Эдуард родился в Флорции, в её верхней части, регион сам по себе далек от прекрас той же Флории. Жизнь его была далека от благополучной, трущобы Вальмина выделялись своей бедностью и хаосом, и именно там прошли его детские годы. Мать, вечно пропадающая на работе в трактире пытаясь заработать как можно больше, что уж говорить о внимании, которого так не хватало мальчику, впрочем, её он не осуждал. Отец же был для него лишь тенью прошлого — упоминания о нём в доме не было, словно его никогда и не существовало. Такое положение вещей никого не удивляло, так или иначе, тут много кто едва сводил концы с концами. Грязные улочки, заполненные криками торговцев, свистом хулиганов и хриплыми песнями местных пьяниц, стали для Эдуарда привычным фоном. Голод, шумные ссоры соседей за тонкими стенами и постоянное чувство опасности — вот из чего состоял его мир. Как бы Анна, его мать, не хотела дать ему как можно больше, но утопая в вечной работе она не смогла обеспечить его самым главным – вниманием. Это привело к тому, что мальчик, стремясь восполнить нехватку заботы, начал искать внимание любыми доступными способами. Сначала это проявлялось в мелочах: он ломал вещи, устраивал сцены за обеденным столом, чем очень расстраивал мать. Естественно, на порче настроения своей матери он не останавливался, подобные вещи давно стали его постоянным развлечением. Он стал замечать промахи других и постоянно припоминал это им либо рассказывал тем, кто мог на это разозлиться или хоть как-то отреагировать, впрочем, собирать информацию от этого он научился отлично, у него всегда хорошо получалось подслушивать или подглядывать за кем-то [Обостренные чувства]. Каждый раз, когда люди от его рассказав хмурили брови и шли отчитывать тех, на кого он наговорил или сдал, мальчишка чувствовал себя победителем этой чертовой жизни.
Вскоре это уже стало перестать в привычку, а способы привлечения внимания стали больше походит на подстрекательства, например, он мог спокойно подойти к одной из девушек что работала в трактире и сказать, что её муж, Фредерик, изменяет ей с их соседкой, а потом, когда та бросала работу и шла разбираться, сообщал об этом хозяйке. Не сказать, что ему было просто от этого жить, другом от этого он был своеобразным, всегда думает о чем-то своем, да и поиздеваться не прочь, впрочем, несмотря на это он умудрялся собирать вокруг себя сверстников. В его понимании, в мире, где есть только нищета и твари, чуть ли не единственный способ выжить – это скорее стать сильным и самодостаточным. Окружение соответствовало этому, он с легкостью вписался в компанию тех самых хулиганов, обычная мелюзга что подворовывала фрукты с лавок и иногда заглядывалась на кошельки прохожих. Помимо этого, свой досуг мальчишка проводил в постоянном беготне по городу и трущобам, во время «вылазок» в более зажиточные районы он то и дело видел аристократию, впрочем, под это понятие он классифицировал всех людей кто выглядели хоть сколько-то богато, или был одет в пышный и пестрый наряд, что было очень популярно для здешних земель. Он смотрел, вначале сетуя на несправедливость, а потом и вовсе перейдя на желание им отомстить, за превратить уже их жизнь в хаос.
Он мечтал встать на их место, а то и еще выше, имея возможность насмехаться над всеми и вся, кто был бы ему не угоден. Так и проводил всё своё детство мальчик. Прошла пара лет, Эдуард со своей компашкой продолжал вертеться как мог, за это время они сильно сдружились, помогали друг друга стараясь выбраться из нищеты, большую же часть того, сам мальчишка был всё таким же, местами вредным, местами грубым, в любой другой компании он не прижился бы, постоянные издевки, думает не пойми, о чем и действуют сугубо в своих интересах, можно сказать с друзьями ему повезло, что нельзя было сказать о нём, ведь большая часть его товарищей получали за него. Со временем их мелкое хулиганство переросло в более серьезные, уже скорее – грабежи. Одно из первых их «дел» что отложилось в памяти парня было то, как они с Питтером и Тёмом отправились в одну мелкую и чуть не закрывающуюся лавку и как только хозяин вышел с неё по своему обыкновению не закрыв дверь, ведь не ожидал что на неё хоть кто-то положит глаз, в итоге чего быстро пробравшись внутрь мальчики вынесли оттуда статуэтку и небольшой мешочек монет.
Компания у нас была такая: я и два моих ami, то есть Пит, от Питтер, и Тём, причем Тём был и в самом деле парень темный, в смысле idiot, а сидели мы подле трактира «Роза», внутрь нам было рановато, дети всё же, так вот, сидели шевеля tête насчет того куда бы убить вечер, подлый такой, холодный и сумрачный вечер, хотя и сухой. Как тут Пит вскакивает и охает, головой вертит-вертит, а я гляжу недоуменно на него ожидая пока он начнет свою discours, и вот наконец закончив восторгаться он напомнил нам о одной очень исхудалой и обедневшей лавке одного ivre, продолжая хлопать глазами вместе с Тёмом мы, выдержав перед этим паузу, ответили ему, мол, так это ж чуть ли не самая бедная лавка в мире, на что он ответил, дескать, в том то и дело, никто и не подумает что из неё захотят что-то voler! – Он её даже не закрывает. Утвердительно закивав, вникнув в суть и всё обдумав, я поднялся с лавки и кивнул своим camarades. Солнце сменялось луной, и когда хозяин покидал свою нищую обитель - по своему обыкновению не закрыл дверь. Мы тут же glisser внутрь, что получилось у нас безупречно, и стали шнырять то тут, то там в поисках того что можно было бы себе присвоить. Естественно, от моего цепкого взора не могло нечего уйти и я нашел прелестную по своему виду статуэтку. - Les gars! Ко мне. – Прокричал я, двоица долго ждать себя не заставила, подскочив ко мне с небольшим бр-рынчащим мешочком, Тём тут же протянул его мне. Покивав друг другу, мы с heureux лицами быстренько направились вон из лавки.
Все подобные «дела» у Эдуарда получались отлично, на особо сложных и опасных он в основном был в роли разведчика и стража, ведь что со слухом, что со зрением у него порой было лучше, чем у кого-либо другого [Обостренные чувства]. Некоторое время спустя он вновь поднялся на новую ступень, прикупив на «заработанные» деньги себе одежды подороже, он направился ближе к центру, там он решил развлечься, как и всегда, зайдя в одну из лавок, не шибко дорогую, но и не для бедняков, войдя внутрь он бегло пробежался вдоль товаров, осматривая их, а после обратился к торговцу, попросив на одну из вещей уж очень большую скидку, тот естественно отказал. Неугомонный мальчишка еще долго не отставал от мужчины, представившись именем первого дворянского рода что смог вспомнить из услышанных ранее, он стал угрожать купцу за что и был выгнан с лавки.Расстроенный фактом «неудачной» вылазки, он пошел и стал принижать этого торговца в глазах людей что с радостью внимали всем его словам, сложно ведь не поддержать прилично одетого и чуть ли не ревущего мальчика, кто-то давал небольшие подарочки, дабы успокоить его, он же в свою очередь только продолжал давить на жалость, отличная чувствуя когда люди её проявляют [Прорицание], кто-то даже сказал что пойдет разбираться к этому «торгашу», впрочем, дальнейшая его судьба Эдуарда уже мало волновало, ему надо было поскорее смыться прочь. Так бы он и жил если бы в один из таких вечеров он не заприметил одного достаточно богато одетого мужчину близ трущоб, естественно ему это показалось странным, и он решил проследить за тем. И вот, едва он завернулся за очередной угол как внезапно получил мощный удар в лицо. Кулак незнакомца оказался неожиданно тяжёлым, и парнишка, отлетев назад, схватился за ноющую боль в носу. К счастью, ничего не было сломано. Утирая лицо, он отполз на несколько шагов назад, готовясь к худшему. «Обидчик» немедля подошел к нему ближе и протянул руку, помогая встать, парень ничего не ответил, внимательно разглядывая своего обидчика. Мужчина выглядел лет на тридцать пять, крепкого телосложения, с чёткими чертами лица и умным взглядом. он представился Гилбертом и кратко объяснил, что шастать за незнакомцами по темным переулкам – дело не из лучших. В качестве извинения он пригласил Эдуарда в трактир, где тому дали вытереть нормально лицо и усадили за один из столиков. Мужчина начал первым, он поведал пареньку что он наемник и прибыл с Углеко, что был неподалеку от Вальмина, работает на какого-то вельможу отсюда, помогает. Эдуард в ответ осторожно рассказал немного о себе, но многое старался умолчать.
Однако Гилберт, оказался куда более проницательным человеком, а лёгкость, с которой он вёл разговор, располагала к откровенности. Постепенно юноша начал доверять ему больше, чем планировал. Умолкнувший мужчина вдумчиво глядел на стол, как вдруг, прерывая молчание, предложил парнишке работу, мол, парень толковый, язык подвешен, не место ему в трущобах, а у него в отряде как раз место свободное есть. Решал он долго, лишь на следующий день он дал своё согласие, упускать такой шанс он никак не мог, да и что это если не шанс на лучшую жизнь, о которой он так грезил. На рассвете он, собрав скромный узелок с вещами, попрощался с матерью и покинул дом. В назначенном месте его уже ждал Гилберт с парой его товарищей, что, кратко кивнув уселись в повозку приглашая за собой парня. Прошли годы, Эдуард повзрослел, и он уже не напоминал того надменного парнишку из трущоб, теперь он был, всё таким же надменным, но из наемников, всё что изменилось это его большая ухоженность, опыт и опрятный вид. Теперь он был частью наёмнического отряда, жил в крепости, расположенной близ Углеко. Гилберт стал для него наставником, а порой — единственным, кому он мог довериться. Мужчина взялся обучать Эдуарда фехтованию, показывая, что владение мечом — это не просто сила, но и искусство. Он оказался способным учеником. Его ловкость, развитая ещё в трущобах, и умение быстро адаптироваться к обстановке позволили ему освоить основы боя быстрее, чем ожидали даже самые опытные члены отряда. Но больше всего он любил не схватки, а тактические игры — планирование засад, изучение карт и попытки предугадать ходы противника. К этому его допустили лишь недавно, ведь негоже было слушать дитё. Из-за своего, как говорили товарищи, шутливого и скверного характер, с его постоянными подстрекательствами, надменностью и зачастую полной неуправляемостью, доверие он завоевал не быстро, у него были крайне хорошие рефлексы, что он неоднократно демонстрировал товарищам, и очень подвешенный язык за что его и любил, по сути, только капитан.
К тому времени Эдуард уже выполнял задания вместе с остальными. Он участвовал в охране караванов, разведке и даже паре серьёзных боёв, бои-бои и бои были обычным дело для Флорции, которая уже давно погрязла в постоянных междоусобных сражениях. Но основной его задачей тогда была разведка, он был кем-то вроде партизана и шпиона в одном лице. Эти две «роли» как нельзя лучше описывает два случая. В один момент, Гилберт подошел к Эдуарду и протянул тому коряво изрисованную лист, что тот назвал картой, объяснив, что к чему, выяснилось, что парню с еще одним членом их отряда, необходимо пробраться в лагерь врага и выкрасть оттуда ценные бумаги, ну и по возможности еще чего-нибудь прихватить. Спорить с капитаном было не принято, и двоица направилась к назначенному месту, дождавшись темноты они накинули балахоны и двинулись, последние, к слову, давно стали постоянной частью гардероба парня, уж слишком он не любил светить лицом, порой даже среди товарищей. Осторожно осмотревшись [Обостренные чувства] Эдуард махнул рукой, как бы демонстрируя что можно идти, после чего быстро проскользнул внутрь шатра, момент был выверен верно, местного командира не было на месте, благодаря чему двоица смогла достать всё что им требовалось и покинуть лагерь.
Мы с Лисом, ну, потому что рыжий, сидели у костра, подкидывая в пламя сухие ветки. Вечер был, прямо скажем, скверный, я бы сказал horrible: ветер ледяной, небо тяжёлое, как похмелье у капитана. Гилберт, будто из ниоткуда, подошёл, сунул мне в руки мятую карту и сказал, мол, так и так необходимо voler всякие бумаги из вражеского лагеря. С капитаном спорить было нельзя, ну и глянув на своего ami, да плечами так пожав вместе с ним, согласился. Остановились мы недалеко от цели, дождались пока свет сменит тьма и passer к их лагерю. Там я, как и всегда, очень внимательно всё оглядел и прислушался – чисто, можем идти. Пробрались мы в этот шатер, я тут же glisser к ящичку, откуда достал все нужные бумаги, пока Лис рылся в каком-то барахле, ну, делать было больше нечего, так же быстро как мы сюда пришли, так мы и ушли.
Второй же случай произошел уже в Клиожоре, Нижняя Флорция, парень подходил для заданий такого типа как нельзя лучше, никто из тамошних ником образом не мог его узнать, скрываться он умел. Отправили его туда под видом сына богатого дворянина, прямиком на бал, примерить на себя такую роль или и вовсе стать таковым для него было, уже, весьма осязаемой целью. Прибыв в Клиожоре и пройдя на мероприятие, он старался особо не танцевать, его хоть и под натаскали по манерам, но лишний раз рисковать он не любил. Основной его задачей был один из тамошних дворян, Легорд, Когда Эдуард скользил взглядом по пестро наряженным гостям бала, он ощущал нечто сродни презрения. Эти люди, затянутые в дорогие ткани, щеголяли драгоценностями и обменивались пустыми любезностями, скрывая за улыбками жадность и страх, разрушить их самовлюбленные натуры, нарушить их планы по преумножению своего и без того огромного достатка, вот о чем сейчас думал, о том что они будут делать если сегодня останутся на том же уровне что его давние друзья из трущоб, от банального представления этого его бросало в дрожь. Наконец дойдя до Легорда, парень, улыбчиво и чуть посмеиваясь начал с ним диалог, сосредоточиваясь на этом полностью у него всегда хорошо получилось говорить, как и в этот раз, чувствуя волнение при неудобных вопросах [Прорицание] или радость при тех, когда можно приврать он с легкостью стал втираться к нему в доверие. План сработал, на следующий день он получил приглашение в его поместье, впрочем, долго ему следовать Эдуард не планировал, он не разделял Нижнюю и Верхнюю части Флорции на правых и не правых, они всегда были склонны к дисбалансу, если кто-то становился слишком сильным, другие начали страдать, так что он, естественно в обмен на выгоду для себя, с легкостью рассказал, хоть и не всю, да и порой добавляя лжи, но часть информации что могла помочь в междоусобных битвах. Вельможи, дворяне, аристократия, всё это давно сгнившая система, которую он призирал и желал разрушить, или хотя бы изменить, считая, что подстрекательство, манипуляции и стравливание сторон — это способ контролировать существующую иерархию, ведь рано или поздно – он бы точно выяснил все её изъяны. Но долго длится его удачливая полоса не могла, нитка за ниткой он выстраивал сеть своего влияния, посещал одного барона за другим, сталкивал отряды с отрядами врага, перерастая из пешки в подобие серого кардинала, по крайней мере на той части земель в которой жил последние годы, но в один из, как ему казалось, обычных дней к нему врывается Гилберт, он с бледным лицом рассказал, что узнал о «играх» парня, и, сказать честно, еле сдерживался чтобы не убить того, но всё же проникшись можно сказать родительской любовью к нему – не смог. Ошарашенный Эдуард молча выслушивал командира, тот настоял на том, что парень обязан получить по заслугам, да и сам он уже послал гонца с известием о произошедшем в Вальмин. Естественно, того такой расклад событий вовсе не устраивал, прикинувшись поникшим он попросил оставить его собираться с мыслями, капитан, будучи всё еще ошарашенным, да к тому же и сонным, просто доверился, вот так просто, да, парню. Мельком собрав всё что у него было и проскользнув мимо уже бывших товарищей он покинул здешние земли. Оставаться было бы фатальной ошибкой – власти обоих частей Флорции были, мягко говоря, недовольны, и рано или поздно достанут его. Направился он в Хакмарри, об этом он уже однажды думал, земли что как нельзя лучше подошли бы для Эдуарда с его навыками, его там никто не знает и, если он постарается – не узнают. И вот, ступающий на новые для себя, Хакмаррские, земли парень берет новое имя и начинает новую жизнь, но с такими выводами он пожалуй - поторопился. Не проведя там и пару месяцев началось огромная паника, в связи с которой все начали бежать, кто куда, Эдуардо же, коль границы закрыты, отправился на Заокеанье.
Последнее редактирование:
