, а мешок красивой одеждой и другой дребеденью, это был бы её удачный день, если бы в момент. Когда она сидя на земле в одном из шатров рылась в театральной мишуре в поисках подходящей рубахи один из оставшихся в стане нелюдей сперва зарядил ей ногой по хребту, а после схватил за шиворот и стал тормошить, попутно изливаясь на неё отборными ругательствами. Отшвырнув её в сторону и пригрозив кинжалом, мол чтоб не кричала и не пыталась сбежать он заголосил во всю глотку оповещая остальных о том что к ним в шатры забрался вор. Вскоре толпа зверсей обступала Шую, пока первый кто её обнаружил крепко удерживая за шиворот и срываясь на крик пытался узнать кто она такая. Девчонка ни в какую не хотела отвечать им, ведь знала что с этой информацией они потащат её домой, а там она получит очередную порцию побоев, впрочем долго молчать у неё не вышло. Пара сильных ударов по роже и кинжал приставленный к горлу быстро развязали ей язык. И вот, после непродолжительного допроса группа звересей волочила за собой заливающуюся слезами Шую к её дому c целью поиметь с родителей оборванки денег за нанесенный ущерб. Прибыв на место они позвали хозяина дома и рассказав о совершенном его дочерью, с довольными минами запросили дарлинг за нанесенный им вред. Реакцией раскрасневшегося от гнева отчима же стало ответное предложение. Заключалось оно в том, что они заплатят ему пять медяков и в дальнейшем могут забирать Шую и делать с ней что угодно. По толпе шерстяных прокатился взволнованный ропот и непонимание, впрочем такая реакция мужчины была вполне обоснована, ведь на содержание приёмной дочери денег так и не нашлось, а хорошо выдать замуж не представлялось возможным без приданого. По сему единственным выгодным для него вариантом развития событий была продажа девчушки в один из городских борделей, когда та достигнет подходящего возраста, впрочем вариант избавиться от нее продав шайке бродячих актёров тоже годился.
5. Жизнь в таборе
Так и случилось, недолго посовещавшись с остальными удерживавший всё это время Шую за воротник звересь передал затребованную сумму мужику и потащил оборванку с остальными обратно в лагерь. По прибытию ей доходчиво объяснили, что так как она пыталась их ограбить, а после им пришлось за неё заплатить Шуе придётся отработать весь нанесённый ущерб и только после она сможет идти на все четыре стороны, впрочем последнее как покажет будущее было ложью. После не самого приятного разговора девчонку расположили в одном из шатров и даже накормили горячей баландой. С тех пор она стала колесить по стране вместе с табором бродячих звересей циркачей, естественно на сцену её никто не выпускал, ведь она была к этом совсем не приспособлена, по большей части Шуе доставалось выполнять всякого разного грязную работу и обеспечивать циркачам быт. Она готовила, выносила за актёрами ведра с помоями, убирала за лошадьми, штопала старые костюмы, помогала наносить грим перед выступлениями и многое прочее. В целом жизнь в таборе нравилась Шуе, тут у неё появилась новая одёжка, её не избивали по поводу и без повода, а самое главное регулярно кормили и еда эта была гораздо лучше всего, чем ей доводилось питаться прошедший год. Хоть по очевидным причинам отношения с остальными у Шуи складывались весьма натянутые, такое сожительство и способ жизни ей нравились, к тому же теперь у неё были хоть какие то перспективы на будущее.
Впрочем белая полоса продлилась недолго, ближе к её шестнадцатилетию дела у труппы стали идти совсем худо, выступления стали приносить гораздо меньше чем прежде, к тому же на одной из стоянок их ограбили и лишили большей часть денег. По сему нужно было что то делать и решение нелюди нашли быстро. И так уж вышло, что наряду с проданными на одном из городских рынков театральными костюмами и одной лошадью, крайней оказалась Шуя.
6. Первое обращение, месть и попадание в стаю
Вечерело, не шибко удачно выступившие тем днём актёры отужинали и погрузив на повозки свои пожитки неспешно двинули по центральной улице к выезду из града. Впрочем на повороте перед трактом они остановились у двухэтажного здания борделя. Шуя не умела читать да и в целом в подобного типа заведениях никогда не была, по сему ничего не заподозрила, впрочем, когда её за руки приволокли внутрь двое звересей и отшвырнув в угол стали обсуждать цену со сводником всё стало ясно. Разочарование, ненависть и осознание своей беспомощности нахлынули на Шую, дыхание сбилось и стало прерывистым, кровь застучала в висках, а по щекам полились слезы. Она упала на пол и стала навзрыд реветь, впрочем это не продлилось долго. Вдруг синяки и ссадины стали зарастать, а ранее выбитые отчимом зубы болезненно прорезаться через десну, всё её тело притерпевало ужасающе метаморфозы. Оно стало обрастать новыми мышцами и густой чёрной шерстью, кожа укреплялась, а кости с характерным хрустом ломались, деформировались и формировали новые конечности заканчивающиеся острыми как бритва когтями. Рожа Шуи превратилась в увенчанную острыми иклами пасть из которой тут же раздался оглушительный рёв, произошло первое обращение. В новом обличии сама не понимая что творит она тут же рванула к двери попутно взмахом новообретенной лапы впечатав звересей в стену и раздавив черепушку не устоявшего от страха на ногах своднника. Вынес своим весом дверь и протаранив после парочку оставшихся стоять на месте повозок табора, Шуя оповестила округу о своем присутствии оглушительным ревом вперемешку с воем еще раз и рванула напрямик через поля в лес.
Выбившись из сил примерно в двух днях пути от борделя на запад она очнулась посреди леса. Стояла глубокая ночь, а вдалеке мерцали огни в окнах деревенских домов. Поднявшись на ноги и став двигаться в их сторону она из раза в раз впадая в панику обдумывала произошедшее. Не пробыв в поселении и недели вновь обратившись Шуя двинула на север, в свою родную деревню. Там она планировала нанести визит своим родителям и братьям. Так и случилось, выбив дверь и ворвавшись внутрь Шуя сперва собрала все деньги и украшения, до которых успела дотянуться, а после разрывая когтями и терзая плоть на куски клыками умертвила всех так ненавистных ей находящихся внутри родственников. Далее минуя толпу ведомых страхом и вооружённых разнообразной хозяйственной утварью крестьян Шуя двинула в лес, впрочем далеко убежать у неё не вышло. В один момент путь ей переградило такое же трехметровое существо, как и она, а сзади подошло еще двое. В ходе непродолжительной схватки они быстро одолели молодую ликаншу, а после потащили вглубь леса, в Каэрн местной стаи Агалов, на территориях которых и располагалась деревушка, в которой Шуя учинила кровавую баню. Когда она пришла в себя ей объяснили, что не будь она их рода, её бы пришлось убить за нарушение законов литании. Впрочем они закроют на это глаза и если Шуя будет себя “хорошо вести” они оставят её в живых. Хоть по началу остальные члены общины относились к ней крайне так себе вскоре всё нормализовалось и Шую стали обучать. Её учили законам литании, рассказывали о устройстве мира ликантропов, о новых способностях и прочем. Попутно Шую пичкали псилоцибиновыми грибами и другими наркотиками, дабы сделать её более податливой и легко внушаемой. Как и ожидалось она приняла свое новое тело и новый образ жизни, а также не смотря на появившиеся в течении жизни проблемы с доверием завела дружеские отношения с остальными членами стаи.
7. Попадание в Хакмарри
Всё шло своим чередом и вскоре пришло время для обряда перехода после которого Шуя официально перестанет быть щенком и станет полноправным членом ликанского общества. Её задание заключалось в том, чтобы отправиться в Флорию и выкрасть древнюю статуэтку крысы, что некогда принадлежала одному из старейшин, а сейчас пылилась у столичного коллекционера в лавке. Казалось бы проще простого, особенно учитывая её новые способности, но и тут Шуя смогла наломать дров. Вместо того, чтобы следуя законам литании исполнить приказ старшего она увидев насколько разительно отличается жизнь в большом городе и в глуши, где Шуя проводила все свои прошедшие лета она решила, что сможет легко затеряться в столице и с новой силой воровством или чем похуже сколотит себе внушительное состояние и сможет жить ни в чём себе не отказывать до конца своих дней. Её план мог бы сработать, если бы не одно но. Где то через день после её отъезда за ней отправился судья, дабы самолично проконтролировать выполнение поручения, тот естественно заметил, что она задержалась в столице на целую неделю, так ещё и не собиралась выполнять задание. По сему он решил действовать без промедлений и привести приговор в действие самолично. Загнав Шую в один из переулков он попутно избивая её в глабро форфе сперва доходчиво объяснил ей, что теперь ей нет дороги назад в Каэрн и с этим пор она изгнана из стаи и из этих земель в общем, что у неё есть неделя, чтобы убраться прочь, а иначе она будет убита. После своего непродолжительного монолога он нанёс ей ещё пару ударов по роже и разорвав рубаху оставил клеймо на груди серебряным кинжалом. И так, восстановившись от полученных ранений и собрав скромные пожитки Шуя села на первую же повозку следовавшую из страны и через около двух недель прибыла в Хакмарри.
Одним поздним зимним вечером одна в то время ещё молодая и легкомысленная крестьянка пряталась от холода в местной харчевне одиноко сидя на лавке у очага. Одиночество её продлилось недолго, скоро к ней подсел чудаковатого вида, молодой человек. Сперва его внешность и заметный запах псины оттолкнули деву, но вскоре юноша предложил ей выпить, за свой счёт и вдруг все её сомнения о его истинно добрых намерениях развеялись(не будет ведь плохой человек предлагать выпить на шару). Так, кружка за кружкой, час за часом они разговорились и в один момент переместились в комнату для путников на втором этаже. Слово за слово, фуфырик за фуфыриком и не без применения силы ранее казавшимся добродушным паренек воспользовался шалашовкой.
Так уж вышло, что дева, не без факта влияния родителей и религиозной общины решила оставить нежеланное дитя и через девять месяцев в спальне родительского дома неудачливой мамаши, одной поздней осенней ночью родилась девочка. Что не могло не радовать, она была без каких либо видимых физических отклонений и вела себя вполне нормально. Вскоре её назвали Шуя, как героя одной старой сказки. Шли годы, девочка быстро росла, она рано научилась ходить и говорить, а так же отличалась от остальных крестьянских детей отсутствием генетических уродств и общей сравнительной красотой. Всё бы хорошо сложилось для Шуи, если бы не бедность и всеобщее осуждение с её рождением настигшие их семью. По сему вскоре мать нашла себе мужа - бездетного тридцатилетнего вдовца, чьи дети и жена несколько зим назад скопытились от болезни, по понятным причинам он был единственным за кого вышло выдать дурёху.
Немного погодя Шуя вместе с матерью и её скромным приданым переехали к мужчине, что теперь был её отчимом. Их новым жилищем была небольших размеров двор на окраине селения. Хутор насчитывал в себе заложенный несколько поколений назад каменный колодец, собственный огород, покосившийся деревянный сарай для немногочисленного поголовья скота и такую же ветхую, не шибко обширную хату на две комнаты.
Возвращаясь к Шуе взаимоотношения у неё с приемным отцом сразу не задались, ведь он хотел своих детей, к тому же его удручал факт того что ему придётся мириться с ещё одним голодным ртом. По сему Шую он ни во что не ставил и особого внимания воспитанию, кроме телесных наказаний не удел. Точно такая же картина складывалась и в отношении матери, своей излишней заботой о дитё она боялась попасть в немилость мужа, впрочем к телесным наказаниям не прибегала и в какой то мере занималась воспитанием девчонки.
2. Взросление
Шло время, Шуя взрослела и примерно к пяти годам отчим стал приобщать её к работе в поле, хотя употребить слово «приобщать» в этом случае было бы неподходящим. Мужчина пытался свалить на неё наиболее тяжёлую и грязную работу, которую она могла бы выполнить. Перебрать компостную яму, вынести помои, наколотить харчей скотине, а когда наступал сезон уборки урожая тащил помогать с его сбором на барских полях за скромную плату и прочее. В ответ на слёзы и брыкания по этому поводу из раза в раз бил. Впрочем не только работа и побои отчима занимали Шую в то время, детское любопытство и непоседливость в один момент взяли верх над страхом быть выпоротой и в любой удобный момент времени, когда она была свободна от работы или отец напивался и не следил за ней Шуя сбегала на улицы играть с другими детьми. С течением времени она смогла обрести немало “друзей”, впрочем это ей давалось не легко, ведь к осуждению со стороны сверстников на счёт её происхождения добавлялся тот факт, что своим экспрессивным поведением Шуя часто отталкивала окружающих: Она часто вздорило с кем бы то ни было, лезла в драки, занималась тем, что отлавливала и убивала мелких птиц и многое другое прочее.
Чуть погодя, сравнительно вырос, у неё вышло прибиться к компании ребят постарше, впрочем таких же маргиналов как и она. Их забавляло поведение придурковатой оборванки, а так же привлекала её выделяющаяся среди остальной шпаны внешность и с того времени они стали везде таскать Шую с собой. Эта незаурядная компания по сути своей заменила ей семью, они были единственными кто оказывал ей поддержку и в какой то мере занимались её воспитанием, впрочем какое воспитание может дать группа полоумных подростков? Вместе со своими новыми друзьями Шуя занималась разного рода бесовством: Они кидались камнями и коровьими лепешками в прохожих и хозяйственную скотину, издевались над бродячими собаками, подворовывали у рыбаков улов, а когда приходило время уборки урожая они дергали яблоки и прочее съестное с огородов односельчан и так далее. Такое поведение и дурная слава закрепившаяся за Шуей естественно не нравились её родителям и отчим всеми силами пытался выбить эту дурь у неё из головы, впрочем как бы он не старался у него это не выходило, однажды он даже закрыл её на пару недель на чердаке, но и это не помогло.
Шло время, Шуе уже четырнадцать и всё бы ничего, но жизнь всё не как не собиралась налаживаться, наоборот всё готовилось стать только хуже. К этому времени мать родила её приёмному отцу собственных детей, двое мальчиков. Они были слабыми и немощными, при родах повитуха и местный знахарь сетовали на это и убеждали родителей, что дети умрут, не дожив до года, и что стоит прервать их жизни что б не мучались. Но родительский инстинкт пересилил здравый смысл и что роженица, что отец наотрез отказались убивать детей. Братья постоянно болели и были явно недоразвиты как физически, так и умственно. К тому же, на их постоянное лечение уходило слишком много средств. Ко всему прочему их нужно было кормить и одевать, что в совокупности с вышеуказанными факторами сильно ударило по материальному состоянию семьи. Естественно решить проблему недостатка грошей глава семейства решил за счёт экономии, в первую очередь на Шуе.
3. Момент, когда всё стало совсем уж худо
Нельзя сказать, что до рождения братьев она жила ни в чём себе не отказывая, но теперь всё стало намного хуже. Теперь Шую могли не кормить по три дня к ряду и ей приходилось перебиваться харчами выклянчеными у друзей или украденными у односельчан. А когда кормили, то кормили в последнюю очередь и нельзя сказать пища что ей доставалась шибко отличалась от баланды, которой кормили свиней, впрочем в особо неудачные недели она не брезговала и этой холодной, липкой субстанцией приготовленной из помоев и крупы, по текстуре местами напоминающей сгустки гноя и соплей. Касаемо одежды, теперь её Шуе вовсе не покупали и с того времени она ходила в рваных обносках сшитых из старой одежды или просто в краденных вещах. Как было упомянуто ранее жилище, в котором она проживала с так называемой семьей нельзя назвать просторным, посему с рождением братьев она из дому переехала ночевать на соломе в сарай для скота, разве что зимой её пускали ночевать в дом на полу около печи(не самое удобное место для сна, к тому же часто случалось так, что просыпалась она обсыпанная сажей). С ней прямо говоря обращались как с собакой и в ответ на такое обращение у неё планомерно возникла ненависть ко всем членам семьи: к отчиму, что изо дня в день избивал и всячески издевался над ней, к матери, что оставалась безучастной и закрывала на поступки супруга глаза, а особенно к братьям, ведь(как она считала) именно по их вине она оказалась в таком положении. Масла в огонь подлил случай, когда одним зимним вечером отчим попытался воспользоваться ею. Когда Шуя уже улеглась на застеленную у печи солому и съежившись готовилась к долгой ночи, приёмный отец осушив предварительно что то около полторы бутли самогону вдруг схватил её и стал распускать руки, впрочем вовремя схваченная сковорода примявшая впоследствии рожу старика упредила последующее развитие событий. Естественно после такой попытки самообороны мерзавец избил её, да так что выбил около пяти зубов и чуть не лишил зрения, после чего полуживую, стонущую от боли вышвырнул на улицу. С того времени Шуя как уже было упомянуто ранее стала серьёзно заниматься воровством, ради пропитания, а так же раздумывать над способом отомстить и сбежать из этого затхлого места в большой город. И такая возможность пришла, впрочем не самым ожидаемым для неё образом.
4. Уход из отчего дома
Однажды в деревушку приехала труппа странствующих актеров - звересей, такие табора нелюдей не редкое явление для северных провинций Флорвендля, впрочем их прибытие стало большим событием для непросвещенных холопов. Выступающих тесно обступала толпа раззадореных крестьян, они возбужденно скандировали и хлопали действу. В тот день на разборной деревянной сцене актёры показывали чудеса акробатики и пластики, выступали жонглеры, ставились небольшие комедийные этюды и прочее. Чем же занималась Шуя в тот момент? А тем временем продукт нежеланного соития шнырял по шатрам на стоянке труппы в поисках одежды, харчей или денег, в общем в поисках чего бы то ни было ценного. Шуя перебегая от шатра к шатру набивала свои карманы монетами, а мешок красивой одеждой и другой дребеденью, это был бы её удачный день, если бы в момент. Когда она сидя на земле в одном из шатров рылась в театральной мишуре в поисках подходящей рубахи один из оставшихся в стане нелюдей сперва зарядил ей ногой по хребту, а после схватил за шиворот и стал тормошить, попутно изливаясь на неё отборными ругательствами. Отшвырнув её в сторону и пригрозив кинжалом, мол чтоб не кричала и не пыталась сбежать он заголосил во всю глотку оповещая остальных о том что к ним в шатры забрался вор. Вскоре толпа зверсей обступала Шую, пока первый кто её обнаружил крепко удерживая за шиворот и срываясь на крик пытался узнать кто она такая. Девчонка ни в какую не хотела отвечать им, ведь знала что с этой информацией они потащат её домой, а там она получит очередную порцию побоев, впрочем долго молчать у неё не вышло. Пара сильных ударов по роже и кинжал приставленный к горлу быстро развязали ей язык. И вот, после непродолжительного допроса группа звересей волочила за собой заливающуюся слезами Шую к её дому c целью поиметь с родителей оборванки денег за нанесенный ущерб. Прибыв на место они позвали хозяина дома и рассказав о совершенном его дочерью, с довольными минами запросили дарлинг за нанесенный им вред. Реакцией раскрасневшегося от гнева отчима же стало ответное предложение. Заключалось оно в том, что они заплатят ему пять медяков и в дальнейшем могут забирать Шую и делать с ней что угодно. По толпе шерстяных прокатился взволнованный ропот и непонимание, впрочем такая реакция мужчины была вполне обоснована, ведь на содержание приёмной дочери денег так и не нашлось, а хорошо выдать замуж не представлялось возможным без приданого. По сему единственным выгодным для него вариантом развития событий была продажа девчушки в один из городских борделей, когда та достигнет подходящего возраста, впрочем вариант избавиться от нее продав шайке бродячих актёров тоже годился.
5. Жизнь в таборе
Так и случилось, недолго посовещавшись с остальными удерживавший всё это время Шую за воротник звересь передал затребованную сумму мужику и потащил оборванку с остальными обратно в лагерь. По прибытию ей доходчиво объяснили, что так как она пыталась их ограбить, а после им пришлось за неё заплатить Шуе придётся отработать весь нанесённый ущерб и только после она сможет идти на все четыре стороны, впрочем последнее как покажет будущее было ложью. После не самого приятного разговора девчонку расположили в одном из шатров и даже накормили горячей баландой. С тех пор она стала колесить по стране вместе с табором бродячих звересей циркачей, естественно на сцену её никто не выпускал, ведь она была к этом совсем не приспособлена, по большей части Шуе доставалось выполнять всякого разного грязную работу и обеспечивать циркачам быт. Она готовила, выносила за актёрами ведра с помоями, убирала за лошадьми, штопала старые костюмы, помогала наносить грим перед выступлениями и многое прочее. В целом жизнь в таборе нравилась Шуе, тут у неё появилась новая одёжка, её не избивали по поводу и без повода, а самое главное регулярно кормили и еда эта была гораздо лучше всего, чем ей доводилось питаться прошедший год. Хоть по очевидным причинам отношения с остальными у Шуи складывались весьма натянутые, такое сожительство и способ жизни ей нравились, к тому же теперь у неё были хоть какие то перспективы на будущее.
Впрочем белая полоса продлилась недолго, ближе к её шестнадцатилетию дела у труппы стали идти совсем худо, выступления стали приносить гораздо меньше чем прежде, к тому же на одной из стоянок их ограбили и лишили большей часть денег. По сему нужно было что то делать и решение нелюди нашли быстро. И так уж вышло, что наряду с проданными на одном из городских рынков театральными костюмами и одной лошадью, крайней оказалась Шуя.
6. Первое обращение, месть и попадание в стаю
Вечерело, не шибко удачно выступившие тем днём актёры отужинали и погрузив на повозки свои пожитки неспешно двинули по центральной улице к выезду из града. Впрочем на повороте перед трактом они остановились у двухэтажного здания борделя. Шуя не умела читать да и в целом в подобного типа заведениях никогда не была, по сему ничего не заподозрила, впрочем, когда её за руки приволокли внутрь двое звересей и отшвырнув в угол стали обсуждать цену со сводником всё стало ясно. Разочарование, ненависть и осознание своей беспомощности нахлынули на Шую, дыхание сбилось и стало прерывистым, кровь застучала в висках, а по щекам полились слезы. Она упала на пол и стала навзрыд реветь, впрочем это не продлилось долго. Вдруг синяки и ссадины стали зарастать, а ранее выбитые отчимом зубы болезненно прорезаться через десну, всё её тело притерпевало ужасающе метаморфозы. Оно стало обрастать новыми мышцами и густой чёрной шерстью, кожа укреплялась, а кости с характерным хрустом ломались, деформировались и формировали новые конечности заканчивающиеся острыми как бритва когтями. Рожа Шуи превратилась в увенчанную острыми иклами пасть из которой тут же раздался оглушительный рёв, произошло первое обращение. В новом обличии сама не понимая что творит она тут же рванула к двери попутно взмахом новообретенной лапы впечатав звересей в стену и раздавив черепушку не устоявшего от страха на ногах своднника. Вынес своим весом дверь и протаранив после парочку оставшихся стоять на месте повозок табора, Шуя оповестила округу о своем присутствии оглушительным ревом вперемешку с воем еще раз и рванула напрямик через поля в лес.
Выбившись из сил примерно в двух днях пути от борделя на запад она очнулась посреди леса. Стояла глубокая ночь, а вдалеке мерцали огни в окнах деревенских домов. Поднявшись на ноги и став двигаться в их сторону она из раза в раз впадая в панику обдумывала произошедшее. Не пробыв в поселении и недели вновь обратившись Шуя двинула на север, в свою родную деревню. Там она планировала нанести визит своим родителям и братьям. Так и случилось, выбив дверь и ворвавшись внутрь Шуя сперва собрала все деньги и украшения, до которых успела дотянуться, а после разрывая когтями и терзая плоть на куски клыками умертвила всех так ненавистных ей находящихся внутри родственников. Далее минуя толпу ведомых страхом и вооружённых разнообразной хозяйственной утварью крестьян Шуя двинула в лес, впрочем далеко убежать у неё не вышло. В один момент путь ей переградило такое же трехметровое существо, как и она, а сзади подошло еще двое. В ходе непродолжительной схватки они быстро одолели молодую ликаншу, а после потащили вглубь леса, в Каэрн местной стаи Агалов, на территориях которых и располагалась деревушка, в которой Шуя учинила кровавую баню. Когда она пришла в себя ей объяснили, что не будь она их рода, её бы пришлось убить за нарушение законов литании. Впрочем они закроют на это глаза и если Шуя будет себя “хорошо вести” они оставят её в живых. Хоть по началу остальные члены общины относились к ней крайне так себе вскоре всё нормализовалось и Шую стали обучать. Её учили законам литании, рассказывали о устройстве мира ликантропов, о новых способностях и прочем. Попутно Шую пичкали псилоцибиновыми грибами и другими наркотиками, дабы сделать её более податливой и легко внушаемой. Как и ожидалось она приняла свое новое тело и новый образ жизни, а также не смотря на появившиеся в течении жизни проблемы с доверием завела дружеские отношения с остальными членами стаи.
7. Попадание в Хакмарри
Всё шло своим чередом и вскоре пришло время для обряда перехода после которого Шуя официально перестанет быть щенком и станет полноправным членом ликанского общества. Её задание заключалось в том, чтобы отправиться в Флорию и выкрасть древнюю статуэтку крысы, что некогда принадлежала одному из старейшин, а сейчас пылилась у столичного коллекционера в лавке. Казалось бы проще простого, особенно учитывая её новые способности, но и тут Шуя смогла наломать дров. Вместо того, чтобы следуя законам литании исполнить приказ старшего она увидев насколько разительно отличается жизнь в большом городе и в глуши, где Шуя проводила все свои прошедшие лета она решила, что сможет легко затеряться в столице и с новой силой воровством или чем похуже сколотит себе внушительное состояние и сможет жить ни в чём себе не отказывать до конца своих дней. Её план мог бы сработать, если бы не одно но. Где то через день после её отъезда за ней отправился судья, дабы самолично проконтролировать выполнение поручения, тот естественно заметил, что она задержалась в столице на целую неделю, так ещё и не собиралась выполнять задание. По сему он решил действовать без промедлений и привести приговор в действие самолично. Загнав Шую в один из переулков он попутно избивая её в глабро форфе сперва доходчиво объяснил ей, что теперь ей нет дороги назад в Каэрн и с этим пор она изгнана из стаи и из этих земель в общем, что у неё есть неделя, чтобы убраться прочь, а иначе она будет убита. После своего непродолжительного монолога он нанёс ей ещё пару ударов по роже и разорвав рубаху оставил клеймо на груди серебряным кинжалом. И так, восстановившись от полученных ранений и собрав скромные пожитки Шуя села на первую же повозку следовавшую из страны и через около двух недель прибыла в Хакмарри.
1. Имена, прозвища и прочее: Шуя
2. Раса персонажа: Ликантроп
3. Возраст: 16
4. Характер: Характер у Шуи скверный, она обидчива, злопамятна, крайне эгоистична и самолюбива. При любом удобном случае пытается продемонстрировать свою значимость, дабы самоутвердиться и поднять свой авторитет в глазах окружающих. Всё что делает - делает для себя, не гнушается мелким воровством и грабежом. С другой стороны на самом деле боязлива и осторожна, особенно в отношении людей, в своей осторожности заходит так далеко, что её можно назвать параноиком.
5. Cильные стороны: Обладает всеми сильными сторонами сородичей. Кроме устного флорского и всеобщего умеет говорить на смешанном его диалекте. Неплохо играет на гитаре и знает не мало народных песен.
6. Слабости, проблемы, уязвимости: Не умеет читать и писать ни на всеобщем, ни на Флорском, да и в общем безграмотна. Зависима от галлюциногенных грибов и шаволги. Не обладает особыми боевыми навыками, по сему пытается при любой возможности попросту избежать боя, ведь вступив в неравную схватку вероятнее всего раскроет себя. Как и любой другой ликантроп боится серебра, к тому же обладает харрактерной для агалов чертой, а именно заметно смердит псиной.
7. Мечты, желания, цели: Прибиться к стае, найти средства к существованию, и главное выжить.
Последнее редактирование:
