- Сообщения
- 2
- Реакции
- 0
1. Имя: Лагхима
2. OOC Ник: Cream_Sandwich
3. Раса персонажа: Человек (Дан из Халоня)
4. Возраст: 20
5. Внешний вид: Тщедушный и слабый человек среднего роста, с виду годный только на чтение книг и полировку палуб на торговых судах. Аккуратно и гладко выбрит как на лице, так и на голове. Большие черные брови венчают маленькие глазки, выдающие в нем южанина из земель Тат.
6. Характер: Трусливый и наивный парень, который боится темноты, монстров и (в сущности) окружающего мира в целом. Движется вперед исключительно из-за непоколебимой веры в собственную вариацию Пути Перемен. Не любит магию, презрительно относится ко всему магическому.
7. Таланты, сильные стороны: Очень умен, отлично говорит по-татски и по-морфитски. Умеет читать и писать на двух языках. Коммуникабелен и, в целом, приятный собеседник. Отлично знаком с планировкой и архитектурными традициями Юга, а так же с традициями Пути Перемен.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Часто паникует, до смерти боится всех возможных опасностей как для его тела, так и для его души. Из-за гиперфиксации на строительстве монастыря, забывает есть и спать вовремя.
9. Привычки: Во всем привык руководствоваться принципом "судьба-не судьба", от чего часто ходит по кругу и страдает от своей нерешительности.
10. Мечты, желания, цели: Спит и видит только одно: великую монастырскую обитель на месте, которое ему укажет Путь. Перманентно планирует и дорабатывает план этой обители у себя в голове, и все его действия - включая поиск компаньонов - служат лишь цели строительства этой обители, которую он хочет назвать Мирай - "будущее"
2. OOC Ник: Cream_Sandwich
3. Раса персонажа: Человек (Дан из Халоня)
4. Возраст: 20
5. Внешний вид: Тщедушный и слабый человек среднего роста, с виду годный только на чтение книг и полировку палуб на торговых судах. Аккуратно и гладко выбрит как на лице, так и на голове. Большие черные брови венчают маленькие глазки, выдающие в нем южанина из земель Тат.
6. Характер: Трусливый и наивный парень, который боится темноты, монстров и (в сущности) окружающего мира в целом. Движется вперед исключительно из-за непоколебимой веры в собственную вариацию Пути Перемен. Не любит магию, презрительно относится ко всему магическому.
7. Таланты, сильные стороны: Очень умен, отлично говорит по-татски и по-морфитски. Умеет читать и писать на двух языках. Коммуникабелен и, в целом, приятный собеседник. Отлично знаком с планировкой и архитектурными традициями Юга, а так же с традициями Пути Перемен.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Часто паникует, до смерти боится всех возможных опасностей как для его тела, так и для его души. Из-за гиперфиксации на строительстве монастыря, забывает есть и спать вовремя.
9. Привычки: Во всем привык руководствоваться принципом "судьба-не судьба", от чего часто ходит по кругу и страдает от своей нерешительности.
10. Мечты, желания, цели: Спит и видит только одно: великую монастырскую обитель на месте, которое ему укажет Путь. Перманентно планирует и дорабатывает план этой обители у себя в голове, и все его действия - включая поиск компаньонов - служат лишь цели строительства этой обители, которую он хочет назвать Мирай - "будущее"
Биография
[Часть I: В обители]
У-Цан - это негостеприимная земля, зажатая между холодным южным океаном и горами Великого Предела на южном полюсе Гейи. Зимой там холодно до той степени, что зубы невольно начинают стучать; летом - тоже холодно, но зубы стучат реже. Охрово-серые скалы, плавно перетекающие в хребет Предела, часто заснежены, и немногочисленные перевалы становятся абсолютно непроходимыми, оставляя жителей горных долин предоставлеными самих себе до тех пор, пока перевалы не оттают. Эти скалы и покрывающие их редкие леса формируют скудную реальность, в которой заточены жители У-Цана. Это скверное место, в которой слабым не место, но... Оно же подталкивает людей к размышлениям о чем-то большем, что наполняет банальное существование смыслом. Доктрина Пути Перемен дополнила жизнь у-цанцев, как недостающий паззл, начав цвести в опустошенных горах. Именно поэтому на горах далекого Юга топорщатся цветные монастыри, красные, белые, золотые - точно пряничные домики. В них всегда тепло, достаточно еды - самой лучшей - да и жизнь там полегче. Некоторые бедные крестьяне сами, на своих спинах, несут "лишних" детей в монастырские обители, чтобы подарить им жизнь, которую не смогли бы им обеспечить. Двадцать лет назад, одним из этих детей стал Лагхима.
Лагхима - просто Лагхима, настолько серый и обычный, что на родине не удостоился ни формальной фамилии, ни прозвища - по всем параметрам был хорошим учеником. Он хорошо рос, хорошо ел, хорошо молился, иногда играл со сверстниками, но не слишком долго, чтобы монах-настоятель не ругался. Он отличился от парнишек своего возраста лишь в одном: в учебе. Маленький Лагхима быстро обучился чтению, и после этого, стал потреблять книги из монастырской библиотеки одну за другой. «История Поднебесной», один том, второй, третий том, потом – свиток комментариев, потом – «Алхимия: Внешняя и Внутренняя»… Потом пошло полное собрание стихотворений, сочиненных императорской семьей, следом за ними – «Трактат о Кораблестроении» в богатой золотой обложке. Но ни одна из этих книг не захватила ум Лагхимы и не запомнилась так, как невзрачная старая книжица – «Как построить дом». В этой книжке просто и понятно было изложено, как подданые Владычества строят свои дома в разных округах. После этого Лагхима стал поглощать трактаты об архитектуре и зодчестве с завидной скоростью. К 14 годам, он уже легко отличал камень из У-Цана от столичного гранита, древесину сосны от еловой, а речной песок – от морского. Он бегло считал и отлично рисовал чертежи фантастических дворцов, которым никогда не было суждено быть построенными… За его живой и необычно острый ум, один из учителей сравнил его с негранёным самоцветом: он мерцал изнутри даже несмотря на то, что выглядел он как обычный камешек.
[Часть II: Ересь]
Лагхима вырос спокойным и мягким 
человеком. Он никогда ни с кем не конфликтовал, а если его в шутку задирали другие мальчишки, то монахи быстро это пресекали, чтобы не навредить такому таланту. Несколько раз его привлекали к строительству пристроек к главному храму, но он лишь выполнял план, никогда не строя лично. Строительство, с его скрежетом пил, стуком молотков и мерной песней рабочих, становилось настоящей симфонией в голове Лагхимы – это было его стихией. Он воплощал в жизнь свои грезы о небесных дворцах и белокаменных храмах с золотыми куполами, и был счастлив. Монахи все больше посвящали его в сокрытые доктрины Пути Перемен, проча ему стать великим богословом в будущем. Некоторые ученики увидели в долговязом, мягком силуэте Лагхимы, который всегда говорил приятно и негромко, своего наставника и соратника, который никогда не бросит.
Чем больше росло знание Лагхимы о Пути Перемен, тем больше он стал задумываться о его рациональности. С точки зрения Пути, в мире все было устроено просто: боги создали мир и создали все сущее, а незримая рука судьбы направляет нас на Пути от рождения до смерти. Звучит просто и понятно. Но что, если это… не так? Зима сменяет осень, лето сменяет весну. Дождь сменяет снег, солнце сменяет дождь. Зеленые листья станут оранжевыми, а на голых ветвях яблонь все равно распустятся нежные розовые цветы. Если кто-то родился, он умрет. Если кто-то делал добро, он вернется в мир вновь, чтобы сделать еще больше добра. Мы все в этом мире – одно целое. Нет меня и тебя, нет дня и ночи, нет белого и черного, нет добра и зла. Есть только мы. Навсегда. Навечно.
Лагхима что-то вдруг понял.
Свои новоприобретенные идеи Лагхима распространял среди друзей. Для них больше не было «нас» и «их», а линии между рабами и господами стерлись, и остался только весь мир, сплоченный единой идей. Мир, что строится из недр земли, пока его верхушка осыпается и крошится в песок, который потом замешают в цемент у его подножия. Мир стал стройной симфонией без начала и конца, лишь с одной целью – расти. Разумеется, новые порядки в монастыре, активно продвигаемые более решительными учениками, не понравились монахам, но убить такого полезного ученика, как Лагхима, они не могли.
человеком. Он никогда ни с кем не конфликтовал, а если его в шутку задирали другие мальчишки, то монахи быстро это пресекали, чтобы не навредить такому таланту. Несколько раз его привлекали к строительству пристроек к главному храму, но он лишь выполнял план, никогда не строя лично. Строительство, с его скрежетом пил, стуком молотков и мерной песней рабочих, становилось настоящей симфонией в голове Лагхимы – это было его стихией. Он воплощал в жизнь свои грезы о небесных дворцах и белокаменных храмах с золотыми куполами, и был счастлив. Монахи все больше посвящали его в сокрытые доктрины Пути Перемен, проча ему стать великим богословом в будущем. Некоторые ученики увидели в долговязом, мягком силуэте Лагхимы, который всегда говорил приятно и негромко, своего наставника и соратника, который никогда не бросит.Чем больше росло знание Лагхимы о Пути Перемен, тем больше он стал задумываться о его рациональности. С точки зрения Пути, в мире все было устроено просто: боги создали мир и создали все сущее, а незримая рука судьбы направляет нас на Пути от рождения до смерти. Звучит просто и понятно. Но что, если это… не так? Зима сменяет осень, лето сменяет весну. Дождь сменяет снег, солнце сменяет дождь. Зеленые листья станут оранжевыми, а на голых ветвях яблонь все равно распустятся нежные розовые цветы. Если кто-то родился, он умрет. Если кто-то делал добро, он вернется в мир вновь, чтобы сделать еще больше добра. Мы все в этом мире – одно целое. Нет меня и тебя, нет дня и ночи, нет белого и черного, нет добра и зла. Есть только мы. Навсегда. Навечно.
Лагхима что-то вдруг понял.
Свои новоприобретенные идеи Лагхима распространял среди друзей. Для них больше не было «нас» и «их», а линии между рабами и господами стерлись, и остался только весь мир, сплоченный единой идей. Мир, что строится из недр земли, пока его верхушка осыпается и крошится в песок, который потом замешают в цемент у его подножия. Мир стал стройной симфонией без начала и конца, лишь с одной целью – расти. Разумеется, новые порядки в монастыре, активно продвигаемые более решительными учениками, не понравились монахам, но убить такого полезного ученика, как Лагхима, они не могли.
[Часть III: Путешествие на Запад]
Тогда настоятель предложил решение: 
отправить Лагхиму в прислужники послам, что собирались достичь земель морфитов. Это был воистину амбициозный проект, «Путешествие на Запад», который императорские поэты воспоют в легендах. Грация, величество, размах! Три дюжины лучших в округе кораблей должны были обогнуть континент Халонь с юга, выплыть в открытый океан и через год достичь Островов Морфитов. Лагхима попал огромный корабль с несколькими знакомыми монахами. Со всего округа, из всех монастырей, стекались монахи, исследователи и авантюристы со многими сокровищами, которые полагалось подарить правителю морфитов в знак доброй воли. Исследователи Тат хотели доказать, что если плыть с южного полюса на север, обогнув побережье У-Цана, можно быстрее достичь теплых северных земель. Лагхима воспринял это путешествие, как возможность увидеть чудеса, еще невиданные на родине, и распространить среди тамошних людей идеи Пути Перемен, в собственной редакции, само собой.
отправить Лагхиму в прислужники послам, что собирались достичь земель морфитов. Это был воистину амбициозный проект, «Путешествие на Запад», который императорские поэты воспоют в легендах. Грация, величество, размах! Три дюжины лучших в округе кораблей должны были обогнуть континент Халонь с юга, выплыть в открытый океан и через год достичь Островов Морфитов. Лагхима попал огромный корабль с несколькими знакомыми монахами. Со всего округа, из всех монастырей, стекались монахи, исследователи и авантюристы со многими сокровищами, которые полагалось подарить правителю морфитов в знак доброй воли. Исследователи Тат хотели доказать, что если плыть с южного полюса на север, обогнув побережье У-Цана, можно быстрее достичь теплых северных земель. Лагхима воспринял это путешествие, как возможность увидеть чудеса, еще невиданные на родине, и распространить среди тамошних людей идеи Пути Перемен, в собственной редакции, само собой.[Часть IV: В море]
Три месяца без свежей воды, из еды осталась только сушенная рыба. Свечи, сделанные из жира, уже съели, и приходилось жить в перманентной тьме холодного трюма. Команда, набранная из сброда со всего Владычества, начала роптать. Земля! Где земля? Где морфиты? Деньги! Деньги? Капитан… Капитан ест куропаток на обед, фазанов – на ужин. Вином запивает. Ох, он…
Росла злоба. Росла ненависть. Терпение моряков уже готово было вскипеть. Тогда они решили скинуть капитана и всех его подручных в открытое море, угнать корабль и повести назад. Если идти на веслах, то они пришли бы назад куда быстрее, чем попали. Они же явно сбились с курса, да и эти морфиты… Не существует их. Где еда?
Лагхима жил в трюме со всеми, он все слышал и все знал. А еще он знал, что пора бы бежать, пока не стало поздно. И он сделал это в самый последний момент. Когда из трюма стала доноситься возня и крики, Лагхима уже трясся от страха, прижавшись ко дну спасательной шлюпки. Он быстро-быстро перерезал толстый канат, и шлюпка упала вниз, в кромешную тьму ночи. Ох, ему никогда не забыть тот напряженный свист, что вырывается из глотки человека, когда ее перерезают, как канат, что держат шлюпки.
Он дрейфовал около трех дней без еды и воды, таращась на золотое солнце, повисшее над его головой. Лагхима был миром, мир – был Лагхимой. Эту идиллию нарушил громадный торговый фрегат с Островов Морфитов, который шел в Неро. Они подобрали Лагхиму, который к тому моменту был тощее скелета, и такой же бледный, и предложили ему работу. Если он мыл палубы, он получал еду, если он хорошо был палубы, он получал сверху плату. Это было весьма неплохо, и очень щедро, но душа Лагхимы была неспокойна. Валяясь в своем гамаке, он нервно ерзал и не мог спать. Он просто жалкий трус, он всех бросил. Он бросил своих друзей, и сейчас они лежат там, в каютах… Он не мог об этом думать, и погружаясь лицом в мокрую от слез подушку, он засыпал. Будучи юнгой, Лагхима обучился письму на морфитском языке. Корабль вставал на якорь в каждом порту от Островов до берегов Флореса на своем пути в Неро. И на каждом рынке, Лагхима брал лишь бумагу и уголь, чтобы вновь чертить небесные дворцы, тонущие в мягких облаках.
Росла злоба. Росла ненависть. Терпение моряков уже готово было вскипеть. Тогда они решили скинуть капитана и всех его подручных в открытое море, угнать корабль и повести назад. Если идти на веслах, то они пришли бы назад куда быстрее, чем попали. Они же явно сбились с курса, да и эти морфиты… Не существует их. Где еда?
Лагхима жил в трюме со всеми, он все слышал и все знал. А еще он знал, что пора бы бежать, пока не стало поздно. И он сделал это в самый последний момент. Когда из трюма стала доноситься возня и крики, Лагхима уже трясся от страха, прижавшись ко дну спасательной шлюпки. Он быстро-быстро перерезал толстый канат, и шлюпка упала вниз, в кромешную тьму ночи. Ох, ему никогда не забыть тот напряженный свист, что вырывается из глотки человека, когда ее перерезают, как канат, что держат шлюпки.
Он дрейфовал около трех дней без еды и воды, таращась на золотое солнце, повисшее над его головой. Лагхима был миром, мир – был Лагхимой. Эту идиллию нарушил громадный торговый фрегат с Островов Морфитов, который шел в Неро. Они подобрали Лагхиму, который к тому моменту был тощее скелета, и такой же бледный, и предложили ему работу. Если он мыл палубы, он получал еду, если он хорошо был палубы, он получал сверху плату. Это было весьма неплохо, и очень щедро, но душа Лагхимы была неспокойна. Валяясь в своем гамаке, он нервно ерзал и не мог спать. Он просто жалкий трус, он всех бросил. Он бросил своих друзей, и сейчас они лежат там, в каютах… Он не мог об этом думать, и погружаясь лицом в мокрую от слез подушку, он засыпал. Будучи юнгой, Лагхима обучился письму на морфитском языке. Корабль вставал на якорь в каждом порту от Островов до берегов Флореса на своем пути в Неро. И на каждом рынке, Лагхима брал лишь бумагу и уголь, чтобы вновь чертить небесные дворцы, тонущие в мягких облаках.
[Часть V: На Север!]
От других моряков, говоря о своей родной земле, Лагхима узнал о гористых фьордах далеко на севере, которые очень похожи на У-Цан. Тогда он
понял, что там, на севере, среди тонущих в лаве фьордов, должны жить люди, которые еще не слышали о Пути Перемен. Раз Лагхима пережил бунт на корабле, то он должен наполнить жизнь смыслом. Он доберется до фьордов, он построит такой монастырь, что в точности повторит небесный дворец из его грез, и души его мертвых друзей смогут жить в залах этого монастыря в спокойствии. Лагхима-проповедник – это его новая жизнь. Он понял, что ему хватит знаний, чтобы построить обитель самому, пусть на это уйдут долгие годы. Да будет Судьба к нему благосклонна.
По прибытии в Неро, он в последний раз сошел на твердую землю. У него было немного денег, которые тут же ушли на еду, на посох и хорошую сумку, и он отправился в путь. Он шел на север, ориентируясь больше на интуицию, чем на здравый смысл или дорожные указатели. Лишь чудом он не был ни разу ограблен, должно быть оттого, что придорожные бандиты считали его умалишенным. Путешествие занимало много времени, и принесло много грусти, потому что он не увидел ни одного верующего в Писания на своем пути. Это лишь укрепило его твердую веру в Судьбу и в Путь, который, каким бы запутанным он ни был, приведет его к цели.
Почти через три года после своего отбытия из У-Цана, Лагхима добрался до захудалого края, названного Хакмарри. Деньги у него кончились, одежда – износилась, но вера осталась все той же. С новыми силами, он понял, что до цели осталось совсем немного. Мирай - "будущее" на татском языке - станет новый мерцающим храмом на вершине горы, что будет маяком для всех, идущих по Пути.
понял, что там, на севере, среди тонущих в лаве фьордов, должны жить люди, которые еще не слышали о Пути Перемен. Раз Лагхима пережил бунт на корабле, то он должен наполнить жизнь смыслом. Он доберется до фьордов, он построит такой монастырь, что в точности повторит небесный дворец из его грез, и души его мертвых друзей смогут жить в залах этого монастыря в спокойствии. Лагхима-проповедник – это его новая жизнь. Он понял, что ему хватит знаний, чтобы построить обитель самому, пусть на это уйдут долгие годы. Да будет Судьба к нему благосклонна.По прибытии в Неро, он в последний раз сошел на твердую землю. У него было немного денег, которые тут же ушли на еду, на посох и хорошую сумку, и он отправился в путь. Он шел на север, ориентируясь больше на интуицию, чем на здравый смысл или дорожные указатели. Лишь чудом он не был ни разу ограблен, должно быть оттого, что придорожные бандиты считали его умалишенным. Путешествие занимало много времени, и принесло много грусти, потому что он не увидел ни одного верующего в Писания на своем пути. Это лишь укрепило его твердую веру в Судьбу и в Путь, который, каким бы запутанным он ни был, приведет его к цели.
Почти через три года после своего отбытия из У-Цана, Лагхима добрался до захудалого края, названного Хакмарри. Деньги у него кончились, одежда – износилась, но вера осталась все той же. С новыми силами, он понял, что до цели осталось совсем немного. Мирай - "будущее" на татском языке - станет новый мерцающим храмом на вершине горы, что будет маяком для всех, идущих по Пути.
Мой Дискорд для связи: cream_sandwich_
Меня зовут Роман и мне 19
Меня зовут Роман и мне 19
