Детство Ривен было пропитано тишиной и одиночеством, хотя она была ребёнком, таким же, как и все остальные. На вид обычная девочка: темные волосы, тонкие черты лица и глубокие карие глаза. Но с самых ранних лет её окружало странное ощущение отчуждённости. Дети в деревне почему-то не хотели играть с ней, даже если она пыталась к ним подойти. Когда Ривен была ещё совсем маленькой, она, как и все дети, стремилась найти друзей и играть с ними на улице. Но стоило ей приблизиться, как их весёлые крики затихали. Дети замолкали, отступая на шаг назад, глядя на неё с непониманием и лёгким страхом. Это не было вызвано её поведением или внешностью — напротив, Ривен всегда вела себя приветливо и дружелюбно, никогда не была агрессивной. Но что-то в ней отталкивало остальных, заставляя их сторониться её. Скорее всего, это родители настраивали детей против девочки, ведь та была рождена вне брака. В деревне это поведение казалось обычным делом. Взрослые не говорили об этом вслух, но при встрече с Ривен их взгляды становились более осторожными, а разговоры замирали.
Она часто замечала, как матери отводили своих детей в сторону, когда они играли слишком близко к её дому, как соседи переставали болтать с её матерью Иллеей, когда та приходила на рыночную площадь с дочерью. Иллея пыталась объяснить это себе и дочери тем, что люди просто боятся всего непонятного и нового, что они ещё не привыкли к её присутствию. Но время шло, а ситуация не менялась. Люди продолжали избегать Ривен, и чем старше она становилась, тем очевиднее это становилось для самой девочки. Ей было больно видеть, как её сверстники, которые ещё вчера смеялись и играли, прятали глаза и отводили взгляды, когда она подходила. Она пыталась завести разговоры, предлагала помочь с играми, приносила найденные в лесу красивые камешки и цветы, но в ответ слышала лишь вежливое молчание или отказы. Иногда её даже прямо просили уйти, и тогда Ривен молча отворачивалась и уходила прочь, сдерживая слёзы. С возрастом она начала всё больше проводить времени одна. Если другие дети резвились на полянках или катались на санях зимой, Ривен уходила в лес. Там ей было легче — деревья и природа не сторонились её. Лес стал её убежищем, местом, где она могла быть собой и не испытывать на себе холодных взглядов и шёпота за спиной.
Но годы шли, и становилось только хуже. Если в раннем детстве к Ривен относились с осторожностью, то по мере её взросления это осторожное недоверие превратилось в отчуждение. В деревне поползли слухи, что девочка приносит неудачи, что её появление всегда совпадает с неурожаем или несчастными случаями. И хотя никаких доказательств этому не было, люди начали избегать её не только по инстинкту, но и по суеверному страху. Однажды зимой, когда Ривен было около восьми лет, в деревне пропал ребёнок. Мальчик, друг её ровесников, исчез, когда играл на окраине леса. Деревенские жители прочёсывали окрестности, искали его день и ночь, но не могли найти ни следа. А через пару дней после исчезновения мальчика, кто-то шепнул, что в последний раз его видели рядом с домом Иллеи, когда он разговаривал с Ривен. На собрании деревенских старейшин Иллею прямо обвинили в том, что её дочь причастна к исчезновению мальчика. Не было ни доказательств, ни свидетельств, но этого и не требовалось. Страх и недоверие, копившиеся годами, вылились в обвинения, и теперь уже не только дети сторонились Ривен, но и взрослые требовали, чтобы её мать объяснила, что произошло. Иллея, стоя перед толпой, защищала свою дочь до последнего. Она кричала, что Ривен не виновата, что это просто несчастный случай. Но её никто не слушал. Люди смотрели на них, как на прокажённых, и Иллея поняла, что её семья больше не будет принята в этой деревне. В ту ночь она сказала Ривен собирать вещи. Они покинули дом, который был их убежищем столько лет, и ушли прочь из деревни, которая когда-то была их домом.
Но годы шли, и становилось только хуже. Если в раннем детстве к Ривен относились с осторожностью, то по мере её взросления это осторожное недоверие превратилось в отчуждение. В деревне поползли слухи, что девочка приносит неудачи, что её появление всегда совпадает с неурожаем или несчастными случаями. И хотя никаких доказательств этому не было, люди начали избегать её не только по инстинкту, но и по суеверному страху. Однажды зимой, когда Ривен было около восьми лет, в деревне пропал ребёнок. Мальчик, друг её ровесников, исчез, когда играл на окраине леса. Деревенские жители прочёсывали окрестности, искали его день и ночь, но не могли найти ни следа. А через пару дней после исчезновения мальчика, кто-то шепнул, что в последний раз его видели рядом с домом Иллеи, когда он разговаривал с Ривен. На собрании деревенских старейшин Иллею прямо обвинили в том, что её дочь причастна к исчезновению мальчика. Не было ни доказательств, ни свидетельств, но этого и не требовалось. Страх и недоверие, копившиеся годами, вылились в обвинения, и теперь уже не только дети сторонились Ривен, но и взрослые требовали, чтобы её мать объяснила, что произошло. Иллея, стоя перед толпой, защищала свою дочь до последнего. Она кричала, что Ривен не виновата, что это просто несчастный случай. Но её никто не слушал. Люди смотрели на них, как на прокажённых, и Иллея поняла, что её семья больше не будет принята в этой деревне. В ту ночь она сказала Ривен собирать вещи. Они покинули дом, который был их убежищем столько лет, и ушли прочь из деревни, которая когда-то была их домом.
Иллея и Ривен долгое время скитались по северным лесам, прежде чем нашли деревню, где, казалось, могли начать новую жизнь. Это была маленькая, но оживлённая деревушка в соседнем государстве Флоревендель. Здесь было теплее, а леса вокруг казались менее дикими и опасными. Иллея надеялась, что в чужой стране их встретят без предвзятости, и они смогут забыть о прошлом. В первые месяцы их действительно приняли неплохо. Жители деревни нуждались в травнице, и Иллея с её знаниями быстро нашла себе работу, собирая и продавая целебные отвары. Она лечила простуды, помогала при ранах и переломах, и её умение стало ценным подспорьем для деревенских. Но несмотря на тёплое отношение к матери, с Ривен всё было иначе. Слухи имеют обыкновение распространяться быстрее, чем кажется возможным. Хотя Флоревендель был соседним государством, а граница пролегала через густой лес, новости о женщине, которая покинула свою родную деревню с внебрачным ребёнком, уже дошли и до этих мест. Кто-то из торговцев, пересекавших границу, принёс истории о странном ребёнке, которого избегали даже животные, и о её матери, якобы связанной с чем-то тёмным. Местные жители, вначале дружелюбные, вскоре стали вести себя иначе. Они не были агрессивными или враждебными, но инстинктивно стороной обходили Ривен, как это было и в её родной деревне. Казалось, что этот инстинкт, это необъяснимое чувство тревоги, сопровождало её повсюду, куда бы она ни пошла. Ривен вновь оказалась в одиночестве. Дети, с которыми она пыталась подружиться, убегали, стоило ей подойти ближе. Они прятались за спинами родителей или вовсе убегали, не желая играть с девочкой. Даже взрослые, пусть и не показывая открытой враждебности, всё же предпочитали не подпускать своих детей к девочке и не приглашали её на общие праздники или гуляния.
Но в этот раз Ривен не чувствовала такой острой боли, как раньше. Её уже не удивляло такое поведение, и она не ждала, что всё вдруг изменится к лучшему. На этот раз она была готова к одиночеству. Она просто приняла его как часть своей жизни и старалась найти утешение в других вещах. Одним из таких утешений стали собаки. Во Флоревенделе было принято держать собак для охраны домов и охоты. Эти животные, в отличие от людей, не проявляли ни страха, ни предвзятости по отношению к Ривен. Наоборот, они будто тянулись к ней. Возможно, они чувствовали в ней что-то, что люди не могли понять, но собаки принимали её без колебаний. Ривен стала часто проводить время с собаками. Она часами играла с ними, сидела в стороне от деревенских детей и наблюдала, как они бегают и играют друг с другом. Собаки стали её первыми настоящими друзьями. Они не задавали вопросов, не шептались за спиной и не избегали её. Вместо этого они радостно лаяли, приветствуя её, и приносили палки, чтобы она кидала их в лес. Иллея заметила эту привязанность дочери к собакам и не мешала ей. Она видела, как трудно даётся Ривен жизнь среди людей, и была рада, что девочка нашла себе хоть какое-то утешение. Иногда Иллея сама выходила вместе с дочерью в лес и смотрела, как Ривен играет со стаей. Девочка бегала вместе с собаками, и в эти моменты её лицо светилось радостью и свободой, которой так не хватало в её жизни. Со временем местные жители привыкли к странной девочке, которая больше дружила с собаками, чем с людьми. Её присутствие вызывало лишь лёгкое недоумение и порой даже жалость, но никто уже не пытался активно избегать её. Соседские охотники иногда замечали, как Ривен умело обращается с собаками, и даже просили её помочь дрессировать своих щенков. Она делала это с удовольствием, хотя каждый раз замечала, что люди не задерживались рядом с ней дольше, чем требовалось. Ривен всё чаще выбиралась в лес в одиночку, увлекая за собой собак. Там, среди деревьев и дикой природы, она чувствовала себя свободнее, чем когда-либо.
В возрасте около 12 лет Ривен начала уходить в лес на всё большее количество времени. Её прогулки стали длиннее, а маршруты — опаснее. Она не просто играла с собаками, а училась охоте, изучала следы диких животных, понимала, какие из них безопасны, а каких лучше избегать. Ривен обладала удивительной наблюдательностью и терпением, что позволило ей становиться всё более искусной в следопытстве. Хотя охотники деревни были сильнее и опытнее её, никто не мог сравниться с её умением находить и читать следы. Со временем в её компании стало появляться всё меньше собак. Старые псы погибали, а молодые щенки, которых ей доверяли для дрессировки, становились рабочими собаками для охотников. Но Ривен уже привыкла к одиночеству. Она сама становилась почти как дикий зверь — тиха, осторожна и внимательна. Иллея не раз пыталась говорить с дочерью о её будущем, но Ривен редко вступала в разговоры. Она понимала, что её мать беспокоится о ней, но сама уже не видела своей жизни в деревне или среди людей.
К шестнадцати годам Ривен уже полностью смирилась со своим положением. Она не ждала понимания и дружбы от жителей деревни, и даже её мать Иллея, несмотря на любовь и заботу, казалась ей далёкой. Ривен всё чаще уходила в лес, чтобы избежать разговоров и пристальных взглядов, ставших для неё невыносимыми. Лес был её убежищем, где не существовало ни предрассудков, ни шепота за спиной. Собаки продолжали сопровождать её в лесу, и Ривен всё больше сближалась с ними. Её связь с ними была глубже, чем просто привязанность — она пыталась угадывать их мысли, и они, в свою очередь, чувствовали её настроение. Вместе с ними Ривен часто подолгу блуждала по лесу, следуя за дикими зверями, наблюдая за их охотой и изучая их повадки. Однажды она спасла щенка, который попал в капкан, оставленный охотником. Пёс был напуган и ранен, но Ривен аккуратно освободила его, стараясь не причинить боли. С тех пор щенок стал её верным спутником, всегда следуя за ней по пятам. Она назвала его Сквиг, и он стал для неё не просто другом, а настоящим защитником, который всегда был рядом, когда она уходила в чащу леса.
К 17 годам Ривен уже не была ребёнком. Она стала более самостоятельной и умелой. Охота и рыбалка в лесу больше не были для неё развлечением — они стали её способом существования. Часто Ривен возвращалась домой с добычей, помогая матери, когда на еду не хватало денег. Иллея гордилась её навыками, хотя в глубине души продолжала беспокоиться за дочь, видя, как та отдаляется от людей. Между ними всё реже завязывались долгие разговоры. Ривен не хотела обременять мать своими мыслями, а Иллея понимала, что слишком многое уже нельзя изменить. Они молча жили бок о бок, каждый занимаясь своими делами, но это молчание не было пустым. Ривен часто находила утешение в уединённых местах леса, где могла оставаться одна с природой и своими мыслями. Она изучала растения, наблюдала за птицами и слушала, как ветер шепчет в кронах деревьев. Иногда она уносила из леса небольшие находки — красивые камни, перья или необычные корни, которые дарила матери, и те становились украшениями их дома.
К 17 годам Ривен уже не была ребёнком. Она стала более самостоятельной и умелой. Охота и рыбалка в лесу больше не были для неё развлечением — они стали её способом существования. Часто Ривен возвращалась домой с добычей, помогая матери, когда на еду не хватало денег. Иллея гордилась её навыками, хотя в глубине души продолжала беспокоиться за дочь, видя, как та отдаляется от людей. Между ними всё реже завязывались долгие разговоры. Ривен не хотела обременять мать своими мыслями, а Иллея понимала, что слишком многое уже нельзя изменить. Они молча жили бок о бок, каждый занимаясь своими делами, но это молчание не было пустым. Ривен часто находила утешение в уединённых местах леса, где могла оставаться одна с природой и своими мыслями. Она изучала растения, наблюдала за птицами и слушала, как ветер шепчет в кронах деревьев. Иногда она уносила из леса небольшие находки — красивые камни, перья или необычные корни, которые дарила матери, и те становились украшениями их дома.
Во время одной из своих обычных прогулок по лесу, в компании верного Сквига и двух других собак, Ривен чувствовала необычное напряжение в воздухе. Небо было затянуто тёмными тучами, и ветер завывал в кронах деревьев, как будто предвещая беду. Она остановилась на берегу небольшого ручья, чтобы попить воды и немного отдохнуть, но внезапно её охватило чувство тревоги и холодный озноб пробежал по всему телу. Она подумала, что это просто переутомление, и решила немного отдохнуть, присев на влажный мох у воды. Но это было не просто усталость. Внезапно её тело пронзила резкая боль, и она рухнула на землю, пытаясь ухватиться за что-то, чтобы удержаться. Мир перед её глазами начал расплываться, а сердце забилось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Ривен не понимала, что с ней происходит, и пыталась звать своих собак, но те лишь скуляще отступили назад, их уши прижаты к головам. Тело Ривен начало меняться, ломаться под силой, которую она никогда не ощущала раньше. Её кости трещали и менялись, мышцы разрывались и вновь срастались, кожа покрывалась густой, тёмной шерстью. Она не понимала, что происходит, и в ужасе пыталась сопротивляться, но её разум начал затуманиваться, погружаясь в тёмное, животное сознание. Это было первое превращение, и оно полностью овладело ею. Когда боль прекратилась, Ривен больше не была собой. На месте, где ещё мгновение назад лежала девушка, стоял огромный волк, с горящими жёлтыми глазами и оскаленными клыками. Это была не просто волчица — она выглядела, как нечто дикое и первобытное, существо, принадлежащее лесу, но никак не человеку. Её спутники-собаки, узнав в ней угрозу, бросились бежать, оставив Ривен одну. Ривен лежала на земле, тяжело дыша, её тело всё ещё дрожало от только что пережитого ужаса. Оглянувшись, она увидела следы своих лап на земле и клочки шерсти, но осознание происходящего ещё не пришло. В этот момент её чуткие уши уловили приглушённые голоса в сотне метров от неё. Это были охотники из деревни, обсуждавшие свой улов, не подозревая о том, что рядом с ними теперь скрывается нечто иное, чем обычный зверь. Ривен, всё ещё находясь под властью волчьего инстинкта, сорвалась с места и помчалась к голосам. Она не понимала, зачем бежит, и не могла остановить себя — непонимание и страх смешались в ней, словно неразделимое единое существо. Взгляды охотников внезапно устремились в её сторону, когда они заметили огромного волка, мчащегося сквозь кусты к ним.
— Волк! — закричал один из них и тут же выхватил лук, целясь в неё. Второй последовал его примеру, и в следующий момент в её сторону полетели первые стрелы. Ривен почувствовала резкую боль, когда одна из стрел вонзилась в её плечо. Она взревела, отшатнулась, но охотники продолжали стрелять, принимая её за дикую, опасную тварь. Не понимая, почему на неё нападают, она начала закрываться лапами, отступая назад. Но страх и инстинкт самосохранения быстро взяли верх. Она рванулась вперёд, взмахнув лапой, и ударила одного из охотников. Её когти глубоко впились в его грудь, разрывая плоть и кости. Он упал на землю, захрипев и быстро затихнув. Второй охотник бросился на неё с копьём, но Ривен, действуя быстрее, чем могла осознать, прыгнула на него и сбила с ног. Её челюсти сомкнулись на его горле, и жизнь мгновенно покинула его тело. Третий охотник, который находился позади бойни, замер от ужаса. Он спрятался под огромным деревом и, дрожа, наблюдал за происходящим. Ему показалось, что он видит не просто волка, а нечто нечистивое — чудовище, обитающее в самых страшных легендах. Ривен, вся в крови, остановилась. Злость и ярость постепенно начали отступать, уступая место замешательству и страху. Её тело начало вновь меняться. Она тяжело дышала, лапы дрожали, и с каждым выдохом шерсть на её теле редела, обнажая кожу. Вскоре на месте волка снова оказалась Ривен — обессиленная, потрясённая, едва стоящая на ногах. Она взглянула на свои руки, испачканные кровью, и попыталась вспомнить, что произошло, но воспоминания были размыты и полны ужаса. Третий охотник не стал дожидаться, пока Ривен увидит его. Он бросился обратно в деревню, спотыкаясь и срываясь на бегу, не оборачиваясь. Как только он добрался до поселения, он сразу собрал всех, кого смог, и, едва переводя дыхание, закричал, что убийцей была Ривен. Он рассказал, как видел, что огромный волк обратился обратно в девушку на его глазах. В деревне поднялась паника. Люди начали перешёптываться, все вспоминали слухи о том, что с Ривен "что-то не так", и теперь их страхи обрели подтверждение. Её мать пыталась успокоить толпу и защитить дочь, но все знали — оборотни были реальной угрозой, и теперь они не могли оставить её в живых.
— Волк! — закричал один из них и тут же выхватил лук, целясь в неё. Второй последовал его примеру, и в следующий момент в её сторону полетели первые стрелы. Ривен почувствовала резкую боль, когда одна из стрел вонзилась в её плечо. Она взревела, отшатнулась, но охотники продолжали стрелять, принимая её за дикую, опасную тварь. Не понимая, почему на неё нападают, она начала закрываться лапами, отступая назад. Но страх и инстинкт самосохранения быстро взяли верх. Она рванулась вперёд, взмахнув лапой, и ударила одного из охотников. Её когти глубоко впились в его грудь, разрывая плоть и кости. Он упал на землю, захрипев и быстро затихнув. Второй охотник бросился на неё с копьём, но Ривен, действуя быстрее, чем могла осознать, прыгнула на него и сбила с ног. Её челюсти сомкнулись на его горле, и жизнь мгновенно покинула его тело. Третий охотник, который находился позади бойни, замер от ужаса. Он спрятался под огромным деревом и, дрожа, наблюдал за происходящим. Ему показалось, что он видит не просто волка, а нечто нечистивое — чудовище, обитающее в самых страшных легендах. Ривен, вся в крови, остановилась. Злость и ярость постепенно начали отступать, уступая место замешательству и страху. Её тело начало вновь меняться. Она тяжело дышала, лапы дрожали, и с каждым выдохом шерсть на её теле редела, обнажая кожу. Вскоре на месте волка снова оказалась Ривен — обессиленная, потрясённая, едва стоящая на ногах. Она взглянула на свои руки, испачканные кровью, и попыталась вспомнить, что произошло, но воспоминания были размыты и полны ужаса. Третий охотник не стал дожидаться, пока Ривен увидит его. Он бросился обратно в деревню, спотыкаясь и срываясь на бегу, не оборачиваясь. Как только он добрался до поселения, он сразу собрал всех, кого смог, и, едва переводя дыхание, закричал, что убийцей была Ривен. Он рассказал, как видел, что огромный волк обратился обратно в девушку на его глазах. В деревне поднялась паника. Люди начали перешёптываться, все вспоминали слухи о том, что с Ривен "что-то не так", и теперь их страхи обрели подтверждение. Её мать пыталась успокоить толпу и защитить дочь, но все знали — оборотни были реальной угрозой, и теперь они не могли оставить её в живых.
Ривен, после того как услышала распущенные слухи о себе, вновь оказалась в ситуации бегства, которая была для неё слишком знакомой. В деревне, где её имя уже было проклято, её жизнь висела на волоске. Все эти годы она привыкла к гонениям, но сейчас, после того как о ней заговорили как о враге, вернуться было уже невозможно. Оказавшись на окраинах Хакмарри, Ривен встретила его — существо, похожее на неё. Сначала ей было трудно поверить, что кто-то ещё пережил её странствия и выживание в таких жестоких условиях. Этот новый союзник, хотя и не говорил много о себе, забрал её в свою стаю. Судьба Ривен и её новый дом были теперь связаны с древним, хитроумным племенем, которое стояло за многими политическими интригами в Хакмарри.
Когда Ривен оказалась перед стаей, её взгляд встретил несколько пар внимательных глаз, спрятанных в тени деревьев, среди темных, словно застывших фигур. Это были существа, которые жили по законам, чуждым обычному миру. Знала ли Ривен, что ему предстоит пройти испытание, прежде чем её примут в их круг? Когда Ривен прошла Первое Превращение и стала ликантропом, она всё равно оставалась щенком — не настоящим Ликаном. Чтобы стать полноценным членом стаи, ей нужно было пройти Обряд Перехода. Все щенки, достигшие зрелости, собирались вместе, и мастер обряда давал им задания. Задание было не из лёгких. Ривен и другие щенки не могли вернуться назад, пока не справятся с этим заданием. Если они преуспели, Теург завершал обряд и наносил на них символы, показывающие, что они стали настоящими Ликанами.
Для Обряда Перехода Ривен и ещё двум щенкам было поручено особое задание. Теург отвёл их в тёмную часть леса, где скрывался тот, кого называли дезертиром. Этот оборотень отказался от своего племени и ушел в другую стаю, что принадлежало племени Фенриров. Он не только ушел, но и передал им всю информацию о стае, что было равносильно предательству. За такую измену не прощают — дезертиры должны быть убиты. Щенков предупредили, что возвращаться без завершённого задания нельзя. Убить дезертира — их испытание. Без колебаний, без жалости. Поначалу они двигались группой, чувствуя опасность в каждом шорохе вокруг. Старшие щенки хотели разделиться, считая, что так они быстрее найдут цель, но Ривен молча держалась позади, наблюдая. Она понимала, что одиночка в лесу — хитрый и изворотливый, он знает местность лучше и обязательно попытается использовать это против них. Вскоре они заметили слабый след — сломанные ветви и запах звериного страха, который оставил дезертир. Двигаясь по следу, они наткнулись на логово беглеца. Тот оказался не таким, как они ожидали: это был худой, измождённый оборотень, истощённый одиночеством и голодом. Но в его глазах горел огонь отчаяния, и это делало его опасным. Старшие щенки ринулись в бой, но дезертир, несмотря на слабость, сражался яростно, как зверь, загнанный в угол. Он ранил одного из них, и тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Второй щенок, ошеломлённый, замер, теряя уверенность. Ривен не бросилась в атаку сразу. Она оценила ситуацию и поняла, что беглец уже измотан, его удары становятся менее точными. Выждав момент, когда дезертир устал, она бросилась вперёд и ударила его по ногам, сбив с равновесия. Она не была сильнее, но её хитрость позволила переиграть его. Он упал, и Ривен нанесла последний удар, когда тот уже не мог сопротивляться. Она не стала добивать его сразу, ожидая, что может быть ловушка, и наблюдала за ним ещё несколько мгновений, пока не убедилась в победе. Один из двух щенков отрубил ему голову, а после все трое пошли обратно к каэрну. Когда они вернулись, мастер обряда уже ждал их. Раненый щенок, опираясь на плечо второго, едва держался на ногах. Ей и другим щенкам нанесли символы, подтверждая, что отныне они — истинные ликантропы.
Для Обряда Перехода Ривен и ещё двум щенкам было поручено особое задание. Теург отвёл их в тёмную часть леса, где скрывался тот, кого называли дезертиром. Этот оборотень отказался от своего племени и ушел в другую стаю, что принадлежало племени Фенриров. Он не только ушел, но и передал им всю информацию о стае, что было равносильно предательству. За такую измену не прощают — дезертиры должны быть убиты. Щенков предупредили, что возвращаться без завершённого задания нельзя. Убить дезертира — их испытание. Без колебаний, без жалости. Поначалу они двигались группой, чувствуя опасность в каждом шорохе вокруг. Старшие щенки хотели разделиться, считая, что так они быстрее найдут цель, но Ривен молча держалась позади, наблюдая. Она понимала, что одиночка в лесу — хитрый и изворотливый, он знает местность лучше и обязательно попытается использовать это против них. Вскоре они заметили слабый след — сломанные ветви и запах звериного страха, который оставил дезертир. Двигаясь по следу, они наткнулись на логово беглеца. Тот оказался не таким, как они ожидали: это был худой, измождённый оборотень, истощённый одиночеством и голодом. Но в его глазах горел огонь отчаяния, и это делало его опасным. Старшие щенки ринулись в бой, но дезертир, несмотря на слабость, сражался яростно, как зверь, загнанный в угол. Он ранил одного из них, и тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Второй щенок, ошеломлённый, замер, теряя уверенность. Ривен не бросилась в атаку сразу. Она оценила ситуацию и поняла, что беглец уже измотан, его удары становятся менее точными. Выждав момент, когда дезертир устал, она бросилась вперёд и ударила его по ногам, сбив с равновесия. Она не была сильнее, но её хитрость позволила переиграть его. Он упал, и Ривен нанесла последний удар, когда тот уже не мог сопротивляться. Она не стала добивать его сразу, ожидая, что может быть ловушка, и наблюдала за ним ещё несколько мгновений, пока не убедилась в победе. Один из двух щенков отрубил ему голову, а после все трое пошли обратно к каэрну. Когда они вернулись, мастер обряда уже ждал их. Раненый щенок, опираясь на плечо второго, едва держался на ногах. Ей и другим щенкам нанесли символы, подтверждая, что отныне они — истинные ликантропы.
Когда Ривен стала полноправным членом стаи, её приняли в круг обучения. Теперь её ждало важное задание: она должна была стать теургом — тем, кто будет не только помогать в бою, но и знать все ритуалы и обряды, которые веками передавались в их племени. Старый теург, который раньше проводил все обряды, уже не мог справляться с этой ролью из-за возраста. Поэтому было решено, что Ривен должна пройти обучение и взять на себя эту важную обязанность.
Первым шагом было изучение Обряда Очищения. Ривен учила, как очищать людей и предметы от злых духов. Она понимала, как важно совершать этот обряд правильно, потому что от этого зависело, будут ли Ликаны безопасно взаимодействовать с этим человеком или объектом. Каждый знак и движение в процессе обряда имели свою глубину и смысл. Ривен потратила много времени, чтобы научиться этому. Затем пришел Обряд Проводов Усопшего. Это был самый трагичный обряд. Ривен наблюдала, как стая прощается с умершими, как каждый Ликан из стаи отдаёт часть своей силы духам, чтобы тот, кто ушел, мог вернуться к своим предкам. Но самым тяжелым испытанием для Ривен стал Обряд Зимнего Волка. Она не раз наблюдала, как старые и израненные Ликаны прощаются с жизнью. Это было не просто прощение — это был момент, когда они уходили с достоинством, оставляя после себя только память о своей славе. Ривен знала, что однажды ей самой, возможно, предстоит пройти этот обряд. И хотя это было нечто ужасное, она понимала, что такова судьба Ликанов. Процесс обучения был долгим и трудным. Но Ривен все больше ощущала себя частью стаи, понимая, что её путь только начинается. Она готовилась стать тем, кто будет защищать не только с оружием, но и силой духа, умением настраивать стаю на единство и гармонию с духами.
Первым шагом было изучение Обряда Очищения. Ривен учила, как очищать людей и предметы от злых духов. Она понимала, как важно совершать этот обряд правильно, потому что от этого зависело, будут ли Ликаны безопасно взаимодействовать с этим человеком или объектом. Каждый знак и движение в процессе обряда имели свою глубину и смысл. Ривен потратила много времени, чтобы научиться этому. Затем пришел Обряд Проводов Усопшего. Это был самый трагичный обряд. Ривен наблюдала, как стая прощается с умершими, как каждый Ликан из стаи отдаёт часть своей силы духам, чтобы тот, кто ушел, мог вернуться к своим предкам. Но самым тяжелым испытанием для Ривен стал Обряд Зимнего Волка. Она не раз наблюдала, как старые и израненные Ликаны прощаются с жизнью. Это было не просто прощение — это был момент, когда они уходили с достоинством, оставляя после себя только память о своей славе. Ривен знала, что однажды ей самой, возможно, предстоит пройти этот обряд. И хотя это было нечто ужасное, она понимала, что такова судьба Ликанов. Процесс обучения был долгим и трудным. Но Ривен все больше ощущала себя частью стаи, понимая, что её путь только начинается. Она готовилась стать тем, кто будет защищать не только с оружием, но и силой духа, умением настраивать стаю на единство и гармонию с духами.
Оставшаяся под сильным впечатлением от обучения, Ривен иногда выходила в город, чтобы найти немного покоя и освежить разум среди людей, далеких от войны и ритуалов. Это были короткие прогулки, на которых она пыталась расслабиться, наблюдая за жизнью обычных людей. В этих посещениях городов она зачастую оказывалась в компании не тех, кого ей хотелось бы встретить, а тех, кто искал приключений. И вот в один из таких дней Ривен оказалась в толпе и даже не заметила, как привела туда группу чужаков — людей, которым не следовало бы быть рядом с Каэрном. Эти люди были мало понимающими, любопытными и жадными, но не отличались уважением к чужим традициям. Они проникли на священную территорию ликанов, разворовав и разрушив всё, что было дорого и важно для племени. Спешно, в панике, они пытались скрыться в одном из ближайших городов. Когда стая узнала об этом, они сразу же вычислили её причастность к происшествию. Ликаны были суровыми и не прощали ошибок, тем более таких, которые могли повредить святыням племени. Ривен была вызвана к старейшинам, и там ей открыли всю жестокость последствий её неосторожности.
Её сказали замести все следы, связанные с инцидентом, и покинуть священные земли Каэрна. Она не могла вернуться обратно, если не исправит свою ошибку. Чтобы сохранить свою жизнь, ей было приказано найти тех, кто разграбил Каэрн, и убить их, до того как они успеют покинуть город и скрыться. Ликаны были решительны — если Ривен не выполнит эту задачу, её жизнь не будет иметь ценности, и её судьба окажется в руках стаи, которая может решить, что её жизни не стоит прощать. Она понимала, что наказание может быть смертельным, и у неё не было выбора. Всё, что ей оставалось, это найти тех, кто разрушил святое место её племени, и уничтожить их, доказав свою верность и исправив свою ошибку.
Ривен не колебалась ни секунды. Не имея другого выбора, она отправилась в город, где скрылись воры, и начала свой поисковый путь. По городу она шла осторожно, скользя через тёмные переулки и избегая внимания. Вскоре она начала собирать информацию: разговоры, слухи, следы. Это не было трудно — её интуиция и опыт в слежке помогали. Ривен вскоре выяснила, кто были эти люди. Они были обычными бандитами, которые орудовали в этой части Хакмарри, и даже среди них Ривен не раз находила подобных, кто, по её мнению, мог бы предать своих сородичей ради наживы. Теперь её задача заключалась в том, чтобы найти их и устранить. Она нашла их скрытое укрытие — заброшенный дом на окраине города. Понимая, что времени у неё осталось немного, Ривен безжалостно расправилась с каждым из воров, точными ударами, лишая их жизни, как только они пытались сопротивляться. Это было дело чести, и её внутренний долг не позволял ей испытывать жалость. Ликан не может простить такого проступка, как разграбление священного места. Вскоре все воры были мертвы, а следы уничтожены.
В поисках нового пути Ривен оставила за собой родные земли и отправилась в скитания по Хакмарри.
Её сказали замести все следы, связанные с инцидентом, и покинуть священные земли Каэрна. Она не могла вернуться обратно, если не исправит свою ошибку. Чтобы сохранить свою жизнь, ей было приказано найти тех, кто разграбил Каэрн, и убить их, до того как они успеют покинуть город и скрыться. Ликаны были решительны — если Ривен не выполнит эту задачу, её жизнь не будет иметь ценности, и её судьба окажется в руках стаи, которая может решить, что её жизни не стоит прощать. Она понимала, что наказание может быть смертельным, и у неё не было выбора. Всё, что ей оставалось, это найти тех, кто разрушил святое место её племени, и уничтожить их, доказав свою верность и исправив свою ошибку.
Ривен не колебалась ни секунды. Не имея другого выбора, она отправилась в город, где скрылись воры, и начала свой поисковый путь. По городу она шла осторожно, скользя через тёмные переулки и избегая внимания. Вскоре она начала собирать информацию: разговоры, слухи, следы. Это не было трудно — её интуиция и опыт в слежке помогали. Ривен вскоре выяснила, кто были эти люди. Они были обычными бандитами, которые орудовали в этой части Хакмарри, и даже среди них Ривен не раз находила подобных, кто, по её мнению, мог бы предать своих сородичей ради наживы. Теперь её задача заключалась в том, чтобы найти их и устранить. Она нашла их скрытое укрытие — заброшенный дом на окраине города. Понимая, что времени у неё осталось немного, Ривен безжалостно расправилась с каждым из воров, точными ударами, лишая их жизни, как только они пытались сопротивляться. Это было дело чести, и её внутренний долг не позволял ей испытывать жалость. Ликан не может простить такого проступка, как разграбление священного места. Вскоре все воры были мертвы, а следы уничтожены.
В поисках нового пути Ривен оставила за собой родные земли и отправилась в скитания по Хакмарри.
I: Имя: Ривен
II: Раса персонажа: Ликантроп
III: Возраст: 22 лет
IV: Внешний вид: Ривен — женщина среднего роста, с крепким, немного мускулистым телосложением. Её кожа бледная, с небольшими шрамами от ран, которые она получила за годы странствий. Волосы темные, короткие, часто растрепанные и грязные. Лицо овальное, с резкими чертами — прямой нос, скулы выражены, но не слишком заметно. Глаза светло-серые, почти бесцветные. В её одежде нет ничего примечательного: простая ткань, часто грязная и изношенная, с небольшими дырками.
V: Характер: Ривен не любит лишнего внимания и часто действует импульсивно, не всегда обдумывая свои поступки. Её поведение порой может показаться странным — она не слишком заботится о том, как её воспримут другие, и порой не замечает, что может обидеть. Несмотря на это, она может быть верной и решительной, когда есть цель. У неё нет особых навыков общения, но она умеет приспосабливаться к ситуации и всегда находит выход.
VI: Таланты, сильные стороны: Умение ориентироваться в чуждых местах и адаптироваться к различным условиям, будь то дикая природа или урбанистическая среда.
VII: Слабости, проблемы, уязвимости: Проблемы с доверием: Из-за того, что её предали в прошлом, Ривен редко открывает своё сердце другим и не доверяет людям.
VIII: Привычки: Часто размышляет вслух, даже если рядом нет никого, к кому можно было бы обратиться.
IX: Цели: Ищет возможности для нового начала, возможно, среди тех, кто когда-то был врагом, или в новых землях, где её не знают.
X: Племя: Теневые Владыки
Порода: Хомид
Архетип: Теург
Покровительство: Изначальное
II: Раса персонажа: Ликантроп
III: Возраст: 22 лет
IV: Внешний вид: Ривен — женщина среднего роста, с крепким, немного мускулистым телосложением. Её кожа бледная, с небольшими шрамами от ран, которые она получила за годы странствий. Волосы темные, короткие, часто растрепанные и грязные. Лицо овальное, с резкими чертами — прямой нос, скулы выражены, но не слишком заметно. Глаза светло-серые, почти бесцветные. В её одежде нет ничего примечательного: простая ткань, часто грязная и изношенная, с небольшими дырками.
V: Характер: Ривен не любит лишнего внимания и часто действует импульсивно, не всегда обдумывая свои поступки. Её поведение порой может показаться странным — она не слишком заботится о том, как её воспримут другие, и порой не замечает, что может обидеть. Несмотря на это, она может быть верной и решительной, когда есть цель. У неё нет особых навыков общения, но она умеет приспосабливаться к ситуации и всегда находит выход.
VI: Таланты, сильные стороны: Умение ориентироваться в чуждых местах и адаптироваться к различным условиям, будь то дикая природа или урбанистическая среда.
VII: Слабости, проблемы, уязвимости: Проблемы с доверием: Из-за того, что её предали в прошлом, Ривен редко открывает своё сердце другим и не доверяет людям.
VIII: Привычки: Часто размышляет вслух, даже если рядом нет никого, к кому можно было бы обратиться.
IX: Цели: Ищет возможности для нового начала, возможно, среди тех, кто когда-то был врагом, или в новых землях, где её не знают.
X: Племя: Теневые Владыки
Порода: Хомид
Архетип: Теург
Покровительство: Изначальное
Последнее редактирование:
