- Сообщения
- 40
- Реакции
- 18
Избыток доверия выпьет тебя до дна.
Глава I: Песнь раскаяния
Глава I: Песнь раскаяния
Сколь я себя, я всегда интересовался людьми, даже тогда, когда и сам был частью этого серого стада.
А началось все в самом восточном из регионов Торгового Союза Хобсбург – Гран-Флерсере. Земля благородных идей и необузданных амбиций. Вот, близ кишащей живностью рыночной площади, огромным пятном расстилаются высокие крыши бесчисленных ремесленных гильдий. Томимые беспробудной жаждой денег, они расплылись по всей стране, словно вышедшея из берегов река, в длительных поисках наживы. Как бы это ни было печально, но везло не многим, а те, кто достиг – давили тех, чьи мечты некогда были схожи с их собственными. Таков был Гран-Флерсер, оно и не мудрено, ведь не стоит забывать страну, частью которой он являлся. Да, родился я в Хобсбурге, и, как можно было уже догадаться, не в самой богатой семье. Мой дражайший отец зарабатывал на жизнь резьбой по дереву, коей так славились здешние леса, а мать вела домашнее хозяйство и занималась воспитанием многочисленных отпрысков. Всего в семье было пять детей и все их нужно было кормить, одевать и, отдав часть общего имущества, выдать за какую-нибудь равную по незначительности девицу аль юнца. Что ж, одно радовало, что очередь на замужество была далека от меня, да и не настала вовсе. Я был пятым сыном, что с безжалостной подачи Матери-судьбы был дарован и так не отличавшемуся благополучием семейству, посему и участь у меня была не завидная. С малых лет я только и делал, что выполнял мелкие поручения матери, да, дрожащими руками удерживая тяжелый отцовский резак, аккуратно, движение за движением, вырезал на толстом бруске дерева незамысловатые узоры. Не просто же все мне это давалось, а постоянные упреки братьев и сестер лишь доводили меня до срыва ещё сильнее. Но и у меня была личная отдушина, что поддерживала во мне жизнь на протяжении двух десятилетий тленной жизни. Большой рынок, бурный и будто живой, располагался близ отчего дома. Неумолимым потоком мирян, товаров, эмоций и историй он захлестывал каждого, кто смел ступить в его зону влияния. Множество людей, множество идей и взглядов обитали здесь почти весь день, уходя лишь ночью на покой, дабы грядущим следом днем продолжить своё буйство человеческой жизни. Там, в окружении беспросветной толпы торгашей и проходимцев, находился и я. Как только первые лучи солнца прогоняли великую тьму с небес, а день вступал в свои законные права над ночью, с тихим свистом я вылетал из дому и бежал к прилавку небольшой мясницкой лавки. Старый потрошитель, что вот уже двадцать лет водил дружбу с моим отцом, с распростертыми объятьями принимал в своё подчинение маленького раба, за бесценок позволяя тому выполнять всю работу, не требующую особой подготовки. То здесь нужно было перенести пару оленьих туш, то там, крича всякую несуразицу, завлекать в лавку нуждающийся люд. Взамен старик удостаивал меня парой блестящих флорингов и наставлением в торговом ремесле, кое, учитывая прибыль лавки, у него не очень-то и хорошо водилось. Но главным достоинством этой неблагодарной работенки, конечно, являлись люди. Хранящие за своими плечами тысячи сказаний и деяний, они рассказывали о себе все, стоило лишь на них взглянуть. Большие мозоли у большого пальца и ещё не сошедшая с кожаного передника древесная стружка давали полное понимание бытия прохожего, а массивные круги под глазами у другого, предвещали новую бессонную средь книжных завалов. Каждая деталь, любой усталый взгляд, незаметное и столь привычное движение – не могли укрыться от взгляда смотрящего. Сначала наблюдение за жизнью окружающих было лишь мимолетным увлечением, коим я тешил себя в минуты отягощающей скуки. Годы шли, мой быт менялся, но глубокий интерес к изучению не пропал, укоренившись во мне до мозга костей и став частью моей истинной сути.
Глава II: Завет бытия
Словно мгновение пролетело детство, оставив за собой лишь тоску по потерянным денькам беззаботной жизни, которую сменила беспросветная пучина ремесленичьей действительности. Некогда вольные занятия с отцовским резаком превратились в полноценный труд на семейство, ряды которого за прошедшие годы заметно поредели, отпустив за свой порог всех отпрысков, коим посчастливилось родиться до меня. Впрочем, это не могло меня не радовать, ведь ныне всем не приходилось ютиться в одной комнатушке, а прежде наполненные громким храпом и скрипом половиц ночи поубавили свой шумный пыл, наполнив столь желанное время покоя умиротворяющей тишиной. Но у всего этого были и свои сложности. К примеру, со дня ухода среднего брата, все его бывшие обязанности подъемным грузом легли на мои плечи. Теперь я не мог свободно покидать отчий дом, а желанные походы на рынок теперь остались позади, таясь среди смутных воспоминаний ушедшего детства. День сменял другой, а за ним следовал и месяц, своим сеянием освещавший пыльные улицы небольшого города провинции Гран-Флерсере. Полные четких моментов воспоминания вновь всплывают в моей голове, ведь ту, укутанную во мрак тишины и нерешённых тайн, ночь я ясно по мню и по сей век. Полная луна, взирая на мир со своей тёмной обители, своим холодным светом возбуждало во мне неподвластные человеческому разуму мысли, не давая спокойно погрузиться в столь вожделенный сон. Измученный смутой, что творилась в тот момент в моей голове, и подгоняемый неизвестным порывом, я встал с кровати и подошёл к окну, дабы остудить сей неожиданный порыв мечтаний. Полуночный ветер мягко ласкал моё лицо, освобождая от всех цепей и дум, а всеобъемлющая тишина давала надежду на отличный отдых. К сожалению, этому не суждено было произойти. Средь высоких сводов домов, в пустынном уголке ютилась миниатюрная девушка, жалобно постанывая и бросая молящий взгляд на тень, что все ближе и ближе приближалась к углу. Привыкший наблюдать за людьми с рождения я не был поражен драматичностью действа и лишь апатично перевел уставший взгляд на владельца тени, ожидая увидеть полуобнаженного насильника, что, гонимый низменными желаниями, загнал бедную девицу в сей мрачный переулок. Но стоило мне лишь взглянуть в ту сторону, как я потерял какую-либо связь с реальность, а ноги подкосились. Томимый лунным сиянием, на полуночной сцене пред окнами городских домов, будто могучая гора, возвышался высокий мужчина, облаченный серую узорчатую епанчу. Капли ещё не успевшей засохнуть крови блестели на лунном свету, а его глубокие голубые глаза смотрели прямо на меня, с каждой секундой затягивая в пучину отчаяния и страха. Только сейчас я понимаю причину того животного страха, что объял меня в тот момент. До смерти напуганный, не медля ни секунды, я с громким хлопком затворил окно и бросился в центр комнаты, дабы скрыть себя от взора таинственного незнакомца. Все ожидания на эту ночь были разрушены, а мертвенно-голубые глаза мужчины всплывали в моей голове с каждой попыткой заснуть, пуская по моему телу целый табун мурашек. С той ночи я не мог перестать размышлять о той неведомой силе, что заставила меня пуститься в бегство, стараясь скрыться от обжигающий тайны, окружающей полуночного незнакомца. Теперь я стал искать его в бесконечном потоке людей, а потихоньку остывающие воспоминания той ночи все ещё служили для меня ориентиром в моих изысканиях.
Кто же знал, что та ночь станет предвестником будущих перемен? Стоило образу помутиться в рассудке, стоило мне оставить все позади, как незнакомец вновь появлялся неожиданной появлялся в моей жизни, благословляя холодным взглядом из-под скрывающего лицо капюшона на будущие поиски. Гонимый таящимся в самой сути моего бытия духом авантюризма и интересом к мистической природе мужчины, я словно тень следовал за ним по пятам, подкарауливал в привычных местах его появления и, ни на миг не сводя с него взгляда, блуждал городскими тропами, пока в итоге не ступил на подступ новой полуночной сцены.Глава III: Обещание в темноте
Мягкий и полный надежды призрачный свет луны лишь на мгновение удостоил отчаявшегося своей милостью, чтобы, как и в ночь былую, беспощадно продолжить наблюдать вдали. Ныне одинокий и беспомощный смертный остался наедине с судьбой под всеобъемлющим взором ночного светила. Страх, мучения и желания так и остались не высказаны плотно заткнутыми рукой устами, а тоска и сокрушение отражались в его наполненные слезами глазах. Неумолимость грядущего, словно горящая свеча, все ближе и ближе подкрадывалась ко мне, повинуясь движениям таинственного незнакомца. Тихий размеренный шаг, равнодушный взгляд из-под узорчатого капюшона и томящее постукивание пальцев по эфесу меча – таков был итог моей смертной жизни. Момент перерождения, как и секунды отчаяния, канули в не бытье, сокрытые великим таинством под леденящей душу луной. С сего момента начинается моя и только моя, будто предел сокровенных мечтаний, иллюзорная, но по-настоящему осязаемая, новая жизнь. Или лучше назвать её не-жизнью? Да, пожалуй, так и есть, ведь называть подобное «жизнью» - бессмыслица! Ласкающее слух потрескивание древесины в камине, завывания холодного ветра, легкий запах морозный свежести. Зима медленно, но уверенно начала вступать в свои права, покрывая белым полотном некогда пестрящие осенней листвой земли Торгового Союза. Средь усыпанных жемчугом ветвей деревьев, в окружении покосившихся домиков и обветшалой ограды, стоял старинный особняк, покрытый завесью непроницаемой тайны. Тёмные колонны служили ему украшением, а мрачные барельефы взирали на путников свысока. Величественный и громоздкий, холодный и одинокий, он словно был не от мира сего, всего лишь миражом, открывающимся очам путника в моменты минутной слабости. Но любой, кто хоть раз пересекал узкую тропинку, располагающуюся на пути из векового леса, знал, что это вовсе не мираж, а полуразрушенный особняк некогда могущественного купеческого рода Дивок. Годы славы их уже давно минули, оставив после себя в качестве напоминания о днях былых лишь это забытое всеми поместье. И в таком месте суждено было оказаться мне. События минувшей ночи оставили после себя лишь мутное пятно, что не раскрывало своих секретов, оставляя меня в состоянии беспробудного недоумения и забвения. Терзаемый тяжелыми думами и давящей атмосферой старого имения, в то мгновение я не нашёл идеи лучше, чем просто сбежать из лап неизвестности. Ох. Как же я был глуп тогда! Стоило дубовой дверце отвориться, как яркие лучи солнца, словно оголодавшие гончие собаки, бросились на меня. Истошный крик сотряс безмятежное имение. Прежде мягкие касания солнечных лучей обратились смертельной болью, поглощающую меня всего без остатка. Хватило десятка секунд, чтобы силы окончательно покинули, а надежда на побег рассеялась под жаром беспощадного светила. Ныне я понимаю, что не будь в тот момент хозяина в поместье, так и остался бы на моем месте иссохший скелет увядших чаяний. С отвратительным скрипом затворилась дверь, скрывая в темноте все помещение. Боль утихла не скоро, но моя не-жизнь была спасена, в очередной раз сделав меня заложником обстоятельств. По своей воле или нет, но теперь я был не одинок. Дневной свет моей прежней бессмысленной и отягчающей жизни сменился мраком нового бытия. Отныне не ведом мне покой под палящим солнцем и закрыт путь в царство живых. Да узнает мир имя мое и устрашится. Покуда тьма взирает на меня – я служу ей.
Глава IV: Серебро и идеалы
Вот и настал момент подлинного бытия. Прошлые неудачи были стерты поток хлынувшей в меня силы, а преодоление пределов смертного тела омрачились звериной сутью нового естества. Впрочем, это не стало помехой в рьяном служении тьме. Ранее мои глаза были слепы, но дарованная судьбой возможность не могла быть упущена по глупому незнанию истины. Таинственный незнакомец перестал быть чем-то трансцендентным, а лунное таинство приподняло свой мрачный занавес. «Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в правильных руках.». Теперь я понимаю, что значили слова моего нового хозяина. Каждый должен занять место, соответствующее его пригодности. Мое же место в мире с самого рождения было определенно. Быть подле хозяина – честь. Навязчивая идея принадлежности жила во мне долгие века, пока я покорно следовал за владыкой моей судьбы, выполнял все поручения и получал взамен наставления. Многое было сотворено, многое утеряно. Поначалу я совсем не понимал даже себя, что уж говорить о хозяине, но время приводит к осознанию. Все такой же молчаливый и мрачный, как и в первый день нашей встречи, он медленно осуществлял свою безумную цель по разделению общества на скот и право имущих. Основу положило уничтожение рода Дивок, в особняке которых он и поселился. Властные, алчные и безмозглые торговцы, что ещё при жизни хозяина посмели посягнуть на его право превосходства, оказались беспомощны перед абсолютной силой высшей расы. Оставив после себя лишь пепел и ветер, завывающий десятками голосов: они выли, осыпая душегуба проклятиями, украдкой повторяли его ненавистное имя, исчезая под гнетом ночи. Первая жертва стала для него последним откровением. Густой туман сомнений рассеялся, открыв хозяину путь к незабвенному желанию. И с того момента я следовал за ним по пятам. До самой его кончины я был подле, наблюдая за восхождением, а после и падением незримых идеалов превосходства. Как же мне посчастливилось быть свидетелем его смерти. Сраженный серебряным клинком тех, кого он считал за ничтожный скот. Сраженный своей же беспечностью, он навсегда остался заложником навязчивых стремлений ушедшей жизни. Впрочем, его смерть не прошла бесследно. Она не стала для меня освобождением, а утопические мечтания хозяина, будто передаваясь по наследству, ныне бурлили в моей душе. Тихий голос владыки нашептывал секреты и наставлял на путь истинный. Ведомый утерянными грезами, я отправляюсь в глубь лесов, дабы сокрыть от взора ненавистных хозяину людишек и упокоить в голове повелевающий шепот.
*Записи, найденные в старом поместье падшего рода Дивок, на этом обрываются, оставляя после себя лишь небольшое чернильное пятно.*
1. Имена, прозвища и прочее: Ренар Дивок.
2. Раса персонажа: Низший Вампир.
3. Возраст: 243 года.
4. Характер: излишняя склонность к познанию, изучению, наблюдению. Некая скрытность, отчужденность.
5. Таланты, сильные стороны: мастер в сокрытии своего присутствия, добыче информации и слежке.
6. Слабости, проблемы, уязвимости: часто чувствует себя напряженно при большом количестве людей, пускай и мастерски скрывает свое присутствие в обществе.
7. Привычки: не имеется.
8. Мечты, желания, цели: избавиться от голосов в голове или, в случае провала, разделить мир на скот и власть имущих.
8. Дисциплины: Дикость.
Аспект нападения +1 а атаке.
2. Раса персонажа: Низший Вампир.
3. Возраст: 243 года.
4. Характер: излишняя склонность к познанию, изучению, наблюдению. Некая скрытность, отчужденность.
5. Таланты, сильные стороны: мастер в сокрытии своего присутствия, добыче информации и слежке.
6. Слабости, проблемы, уязвимости: часто чувствует себя напряженно при большом количестве людей, пускай и мастерски скрывает свое присутствие в обществе.
7. Привычки: не имеется.
8. Мечты, желания, цели: избавиться от голосов в голове или, в случае провала, разделить мир на скот и власть имущих.
8. Дисциплины: Дикость.
Аспект нападения +1 а атаке.
Последнее редактирование:
