Была обычная летняя ночь, луны на небосводе не наблюдалось.
В это же время и эту ночь, когда пара морфитов, что недавно сыграли свадьбу, ждали ребёнка..
Тишина ночи прервалась тихими стонами... Они становились всё громче, громче, а муж-морфит был всё ближе к тому, чтобы стать морфитом-отцом...
Спустя какое-то время сверчков за окном перебивал только тихий плач ушастой девочки.
Назвали её - Агнис, что означало "Святая дева". А фамилия у неё была от родителей, как у нормальных детей.
Итак. Но сначала разберём, а от кого родилась маленькая морфитка? Чем же вообще занимались её родители и род?
Род Минчей - в основном представляет из себя потомственных магов-целителей, что покорно служат в церкви Флорэнда.
Представляют его в основном морфиты.
Мать Агнис была как раз таки из этого рода, и работала, излечивая людей от недугов, читая проповеди и так далее. Она пользовалась популярностью среди своих коллег, многие раненые бойцы знают о её исцеляющих руках.
Отец девочки был довольно молодым морфитом, что недавно пришёл на службу церкви.
Конечно, такие-то умения - это проверенные временем устои и традиции. Они работали веками, почему надо что-то менять? Если ранее было положено учить детей читать перед сном молитву, а другую - перед ужином... Если терпеливо прибирать полы в храме - это обязательный долг души... Если без таланта помощи несчастным ты не нужен... То всё это непременно должно стать частью долгого периода детства и самой Агнис, частью неё самой. С самого раннего детства, где-то в районе пяти она просыпалась чуть ли не в самую ранию рань. Каждое утро она беспечно потягивалась и вдруг вскакивала с кровати: пора было спешить на службу, на завтрак времени не было. До храма в коем проходила служба, было всего ничего.. 10 минут пути на юго-восток. Она не знала, что готовит ей сегодняшний, девочка с нетерпением вбегала в храм. Что же ждёт её сегодня? А ничего нового, всё было как обычно, изо дня в день. Уборка, перерыв на молитву, а после этой молитвы ещё уборка и готовка, но её всё устраивало. После финальной готовки, что завершала служебный день, она направлялась домой. Это была не глубокая ночь, а день, ведь вряд ли маленькая девочка смогла бы дойти домой одна ночью. Дома же её ждали любящие родители, наконец-то она могла поесть и отдох-... А нет не могла она отдохнуть, даже дома она продолжала читать и петь молитвы.
Именно так и проходил каждый день девочки, пока ей не исполнилось четырнадцать. Она возвращалась домой с вечерней службы, без всяких проблем добралась до дома. У матери в кабинете сидел очередной пациент. Так частенько бывало, что она принимала больных у себя дома, и необычного в этом ничего не было. Однако вдруг что-то потянуло Агнис к двери, любопытство наконец приказало ей узнать, чем же мать там занимается. Она прислонила глаз к замочной скважине... И тут же дверь шумно растворяется, а восторженная девочка вцепилась в руки матери. Что же это? Колдовство? Просто спектакль? Как одними лишь молитвами мама может заживлять жуткие раны на теле бедолаги, что сейчас от неожиданного штурма кабинета потерял дар речи? Мать сильно удивилась от неожиданно визита дочери и ещё некоторое время не могла прийти в себя, а дочь всё закидывала её вопросами. На эти вопросы нужно было давать ответы. И вот впервые за четырнадцать лет она узнала, что её мать - маг-целитель. Что все эти молитвы помогают ранам несчастных, заживать в разы быстрее. ""Этот дар надо использовать с умом - это их призвание, и этим самым призванием нельзя разбрасываться просто так" Вот почему девочка об этом раньше не знала, но теперь об этом молчать было нельзя.. В конце концов, она ведь тоже потомственнный маг и маг добрый, богопослушный. Но утро вечера мудренее и пациента надо отпустить домой. Завтра у Агнис начнётся новый этап её жизни, а именно обучение магии скоро и она будет принимать пациентов, как это раньше делала её мать. Но не всё сразу. Сначала, всё таки, тернистый путь обучения. Теперь приходилось вставать ещё чуть раньше, ибо службу в храме никто не отменял, а на уроки мамы тоже нужно время. Теперь не петухи будили Агнис, а Агнис будила петухов. "Руки чуть выше, милая. Нет, не так, милая. Произнеси чуть тише. Чуть громче, дорогая" - говорила мама дочери вполголоса. Молитвы были длинными, звучали странно... Похоже, это совсем не тот флорский язык, который она знала. Заклинания должны отскакивать от зубов ровно так, как должны звучать, а поэтому пришлось матери составить ей словарик. Да, вот так резко встала работа из-за незнания волшебных слов, что так легко произносила жрица. Но даже выучив буковку за буковкой все молитвы, все заклинания, что были положены ей по возрасту... Да, всё равно мало что получалось. Не та буква, не тот слегка акцент, громкость, нотка - все ошибки буквально, кажется, обжигали язык.
Нет, буквально обжигали. У каждой монеты, как известно, две стороны. Та магия, что призвана лечить, может и калечить, приносить боль. А об этой боли нельзя не сказать маме, но та лишь клала руку на грудь, да качала головой. Уроки надо продолжать, и они продолжались. Правда, ясное дело, медленно. Боль терпеть никто не любит, да и работа в храме не ждёт... А, кстати о работе в храме... Работы, на самом деле, стало меньше. Сменился, в связи с печальной кончиной предыдущего, новый Блюститель-храма руководитель. Ему-то, похоже, на самом деле была небезразлична жизнь храма. Что ни день - он снуёт туда-сюда, всем улыбается, да всё у всех спрашивает: Как работа? Как самочувствие? Храни его Флорэнд! От нового Блюстителя так чем-то веяло, что руки самм брались за швабру али за половник. Что же это такое?..
Что-то меняется... Что-то меняется и в глобальном смысле этого слова. С весьма серьёзным взглядом, да твёрдой рукой, собрав однажды всех служителей храма в главной зале, он заявил... Что отныне место это освещено светом, что Флорэнд - лишь величайший из богов, да не единственный, и тепереча тут световеру исповедовать будут.
Это было что-то неожиданное. Для кого-то - нечто возмутительное... Хотя, сопротивления, в общем-то, не было, и реформа быстро и тихо захватила весь храм. И немножко даже проникла в сердце Агнис... Как преданно вере этот новый Блюститель читал всем вечерние молитвы, как заряжал и всех преданностью, ответы по новой вере-то от зубов отлетали, и так всё складно было... Что морфитка сама какое-то боялась признаться, что до этого не верила так по-настоящему. Родители узнали не сразу, однако, кажется, были совсем не против. Всё таки, в их дочери теперь так крепко держались фундаментальные законы добродетели... Один только недуг: добрячка никак не могла справиться со своей трусостью. Ну вот никак... Оттого уроки иногда превращались ни во что... Уроки бывали всякие, трудные и нет, практика и теория. Что с теорией? В теории всегда проще, так почему-то устроено... Она всё взрослела, и да, отлично заучивала заклинания, все волшебные словечки, буковки да произношение всё лучше было. На теории всегда просто, и уроки проводились совсем без гриммуаров. Но практика - это что-то... Не каждый день же пациентов встретишь, да и разные бывают. У кого-то - укус ужа, у кого-то - гвоздик в ладони, а может и похуже. Похуже - это как? Ну, был у неё один горе-пациент, и тут-то все ужася практической магии на лицо видны.
То был котёнок. Нет, кот взрослый, но такой бедняжка! Он совсем не двигал лапкой, жалобно тащил её за собой и плакал. Так жестоко перекушенная собакой уличной... Агнис нашла его плачущим где-то под окном соседского дома, и ох, таких страшных уроков у неё ещё не бывало. Вы можете себе хотя бы представить вид безвинного, маленького существа, искалеченного, что не держалось на ногах, да капало всюду кровью, жалобно мяукало, стонало о помощи? Агнис точно не могла. Кому, как не этой доброй душе, казалось, лечить беднягу? Оказалось, совсем не ей. Каждая упавшая капелька крови словно вызывала землетрясение, руки начинали дрожать, ронять посох, размыкаться. Вместе с ними - губы, язык, коленки. Девушка всегда пугалась страшного зрелища, а от и без того труднейших заклинаний начинало болеть и жечь тело и язычок. Грустно сваливаясь от болей кота, от своих болей и судорог, она пугала маму этим так сильно... Да, у каждой монеты две стороны. Если не лечит - калечит. Чем хуже была рана, тем сложнее был обряд, а чем сложнее обряд - тем труднее с ним справляться, тем больнее были неудачи. И каждое неправильное словечко, словно раскалённые иглы, пронизывало болью тельце Агнис. Сердце мамы рвется на части... Просто невозможно видеть эту боль, эту печаль дочери... Уроки продолжать так нельзя. Мама вылечила девушке котёнка, сказав, что более она к столь жутким ранам Агнис притронуться не даст. Но Клайд (так кота впоследствии назвали) до глубокой своей старости благодарно ласкался, лёжа на ножке Агнис вечерами, когда она была дома. Он вместе с ней радовался, когда та без затруднений уже заживляла легкие раны, да ушибы, да ещё такое всякое у разных пациентов. Он тихонечко поглаживал хвостом её пятки, избавляя от назойливого волнения, когда морфитка лечила раны похуже. И составлял ей компанию, пока трудных пациентов лечила её мать.
К двадцати двум годам Агнис была жрицей уже по призванию, но век живи - век учись. Правда, учиться теперь приходилось меньше. И знаний всё меньше у мамы в копилке, и забот всё больше. Храм цвёл, рос, росло и количество работы. Видите ли, пристройку сделали. Корпус новый, просторный, чуть тёмный и весь - для детишек-беспризорников. Таких чего-то становилось всё больше и больше, а жить им по-прежнему было негде, вот Блюститель новый и постарался. Кто вызовется сидеть с малявками? Кто готов каждый вечер уходить позже остальных, всё застилая простынями солому, дабы ребятам мягче было спать? А кто утром встанет в самую рань готовить кашу на всю голодную толпу? Конечно, вперед всех вызвалась ушастая Агнис. Дело сначала пугало, всё же это беспризорники - драчуны и безобразники с улиц. Но сердце горело счастьем, когда они так доверчиво меняли улицы на мягкую ладонь морфитки, засыпали прямо на коленях... А с утра с удивлением обнаруживали, что синяки пропадали, а ссадинки больше не красовались на ладонях и локтях. Сон чудодейственный тут такой, наверное? Агнис хвалили много, хоть сами дети забывали иногда волшебное слово "спасибо". Но удовольствие от таких вечеров было несказанное. Добрячка счастлива судьбой.
Два года пролетели так быстро, всё в заботах... Забота и вдохновляла на уроки, и от них и отвлекала... Да, впрочем, было всё это уже и ни к чему. Агнис отдала пост новенькой монашке, пока сама уже неделю готовила вещи... Твердо девушка решила: надо нести помощь за пределы родного двора. Завлечённая одним пациентом в нижнюю Флорцию, она там и осталась, да открыла свою маленькую лавку с краю городка, что был вблизи столицы. Больные жаловались на такие проблемы, коих на опыте Агнис не было и в помине. Ну, не зря же училась она эти годы? Не зря. Вот и помогала, и иногда от волнения жгло ладошки, но с работой она справлялась. За годом - год, а забот невпроворот. Вернее, отпуска всё же случались, ах, но так редко! Один из тех немногих разов, когда она всё же успевала навестить родителей, она запомнила получше прочих...
Сумка полна пшеном и сочником, а также одной булочкой,что приятно пахла розомором. Приятный запах этих ингридиентов и еды так и торопил её домой, да вот в одном переулке, где строили очередную таверну послышался громкий звук, что-то упало... Или кто-то.. Наверняка, это был какой-то беспризорник, что лазал там, где ему не положено.
Она поправила локон волос, да заглянула за уголок.
А так оно и было. Это был мальчик, да тоже ушастый. Лазал он по этой самой стройке, да и навернулся. Весь хрипит и чуть-ли не плачет.
А вроде и не плачет, скорее даже злиться.
Ну, не суть. Как она могла пройти мимо этого бедняги?
И вот, этот мальчик поднимает взгляд, слегка нахмурив свои чёрные брови, да блестит своими зелёными глазками, осматривая Агнис.
Морфитка присела на корточки перед дитём и сказала, мол сейчас всё будет хорошо, нужно просто ей довериться.
И казалось бы, такой хмурый мальчик, а так легко поверил.
И вот девушка прикладывает свою ладонь к пострадавшему от такого безотвествия рабочих. И вот чудо!
Спустя долгое шептание девушки, раны затянулись, а она просто глянула на мальчика и ещё раз мило улыбаться улыбнулась, да вот было в нём что-то странное, да не об этом. Мелкий паренёк пробурчал себе под нос :"Спасибо".
Что же, мальчик спасён, гвоздя в ране - нет. А плечо как новое.
Агнис закончила свой ритуал и глянула на мальчика, спросив, как того зовут-то. А голос то был и не мальчишеский, такой скромный, как девчачий.
-Киоко... , -сказала девочка, утирая свою злость или слëзы.
-Интересно имя, а меня - Агнис.. , -морфитка мило улыбнулась и чуть прищурила глаза, она нежно взяла ту под руки, помогая той встать с пыльных балок, начиная слегка отряхивать ту от этой же самой пыли.-Свет покидает улицу, тебе пора домой... Эх..
Хм, вот, держи..
Агнис достала и протянула булочку девочке, та же робко глянула на неё, хватая эту самую булку дрожащими руками. Она покраснела и ещё раз сказала "Спасибо", но уже не просто " Спасибо ", а " Спасибо большое".
-Не за что , -ответила жрица и вновь продолжила свой монолог. -Что же.. Больше не гуляй по таким местам, хорошо?
Ах, веди себя хорошо...
Морфитка встала и сложила руки в замок, начиная тихо шептать молитву за юное дитя, она закрыла свои глазки, а когда открыла - девочки и след простыл.
Ну, что же. Хорошо, так и быть. Пора идти домой, ингредиенты долго ждать не будут.
А час-то уже поздний... Дома она успела застать испуг родителей, которые ждали её гораздо раньше, застала их облегчение. Мама, папа... Так много вопросов задавали, каждую толику воспоминаний Агнис выжимали из разговора. "А вот был такой больной забавный... А вот тот случай... А знаете, чего я сегодня так поздно? Тут одна девчушка была!".. Кажется, ночь семья не спала, всё в разговорах. А на утро, увы... Пора обратно, в нижнюю Флорцию, в свой домик-лавку, к больным... Служба всё идёт, перерывов так мало... Годы тянутся с каждым часом немного дольше, немного дольше...И к сорока трём годам... Ох, так устала Агнис от постоянных ночей, болячек и прочего... Да и кажется её дар набирает популярность, а мама говорила быть скромной... Точно, мама и папа! Надо бы их навестить! Не вспоминая уже о возможной работе, морфитка запаковала бельё и провизию, да уселась на повозку, что повезла её в Иполло... Вот повозка встала, вот Агнис входит в величественную столицу зелёной провинции, как вдруг в неё влетает какой-то парнишка. Вот он сидит на земле с глупой мордашкой и шевелит морфитскими ушами, а вот, мгновенья не прошло - катается по земле, весь в слезах... Вся в слезах. Это же старая знакомая, Киоко!Ах, какая забавная, а повзрослела! "Чего хнычешь? Давай обниму!" - успела только подумать про себя морфитка, склоняясь над девчушкой, а та вдруг горько бросилась сама в объятия старой подруги, да не отпускала с минуту. Слезы она быстро подавила, что, наверное, зря. Кажется, осталась какая-то горечь, которую Киоко предложила Жрице запить в недалёком отсюда трактире. Ещё бокал, ещё... И Агнис без чувств засыпает на лавочке в трактире, у коленок Киоко. И просыпается у них же, тоже на лавочке... Но в какой-то повозке и в какой-то степи... Вот это новости! Подруга сидела над ней с какой-то болью и злобой в глазах, держала под плечом заморский шлем и глядела куда-то вдаль.
– Куда?.. К-куда мы катимся?
– Мы, сестра? На север.
Куда - на север?
Об этом даже подруга не знала, но Агнис лишь тяжело вздохнула.
На север...
Как только подруги прибыли на этот самый север, судьба прислала им новый знак. Письмо от некой магической школы под названием "Алфея". Решив ответить на этот зов, Агнис и Киоко попали в сумашедшую магическую карусель. Агнис же вся эта канитель пугала... Долго она в Алфее не задержалась, спустя два сезона года, она решила оставить всю эту жуткую чушь.
Продвижения же в магии ей ни к чему...
Агнис пришлось покинуть свою дочь Киоко на пять лет, дабы завоевать очищение своей и без того кристальной души. Набожные люди удивительны...
