- Сообщения
- 1 166
- Реакции
- 4 208
━━━━━━ ✧ ━━━━━━
"Подобные категории — «время», «природа», «судьба» — снимают с разумных ответственность за все, что происходит вокруг."
Родное имя - Майкл
Родная фамилия - Мур
Псевдоним - Мерлин Лотусmigelus Человек, на четверть морфит Мэр-вассец софелийского происхождения На момент прибытия в Хакмарри - 24 года;
Ныне - 27 лет
С честью и самоотверженностью продолжать "семейное дело";- Не допустить ошибок родителей;
- Преисполниться в магическом познании;
- Обрести индивидуальность и найти собственное, уникальное предназначение;
- Вдохновить как можно больше будущих реформаторов и революционеров на собственном примере;
- Внести вклад в просвещение на землях Хакмаррских;
- Популяризировать образование, науку и искусство в Хакмарри;
- Поспособствовать развитию гражданского общества в Хакмарри, как одного из важнейших двигателей просвещения;
- Обеспечить достойную конкуренцию консерваторам внутри магического сообщества и популяризировать один из более прогрессивных взглядов на магию;
- Прожить "громкую" жизнь;
- Умереть, успев прославиться под любым именем.
I. Все ли было предрешено? 265 год IV Эпохи. Все началось в Патоме. В столице Врачоса, что принадлежит морфитскому государству Мэр-Васса. Семейная пара двух не самых молодых, с оговоркой, людей, которая бежала от своего прошлого, полного опасностей, чтобы наконец не забрать чью-то жизнь и даже не спасти, а чтобы подарить ее кому-то. Так, собственно, и случилось, у них родилась целая тройня, при чем каждое дитя ждала совершенно разная судьба: кому-то окажется суждено остаться в Мэр-Вассе навсегда, чтоб сделать свой дом богаче и влиятельнее, кого-то ждет судьба полная риска и слепой веры в правильность своего дела, а кто-то третий еще не знает, что ему предстоит пережить. А теперь давайте по порядку...
Люциус Мур... Он же некогда старпом "Судьбы Мертвеца", то есть правая рука капитана Кидда Филигольта; одна из ключевых фигур для последнего оплота свободы и благополучия в Хакмарри, называвшегося "Саломией"; один из последних живых "Церберов", если не последний, член президиума несостоявшегося "Элизиума"; автор "Первого Всехакмаррского магического закона"; зачинщик пары хакмаррских магических войн; основоположник идеологии "Мракоборцев"; борец с нечистью, особо опасными для общества магами, расизмом и рабством; ныне гвардеец Мэр-Васской Магической Коллегии и мой отец. Спросите, откуда я это знаю? Он сам мне рассказал, никто за язык его не тянул. Почти. 
Рад ли я тому, что мои родители - не зажиточные торговцы? Нет. Рад ли я тому, что мои родители - маги и охотники на кого-то там? Нет. Был бы я рад, если б мои родители были кем-то другим? Нет. Может, мне просто на это плевать? Да. Как я могу жалеть о том, что от меня не зависит? На самом деле, во всем есть свои преимущества. Первые свои годы я, конечно, не помню, однако мать говорила мне, что я был плаксивее и капризнее сестры и брата. Заговорить мне пришлось сперва на софелийском, а потом на морфитском. Дома главным был софелийский, а везде вокург - морфитский. Вдобавок, пришлось изучать всеобщий. Потом и вовсе, когда у родителей закончилось время для нашего обучения, нами занялся некий "друг семьи" по имени Рейнальд Вивальди или "дедушка Ринальди". Дядька он был, однако, интересный. Строгий, безусловно, однако благодаря нему я впервые попробовал что-то крепче забродившего яблочного сока. В прочем, это было самое простое время в моей жизни, ведь мы с Мелани и Крисом были самыми простыми детьми, которые любили покривляться на заднем дворе семейного дома, не знали горя, не знали бедности, не знали и когда вообще можно найти время на то, чтоб усомниться в своей стране, в своей жизни, в своей семье. У меня был лишь повод усомниться в том, в порядке ли со мной все, ведь я сколько себя помню мог чувствовать что-то в своих родственниках и обитателях "внешнего мира", чему удивлялись все, кто только может. Более того, от меня трудно было что-то утаить, ведь если я хотел - я мог услышать даже шепот, а Мелани никогда не удавалось застать меня врасплох или напугать во время игр. А еще я прекрасно чувствовал, насколько сильно мы с Мел иногда действовали на нервы Кристоферу, когда рушили на пляже его песочные замки, а еще когда прятали по всему дому его коллекцию ракушек. Вместе с отцом мы любили заниматься фехтованием. Хоть и сперва мне казалось это бессмысленным, я быстро вошел в азарт от соперничества с братом и сестрой.
Софелийский для меня - это язык любви. Именно на этом языке мне пела мать колыбельные, на этом языке я говорил с братьями, с родителями. На этом же языке я впервые начал читать и на этом языке мы говорили за столом в завтрак, в обед и в ужин. Я безумно люблю этот язык, ведь именно он напоминает мне о доме и семье.
Морфитскому ни родители, ни Рейнальд меня не учили. И теперь я понимаю почему, ведь это был повод побольше времени проводить с ровесниками морфитами - коренными патомцами. Сперва я просто учился представлять себя им, а затем меня стали водить в ближайшие лавки со всем, что только можно продать, тыкая пальцев в предметы и выговария их названия на морфитском. Разумеется, в дальнейшем, когда я уже умел читать буквы на доске объявлений и на вывесках, я начал читать и книги на морфитском, которые находил в доме.
Всеобщему я обучался в какой-то степени принудительно. Бывало такое, я мы с братом и сестрой просто резвились во дворе, пока нас не прервет отец и не позовет к себе в кабинет. Он был труднее, чем морфитский, потому как был на него совершенно не похож. Отец же, когда надевал очки и брал в руку перо, становился сам на себя не похож и общался с нами не как отец, а как учитель. Зато во время изучения всеобщего мы лучше познакомились и с софелийской и морфисткой грамотой, переводя на всеобщий текст с этих языков. Люциус также мог диктовать нам текст на софелийском, а записать его на бумагу мы его должны были на амани.
Дартадским был для меня самым интересным языком, ведь именно на нем Рейнальд читал нам рассказы о паладинах, которые, вероятно, были им же и придуманы. Сам же он не знал ни софелийского, ни морфитского, потому и общались мы с ним на дартадском, который он весьма забавным и чудным образом объяснял за счет жестов, либо просто тратя время на толковый словарь. Он твердил нам, что дартадский очень важен, ведь сами дартадцы не стесняются принижать морфитов, кровь которых течет в наших жилах, а если мы сами будем знать дартадский, то у них будет меньше сомнений в нашей "чистоте".
280 год IV Эпохи. Шли годы. Мы росли, я рос. Мы становились менее контролируемыми, а от меня становилось все труднее что-то скрыть. Так во время бессоницы я услышал, как что-то открыло окно в кабинет отца. Родителей в этот момент не было дома и я решил попытаться понять, что же там произошло. На столе Люциуса лежало обыкновенное с виду конверт с письмом, на котором было только имя получателя, а отправителем было указано правительство Врачоса и тут я заметил за окном птицу - это был ворон, который пристально на меня смотрел светящимися во тьме черными глазами, а после взмыл в воздух. Было в его взгляде нечто осознанное и странное. Я решил довериться своему, ставшему привычным, чувству, и подумал, что с этой птицей было что-то не то, даже если это дрессированная птица. Отец вернулся и путем самого обыкновенного шантажа я попытался выяснить, что это за письмо. Люциусу пришлось пройти через осознание того, что я уже совсем не маленький и что мне уже можно знать хоть что-то о том, где он пропадает, порой будто бы испаряясь. Также я рассказал ему, что чувствовал каждый раз, когда он мне врал и что знаю, что дело вовсе не в командировках во Флорэвендель, ведь я слышал о чем шептался он с Эмбер. Долго "пытать" его не пришлось. Он отнесся к последним словам серьезно и рассказал, кем является на самом деле и кем являюсь я. Тогда я узнал, что у меня, как и у него с матерью, магический дар, но я не воспринял это всерьез. Я не хотел нести ответственность, подобную магу, не хотел я и считаться с Коллегией, которую отец мне специально представил в негативном ключе. Так мы и решили, что дар свой я развивать не буду, по крайней мере на территории Мэр-Васса. Он также ввел меня в дело своей жизни и признался, что если мне все-таки не суждено жить простой жизнью, то ему хотелось бы, чтобы я направил свой дар в продолжение дела его жизни и посвятил меня в идеи "Мракоборства". Я был слишком юн, чтобы отнестись к этому со всей серьезностью. Вместо этого я думал, кем я хочу стать помимо мага и мракоборца. Так я узнал об Остфаре и Стхаёльхеймском университете.
II. Ученье - свет. А что есть мрак? 282 год IV Эпохи. Я окончательно решил, что не хочу учиться в мэр-васских университетах при условии неравного отношения к морфитам и представителям других рас в местной системе образования. К тому же, Остфар показался мне крайне привлекательным своей культурой, пусть я и руководствовался той информацией, которую получил из книги о главных странах Трелива. Мне безумно хотелось на Трелив. Дартад показался мне слишком строгим и добраться туда было проблематично, а в Остфаре со слов Рейнальда вполне недурно, а мне нравилась остфарская кухня. Да, на самом деле для меня не было так важно, куда податься.
В том же году я отчалил из Мэр-Васса. И уже в море мое отношение к смыслу жизни отца сыграло со мной злую шутку - на нас напала какая-то морская тварь. К счастью, команда пассажирского судна оказалась не самой дурной, мы добрались до Трелива, до Остфара, но я навсегда запомнил встречу с "Кракеном", подобным тому, с которым встречался Люциус в одном из своих бесчисленных рассказов. Спасителем моим оказался некий Иэн, представитель Остфарского Цеха, у которого был контракт с конторой, которая и помогала желающим перебраться из Мэр-Васса в Остфар за кругленькую сумму. Оставшуюся дорогу я задавал ему множество вопросов и в итоге признался, что борьба с нечисью - это в определенном роде семейное дело для меня и я решил, что пора перестать этому противиться. Так у меня появились связи в Остфарском Цеху.
Добравшись до унивеситета меня ждало испытание сложнее, чем просто выбрать университет. Я совсем не подумал о том, чтобы выучить остфарский, который, как оказывается, был для учебного заведения главным языком. К счастью, мне чертовски повезло, ведь членом приемной комиссии был некий Мэрилин Мур - мой дальний родственник, как мне показалось, однако, все было куда более запутанно. Я был обязан ему, поэтому решил выбрать факультет, на котором буду чаще с ним видеться, таковыми были артистический и философский. Я сделал выбор в пользу второго.
Мэрилин стал для меня кем-то вроде опекуна, что довольно странно. Стоит отдать должное, чем-то он похож на моего отца, а после того, как я узнал его историю, мне показалось, что все дело в чувстве вины и попытке отдать долг покойному спасителю. Он поднатаскал меня в остфарском, помогал с учебой, а также давал наводки на студенток, с которыми я хорошо проводил время. У него был винный погреб, который мы вместе любили посещать. И если выше я написал, что детство - это самое лучшее время в моей жизни, то я соврал, ведь так весело, как в первые два года учебы в Остфаре мне не было весело никогда. До тех пор, пока моя легкомысленность мне не аукнулась.
Остфарский напомнил мне, как трудно было учить всеобщий, потому как он не относился к привычной мне языковой группе, а значит по структуре был непохож на все, что я учил ранее. Первый месяц я вовсе не понимал почти ни слова из того, что говорили на лекциях, за что меня чуть не исключили. Тогда Мэрилин стал уделять мне больше времени. Так последующие полгода я уже понимал речь, но выражался - посредственно, по крайней мере в разговоре, на бумаге все было немного лучше. Спустя год мой остфарский был уже на базовом уровне, а спустя два года я мог похвастатья неплохим словарным запасом. Все благодаря увлечению остфарской поэзией, которую мне привил учитель.
Хакмаррский я полюбил почти сразу. Изучал я его в рамках предмета "народоведенья", который входил в программу моего факультета. Вел его Мэрилин и студентам предоставлялась возможность углубиться в культуру одного из народов и изучить его язык. Так я выбрал хакмаррский, игнорируя более простые варианты. Такой выбор я сделал из-за любви к этому краю, которая сочилась из невероятных историй моего отца. Больше всего меня поразило то, как, казалось, небольшие изменения в словах полностью меняли их суть в этом языке. Немало времени ушло и на то, чтобы избавиться от софелийского акцента, который при изучении остфарского не так явно давал о себе знать.
284 год IV Эпохи. Я был пьян. Чертовски пьян. Улицы Стхаёльхейма косились, заливались светом ночных фонарей и редких, еле заметных свечей в окнах цветных фасадов. Эта картина действовала на меня даже успокаивающе, я ощущал некую эйфорию о того, что только что вышел из дома Кристины, проведя с ней прекрасную ночь. Так бы я, наверное, и лег спать, стараясь не упасть с кровати, если б не желание срезать путь через подворотню. Музыку городских огней нарушила страшная вонь и смрад. Нет, конечно, Стхаёльхейм и сам по себе обладал незабываемым букетом ароматов из рыбы, духов, смрада, помоев, но... вонь из той подворотни я никогда не забуду. Дело было в том, что в этой подворотне мне пришлось столкнуться пьяным лицом к подобию лица гуля - низжей бестии, упыря. Я, конечно, не растерялся, если не считать того, что чудом устоял на ногах, пока обножал свою саблю, с которой обращаться, безусловно, умел благодаря отцу и мензуре - студенческим поединкам. Я сделал пару неловких взмахов, но гуль не испугался и просто прыгнул на меня, повалив. Я кричал и пытался всячески отсрочить тот момент, когда гуль раскроет пасть и вопьется своими зубами в мою шею. Я уже представил, как эта тварь выжирает мое лицо, мозги, язык, глаза, кишки, сердце... Но вдруг все закончилось выстрелом во мраке. Серебряный арбалетный болт попал прямо в затылок трупоеда и прервал его подобие жизни. Уже во второй раз мою жизнь спас чертов охотник на нечисть. Чуть не проблевавшись, я сбросил с себя тело упыря. Мне помог встать охотник и я где-то минуту стоял и таращился на него, пока, наконец, не осознал, что случилось и, чуть протрезвев, но чуть было не крича не весь переулок, явно переборщив с артистизмом, я признался, что устал бегать от своей судьбы, кутить и пьянствовать, и что хочу стать охотником на нечисть. Он без лишнего сомнения многозначительно на меня взглянул, осмотрел с головы до ног и рассмеялся, от чего я стал шататься только сильнее. Тогда я разозлился, огрел его софелийским матом и был готов развернуться, но чуть не подскальзнувшись на луже крови, я задержался и посмотрел на него. На моем грязном лице проступили слезы, а охотник, заметив их, посерьезнел. Не знаю, что на меня в тот момент нашло, но, видимо, мой пьяный перформанс смог его растрогать и он начиркал в моей записной книжке какие-то координаты, чтобы я мог найти его уже будучи трезвым.
Джин был отвратительного качества. Мало того, что я и не вспомнил, как выглядела та женщина, с которой я провел ночь, так я еще и проспал до вечера и чудом смог опомниться, кто я вообще такой и почему мне так болит голова помимо дешевого пойла. Когда упырь повалил меня, я ударился затылком о брусчатку. Когда я вспомнил об этом, я будто ощутил ту боль, которую заглушил алкоголь. Вскоре я вспомнил и о том, откуда у меня в дневнике чужой почерк. Я очухался уже на закате и в никакущем виде, в растрепанной рубашке, небритый, с растрепанными волосами и саблей на поясе прошел по адресу. Оказалось, что это было небольшое убежище охотников Цеха. Я, конечно, не так себе это представлял, но и не удивился слишком. Там жили конкретно те охотники, которые охотились на редких тварей, которые пробирались в город по ночам, а также водившихся в канализациях. Так я и начал в перерывах между учебой, а иногда и во время учебы, шляться с охотниками по не самым приятным уголкам города, охотясь на низшую нечисть. И в такие моменты я чувствовал, что моя жертва временем, которую я привык тратить на вино, женщин и пьяные выходки, была оправдана, ведь кто знает, сколько таких же студентов, как я, или просто бездомных, я спас за то время? Благо, Мэрилин меня понимал и делал все возможное, чтобы меня не исключили из университета и я смог получить образование.
III. Ловушка судьбы или "Дела семейные" 285 - 287 годы IV Эпохи. Многое изменилось. Мне пришлось почти полностью завязать с выпивкой и кутежом и фактически завести двойную жизнь. Охотник, который возглавлял один из городских отрядов, звали его Сид, вошел в мое положение, дав возможность доучиться. Он стал моим наставником, однако вместе с этим мне пришлось сильно пожертвовать сном и временем на учебу вне стен университета. Теперь наступление ночи означало для меня не то, что пора встретиться лицом к лицу с подушкой или отправляться к одной из своих любовниц, а то, что пора брать с собой меч, одеваться поплотнее и надеяться, что утром я буду хоть сколько-то вменяемым а главное - живым. Конечно, были у меня и "отсыпные", но все равно три ночи в неделю по программе "минимум" были для меня рабочими, а отсыпаться приходилось на лекциях. Подход охотников к фехтованию полностью перевернул все мое понимание о владении клинком. Если в мензуре ноги были преимущественно неподвижны, а значит уходить от ударов приходилось движениями корпуса или оружием, то здесь сохранять одну позицию было попросту опасно, приходилось постоянно скакать из стороны в сторону, ведь удар нечисти можно заблокировать лишь ответным ударом, для чего не всегда есть возможность. Огромный город, ставший для меня в какой-то степени родным, теперь заиграл для меня более темными красками - тонами опасности, которая, как оказывается, может скрываться на каждом шагу, даже там, где ее никак не ожидаешь.
Первой "рыбкой" покрупнее, чем прокаженные и пауки, стал для меня молодой ликантроп. Ходили слухи, что где-то на окраине, в припортовых трущобах, завелась старуха-людоед. Женщина заманивала своих жертв, преимщуественно детей, в канализацию, неподалеку от входа в которую соорудила себе ночлег, а после от них находили только косточки, а иногда только лужу крови. Как только эти слухи появились, считалось, что это байка, которой жители не-трущоб пугали молодежь и детей, чтобы они там не шлялись, но когда туда послали охотника, чтобы он "вынюхал", нет ли в этой истории настоящих следов тьмы, то он не вернулся. Отряд Сида выдвинулся в трущобы, чтобы положить этому конец. Мне выпала самая ответственная роль - инициировать битву. План был прост: я, как самый молодой и не обезображенный шрамами охотник, должен притвориться местным и предложить ей помощь. Кожаные уплотнители пришлось скрыть дождевой накидкой. Далее мне пришлось взбесить ее распросом о слухах, что ходят вокруг этих трущоб, мол, не она ли та самая людоедша. Затем она вышла из дома и хотела мне что-то показать, но вместо этого я нанес удар исподтишка посеребряным кинжалом. Она обратилась и я свистнул, тем самым подозвав остальных охотников, что были в засаде. Битва произошла вечером, когда уже успело стемнеть, прямо у входа в канализацию, где она по легенде и съедала своих жертв. Стоит отдать ей должное, Сид отметил ее хитрость и живучесть на фоне многих других молодых ликанов. Видимо, она прибыла в Стхаёльхейм, бежав из другой страны, ведь остфарского она не знала - только амани. Мы окружили ее составом из пяти охотников, из которых только один получил серьезное ранение в области живота, а я обошелся шрамом на лице под глазом, который даже немного напоминает шрам на носу моего отца.
Запомнилась мне и встреча с низшим вампиром в канализации. Он занял неплохую часть каналов на юге города, которая считалась частично заброшенной. По всей видимости, именно из-за него в каналах плодились гули, поэтому прежде, чем пробраться до него, пришлось положить около половины десятка этих упырей. В этом и состояла основная сложность. Наш отряд численностью в шесть охотников спустился в каналы где-то на юго-западе, прямо на выходе в море и продвигался вглубь. Я не могу сказать, в каком направлении, ведь канализация Стхаёльхейма оказалась очень хитро устроенной к югу. Каждый гуль на нашем пути становился небольшим праздником, поскольку нам казалось, что мы заблудились, не говоря уже о том, что мы не знали, который сейчас час. В этой охоте мне помогло мое обостренное магическим даром обоняние, ведь уловить запах гнили без него я бы не смог на фоне помоев. Помимо гулей нам встречались и пауки. Наконец, добравшись до южного конца каналов, мы обнаружили логово вампира, который жил там как настоящий крысиный король. Он обращался с нами, как с гостями, предлагал устроить роскошный прием и даже угощение из человечины, крысятины и "канализационного сока". Его монолог прервал метаиельный нож Сида, после чего и началась битва. Было довольно опрометчиво вступать с ним бой прямо в его логове, ведь он попросту призвал свору летучих мышей, которые начинали сковывать наши движения. Кто знает, каким был бы исход битвы, если б не огниво Криса - одного из наших коллег, который обладал привычкой курить все, что вообще курится. Так я впервые задумался, что это может быть довольно полезная привычка, но лучше хотя бы носить при себе огниво. В этом бою пал Крис, благодаря которому мы и смогли одолеть вампира, Сид, лидер нашего отряда, потерял глаз, а я отделался множеством порезов и следов укусов летучих мышей.
288 год IV Эпохи. Я обзавелся множеством шрамов. Некоторые были получены в мензурных дуэлях, некоторые в канализациях, некоторые вблизи города, а какие-то я заработал по пьяни. Было важно лишь то, что я ничего не хотел, кроме как заработать новых. Я получил образование, став квалифицированным философом, собрал знания, необходимые для выживания рядовому охотнику, но понял, что я по прежнему никто. Тогда я вспомнил о словах отца о том, что мой дар не даст мне стать обыкновенным членом социума, не даст мне просто осесть, что риск - это единственный для меня вариант, ведь если я попытаюсь просто забыть о своем даре, то со временем буду разлагаться изнутри, пока не приду к тому выводу, что умру не тем, кем мог, не тем, кем хотел бы стать, тем, кто просто упустил данный мне шанс. Я посоветовался с Мэрилином и признался, что хочу отправиться в самое пекло - в Хакмарри, манящий своей опасностью и невероятным шармом край. Мне пришлось рассказать ему, кем являются Муры с Флореса и что для меня является семейным делом. Он отнесся к этому со всей серьезностью и дал мне денег на дорогу до Мэр-Васса, чтобы оттуда я уже мог отправиться в Хакмарри, предварительно получив наставления от родителей.
289 год IV Эпохи. Патома встретила меня холодным дождем и ветром, от которого сохли губы. Город будто бы смотрел на меня с укором, будто бы винил в том, что я променял его, что не остался в нем навсегда. И я уж было успел усомниться в том, что покинул Остфар не зря. Еще волнительнее был момент возвращения домой. Конечно, все были мне рады. Все, кто меня встретил, ведь сестры я в доме не обнаружил. Кристофер как будто бы вообще не изменился с нашей последней встречи, но на самом деле у него к тому времени уже было собственное дело - небольшой трактир, который ему оставил прошлый владелец. Страшнее всего было оттягивать момент, когда я должен был рассказать Люциусу о своих планах на жизнь. Отец отнесся к ним неоднозначно. У него был контракт с коллегией и сын, которому явно не помешает помощь. Вдобавок, он не хотел возвращаться в Хакмарри и вместо этого хотел отправиться в Алаоту, чтобы встретить свою бывшую любовь - Лану Лотус, которая была от него беременна, когда он ее покинул. Однако, важнее всего для отца было дать детям право на то, чтобы они стали теми, кем должны стать, избрав свою дорогу. Спустя недели размышления, он наконец дал свое согласие, вручив мне свои заметки времен своего пребывания в Хакмарри. На сей раз его идеи показались мне куда более интересными, но при этом незаконченными. По нему было видно, что провожая меня он был готов к тому, что больше никогда больше меня не увидит, но на лице его была улыбка. Он был счастлив за то, что если даже он умрет на задании - дело его останется живо, благодаря мне и матери, как и его род, благодаря Кристоферу.
ПОДМАСТЕРЬЕ I / СТУПЕНЬ ПОСВЯЩЕНИЯ III |
ДИСЦИПЛИНА | I. УЧЕНИК | II. ПОДМАСТЕРЬЕ |
Врожденная - Астрология | [Прорицание] ; [Обостренные чувства] | [Концентрация] ; [Магическая дедукция] |
Приобретенная - Трансфигурация | [Игнис-фатус] ; [Телекинез] | [Фата-моргана] ; [Размытие] ; [Скрытие] |
Гибридная - Темпорис | - | [Провал в памяти] |
Наставник | Отсутствует |
Ученики | Отсутствуют |
Аспект | Изначальный |
✦ 1. Какие дисциплины планируете взять, и как будете их использовать? Распишите некоторое количество ситуаций, с применением ваших способностей (чем больше, тем лучше).
Специализация | Использование | Примеры ситуаций |
[Астрология] | Если существует некая сущность, которая распределяет магический дар между смертными и определяет его характер, то она явно наделила Мерлина астрологией не просто так. Это дисциплина, которая позволяет чувствовать больше обыкновенного существа, да что уж там - мага, а вместе с этим больше знать, без чего просто невозможно влиять на чужое сознание. Именно этими тремя глаголами и описываются главные функции астрологии по мнению нашего героя. | Ситуация 1: Дискутируя на некоем мероприятии вроде суда, совета или просто собрания внутри некой структуры, Мерлину необходимо выставить своего оппонента в худшем свете, чтобы продвинуть собственную идею или, как минимум, задавить неугодную ему. Для этого он может применить [Всплеск эмоций], вызвав у жертвы, к примеру, гнев, что может привести к неадекватному поведению с ее стороны и явно не прибавит авторитета данному лицу, отчего любые слова, которые маг ранее противопоставлял ему, становятся убедительнее. Ситуация 2: Среди высоких господ или в некоем, к примеру, научном сообществе произошел инцидент, требующий незамедлительного разбирательства: вычислить вора, покусителя или разоблачить заговор. В этом деле Мерлин может проявить себя, как никто другой, применив [Базовый анализ] без каких-либо проблем выйти на след истинный. Заработав репутацию недурного сыщика, Мур запросто сможет спекулировать за счёт своей славы в дальнейшем, чтобы подставлять идеологических соперников. |
[Трансфигурация] | В сущности сугубо прикладная специализация, которая имеет невероятно широкое распространение в практике. В любом взаимодействии персонажей невероятно важен контекст, а трансфигурация развязывает руки и позволяет его создавать из пустого места. | Ситуация 1: Чтобы войти в доверие к важному человеку для карьерного роста Мерлину достаточно будет поймать его в ситуации некой нужды. До получения какого-либо статуса и состояния он даже не может позволить себе угостить кого-то выпивкой, но заклинание [Фата-моргана] позволит задать приятную атмосферу и без денег. Более того, иллюзии являются лучшим способом защитить себя или устранить живое препятствие, не травмируя жертву физически, что является крайне гуманной мерой самообороны, без которой в мире средневековья не обойдется даже человек искусства, философии и умных слов. Ситуация 2: Что может быть лучше идеологического товарища? Разве что тот товарищ, который не просто мыслит также, как ты, а тот, за которого мыслишь ты сам. Создав целую паутину из личностей, Мерлин сможет внедрять свои идеи и всячески влиять в самых разных сферах жизни, в которых один человек попросту не сможет приуспеть никогда и ни за что: быть одновременно монахом, который и мухи не обидит, наивным поэтом, стихи которого цепляют дам самого разного происхождения, учёным, использующим самые НЕгуманные способы познания; государственным чиновником, бродягой и уличным сиротой. Поздравляю, вы не узнали ничего нового о заклинании [Камуфляж], но разве кому-то от того стало нехорошо? |
[Темпорис] | Речь подходит к самой сложной по мнению Мерлина дисциплине. Сложна она не от того, что ее сложнее освоить или найти ей применение. я что действительно сложно по ему мнению - это обозначить границы для ее применения. Но как можно загнать в рамки само время? | Ситуация 1: Любой человек просвещения прекрасно понимает, что неведение имеет такое же значение, как и знание. Любой факт может стать оружием, которое способно одновременно ранить человека и привести его же к успеху. Именно поэтому важно, чтобы никто не знал больше, чем им положено, если ты конечно не хочешь, чтобы все твои планы могли рухнуть в одночасье. В этом плане заклинание [Провал в памяти] практически не имеет аналогов среди других дисциплин. Так Мерлин может стать хранителем секретов, в том числе чужих, к примеру, став свитеделем чрезвычайно важной информации, а затем удалив ее из памяти того, кому она не так нужна, как самому магу, тем самым устранив конкурента в каком-либо начинании или борьбе. Ситуация 2: Разумные существа - это ходячие носители информации, что ни для кого не секрет. Однако, далеко не всегда они готовы делиться ей добровольно, однако темпорис предлагает свое решение проблемы. К примеру: чтобы в облике монаха узнать что-либо от прихожанина церкви, вовсе необязательно его допрашивать - достаточно создать определенную атмосферу и, воспользовавшись случаем, прочитать его память с помощью заклинания [Осколки прошлого]. |
✦ 2. Каким вы видите своего персонажа сейчас, и в будущем? Как повышение магических сил сможет повлиять на развитие мотивации вашего персонажа?
"Конец всему живому придет тогда, когда остановится время, а время идёт, пока мы растем и стареем, рождаемся и умираем, развиваемся и стагнируем. Потому любые перемены, даже плохие, имеют куда больше смысла, чем сохранение устоявшегося порядка в неком подобии постоянства его формы."
Находясь под влиянием родителей, Мерлин не находил применения своим силам лучше, чем борьба с рафинированным злом в виде нечисти и магических аномалий. Однако, ему не потребовалось прожить полную жизнь, чтобы понять, что искоренить нечисть полностью невозможно. Куда лучше посвятить себя развитию общества: как магического, так и не-магического. А развитие невозможно без всевозможных реформ, к чему и стремится Мур младший. Он мечтает о том, чтобы каждый разумный был заинтересован в созидательной и исследовательской деятельности, а потому выступает за популяризацию и усовершенноствание образования, с чем в Хакмарри всегда было непросто. А достичь успеха в этом возможно множеством способов, которые при грамотном балансе непременно приведут к успехам: развитие религии и храмовых школ; обращение внимания государей и магнатов на области культуры, образования и науки; развитие гражданского самосознания среди самых крупных групп населения материка. В методах ради столь благой цели Мерлин себя нисколько не ограничивает: он готов пойти на интриганство, заговоры и двойную игру, лишь бы привлечь внимание к волнующим его и актуальным по его мнению вопросам. То же относится к его видению магического сообщества, поскольку имея в своем распоряжении столь большую власть, маги также несут ответственность за обделенную даром часть населения Каменлада, а значит и развиваться магическое сообщество должно так, чтобы только способствовать всеобщему прогрессу. В своей борьбе с теми, из-за кого тот самый прогресс в Хакмарри стоит на месте, Мерлин готов пойти и на более радикальные меры, ежели те, что описывались ранее. И все же, запад революционера может быть реализован самым разным образом, и в таком случае все будет зависеть от того, с какой действительностью столкнется маг. Чем чаще ему придется становиться отверженным и непонятым, тем сильнее он будет радикализироваться, что вполне может привести его на тропу магического террориста или нигилиста-подпольщика. В обратном случае та энергия, которую он готов потратить на борьбу со старыми порядками, мешающими развитию просвещения во всех его проявлениях, сможет реализоваться в деятельности, где и вовсе бороться ни с кем не придется: писательство; ведение социальных, научных, философских и магических трудов и исследований; государственная деятельность.
"Конец всему живому придет тогда, когда остановится время, а время идёт, пока мы растем и стареем, рождаемся и умираем, развиваемся и стагнируем. Потому любые перемены, даже плохие, имеют куда больше смысла, чем сохранение устоявшегося порядка в неком подобии постоянства его формы."
Находясь под влиянием родителей, Мерлин не находил применения своим силам лучше, чем борьба с рафинированным злом в виде нечисти и магических аномалий. Однако, ему не потребовалось прожить полную жизнь, чтобы понять, что искоренить нечисть полностью невозможно. Куда лучше посвятить себя развитию общества: как магического, так и не-магического. А развитие невозможно без всевозможных реформ, к чему и стремится Мур младший. Он мечтает о том, чтобы каждый разумный был заинтересован в созидательной и исследовательской деятельности, а потому выступает за популяризацию и усовершенноствание образования, с чем в Хакмарри всегда было непросто. А достичь успеха в этом возможно множеством способов, которые при грамотном балансе непременно приведут к успехам: развитие религии и храмовых школ; обращение внимания государей и магнатов на области культуры, образования и науки; развитие гражданского самосознания среди самых крупных групп населения материка. В методах ради столь благой цели Мерлин себя нисколько не ограничивает: он готов пойти на интриганство, заговоры и двойную игру, лишь бы привлечь внимание к волнующим его и актуальным по его мнению вопросам. То же относится к его видению магического сообщества, поскольку имея в своем распоряжении столь большую власть, маги также несут ответственность за обделенную даром часть населения Каменлада, а значит и развиваться магическое сообщество должно так, чтобы только способствовать всеобщему прогрессу. В своей борьбе с теми, из-за кого тот самый прогресс в Хакмарри стоит на месте, Мерлин готов пойти и на более радикальные меры, ежели те, что описывались ранее. И все же, запад революционера может быть реализован самым разным образом, и в таком случае все будет зависеть от того, с какой действительностью столкнется маг. Чем чаще ему придется становиться отверженным и непонятым, тем сильнее он будет радикализироваться, что вполне может привести его на тропу магического террориста или нигилиста-подпольщика. В обратном случае та энергия, которую он готов потратить на борьбу со старыми порядками, мешающими развитию просвещения во всех его проявлениях, сможет реализоваться в деятельности, где и вовсе бороться ни с кем не придется: писательство; ведение социальных, научных, философских и магических трудов и исследований; государственная деятельность.
✦ 3. Планируете ли играть в какой-либо из действующих фракций (не обязательно магической)? Если да, распишите какой магический отыгрыш в ней вы планируете создавать.
Безусловно планирую, поскольку именно во взаимодействии с множеством различно идеологически-заряженных персонажей я и хочу получить наибольшее количество эмоций и пищи для размышления, а также дать это все другим. В магическом аспекте я отдам предпочтение ранее мной созданной фракции "Ложа Чародеев", поскольку из всех прочих магических фракций именно в Ложе установлены принципы социальной и политической игры магов, а также в ней предусмотрены механизмы коллективного принятия решений (Совет), которые позволят Мерлину выдавать свои идеи, необязательно рассчитывая на получение поддержки от большинства других магов, а далее в зависимости от того, как сложится развитие персонажа, могу остаться в "Ложе" или перейти к "Хранителям". В цивильном аспекте я предпочту игру во фракции "Храм св. Флоренда" и вижу в ней большой потенциал. В политической игре меня наиболее привлекает Вилен и Ремерия.
━━━━━━ ✧ ━━━━━━
Последнее редактирование:
