Патриот Дартада
👉👌😳
- Messages
- 1,059
- Reaction score
- 1,575
 |
Имя: Айрин
Раса: Морфит-джарши
Возраст: 98 лет
Внешний вид: Крайне невысокая девушка, ростом не достигающая и 1.53 метров, а так же весьма щуплого и хилого телосложения. На грудь ее свисают локоны пепельного цвета, что небрежно и совершенно неаккуратно укладываются на голове Айрин. Оценивая весь ее неряшливый внешний вид, можно сразу приметить глубокие и проницательные глаза блекло-серого оттенка, чей холодный взгляд бросает в ступор. Весьма выражены черты лица, длинные уши скрыты за длинными прядями волос, а одета та в весьма какую-то старую и потрепанную накидку, а так же рубаху и штаны примерно такого же качества. Так же ее талию обвивает кожаный пояс с закрепленными на том подсумками и ножнами, в которых отдает характерным блеском стальной клинок.
Характер: Если так посудить, то та весьма эгоистичная и самоуверенная личность, думающая только о себе и не имеющая особо никаких моральных принципов. Развилась такая скверная черта характера из-за ее отрешенности от мира сего, замкнутости. Да и как раз-таки некая ассоциальность и вводит окружающих в заблуждения, не подозревая, ее весьма широких амбиций. С детства та лишь могла мечтать о одном - о свободе. Та верна лишь одной себе, не боясь сделать ошибку, та двигается к своей цели, но стоит ее ограничить в чем-либо, иль помешать - жди беды. Для нее нет ничего дороже свободы, потому Айрин за волю свою готова убить любого. И кровь ее хладна, как у ящеров, и крови Айрин вовсе не страшится, а врагов своих ее обучили не жалеть с детства. Ко всем незнакомым - врожденное недоверие, желание уйти куда-то от него подальше, избежать любого контакта, но одновременно... Крайнее любопытство и желание изучить это существо. Такое вот противоречие та имеет в самой себе.
... Но со временем всему свойственно меняться. Уйдя вглубь Хакмарри, дхарши увидела множество напастей, что заставили ее сердце ещё больше очерстветь. Эгоист, лицемер и ничего более. Все хорошие повадки иль добрые черты характера она в себе до невозможности притупила, дабы выжить в новой обстановки. Она, как никогда ранее, похожа на свой народ, пропитанный ненавистью и окутанный пагубными корнями ярости. Морали в этом сердце и шанса нет.
Таланты, сильные стороны: Мастерское обращение с легким видом оружия, луком и арбалетом, а так же в частности прекрасные навыки выживания и хорошо развитое критическое мышление.
Слабости, проблемы, уязвимости: Ничего не смыслит о внешнем мире, не знает всеобщего и не умеет вовсе общаться с другими, что играет лишь против нее самой. Айрин, ввиду расы и телосложения, не способна носить на себе тяжелые латы и использовать тяжелое оружие, ездить верхом на коне и так далее, да и не нужно ей то вовсе, ибо та полагается лишь на собственную скорость. Инстинктивная боязнь физического контакта. Неприязнь находится на свету из-за подземного образа жизни, но постепенно она к этому привыкает.
Мечты, желания, цели: Изучить "новый мир", а далее цели сами выстроятся.
Раса: Морфит-джарши
Возраст: 98 лет
Внешний вид: Крайне невысокая девушка, ростом не достигающая и 1.53 метров, а так же весьма щуплого и хилого телосложения. На грудь ее свисают локоны пепельного цвета, что небрежно и совершенно неаккуратно укладываются на голове Айрин. Оценивая весь ее неряшливый внешний вид, можно сразу приметить глубокие и проницательные глаза блекло-серого оттенка, чей холодный взгляд бросает в ступор. Весьма выражены черты лица, длинные уши скрыты за длинными прядями волос, а одета та в весьма какую-то старую и потрепанную накидку, а так же рубаху и штаны примерно такого же качества. Так же ее талию обвивает кожаный пояс с закрепленными на том подсумками и ножнами, в которых отдает характерным блеском стальной клинок.
Характер: Если так посудить, то та весьма эгоистичная и самоуверенная личность, думающая только о себе и не имеющая особо никаких моральных принципов. Развилась такая скверная черта характера из-за ее отрешенности от мира сего, замкнутости. Да и как раз-таки некая ассоциальность и вводит окружающих в заблуждения, не подозревая, ее весьма широких амбиций. С детства та лишь могла мечтать о одном - о свободе. Та верна лишь одной себе, не боясь сделать ошибку, та двигается к своей цели, но стоит ее ограничить в чем-либо, иль помешать - жди беды. Для нее нет ничего дороже свободы, потому Айрин за волю свою готова убить любого. И кровь ее хладна, как у ящеров, и крови Айрин вовсе не страшится, а врагов своих ее обучили не жалеть с детства. Ко всем незнакомым - врожденное недоверие, желание уйти куда-то от него подальше, избежать любого контакта, но одновременно... Крайнее любопытство и желание изучить это существо. Такое вот противоречие та имеет в самой себе.
... Но со временем всему свойственно меняться. Уйдя вглубь Хакмарри, дхарши увидела множество напастей, что заставили ее сердце ещё больше очерстветь. Эгоист, лицемер и ничего более. Все хорошие повадки иль добрые черты характера она в себе до невозможности притупила, дабы выжить в новой обстановки. Она, как никогда ранее, похожа на свой народ, пропитанный ненавистью и окутанный пагубными корнями ярости. Морали в этом сердце и шанса нет.
Таланты, сильные стороны: Мастерское обращение с легким видом оружия, луком и арбалетом, а так же в частности прекрасные навыки выживания и хорошо развитое критическое мышление.
Слабости, проблемы, уязвимости: Ничего не смыслит о внешнем мире, не знает всеобщего и не умеет вовсе общаться с другими, что играет лишь против нее самой. Айрин, ввиду расы и телосложения, не способна носить на себе тяжелые латы и использовать тяжелое оружие, ездить верхом на коне и так далее, да и не нужно ей то вовсе, ибо та полагается лишь на собственную скорость. Инстинктивная боязнь физического контакта. Неприязнь находится на свету из-за подземного образа жизни, но постепенно она к этому привыкает.
Мечты, желания, цели: Изучить "новый мир", а далее цели сами выстроятся.
 |
«...Ничего не могло прийти в разум Айрин светлее, чем, созидающая на протяжение всех этих томных лет в ее голове, белая свобода, что словно вольная птица раскинула свои крылья за собственной спиной, что бы отправиться куда угодно...»
***
Загорье - материк, усеянный сплошь горами, некогда являлся обителем разношерстных рас, пока тяжелая нога гротдоров не ступила в здешний край. В считанные года гротдоры охватили большую часть материка, вытесняя все прочие народы, в большинстве - морфитский. Длинноухие создания не могли ничего сапоставить воинственным захватчикам, потому были вынуждены бежать с Загорья прочь. Но были и те, чья вера была непоколебима, те искренни верили в то, что те смогут лицезреть морфитский триумф. Отличаясь особой воинственностью, те морфиты засели глубоко в пещерах, образов целый народ именуемый джарши. Мрачный и крайне серьезый подвид длинноухих, что всю свою жизнь посвятили военному ремеслу и мести узурпаторам в лице гротдоров. Исконные жители гор обладают удивительными физическими качествами, которые позволяют им выживать в суровой горной местности и наносить непоправимый урон врагам всей жизни. Постоянные скитания по горам в поисках наживы, бесконечная война с низкорослыми гротдорами, которой попросту не будет конца, пока кто-либо с одной из сторон не сгинет в кровавом водовороте войны. Эта грань жизни и смерти и сформировала серокожих и низкорослых морфитов. Но триумфу, которого жаждет слепое и глухое сердце каждого джарши, так и не дано свершиться, ибо с каждым годом гротдоры все ближе и ближе к тому, чтобы окончательно уничтожить мстительный народ, завершив многовековую войну. Потому, тем приходится скрываться от их мучителей в глубоких пещерах, что лучам света Божьего не рады, полностью сокрытые от глаз чужих, в которых царит вечный мрак, сырость и покой, порой мучающий душу.
***
Средь той величественной горы, что властным воем хладных ветров, завораживает мимо проходящих, не найти той тропы, по которой проходил бы здешний люд. Здешние крутые склоны, ледяные ветра, туманы, будто чарами окутывающие путников, да бездны веющие лишь холодным ужасом, не предвещают ничего, кроме смерти. Да властны те края лишь тем, кто искноно прячуться в недрах пещер той горы - общине мстительных морфитов, образовавшаясь там несколько поколений тому назад. И вот, темной и холодной ночью бладрайза, когда кровавая луна была полностью залита багровыми тонами, гордо восседая в зените, возвышаясь над всем Загорьем, средь опасных расщелин и отвестных утесах в горах, в этой самой общине джарши и была рождена героиня сея рассказа. Мать обхватила тощими руками туловище только что родившейся дочери, но не чтобы нежно прижать к себе ребенка и приласкать, а лишь чтобы рассмотреть ту, будто куклу, а не живое существо, тем более - собственное дитя. Таков хладный прием только пришедшую на этот свет был весьма не обыден для хмурых скитальцев по безжизненным горным пикам. Они - изгнанники с родной земли, что не признают собственное поражения ни за что, потому средь тех ценится лишь военное искусству, поощеряется грубость, самоотчаяние, рассудительность и храбрость - одним словом твердый и непоколебимый, словно камень, характер. А мягкохарактерные - изгои средь других изгоев, а жизнь "нежных" морфитов сопровождается принебрежением и презрение со стороны сородичей.
По этим же суровым правилам и росла по началу безымянная девчушка, ибо спустя лишь долгое время родители нарекли ту именем Айрин, уже на сроке крайней надобности. Росла девочка в крайне сухости и полной строгости собственных предков, и пусть те были для нее словно чужие, те оставались самым ярким примером в свете тусклых ламп под землей. Отец обучал юную наследницу, не взирая на ее пол и возраст, ратному делу - почти единственному ремеслу, который знал, да и обязательно почитал каждый в их общин. В принципе это было обыденностью для горных морфитов, ибо любой мужчина и женщина воевали на равных, да в обязательном порядке каждый, а низшу в их весьма примитивном обществе занимал тот, кто явно уступал в силе другим. По началу Айрин было крайне сложно освоить боевое искусство в связи с собственной слабой физической силой, но благо смышленности и упорства той было не занимать, потому этот "пустяк" быстро ушел в небытие. С каждым днем, словно сталь на наколвальне кузнеца, отбивающаяся день ото дня тяжелым молотом, Айрин закалялась, удоволетворяя прихоть бесконечно хмурого отца в ее личных достижениях. И таков был ее каждый день - тренировка за тренировкой, да однообразные, однотонные и скучные "каменные леса", ровно такие же "каменные поля", да "каменный небосвод", служивший жителям глубин вместе ясного неба, крылатых облаков и ясного солнца, окружали Айрин. Часто та видывала, как большая часть ее общины покидала "серый мир", выходя на свежий воздух, но ей самой не разрешалось покидать пещеру ввиду опасности. Но ту всегда почему-то тянуло идти куда-то стремглав, будто мятежная птица, что желает вырваться из клетки. Но единственное, что та могла видеть - это неба клок, что изредко было той даровано увидать из этой самой клетки увидать, но не вправе ль Айрин была это настоящей свободой называть? Это чувство, жаждущее крылатой свободы, давало юной джарши цели, мечты и желание стремиться. А пока единственное, что могла делать Айрин в отсутствие почти всей общины, включая и ее родителей, что направлялись на очередные диверсии против гротдорской окупации, это лишь терпеливо ждать вместе с другими небоеспособными членами этой общины - детьми, иль совсем исхудалыми стариками.
Через какое-то время Айрин заставала воинственные и торжественные возгласы вернувшихся повстанцев, что означало грандиозную победу. Пусть Айрин и не учавствовала в опасных сражениях, рискуя собственной жизнью и подвергая себя опасности, но на душе той все равно становилось как-то радостно от общего настроения всей общины. Не редки были моменты, когда бравые войны приводили с собой пленных гротдоров во время собственных налетов. И в основном, коль гротдор не являлся важной персоной, те предназначались для одного - для задобрения Богини Смерти. Госпожа Смерть - верования всех джарши, иль же извращенная и искаженная версия веры в святую Мелитэ. Целый темный культ образовался вокруг вечного воинского ремесла и кровопролития, чья суть - лишить жизни другое существо, исполнив обет пред самой холодной Смертью. "Но как же задобрять эту самую богиню?", - задала вопрос еще совсем маленькая Айрин, когда слушала очередные наставления матери. Ответ был весьма прост - принести жертву разумного существа, пред каменным алтарем, что был исписан морфитской символикой, алую кровь пролив. И пускали на этот ритуал далеко не всех, ибо даже в их примитивной общине была иерархия и лишь один род, из поколения в поколение являвшийся вечным рабом темной веры, имел право стать проводником меж земной твердью и голубыми небесами. И по началу это вводило серокожую морфитку в тихий ужас, парализуя ее, будто незримыми оковами, ностепенно душа ее начала свыкаться с таковыми картинами, а глаз ее более не страшился крови.
***
Пока время медленным, но верным шагом, отбивал очередной минувший год, Айрин пережила уже шестнадцатую зиму, а значит уже был далеко не за горами ее полноценная военная деятельность средь своих сородичей. За все свои годы та уже научилась владению таких оружий, как кинжалы, метательные ножи, да легкие мечи, ибо в тренировках та давно утвердилась в собственном стиле боя, где та полагалась на скорость, нежели на грубую силу, которой у той к слову и не хватало. Помимо этого в ее руках отлично лежал легкий лук, с которым та тоже приуспела еще лучше обращаться, будто найдя с этим оружием неслыханный и невиданный ранее безмолвный язык. До поры, до времени эти навыки были задействованы лишь на тренировках, да изредка в быту, но ныне пробил тот час, что знаменовал ее триумф, когда та может показать, каков результат тех многих тренировок ее отца. Айрин оповестили примерно за три-четыре дня до ее первого выхода за пределы пещеры. Не то что бы та не выбиралась еще за пределы общин, просто в целях ее собственной безопасности ей не было дозволено выбирать куда-то дальше, чем десять шагов от потаенного прохода в пещеру-общину, что был утаен от взора людского за скалами и горными пиками. Разумеется, Айрин эта весть пришлась как нельзя по вкусу, заставив ее сердце пылать огнем собственных мечт, желаний и надежд. Ничего не могло прийти в разум Айрин светлее, чем, соззидающая на протяжение всех этих томных лет в ее голове, белая свобода, что словно вольная птица раскинула свои крылья за собственной спиной, что бы отправиться куда угодно...
И вот несколько дней прошли мимолетом, кинув Айрин в жестокую жизнь, начав очередной водоворот кровопролития, да вихрь стали и огня. Все ее навыка были брошены в бой, та могла полагаться лишь на собственную скорость и ловкость, иначе судьба ждала бы ее незавидная, а каждый день превращался в смертельное испытание. Увидев все самые неприятные моменты собственного существования, лицезрея смерть соратников, та заметно похолодела сердцем. Да постепенно Айрин начала входить во вкус сражения. Ее дыхание учащалось, движения были быстры и резки, а чувства более не могли взять вверх над телом - множество налетов воспитала в Айрин эти качества. Но не только рассудительный бой даровывал навыки джарши, а так же ее сородичи, что частенько после боя мародерили. Чем же хуже и сама Айрин? Да ничем, потому та тоже начала "взаимстсвовать" вещи после удачных налетов у мертвых. Как никак, мертвому сородичу, иль врагу не нужны были более те вещи, что могли уже услужить живым.
***
Спустя первого похода Айрин за пределы ее родной пещеры прошло уже пару лет. Та успела поучавствовать во многих разбоях, налетов и даже диверсий, но это было явно не то, чем та пылала. Та не могла все равно назваться свободной находясь средь скучных и серых гор, как и многие другие ее сверстники. Уж так устроено время, но новое поколение явно не так было заинтересовано в партизанской войне и продолжение вековых кровопролитий, потому медленно те покидала родные края. И впрямь это желание все больше и больше одолевало и Айрин, но что делать та вовсе не представляла. Куда же ей отправиться, а главное как, полностью окруженная врагами? В поисках ответов, Айрин решила обратиться к одному из таких "счастливчиков", что решил покинуть земли, которые предсказывают их общине лишь гибель, и это было практически впервой, ибо ее замкнутость и верность лишь самой себе создала из нее весьма ассоциальную личность, что могла изредко лишь обменяться парой слов во время боевых действий. Как оказалось, побег с Загорья те проделывали через одного гротдора-контрабандиста, которого интересовала лишь нажива. Да было таковых не мало. Жадные до серебра и злата, что желали лишь его приумножить, а каким способом - не сильно то и волнует, потому они были способны пойти на разбой, иль воровство. И как можно уже было понять, особых моральных принципов у такой прослойки населения не было, а найдя золотую жилу тот нашел в переправе морфитов-беженцев на соседние земли, вздирая с них справедливо высокую плату конечно же, те сразу за нее схватились. Обнаруживая морфитов, те не стремились их сдать, иль побыстрее лишить жизни, а наоборот - наладить контакт. Такие гроты были весьма тонки в этих делах, зная, что большинство джарши остаются в Загорье по неволе, а так же то, что те частенько промышляют разбоем, как и Айрин, они всегда требовали деньги, награбленное, средь которого могли скрываться воистину ценные предметы, а иногда и услуги диверсий в личных целях. Узнав все эта, Айрин посеяла в своей голове зерно надежды наконец-то исполнить собственные цели и мечты. Отплытие было через пару дней, а чего-либо ценного, что могло бы оплатить высокую цену переправы, просто не было. Нужно было что-то срочно делать, но что же? После долгих раздумий, собственных укоров, Айрин решилась пойти на крайнюю меру. Воровать у врагов - святое дело, но вот у союзников ради собственного блага - сметный грех. Хладнокровно, будто у чужих существ, та стала незаметно от других прикарманивать различный хлам во время боевых походов, когда в пещере стояла глухая тишина. Воровала та все, что под руку попадется, ибо вовсе не имела представления о ценностях, кроме как о деньгх, лишь свято надеясь, что краденное сойдет в качестве оплаты. В конце концов, кто-то стал замечать пропажи, после чего в некогда коллективной общине начался сущий хаос в поисках предателя. Кара была бы крайне страшна, что прекрасно понимала Айрин, потом заранее спрятала наворованную сумму подальше вглубь пещеры, и благо эта самая кара никак не коснулась девушку. Постепенно крики и обвинения начали стихать, да Айрин томно вздохнула, осознавая, каков был ее эгоистичен поступок, но каждый выживает, как умеет.
***
Бессонная и глубокая ночь, полная ужасов и кромешной тьмы, и вот Айрин на следующее утро, собрав несколько своих вещей и злосчастный увесистый мешок гротдорской валюты, выдвинулась вместе с группой беженцев из ее общины на выход. Утро было ранним, все тогда еще спали, потому Айрин успела лишь безмолвно попрощаться с предками взглядом. На свежем воздухе, у подножия высокой горы их уже поджидали пара гротдоров, что начала принимать плату от серокожих морфитов, после чего выдавать им взамен черные балахоны, окутывающее от самых стоп до макушки головы, да бы те скрыли лико свое. Погрузив плату и "пассажиров" в телеги, гротдоры, верхом на ослах, начали медленный ход к востоку Загорья, где располагался средних размеров корабль. Пара часов обходных путей, и вот уже пред джарши раскинулось на морской глади судно. Набюдая за бескрайними просторами моря, так и дух у Айрин захватывало. Встав на палубу, да наслаждаясь ветром, что нежно проводил своей незримой дланью у шеи морфитки, Айрин принялась за ожидание. Путь их вел в непроходимые и густы леса Хакмарри, что лежали на юго-востоке от берегов Загорья и были в самой легкой доступности для контрабандистов. Покидая тусклые и безжизненные земли, вскоре те были высажены на землю хакмаррцев, откуда Айрин и начала свой путь свободы. Всю жизнь она оставалась верной лишь самой себе, и вот та, не думая, было ли что-то до этого ошибкой, продолжала двигаться к манящей свободе, не боясь совершить вновь ошибку ради нее... Свободная джарши устало бредет, не зная что ждет ее далее. Но что-то все еще изводит ее, какое-то чувство зреет внутри, но что это за чувство - она не знает, продолжая идти куда-то стремглав, щуря свой взгляд от яркости всего света. И в какую сторону заведет ее судьба в столь прекрасном и яростном мире? Никто не знает.
Загорье - материк, усеянный сплошь горами, некогда являлся обителем разношерстных рас, пока тяжелая нога гротдоров не ступила в здешний край. В считанные года гротдоры охватили большую часть материка, вытесняя все прочие народы, в большинстве - морфитский. Длинноухие создания не могли ничего сапоставить воинственным захватчикам, потому были вынуждены бежать с Загорья прочь. Но были и те, чья вера была непоколебима, те искренни верили в то, что те смогут лицезреть морфитский триумф. Отличаясь особой воинственностью, те морфиты засели глубоко в пещерах, образов целый народ именуемый джарши. Мрачный и крайне серьезый подвид длинноухих, что всю свою жизнь посвятили военному ремеслу и мести узурпаторам в лице гротдоров. Исконные жители гор обладают удивительными физическими качествами, которые позволяют им выживать в суровой горной местности и наносить непоправимый урон врагам всей жизни. Постоянные скитания по горам в поисках наживы, бесконечная война с низкорослыми гротдорами, которой попросту не будет конца, пока кто-либо с одной из сторон не сгинет в кровавом водовороте войны. Эта грань жизни и смерти и сформировала серокожих и низкорослых морфитов. Но триумфу, которого жаждет слепое и глухое сердце каждого джарши, так и не дано свершиться, ибо с каждым годом гротдоры все ближе и ближе к тому, чтобы окончательно уничтожить мстительный народ, завершив многовековую войну. Потому, тем приходится скрываться от их мучителей в глубоких пещерах, что лучам света Божьего не рады, полностью сокрытые от глаз чужих, в которых царит вечный мрак, сырость и покой, порой мучающий душу.
***
Средь той величественной горы, что властным воем хладных ветров, завораживает мимо проходящих, не найти той тропы, по которой проходил бы здешний люд. Здешние крутые склоны, ледяные ветра, туманы, будто чарами окутывающие путников, да бездны веющие лишь холодным ужасом, не предвещают ничего, кроме смерти. Да властны те края лишь тем, кто искноно прячуться в недрах пещер той горы - общине мстительных морфитов, образовавшаясь там несколько поколений тому назад. И вот, темной и холодной ночью бладрайза, когда кровавая луна была полностью залита багровыми тонами, гордо восседая в зените, возвышаясь над всем Загорьем, средь опасных расщелин и отвестных утесах в горах, в этой самой общине джарши и была рождена героиня сея рассказа. Мать обхватила тощими руками туловище только что родившейся дочери, но не чтобы нежно прижать к себе ребенка и приласкать, а лишь чтобы рассмотреть ту, будто куклу, а не живое существо, тем более - собственное дитя. Таков хладный прием только пришедшую на этот свет был весьма не обыден для хмурых скитальцев по безжизненным горным пикам. Они - изгнанники с родной земли, что не признают собственное поражения ни за что, потому средь тех ценится лишь военное искусству, поощеряется грубость, самоотчаяние, рассудительность и храбрость - одним словом твердый и непоколебимый, словно камень, характер. А мягкохарактерные - изгои средь других изгоев, а жизнь "нежных" морфитов сопровождается принебрежением и презрение со стороны сородичей.
По этим же суровым правилам и росла по началу безымянная девчушка, ибо спустя лишь долгое время родители нарекли ту именем Айрин, уже на сроке крайней надобности. Росла девочка в крайне сухости и полной строгости собственных предков, и пусть те были для нее словно чужие, те оставались самым ярким примером в свете тусклых ламп под землей. Отец обучал юную наследницу, не взирая на ее пол и возраст, ратному делу - почти единственному ремеслу, который знал, да и обязательно почитал каждый в их общин. В принципе это было обыденностью для горных морфитов, ибо любой мужчина и женщина воевали на равных, да в обязательном порядке каждый, а низшу в их весьма примитивном обществе занимал тот, кто явно уступал в силе другим. По началу Айрин было крайне сложно освоить боевое искусство в связи с собственной слабой физической силой, но благо смышленности и упорства той было не занимать, потому этот "пустяк" быстро ушел в небытие. С каждым днем, словно сталь на наколвальне кузнеца, отбивающаяся день ото дня тяжелым молотом, Айрин закалялась, удоволетворяя прихоть бесконечно хмурого отца в ее личных достижениях. И таков был ее каждый день - тренировка за тренировкой, да однообразные, однотонные и скучные "каменные леса", ровно такие же "каменные поля", да "каменный небосвод", служивший жителям глубин вместе ясного неба, крылатых облаков и ясного солнца, окружали Айрин. Часто та видывала, как большая часть ее общины покидала "серый мир", выходя на свежий воздух, но ей самой не разрешалось покидать пещеру ввиду опасности. Но ту всегда почему-то тянуло идти куда-то стремглав, будто мятежная птица, что желает вырваться из клетки. Но единственное, что та могла видеть - это неба клок, что изредко было той даровано увидать из этой самой клетки увидать, но не вправе ль Айрин была это настоящей свободой называть? Это чувство, жаждущее крылатой свободы, давало юной джарши цели, мечты и желание стремиться. А пока единственное, что могла делать Айрин в отсутствие почти всей общины, включая и ее родителей, что направлялись на очередные диверсии против гротдорской окупации, это лишь терпеливо ждать вместе с другими небоеспособными членами этой общины - детьми, иль совсем исхудалыми стариками.
Через какое-то время Айрин заставала воинственные и торжественные возгласы вернувшихся повстанцев, что означало грандиозную победу. Пусть Айрин и не учавствовала в опасных сражениях, рискуя собственной жизнью и подвергая себя опасности, но на душе той все равно становилось как-то радостно от общего настроения всей общины. Не редки были моменты, когда бравые войны приводили с собой пленных гротдоров во время собственных налетов. И в основном, коль гротдор не являлся важной персоной, те предназначались для одного - для задобрения Богини Смерти. Госпожа Смерть - верования всех джарши, иль же извращенная и искаженная версия веры в святую Мелитэ. Целый темный культ образовался вокруг вечного воинского ремесла и кровопролития, чья суть - лишить жизни другое существо, исполнив обет пред самой холодной Смертью. "Но как же задобрять эту самую богиню?", - задала вопрос еще совсем маленькая Айрин, когда слушала очередные наставления матери. Ответ был весьма прост - принести жертву разумного существа, пред каменным алтарем, что был исписан морфитской символикой, алую кровь пролив. И пускали на этот ритуал далеко не всех, ибо даже в их примитивной общине была иерархия и лишь один род, из поколения в поколение являвшийся вечным рабом темной веры, имел право стать проводником меж земной твердью и голубыми небесами. И по началу это вводило серокожую морфитку в тихий ужас, парализуя ее, будто незримыми оковами, ностепенно душа ее начала свыкаться с таковыми картинами, а глаз ее более не страшился крови.
***
Пока время медленным, но верным шагом, отбивал очередной минувший год, Айрин пережила уже шестнадцатую зиму, а значит уже был далеко не за горами ее полноценная военная деятельность средь своих сородичей. За все свои годы та уже научилась владению таких оружий, как кинжалы, метательные ножи, да легкие мечи, ибо в тренировках та давно утвердилась в собственном стиле боя, где та полагалась на скорость, нежели на грубую силу, которой у той к слову и не хватало. Помимо этого в ее руках отлично лежал легкий лук, с которым та тоже приуспела еще лучше обращаться, будто найдя с этим оружием неслыханный и невиданный ранее безмолвный язык. До поры, до времени эти навыки были задействованы лишь на тренировках, да изредка в быту, но ныне пробил тот час, что знаменовал ее триумф, когда та может показать, каков результат тех многих тренировок ее отца. Айрин оповестили примерно за три-четыре дня до ее первого выхода за пределы пещеры. Не то что бы та не выбиралась еще за пределы общин, просто в целях ее собственной безопасности ей не было дозволено выбирать куда-то дальше, чем десять шагов от потаенного прохода в пещеру-общину, что был утаен от взора людского за скалами и горными пиками. Разумеется, Айрин эта весть пришлась как нельзя по вкусу, заставив ее сердце пылать огнем собственных мечт, желаний и надежд. Ничего не могло прийти в разум Айрин светлее, чем, соззидающая на протяжение всех этих томных лет в ее голове, белая свобода, что словно вольная птица раскинула свои крылья за собственной спиной, что бы отправиться куда угодно...
И вот несколько дней прошли мимолетом, кинув Айрин в жестокую жизнь, начав очередной водоворот кровопролития, да вихрь стали и огня. Все ее навыка были брошены в бой, та могла полагаться лишь на собственную скорость и ловкость, иначе судьба ждала бы ее незавидная, а каждый день превращался в смертельное испытание. Увидев все самые неприятные моменты собственного существования, лицезрея смерть соратников, та заметно похолодела сердцем. Да постепенно Айрин начала входить во вкус сражения. Ее дыхание учащалось, движения были быстры и резки, а чувства более не могли взять вверх над телом - множество налетов воспитала в Айрин эти качества. Но не только рассудительный бой даровывал навыки джарши, а так же ее сородичи, что частенько после боя мародерили. Чем же хуже и сама Айрин? Да ничем, потому та тоже начала "взаимстсвовать" вещи после удачных налетов у мертвых. Как никак, мертвому сородичу, иль врагу не нужны были более те вещи, что могли уже услужить живым.
***
Спустя первого похода Айрин за пределы ее родной пещеры прошло уже пару лет. Та успела поучавствовать во многих разбоях, налетов и даже диверсий, но это было явно не то, чем та пылала. Та не могла все равно назваться свободной находясь средь скучных и серых гор, как и многие другие ее сверстники. Уж так устроено время, но новое поколение явно не так было заинтересовано в партизанской войне и продолжение вековых кровопролитий, потому медленно те покидала родные края. И впрямь это желание все больше и больше одолевало и Айрин, но что делать та вовсе не представляла. Куда же ей отправиться, а главное как, полностью окруженная врагами? В поисках ответов, Айрин решила обратиться к одному из таких "счастливчиков", что решил покинуть земли, которые предсказывают их общине лишь гибель, и это было практически впервой, ибо ее замкнутость и верность лишь самой себе создала из нее весьма ассоциальную личность, что могла изредко лишь обменяться парой слов во время боевых действий. Как оказалось, побег с Загорья те проделывали через одного гротдора-контрабандиста, которого интересовала лишь нажива. Да было таковых не мало. Жадные до серебра и злата, что желали лишь его приумножить, а каким способом - не сильно то и волнует, потому они были способны пойти на разбой, иль воровство. И как можно уже было понять, особых моральных принципов у такой прослойки населения не было, а найдя золотую жилу тот нашел в переправе морфитов-беженцев на соседние земли, вздирая с них справедливо высокую плату конечно же, те сразу за нее схватились. Обнаруживая морфитов, те не стремились их сдать, иль побыстрее лишить жизни, а наоборот - наладить контакт. Такие гроты были весьма тонки в этих делах, зная, что большинство джарши остаются в Загорье по неволе, а так же то, что те частенько промышляют разбоем, как и Айрин, они всегда требовали деньги, награбленное, средь которого могли скрываться воистину ценные предметы, а иногда и услуги диверсий в личных целях. Узнав все эта, Айрин посеяла в своей голове зерно надежды наконец-то исполнить собственные цели и мечты. Отплытие было через пару дней, а чего-либо ценного, что могло бы оплатить высокую цену переправы, просто не было. Нужно было что-то срочно делать, но что же? После долгих раздумий, собственных укоров, Айрин решилась пойти на крайнюю меру. Воровать у врагов - святое дело, но вот у союзников ради собственного блага - сметный грех. Хладнокровно, будто у чужих существ, та стала незаметно от других прикарманивать различный хлам во время боевых походов, когда в пещере стояла глухая тишина. Воровала та все, что под руку попадется, ибо вовсе не имела представления о ценностях, кроме как о деньгх, лишь свято надеясь, что краденное сойдет в качестве оплаты. В конце концов, кто-то стал замечать пропажи, после чего в некогда коллективной общине начался сущий хаос в поисках предателя. Кара была бы крайне страшна, что прекрасно понимала Айрин, потом заранее спрятала наворованную сумму подальше вглубь пещеры, и благо эта самая кара никак не коснулась девушку. Постепенно крики и обвинения начали стихать, да Айрин томно вздохнула, осознавая, каков был ее эгоистичен поступок, но каждый выживает, как умеет.
***
Бессонная и глубокая ночь, полная ужасов и кромешной тьмы, и вот Айрин на следующее утро, собрав несколько своих вещей и злосчастный увесистый мешок гротдорской валюты, выдвинулась вместе с группой беженцев из ее общины на выход. Утро было ранним, все тогда еще спали, потому Айрин успела лишь безмолвно попрощаться с предками взглядом. На свежем воздухе, у подножия высокой горы их уже поджидали пара гротдоров, что начала принимать плату от серокожих морфитов, после чего выдавать им взамен черные балахоны, окутывающее от самых стоп до макушки головы, да бы те скрыли лико свое. Погрузив плату и "пассажиров" в телеги, гротдоры, верхом на ослах, начали медленный ход к востоку Загорья, где располагался средних размеров корабль. Пара часов обходных путей, и вот уже пред джарши раскинулось на морской глади судно. Набюдая за бескрайними просторами моря, так и дух у Айрин захватывало. Встав на палубу, да наслаждаясь ветром, что нежно проводил своей незримой дланью у шеи морфитки, Айрин принялась за ожидание. Путь их вел в непроходимые и густы леса Хакмарри, что лежали на юго-востоке от берегов Загорья и были в самой легкой доступности для контрабандистов. Покидая тусклые и безжизненные земли, вскоре те были высажены на землю хакмаррцев, откуда Айрин и начала свой путь свободы. Всю жизнь она оставалась верной лишь самой себе, и вот та, не думая, было ли что-то до этого ошибкой, продолжала двигаться к манящей свободе, не боясь совершить вновь ошибку ради нее... Свободная джарши устало бредет, не зная что ждет ее далее. Но что-то все еще изводит ее, какое-то чувство зреет внутри, но что это за чувство - она не знает, продолжая идти куда-то стремглав, щуря свой взгляд от яркости всего света. И в какую сторону заведет ее судьба в столь прекрасном и яростном мире? Никто не знает.
 |
