«В прежние дни часто писали о том, как сладко и прекрасно умереть за родину. Но в современных войнах нет ничего сладкого и прекрасного. Ты умрешь как собака без всякой на то причины». (с) Эрнест Хэмингуэй
Среди треска костра воцарилась безмятежность. Казалось, что только сейчас можно было выдохнуть и забыть про ужасы, что повсеместно следуют за каждым жителем Кеменлада, которым просто не повезло оказаться не в том месте. Силуэт, который сидел напротив вызывал чувства отнюдь противоречивые. Достаточно что бы можно было найти причину покинуть его компанию, однако, его речи, они звучали слишком сладко:
– Я не то, что бы самый обаятельный человек, которого ты повстречал бы, малец, но, наши пути с тобой скоро разойдутся. Вы, кинфолки, к моему сожалению точно такие же пешки, как и мы. Уверен, у тебя есть куча вопросов по поводу того, почему это я – заслуженный воин из числа избранных говорю о себе, как о каком-то преступнике. Впрочем, моё чутьё говорит мне о том, что нас не выпотрошат, по крайней мере, пока мы не ляжем спать.
Мужчина приблизился к ярким вспышкам костра, продолжая и дальше крутить на вертеле добычу – дикий кабан. Его мясо, в силу его возраста было куда жёстче, чем у его одомашненных собратьев, но, в условиях, когда ты не ешь объедки в городе – это уже королевская трапеза, для таких как те, кто обречён побираться и каждый раз напоминать себе о своей собственной природе хищника.
– Постарайся не переводить мясо просто так, а пока. Что же, ты в курсе кто я такой, я в курсе кто такой ты. На этом я бы закончил трепаться, но иногда меня берёт от того, насколько много мне нужно сделать, и насколько мало у меня осталось времени. Я не из тех, кто верит в последнюю битву, потому что этой последней битвы может и не быть вовсе. С чего мне быть, бестия, уверенным в том, что Змей уничтожит всё живое, или про то, что Мать, бестия, Земля уже давно умерла? Это.. никто толком и не подтвердит, а думаю я вот что – мы ввязались в войну, которую мы уже давно прозябали, просто потому что наши предки уже сделали всё до нас, а мы только доедаем объедки. Впрочем, это не повод сидеть и рыдать, зарывшись лицом в кучу дерьма, сынок.
Казалось бы, что такого было в этом.. скажем так «человеке» такого, что могло привлечь внимания? Уж не его то запах, напоминающий пёсий, или взбитые колтунами волосы? Нет, в нём говорил хищник, отчаявшийся, загнанный в угол. Похоже что подобные исповеди кинфолком – хоть и являлись чем-то вроде отдушиной для старого волка, для которого любая остановка может стать последней.
- Я не буду переводить дыхание на долгие лекции, ты меня знаешь. И я бы тем более не давал мясу остывать, если бы мне в край не надоело слушать в своё время слушать нудные пропроведи нашего старого теурга Лужи. Вы упадете в ноги двуногим Богам при первой же возможности, а я дам - им затрещину между глаз, готовясь проверить веру моих побратимов на прочность. Мы с тобой на разных уровнях, дорогой. Прошло то время, когда я только пытался понять, что от меня требуется стае. Я потерял слишком много друзей в процессе и, к твоему сведению, не собираюсь заводить новых. Так что убери этот сучью рожу со своего лица, будто ты святее Флоренда, и слушай внимательно. Хорошо, я скажу тебе почему я до сих пор не сдох. Усаживайся поудобней, потому что я не собираюсь повторять снова. Я видел как армии феодалов сжигали посевы крестьян, которых поклялись защищать, и отравляли колодца лишь затем, чтобы поднасрать армии таких же недоносков. Я видел, как они превращали целые общины в прах только чтобы пропитать свою жажду к власти. Сжигали в горнилах войн их надежды, их пот и слезы и оставляли только выжженые поля и бездетных стариков, потерявших сыновей. Эти паразиты поколениями контроливали наши жизни, а теперь они охотятся за нашими душами! Нет это ты меня послушай! Я объявил эту войну не из-за духовного стержня в моей жопе или ностальгии по Владычеству Когтей. Это война - война людей - против системы, которая вырвалась из под контроля. Это война против, курва, сил энтропии, понимаешь?! Делай все, чтобы остановить их, уничтожить, выпотрошить и обоссать то что осталось. Если надо убить, я убью. Если мне нужна твоя добыча я, блядь, заберу её! Ты до сих пор не видишь этого, но рано или поздно поймешь.
Рассказ был внушительным, что юный кинфолк подумал о том, что этот пройдоха начал догадываться, о том, что сейчас самый момент ударить, пока он не начал бежать. Впрочем, напряженные пару секунд молчания сменились томной улыбкой и лёгким, хриплым смешком, который впрочем, всё так же быстро сменился взглядом полным убеждённости.
- Так вот. В то время, как говорил мой папаша «меня ужалил шершень в жопу» и я был тем ещё непоседой. Я постоянно носился по улицам с «стаями» таких же голодранцев, вроде меня. И даже среди них я не мог нихера быть уверенным. Они, кажется уже всё понимали что я стою выше их, я был ещё большим отщепенцем чем они. Просто.. они боялись меня, тряслись как стадо овец, при виде того, кто выпустит им кишки. А теперь дай мне бутылку того ёбанного пойла, потому что сейчас начнутся серьёзные, бестия, разговоры, о которых не говорят на сухую глотку.
В его тоне прозвучала надменность свойственная волкам, эти существа часто славились своей тягой быть вожаками стаи, и для этого чудовища кинфолк был не более чем такой же прислугой, по крайней мере, если не прислугой, то хотя бы зелёным новобранцем, что не ступит даже шагу на поле битвы. Откупорив бутыль зубами, тот с упоением начал поглощать варево, которое, не то, что бы возымело эффекта на мужика, но по крайней мере этот ритуал позволил продолжить рассказ подвыпившего вояки.
- Так, это, про шило в жопе. Точно! Так вот, я тогда хотел хер знает чего, хер знает зачем – дурость детская, понимаешь? Мне тогда было.. э-э-э.. вот холера, и не сосчитаешь, но я тогда был ещё совсем мелкий, что бы понимать хоть что-то, что будет дальше. Все мы, каждый, бестия, из нас верит даже карапузом что станет чем-то больше, чем куском испражнений жизни, пляшущим на помойке, дабы выжить. Война никогда не меняется, сучьи флоры и трижды ебучие дартадцы постоянно грызутся за клочья земли, и за эти клочья земли дохнут куча обычного люда. Ремесленники, землепашцы, бездельники и пьянчуги – без разницы кого брать. Я тогда, уж, подумал, что вот он – мой звёздный час, сейчас вернусь с парочкой-других 
трофеев домой, на меня будут вешаться девчёнки, а получилось вот что. Это как залезть в чужой сундук. В лучшем случае тебя ждёт заплесневелое письмецо, в худшем, вот так пынь да гложь себе. Тогда я затесался, солгав о том, сколько мне на самом деле, дабы не возникало вопросов, что сопляки вроде меня забыли на мужском деле. Я выжил только потому что держал голову на плечах, и понял что честь на войне ничего не стоит. Это всё напоминало какую-то ёбанную песенку в духе «наша песня хороша – начинай сначала», сначала мы их, потом они нас, мы меняли поля постоянно, иногда даже на тех, где ещё гнили мои, как я думал товарищи, а оказалось – такие же как я идиоты. Даже так, среди всего этого блядского театра для идиотов с голубой кровью – нашлись и те, кого я действительно мог назвать друзьями, его Рене звали, он был сыном лекаря одного, к нему мой папаша обращался, когда того особо буйные псы сцапать пытались. И вот, знаешь, сидим мы как-то среди костра, общаемся, бражку хлебаем и жрём чё осталось, чё успели подрезать у местных, вот как прям сейчас, но в один момент ты начинаешь понимать, что голову твоего друга, пробило насквозь болтом, он с другого конца головы торчал! Ты представь себе! Представь! У нас не было времени оплакивать его, а над его тушей изрядно поизмывались. Я не тварь бессердечная, но тогда на скорбь просто не было места, потому что если пустишь сопли то, считай уже покойник.
Он ненадолго поник, словно из раза в раз возвращался в эти самые воспоминания, словно, стоило ему закрыть глаза на ночлег, и он оказывался там. Среди битвы, среди своих павших товарищей, что зовут его, на осколках разбитых идеалов.
- Провизия была на исходе, а мы всё так же молились Святому-Трижды-Переёбанному Флоренду, в надежде на то, что он обрушит кару небесную на наших врагов. Если после стычек мы и имели шанс выжить, то болячки, погода и голод заканчивали дело, отправляя ещё одного олуха в заветные кущи, или, куда им наобещали, вот холера, попасть. И вот, меня осенило! Словно, бестия, мудреца, который только открыл глаза, начиная принимать весь этот поток дерьма как реальность. Владыки – им же откровенно плевать на то, чем я дышу, что я ем, чем я кормлю своих детей и о чём плачу своему лекарю, им абсолютно плевать на то, что из себя я представляю, но я всё ещё – их ответственность, о которой они попросту забыли, засадив очередной придворной шлюшке, что имеет хоть на один серебрянник больше, чем его никчёмный род. Они с жиру бесятся, понимаешь? Пока мы, бестия, сидим и режем друг-другу глотки в глупой войне и слушаем идеи этих «вожаков», они пускают друг-другу кровь пустяка ради! Найди этот пустяк сам, думаю, ты и так знаешь этих ссучившихся снобов, трахающих своих сестёр и пирующих на костях парней, вроде меня. И наш отряд бежал с поля боя, бежал, как стая побитых, никому не нужных дворняг, думаю, это охуенно описывает то, как власть относится к дезертирам, так? Естественно, за такие шалости эти ублюдки были готовы вздёрнуть нас на ближайшем дереве, узнай кто-то из наших бывших сослуживцев наши помятые рожи. Нам пришлось скрываться из места в место, деревня, вот холера, за деревней, занимаясь простой, грязной работой. Сказочка долго продолжаться не может, знаешь, да?
Он продолжал жадно глотать пойло, пока последняя капля не оросила его глотку, он злобно зарычал, швыряя бурдюк себе под ноги, продолжая глядеть на юношу взглядом полным злобы и недоверия.
- А теперь о том, почему я не простой вояка, как ты мог, вот холера, подумать до этого. Вернёмся к тому, с чего мы начали – я Рагабаш, а ты - моя жертва, и у нас с тобой не здоровые отношения, как может показаться. В теории ты точно такой же глупец как и я, но если мне нужно выпускать кишки ради Матери и прочих целей теургов, то твоя задача быть просто куском мяса, мяса которое должно давать потомство, волчий, если не, бестия, собачий помёт. И ты это понял благодаря рассказам очередных сумасшедших пророков, что превращаются в огромную тварь способную выпустить кишки. Я и есть подобная тварь, способная выпустить кишки, но сейчас, я ускорюсь, потому что хочу выспаться к следующему утру, а не растягивать для тебя этот дерьмовый рассказ, который меня уже порядком утомил. Уверен ты просто-напросто забудешь это, когда тебя прижмут эти вельможи, в попытках доказать свою важность.
- Тогда, ночью, мы возвращались с охоты, это был сохатый, или олень – сложно сказать что это была за туша, до места она так и не добралась. Мы вышли на поляну, как ебучая лысина среди копны волос у монастырского прислужника. Мне стало чертовски неспокойно, обычно я спускал всё на то, что это эхо войны, но тогда, я ещё не догадывался, глядя на луну, что произойдёт. Новолуние. Всё было как в непроглядном тумане, я просто дышал и слышал что-то похожее на крики и поросячьи визги, а потом, когда меня отпустило – я увидел их. Все мои сослуживцы, кишки которых я раскидал по деревьям, смотрели на меня такими глазами, что они трижды обосрались перед своей кончиной. Я по началу думал, что меня точно кто-то сглазил, потому что после того, что я пережил на войне, куда там ещё, вот холера, неудачам, но нет, я понял что это что-то больше чем сглаз, когда меня окружили те, кто как оказался – были со мной одной крови. Да, ты всё правильно понял, малец – они нашли меня, после того, как я расправился с теми, кого считал братьями по оружию, тех, с кем я бежал от всего того ужаса, что причинили вельможи. Думаю, ты уже начал понимать, как мне паршиво тогда было? Вообщем, если говорить вкратце о том, что было дальше – трёп о Матери, ритуалы, обряды и прочие знания, которые разорвали бы твою мелкую, бестолковую головёшку, малец. Ты не знаешь и половины того, чего знаю я, и я не хочу делиться об этом, просто потому что ты можешь растрепать это. Если вкратце – моё воспитание ничем не отличалось от очередного оборотня, который готов умереть ради Матушки. Просто до того жизнь научила меня, что им не обязательно верить, что бы нести свою службу самостоятельно. И самое сложное малец – принять всю ту кашу, что тебе вбили в голову, принять то, что ты никогда не был человеком. Я привык держаться особняком после того случая, изредка срабатываясь с септами, в которые я прихожу, дабы у тех не возникало вопросов – почему я шныряю тут. Ты смотришь на каждый септ как на семью, со своими уродами, любимчиками, но все они, без исключения такие же идиоты, готовые бросится на серебрянные кинжалы, как и я, будучи совсем мальцом. Я открыл глаза и понял, что в этой войне нужно доверять только на тех - кто выдержит твои испытания. На то я и уродился в новолуние, Рагабашем.
Всех без исключения начало клонить в сон, мужчина устало зевнул, выдыхая на того не столь приятного амбре из своего рта, умостившись на шкуру зверя, убитого задолго до их посиделок.
- И, вот ещё чё, мелкий ты засранец. Скоро наши дороги разойдутся, и если тебе, в твою маленькую голову придёт мысль искать меня – то Хакмарри это не то место, где мелкие дурачки вроде тебя могут найти ответы на вопросы. Скорее, там ты получишь затрещину по зубам. К следующему утру мы с тобой, уже не увидимся, шуруй своей дорогой и старайся не идти за мной по пятам – иначе твои кишки украсят этот лес.
Наступило время, когда оба улеглись спать. Кинфолк понимал одну важную вещь. Тот, с кем ему только что предстояло пообщаться – действительно был готов убить его, за каждый шорох в его сторону во время сна. Потому что зверь никогда не дремлет, зверь – всегда бдит, и зверь всегда ревностно относится к защите своего пространства и добычи, без исключений.
Утро пришло так же быстро, как исчез след ночного путника, с которым кинфолка связала судьба – исчез, следы начали теряться среди густых лесов, а история казалось чем-то загадочным и забавным. Возможно, они и не увидятся вовсе, зная что в это время умереть в постели – редкость, большая честь.
1.OOC ник: vanamingo_gio
2. Имена, прозвища и прочее: Вилье, Виллем, Не-Здесь, Билли.
3. Раса персонажа: Человек(Ликантроп-хомид)
4. Внешний возраст: 30
Истинный возраст: 32
5. Характер: Крайне язвительный и неприятный, ввиду того, что сам по себе травмированная личность. Если описывать Билли в целом, то это не самый приятный, но харизматичный собеседник, способный разить матом, как поэт рифмой, если на то пойдёт. Крайне редко проявляет заботу, а если и проявляет, то в крайне жестокой манере, дабы те понимали, что в мире не всё так гладко и радужно, как себе всё представляют.
6. Таланты, сильные стороны: Обладает военной подготовкой, как и прочая пехтура Флоревендэльской армии, будучи ко всему прочему сыном псаря - подкован в вопросе разведения собак и уходом за ними, а жизнь дезертира и постоянные скитания после заставили того обучиться базовым навыкам в охоте на мелкую и крупную дичь, дабы прокормить себя. Стоит добавить и то, что подобная жизнь, полная риска, а так же покровительство Рагабаша как бы предрасполагают к более рациональному и несколько нестандартному подходу для решения некоторых ситуаций.
7. Слабости, проблемы, уязвимости: Как и любой другой оборотень - обладает отнюдь не самым добрым, по крайней мере сдержанным характером, посему склонен к язвительным комментариям среди своей и чужих стай, пытаясь испытать и высмеять горе-альфу. Кроме того, ко всему прочему, роковой образ "парня, которому надерут задницу" дополняет и то, что он - Костегрыз, что уже говорит о том, что о каком-либо почёте в его сторону говорить куда труднее, но всё же возможно.
9. Мечты, желания, цели: Просто выжить, по большей части этим и занимается Билли, повсеместно бросая вызов чему-то или кому-то, что тот посчитает своим идейным противником или объектом интереса. В остальном же, как и различного рода Рагабаши - выполняет задания от септа, пользуясь своим неприметным, унизительным происхождением и образом нищего для разведки. Среди других целей, исполняет своё духовное предназначение Рагабаша, испытывая свою собственную стаю и находя её уязвимости, для того, что бы укрепиться от изъянов и разногласий в коллективе, не говоря уже про то, что бы выступать ещё одним трактователем Литании, рассматривая и её поднаготную с нюансами.
Среди треска костра воцарилась безмятежность. Казалось, что только сейчас можно было выдохнуть и забыть про ужасы, что повсеместно следуют за каждым жителем Кеменлада, которым просто не повезло оказаться не в том месте. Силуэт, который сидел напротив вызывал чувства отнюдь противоречивые. Достаточно что бы можно было найти причину покинуть его компанию, однако, его речи, они звучали слишком сладко:
– Я не то, что бы самый обаятельный человек, которого ты повстречал бы, малец, но, наши пути с тобой скоро разойдутся. Вы, кинфолки, к моему сожалению точно такие же пешки, как и мы. Уверен, у тебя есть куча вопросов по поводу того, почему это я – заслуженный воин из числа избранных говорю о себе, как о каком-то преступнике. Впрочем, моё чутьё говорит мне о том, что нас не выпотрошат, по крайней мере, пока мы не ляжем спать.
Мужчина приблизился к ярким вспышкам костра, продолжая и дальше крутить на вертеле добычу – дикий кабан. Его мясо, в силу его возраста было куда жёстче, чем у его одомашненных собратьев, но, в условиях, когда ты не ешь объедки в городе – это уже королевская трапеза, для таких как те, кто обречён побираться и каждый раз напоминать себе о своей собственной природе хищника.
– Постарайся не переводить мясо просто так, а пока. Что же, ты в курсе кто я такой, я в курсе кто такой ты. На этом я бы закончил трепаться, но иногда меня берёт от того, насколько много мне нужно сделать, и насколько мало у меня осталось времени. Я не из тех, кто верит в последнюю битву, потому что этой последней битвы может и не быть вовсе. С чего мне быть, бестия, уверенным в том, что Змей уничтожит всё живое, или про то, что Мать, бестия, Земля уже давно умерла? Это.. никто толком и не подтвердит, а думаю я вот что – мы ввязались в войну, которую мы уже давно прозябали, просто потому что наши предки уже сделали всё до нас, а мы только доедаем объедки. Впрочем, это не повод сидеть и рыдать, зарывшись лицом в кучу дерьма, сынок.
Казалось бы, что такого было в этом.. скажем так «человеке» такого, что могло привлечь внимания? Уж не его то запах, напоминающий пёсий, или взбитые колтунами волосы? Нет, в нём говорил хищник, отчаявшийся, загнанный в угол. Похоже что подобные исповеди кинфолком – хоть и являлись чем-то вроде отдушиной для старого волка, для которого любая остановка может стать последней.
- Я не буду переводить дыхание на долгие лекции, ты меня знаешь. И я бы тем более не давал мясу остывать, если бы мне в край не надоело слушать в своё время слушать нудные пропроведи нашего старого теурга Лужи. Вы упадете в ноги двуногим Богам при первой же возможности, а я дам - им затрещину между глаз, готовясь проверить веру моих побратимов на прочность. Мы с тобой на разных уровнях, дорогой. Прошло то время, когда я только пытался понять, что от меня требуется стае. Я потерял слишком много друзей в процессе и, к твоему сведению, не собираюсь заводить новых. Так что убери этот сучью рожу со своего лица, будто ты святее Флоренда, и слушай внимательно. Хорошо, я скажу тебе почему я до сих пор не сдох. Усаживайся поудобней, потому что я не собираюсь повторять снова. Я видел как армии феодалов сжигали посевы крестьян, которых поклялись защищать, и отравляли колодца лишь затем, чтобы поднасрать армии таких же недоносков. Я видел, как они превращали целые общины в прах только чтобы пропитать свою жажду к власти. Сжигали в горнилах войн их надежды, их пот и слезы и оставляли только выжженые поля и бездетных стариков, потерявших сыновей. Эти паразиты поколениями контроливали наши жизни, а теперь они охотятся за нашими душами! Нет это ты меня послушай! Я объявил эту войну не из-за духовного стержня в моей жопе или ностальгии по Владычеству Когтей. Это война - война людей - против системы, которая вырвалась из под контроля. Это война против, курва, сил энтропии, понимаешь?! Делай все, чтобы остановить их, уничтожить, выпотрошить и обоссать то что осталось. Если надо убить, я убью. Если мне нужна твоя добыча я, блядь, заберу её! Ты до сих пор не видишь этого, но рано или поздно поймешь.
Рассказ был внушительным, что юный кинфолк подумал о том, что этот пройдоха начал догадываться, о том, что сейчас самый момент ударить, пока он не начал бежать. Впрочем, напряженные пару секунд молчания сменились томной улыбкой и лёгким, хриплым смешком, который впрочем, всё так же быстро сменился взглядом полным убеждённости.
- Так вот. В то время, как говорил мой папаша «меня ужалил шершень в жопу» и я был тем ещё непоседой. Я постоянно носился по улицам с «стаями» таких же голодранцев, вроде меня. И даже среди них я не мог нихера быть уверенным. Они, кажется уже всё понимали что я стою выше их, я был ещё большим отщепенцем чем они. Просто.. они боялись меня, тряслись как стадо овец, при виде того, кто выпустит им кишки. А теперь дай мне бутылку того ёбанного пойла, потому что сейчас начнутся серьёзные, бестия, разговоры, о которых не говорят на сухую глотку.
В его тоне прозвучала надменность свойственная волкам, эти существа часто славились своей тягой быть вожаками стаи, и для этого чудовища кинфолк был не более чем такой же прислугой, по крайней мере, если не прислугой, то хотя бы зелёным новобранцем, что не ступит даже шагу на поле битвы. Откупорив бутыль зубами, тот с упоением начал поглощать варево, которое, не то, что бы возымело эффекта на мужика, но по крайней мере этот ритуал позволил продолжить рассказ подвыпившего вояки.
- Так, это, про шило в жопе. Точно! Так вот, я тогда хотел хер знает чего, хер знает зачем – дурость детская, понимаешь? Мне тогда было.. э-э-э.. вот холера, и не сосчитаешь, но я тогда был ещё совсем мелкий, что бы понимать хоть что-то, что будет дальше. Все мы, каждый, бестия, из нас верит даже карапузом что станет чем-то больше, чем куском испражнений жизни, пляшущим на помойке, дабы выжить. Война никогда не меняется, сучьи флоры и трижды ебучие дартадцы постоянно грызутся за клочья земли, и за эти клочья земли дохнут куча обычного люда. Ремесленники, землепашцы, бездельники и пьянчуги – без разницы кого брать. Я тогда, уж, подумал, что вот он – мой звёздный час, сейчас вернусь с парочкой-других трофеев домой, на меня будут вешаться девчёнки, а получилось вот что. Это как залезть в чужой сундук. В лучшем случае тебя ждёт заплесневелое письмецо, в худшем, вот так пынь да гложь себе. Тогда я затесался, солгав о том, сколько мне на самом деле, дабы не возникало вопросов, что сопляки вроде меня забыли на мужском деле. Я выжил только потому что держал голову на плечах, и понял что честь на войне ничего не стоит. Это всё напоминало какую-то ёбанную песенку в духе «наша песня хороша – начинай сначала», сначала мы их, потом они нас, мы меняли поля постоянно, иногда даже на тех, где ещё гнили мои, как я думал товарищи, а оказалось – такие же как я идиоты. Даже так, среди всего этого блядского театра для идиотов с голубой кровью – нашлись и те, кого я действительно мог назвать друзьями, его Рене звали, он был сыном лекаря одного, к нему мой папаша обращался, когда того особо буйные псы сцапать пытались. И вот, знаешь, сидим мы как-то среди костра, общаемся, бражку хлебаем и жрём чё осталось, чё успели подрезать у местных, вот как прям сейчас, но в один момент ты начинаешь понимать, что голову твоего друга, пробило насквозь болтом, он с другого конца головы торчал! Ты представь себе! Представь! У нас не было времени оплакивать его, а над его тушей изрядно поизмывались. Я не тварь бессердечная, но тогда на скорбь просто не было места, потому что если пустишь сопли то, считай уже покойник.Он ненадолго поник, словно из раза в раз возвращался в эти самые воспоминания, словно, стоило ему закрыть глаза на ночлег, и он оказывался там. Среди битвы, среди своих павших товарищей, что зовут его, на осколках разбитых идеалов.
- Провизия была на исходе, а мы всё так же молились Святому-Трижды-Переёбанному Флоренду, в надежде на то, что он обрушит кару небесную на наших врагов. Если после стычек мы и имели шанс выжить, то болячки, погода и голод заканчивали дело, отправляя ещё одного олуха в заветные кущи, или, куда им наобещали, вот холера, попасть. И вот, меня осенило! Словно, бестия, мудреца, который только открыл глаза, начиная принимать весь этот поток дерьма как реальность. Владыки – им же откровенно плевать на то, чем я дышу, что я ем, чем я кормлю своих детей и о чём плачу своему лекарю, им абсолютно плевать на то, что из себя я представляю, но я всё ещё – их ответственность, о которой они попросту забыли, засадив очередной придворной шлюшке, что имеет хоть на один серебрянник больше, чем его никчёмный род. Они с жиру бесятся, понимаешь? Пока мы, бестия, сидим и режем друг-другу глотки в глупой войне и слушаем идеи этих «вожаков», они пускают друг-другу кровь пустяка ради! Найди этот пустяк сам, думаю, ты и так знаешь этих ссучившихся снобов, трахающих своих сестёр и пирующих на костях парней, вроде меня. И наш отряд бежал с поля боя, бежал, как стая побитых, никому не нужных дворняг, думаю, это охуенно описывает то, как власть относится к дезертирам, так? Естественно, за такие шалости эти ублюдки были готовы вздёрнуть нас на ближайшем дереве, узнай кто-то из наших бывших сослуживцев наши помятые рожи. Нам пришлось скрываться из места в место, деревня, вот холера, за деревней, занимаясь простой, грязной работой. Сказочка долго продолжаться не может, знаешь, да?
Он продолжал жадно глотать пойло, пока последняя капля не оросила его глотку, он злобно зарычал, швыряя бурдюк себе под ноги, продолжая глядеть на юношу взглядом полным злобы и недоверия.
- А теперь о том, почему я не простой вояка, как ты мог, вот холера, подумать до этого. Вернёмся к тому, с чего мы начали – я Рагабаш, а ты - моя жертва, и у нас с тобой не здоровые отношения, как может показаться. В теории ты точно такой же глупец как и я, но если мне нужно выпускать кишки ради Матери и прочих целей теургов, то твоя задача быть просто куском мяса, мяса которое должно давать потомство, волчий, если не, бестия, собачий помёт. И ты это понял благодаря рассказам очередных сумасшедших пророков, что превращаются в огромную тварь способную выпустить кишки. Я и есть подобная тварь, способная выпустить кишки, но сейчас, я ускорюсь, потому что хочу выспаться к следующему утру, а не растягивать для тебя этот дерьмовый рассказ, который меня уже порядком утомил. Уверен ты просто-напросто забудешь это, когда тебя прижмут эти вельможи, в попытках доказать свою важность.
- Тогда, ночью, мы возвращались с охоты, это был сохатый, или олень – сложно сказать что это была за туша, до места она так и не добралась. Мы вышли на поляну, как ебучая лысина среди копны волос у монастырского прислужника. Мне стало чертовски неспокойно, обычно я спускал всё на то, что это эхо войны, но тогда, я ещё не догадывался, глядя на луну, что произойдёт. Новолуние. Всё было как в непроглядном тумане, я просто дышал и слышал что-то похожее на крики и поросячьи визги, а потом, когда меня отпустило – я увидел их. Все мои сослуживцы, кишки которых я раскидал по деревьям, смотрели на меня такими глазами, что они трижды обосрались перед своей кончиной. Я по началу думал, что меня точно кто-то сглазил, потому что после того, что я пережил на войне, куда там ещё, вот холера, неудачам, но нет, я понял что это что-то больше чем сглаз, когда меня окружили те, кто как оказался – были со мной одной крови. Да, ты всё правильно понял, малец – они нашли меня, после того, как я расправился с теми, кого считал братьями по оружию, тех, с кем я бежал от всего того ужаса, что причинили вельможи. Думаю, ты уже начал понимать, как мне паршиво тогда было? Вообщем, если говорить вкратце о том, что было дальше – трёп о Матери, ритуалы, обряды и прочие знания, которые разорвали бы твою мелкую, бестолковую головёшку, малец. Ты не знаешь и половины того, чего знаю я, и я не хочу делиться об этом, просто потому что ты можешь растрепать это. Если вкратце – моё воспитание ничем не отличалось от очередного оборотня, который готов умереть ради Матушки. Просто до того жизнь научила меня, что им не обязательно верить, что бы нести свою службу самостоятельно. И самое сложное малец – принять всю ту кашу, что тебе вбили в голову, принять то, что ты никогда не был человеком. Я привык держаться особняком после того случая, изредка срабатываясь с септами, в которые я прихожу, дабы у тех не возникало вопросов – почему я шныряю тут. Ты смотришь на каждый септ как на семью, со своими уродами, любимчиками, но все они, без исключения такие же идиоты, готовые бросится на серебрянные кинжалы, как и я, будучи совсем мальцом. Я открыл глаза и понял, что в этой войне нужно доверять только на тех - кто выдержит твои испытания. На то я и уродился в новолуние, Рагабашем.
Всех без исключения начало клонить в сон, мужчина устало зевнул, выдыхая на того не столь приятного амбре из своего рта, умостившись на шкуру зверя, убитого задолго до их посиделок.
- И, вот ещё чё, мелкий ты засранец. Скоро наши дороги разойдутся, и если тебе, в твою маленькую голову придёт мысль искать меня – то Хакмарри это не то место, где мелкие дурачки вроде тебя могут найти ответы на вопросы. Скорее, там ты получишь затрещину по зубам. К следующему утру мы с тобой, уже не увидимся, шуруй своей дорогой и старайся не идти за мной по пятам – иначе твои кишки украсят этот лес.
Наступило время, когда оба улеглись спать. Кинфолк понимал одну важную вещь. Тот, с кем ему только что предстояло пообщаться – действительно был готов убить его, за каждый шорох в его сторону во время сна. Потому что зверь никогда не дремлет, зверь – всегда бдит, и зверь всегда ревностно относится к защите своего пространства и добычи, без исключений.
Утро пришло так же быстро, как исчез след ночного путника, с которым кинфолка связала судьба – исчез, следы начали теряться среди густых лесов, а история казалось чем-то загадочным и забавным. Возможно, они и не увидятся вовсе, зная что в это время умереть в постели – редкость, большая честь.
2. Имена, прозвища и прочее: Вилье, Виллем, Не-Здесь, Билли.
3. Раса персонажа: Человек(Ликантроп-хомид)
4. Внешний возраст: 30
Истинный возраст: 32
5. Характер: Крайне язвительный и неприятный, ввиду того, что сам по себе травмированная личность. Если описывать Билли в целом, то это не самый приятный, но харизматичный собеседник, способный разить матом, как поэт рифмой, если на то пойдёт. Крайне редко проявляет заботу, а если и проявляет, то в крайне жестокой манере, дабы те понимали, что в мире не всё так гладко и радужно, как себе всё представляют.
6. Таланты, сильные стороны: Обладает военной подготовкой, как и прочая пехтура Флоревендэльской армии, будучи ко всему прочему сыном псаря - подкован в вопросе разведения собак и уходом за ними, а жизнь дезертира и постоянные скитания после заставили того обучиться базовым навыкам в охоте на мелкую и крупную дичь, дабы прокормить себя. Стоит добавить и то, что подобная жизнь, полная риска, а так же покровительство Рагабаша как бы предрасполагают к более рациональному и несколько нестандартному подходу для решения некоторых ситуаций.
7. Слабости, проблемы, уязвимости: Как и любой другой оборотень - обладает отнюдь не самым добрым, по крайней мере сдержанным характером, посему склонен к язвительным комментариям среди своей и чужих стай, пытаясь испытать и высмеять горе-альфу. Кроме того, ко всему прочему, роковой образ "парня, которому надерут задницу" дополняет и то, что он - Костегрыз, что уже говорит о том, что о каком-либо почёте в его сторону говорить куда труднее, но всё же возможно.
9. Мечты, желания, цели: Просто выжить, по большей части этим и занимается Билли, повсеместно бросая вызов чему-то или кому-то, что тот посчитает своим идейным противником или объектом интереса. В остальном же, как и различного рода Рагабаши - выполняет задания от септа, пользуясь своим неприметным, унизительным происхождением и образом нищего для разведки. Среди других целей, исполняет своё духовное предназначение Рагабаша, испытывая свою собственную стаю и находя её уязвимости, для того, что бы укрепиться от изъянов и разногласий в коллективе, не говоря уже про то, что бы выступать ещё одним трактователем Литании, рассматривая и её поднаготную с нюансами.
.