Топик брата-близнеца
Для полноты картины советую прочесть и его.
Имена, прозвища и прочее:
Ниило Ярвинен
OOC Ник (посмотреть в личном кабинете):
gangunit
Раса персонажа:
Человек
Возраст:
20
Внешний вид (здесь можно прикрепить арт):
Среднего роста, молодые черты лица, русые волосы, зеленые глаза, на подбородке виднеется шрам.
Характер (из чего он следует, прошлое персонажа):
Самоуверенный, скуп на промежуточные чувства (того можно застать лишь в какой-либо крайности проявления эмоций). Способен признавать свои ошибки, но никогда не признает свои убеждения неверными, не собираясь их менять с чьих-то подачек. Требовательный к окружающим и в особенности к себе, всегда пытается прыгнуть выше своей головы. Всю работу выполняет добросовестно, если та не порочит его идеалам и идеям.
Таланты, сильные стороны:
Обучен охоте на нежить, умеет обращаться с мечом и прочими кинжалами, имеет представления о тактике ведения боев. Силен духом, умеет вселять в других уверенность. Владеет грамотой.
Слабости, проблемы, уязвимости:
Сильная привязанность к своему брату-близнецу. Ощущение некой пропасти в душе из-за отсутствия светлых и теплых чувств в своей жизни. Иногда ощущает себя отстраненным от этого мира, поскольку детство как такового он не имел, а юношество его слишком сурово. Имеет проблемы в общении, поскольку бескомпромиссность его может доводить многих людей.
Привычки:
Пишет стихи в моменты эмоционального спада. Стучит приборами по столу перед тем, как начать есть.
Мечты, желания, цели:
Отправлен на новые земли с целью исповедания религии, поддержке Остфарских колоний, так-же для очищение земель от нечисти (священная миссия). Собирается достичь всех возможных высот, что в прочем свойственно многим амбициозным и уверенным юношам.
Вера:
Западное Флорендство
Cвязь:
@LIVE001 - tg
В хлипкой избе, в очередном потерянном уголке Остфара, в один вечер родилось два брата. И если в первое время их родители лишь ломали голову над тем, как бы прокормить два голодных рта, по мере их взросления их озадачили совсем иные вопросы. Оба брата - близнецы, неотличимые друг от друга и лицом, и голосом. Родительская любовь пошатнулась перед ликом всевозможных осуждений и косых взглядов в сторону их дома и их семейства. Мальчики, что оказались жертвой суеверий в этом новом для них мире, были брошены на произвол судьбы. В их головах еще не раз всплывут абстрактные воспоминания, которым они не смогут найти объяснения до конца своих дней - тепло от своей матери, что крепко обняла своих детей перед тем, как подкинуть их дрожащие от холода тела к воротам церкви. Лишь когда младенцев окутало чувство голода с характерным для их возраста громким плачем, двери ворот отворились. Местный епископ - Хакан, разозленный столь ранним пробуждением, смягчился при виде столь печальной картины. Двое еще совсем малюток в унисон надрывались младенческим плачем, а на всю обозримую человеческим глазом округу не виднелось никого, кто мог быть причастен к этим деткам. Их бросили собственные родители. Епископ вошел в чертоги каменной церкви с двумя пеленками на руках, которые сразу же подобрали служившие здесь сестры. Хакан незамедлительно обратился к доярке из прилегающей деревни, что уже воспитывала своих детей. Близнецам нужен был надзор от женщины, которая знает, как с ними обращаться и которая сможет их накормить. Анна, так её звали, приютила у себя братьев, став для них первой, и самой тепло вспоминаемой нянькой, которую они считали своей если и не настоящей, то точно любящей матерью. Им быстро придумали имена - Ниило и Лаури, а днем их рождения стали считать день, когда их приютила церковь. Оба мальчика имели между собой необъяснимую для простых людей связь - как вспоминала Анна, те могли лепетать между собой на, казалось бы, полностью выдуманном языке, который в состоянии понять лишь они сами. Ниило и Лаури росли активными ребятами, которые часто приносили проблемы местным жителям и в особенности своей няньке. Их несносный характер и громкий топот, эхо коего раздавалось чуть ли не на всю округу, постоянно заставлял краснеть Анну перед епископом Хаканом. Братьев часто можно было увидеть вдвоем, как они сидели во дворике и громко издавали неясные звуки, которыми те смешили друг друга. Ближе к пяти годам епископ забрал детей от Анны в церковь, где те стали учиться под чутким присмотром сестер, конечно, иногда сбегая к своей приемной матери.
В возрасте шести лет, уже крепко стоявшие на ногах мальчики были переведены в военный корпус при церкви. Епископ Хакан видел в этом решении путь для обеспечения близнецам достойного будущего, в котором они будут защищать родные земли от нечисти и еретиков, при этом славя в своих молитвах божий дух. Старик желал видеть в братьях опытных охотников, в чьих силах будет борьба с нечестивыми. Детское озорство сменилось тяжким этапом обучения, в которое входило развитие в мальчиках множество дисциплин, таких как владение оружием, грамота, ознакомление с бестиариями и долгими служениями, сопровождаемые заучиванием молтив. Что Ниило, что Лаури проявляли одинаковый интерес к учебе, показывая результаты не слишком разнящиеся друг от друга. То было лишь первое время, пока Ниило не стал проявлять к обучению особый интерес, он подолгу расспрашивал своих наставников об интересующих его вопросах, активно читал книги, которых было не сказать что много, порой мальчик, оставляя множество заметок, перечитывал одну и ту же книгу по несколько раз, желая утолить свою тягу к знаниям. Благодаря своему труду, в ещё маленьком Ниило, едва перешагнувшем восьмилетний возраст, видели огромный потенциал и задаток. Он был по уши втянут в весь процесс обучения, с интересом выслушивая истории об охотниках и их охоте на нечисть. По долгу перед сном, по-мальчишески, представлял себя в своем будущем образе, со всеми героическими почестями. Говоря о навыках Ниило, многие выделяли его особую любовь к чтению, что и вылилось для него в способность к быстрому обучению и запоминанию больших для его возраста объемов информации. Его брат Лаури напротив, казался ему ленивым и неспособным, казался человеком, которому требуется помощь. На каждые попытки помочь, близнец лишь отнекивался, что глубоко печалило Ниило, который хотел видеть в своем “физическом” отражении ещё и социальное, дабы прослыть двумя героями, чья общая кровь борется со злом. Эта разница в их обучаемости привела к тому, что к более способному Ниило проявляли исключительное доверие, почти все взгляды наставников были прикованы к юному дарованию, также его часто ставили в пример брату непоседе. На лице мальчика уже не было того присущего ему озорства как ранее, теперь его взгляд был целеустремленным, непреклонным к достижению своих мечтаний и идеалов. Уже в возрасте девяти лет он мог воспеть сложные для запоминания молитвы и начать тренировки с настоящим оружием, показывая достаточно сносный для своего возраста результат в обучении владении тем. Хоть к Ниило и было такое особое отношение, того тяготила мысль о своем брате, что остался в его тени. Мальчик не терял надежд втянуть Лаури в обучение, но попытки никогда не заканчивались успехом. Каждый день Ниило ощущал непонятное ему чувство вины, думая, что он плохой брат, раз не может натолкнуть Лаури на правильный путь. Постоянное внимание со стороны взрослых и учителей, что хотели от ребенка по настоящему взрослых познаний часто утомляло его, хоть он и не подавал виду. В свободное время тот часто писал письма выдуманным отправителям, которые складывал в свой сундук, оттачивая свои навыки в грамоте. Ниило пробовал писать от лица знатных людей, священнослужителей, деревенщин, и от лица всех тех типажей, что окружали его. Ему было скучно и неинтересно общаться с местными детьми, как это делал его братец, а взрослые воспринимали его чересчур серьезно, что вылилось в ощущение постоянного одиночества, которое ещё сильнее подпитывалось от охлаждения чувств между близнецами.
Мальчикам уже по десять лет. В один из дней, в который Ниило был изрядно вымотан недавней тренировкой с мечом во дворе корпуса, Лаури стал уговаривать своего брата пойти с ним на небольшую, с его слов, шалость. Множество обстоятельств, главным из которых было желание Ниило вновь наладить братскую связь, вынудило того согласиться на проделку, даже не выслушав в чём она заключается. Братец показал ему гнездо на одной из крыш домов, из которой тонким голоском птенцы взывали свою мать. Лаури показалось забавным попытаться стащить несколько вороньих перьев, что вот-вот должна прилететь покормить своих деток. Но внутренняя дисциплина Ниило, как из последних сил, пыталась остановить его, подсказывая, что по крышам лазать строжайше запрещено, и что наставники будут не в восторге от таких проступков. Лаури лишь махнул рукой на слова брата, заверив, что все пройдет быстро и весело. Неуверенно шагая за ним, Ниило то и дело оборачивался, боясь быть пойманным за такой позорной и детской шалостью. Когда Лаури потянулся рукой за пером, неожиданно подлетевшая к гнезду ворона громко вскрикнула, сильно испугав ребят. Брат сразу же побежал наутек, тогда как Ниило стоял в растерянности, не зная куда ему деться. Наставник, вышедший на шум птицы и вскрики детей, заметил Ниило и сразу схватил его, начав громко отчитывать. Множество упреков было высказано в его адрес. Пока Ниило не сознался, его ругали именем Лаури, ведь близнецов перепутать было проще некуда, но, перешагнув страх, Ярвинен сказал, что брат его здесь никак не замешан, и что вся вина лежит на нем - на том юном даровании, чье имя так часто произносят, ставя кому-то в пример. Хоть к Ниило и Лаури имели доверительное отношение, правила есть правила. Подвергнувшись жесткой порке розгами, сдерживая слезы, мальчик столкнулся с последствиями за поступки, это стало для него важным уроком. Несмотря на многочисленные извинения Лаури, с того дня отношения между братьями стали еще более натянутыми, а Ниило даже и не допускал никакой мысли об озорстве и уходе от внутренних порядков.
Жизнь изменилась еще пуще прежнего, как только Ниило преодолел начальные этапы обучения, доказав своим наставникам свой талант и высокую склонность к обучаемости. Уже с двенадцатилетнего возраста по рекомендательным письмам в охотничий цех Остфара к мальчику стали присматриваться многие охотники, которым нужны были способные рекруты. И в возрасте четырнадцати лет Ниило уже готовился к переезду в окрестности Гёйта, к своей будущей группе, с которой он начнет работать в ближайшее время. Эту весть услышал и Лаури, и братья наконец, спустя много лет позволили себе провести день друг с другом, как они это делали в глубоком детстве. В глубине души оба мальчика понимали, что подобная разлука может разнять их на долгие года, если не на всю жизнь, и те договорились писать друг другу письма время от времени. Несмотря на тот холод, что проскальзывал между ними, никто из братьев не желал отделяться друг от друга. Ниило отдал близнецу свой блокнот, исписанный небольшими очерками о происходящем вокруг, как часть напоминания о себе, а от братца от получил то самое перо вороны, которая стала катализатором их раздора. Прощание с остальными заняло лишь небольшой остаток свободного времени, коего оставалось совсем немного, большую часть которого Ниило беседовал со своей няней Анной, обещая той когда-нибудь к ней наведаться с интересными новостями с других земель.
Любой город показался бы подростку огромным, ведь тот своё детство провёл в крошечной деревне. Даже довольно скромные размахи Гёйта поразили Ярвинена, который с интересом рассматривал вывески небольших лавок и кипящую жизнь на городском рынке. Вместе с группой сопроводителей, тот направлялся к лагерю охотников. Его уверенный взгляд порой заставлял задуматься, действительно ли он столь юн? Но обстановка здесь была совсем другая. Пускай про таланты Ниило и были здесь наслышаны, того сразу спустили с неба на землю, с порога заявив тому, чтобы тот не старался лезть вперед отряда и отказался от любой самодеятельности под угрозой разжалования. Знакомство с отрядом прошло достаточно холодно. Среди всего сборища выделялось несколько людей: Эррки - самый суровый из всех, кого тут только мог приметить глаз; шрамы и железная мимика лица выдавали в нем опытного воина и охотника, кем тот и являлся. Громкий басистый голос вселял и уважение и страх одновременно. Вейко - молчаливый и юный, но при всей его кажущейся отстраненности, его всё время улыбающиеся глаза и приподнятые уголки рта внушали доверие каждого, кто находился с ним. И, наконец, Йоханнес - тот, кто сопровождал Ниило всю его поездку до лагеря, и с чьего одобрения того зачислили в ряды охотников. Хоть и звучит он не так угрюмо, как Эррки, строгость его никогда не давала продохнуть кому либо. Ответственность и дисциплина - навыки, которые тот больше всего ценил в людях.
Первое задание с участием Ниило обещало быть опасным, как и многие другие рядовые задания. С громкого рыка Эррки, весь лагерь проснулся, собирая своё снаряжение и разминая ещё толком не успевшие отдохнуть конечности. Парень шагал следом за группой более опытных охотников, ощущая некоторое напряжение среди отдельно взятых лиц. Говорили, что густые и непроглядные леса Гёйта был проклятым местом, а те, кто заходили вглубь, далеко не всегда возвращались целыми, либо вовсе пропадали. Все были одеты в в темные цвета с вышивкой церкви, на головы накинуты капюшоны, а в глазах блестели то ли отблески решимости, не то страха.. Почти сразу по прибытии к месту, к ним подошел здешний наместник - высокий и хмурый человек, облачённый в зелёные тона одежды. Он рассказал о жутких находках, об истерзанных телах, найденных в лесу, изуродованность которых была не характерна физическим возможностям человека. Оторванные конечности со следами острых когтей и жутко скалистых зубов не могли дать явного ответа, кто это мог быть. Ругаясь, барон описывал, как здешние лесничие жаловались на странные крики и ужасное чувство, наводящее страх и панику. Ниило слушал внимательно, пытаясь запечатлить каждое слово, ожидая своего часа для возможности себя проявить. Ещё неопытным охотникам поручили детальнее осмотреть ближайшие окрестности для выявления оставшихся следов жертв, другой же части поручили соорудить небольшой привал. По общим признакам было сложно судить, кто мог быть замешан в таких деяниях, но записи об устранении в окрестностях групп троллей и гулей резко сужал подозрения на эти два вида нечисти. Йоханнес после сбора всей информации с новобранцев, отдал распоряжение дождаться ночи, когда нечисть начинает шастать вокруг в случайном поиске добычи. Скоро тьма окутала лес, и группа охотников, вооружившись мечами и арбалетами, покинула свой привал. Луна освещала путь, драгоценные светлые круги её света пробивались сквозь густые ветви деревьев. 
Повсюду царила зловещая тишина - она так сильно давила на уши, что случайный шорох листьев казался оглушающим. Внезапно откуда-то из тени раздался приглушенный рык, к которому затем подключилось несколько идентичных. Они пронзили ночь, и казалось, речь шла о десятке этой нечисти. Из темноты стало просачиваться стадо гулей. Ниило стиснул меч, готовясь, но внутри юноши бушевал страх перед первой настоящей битвой. Бой был стремительным и яростным. В отряде было множество опытных людей, которым не впервой сталкиваться с подобной нежитью. Шустрые передвижения монстров могли застать врасплох случайного человека, чьи шансы на выживание стремились к нулю. Ниило менял позиции, пытаясь найти удобный момент для атаки. Его разум метался от страха к решимости. Он услышал, как один из охотников вскрикнул, и в этот момент гуль метнулся в сторону зазевавшегося бойца. Не давая себе ни секунды на раздумье, Ярвинен бросился с мечом заступаться за своего товарища, впервые в жизни он всадил клинок в чьё-то тело. В разуме Ниило не находилось места для обдумывания или сострадания - любая нечисть должна была быть мертвой, с самого её начала, как и положено. Во время этой стычки, гуль успел нанести удар своими когтями по лицу Ярвинена, оставив тому неприятные порезы на подбородке. Наконец, оклемавшийся охотник помог добить тварь, отрезав ей голову. К тому моменту остальной отряд без потерь со своей стороны успел расправится с остальной частью этого стада мерзких существ. Ниило стоял среди своих товарищей, глаза его горели, но в груди у него сидела тяжесть. Он вытер кровь с лица, от нахлынувших эмоций у него закружилась голова. Шрам на его подбородке будет служить тому напоминанием о своей первой победе и о том, что это - лишь начало долгого и тяжелого пути охотника.
Привет,
уже девять месяцев прошло с тех пор, как я отправился отдавать окружающим и самому себе свой священный долг по избавлению мира сего от нечисти. Всё ещё надеюсь на то, что ты образумишься, братец, пускай и не к нам в отряд, но так в других губерниях нужны молодые охотники. Хотя, может тебя и устраивает твоё положение в окрестностях нашей деревни, я считаю что твои навыки могут и должны применяться и в более злачных местах, где людям постоянно нужна помощь.
Быт здесь своеобразный. Мне казалось, что изнуряющие тренировки по хвату меча и обращению с арбалетом должны были остаться в прошлом, но здесь их количество лишь приумножилось. Не знаю, кого готовят к бою пуще - нас, или стражников, чье вечное разгильдяйство часто стоит людям жизней. Мои руки успели окрепнуть, чтобы я был в состоянии владеть выкованным мечом наравне с другими членами отряда. Если бы у меня была возможность с тобой повидаться, я был бы не прочь устроить между нами поединок. Не настоящим клинком, разумеется. Уверяю, мне столь долго изо дня в день показывали и объясняли даже малейшие аспекты по ведению боя, что я даже с закрытыми глазами могу тебя одолеть. Хотя байки от бывалых охотников я считаю куда более важным уроком, чем эти тренировки. Я слышал истории о нежити с других земель, за морями, океанами.. Может и мне удасться тех когда-нибудь увидеть воочию, дабы убедиться, что всё это не выдумка бывалых бойцов, чтобы посмеяться над моей изумленной физиономией.
Ещё я успел побывать в многих губерниях нашего Остфара. Мне довелось даже лично побывать в Ёльтхе, пускай и ненадолго. Удивительно, как много людей и домов может быть на таком близком к глазу расстоянии. Если тебе всё таки хватит смелости наконец-то покинуть дом, у нас будет небольшой шанс встретиться даже на пару мгновений. За письмом не так удобно рассказывать о чём-то, постоянно забываю, о чем мне хотелось тебе поведать. Напиши, как дела у церкви, у Анны, и как продвигается твое служение.
-твой брат Ниило.
Группу охотников, в которой состоял Ниило, то и дело открепляли от одного города и прикрепляли к другому. По прибытию в Лакхникхон было несколько не слишком тяжелых поручений, а после них – застой. И вот, прошло уже несколько месяцев, бездействие и скука стали невыносимыми для Ниило. Город, что на первый взгляд казался переполненным заданиями и заказами, сейчас казался мертвым. Улицы утопали в тумане, а вечерние сумерки приносили лишь тишину и покой. Каждый раз, проходя мимо уснувших лавок и пустых площадей, Ниило чувствовал, как безделье начинает тяготить его все сильнее, сковывая мысли и лишая спокойствия. Его длительные прогулки становились частью привычного распорядка, забирая с собой часы, а порой и дни, не оставляя ничего, кроме чувства неуютного ожидания. В один из таких дней, гуляя по уже известным улочкам, Ниило невольно наткнулся на сцену, которая сразу привлекла его внимание. В жилом переулке, окруженном домами и мелкими лавками, двое стражников громко общались с женщиной и мужчиной, которые явно находились в состоянии крайнего раздражения и горя, на их лицах читалось отчаяние, а женщина была готова вот-вот разрыдаться. Оттолкнув мужчину, стражники, сказав пару коротких фраз, исчезли в узких переулках, они оставили семью, которая, казалось была не в силах справиться с обстоятельствами. Подойдя ближе, Ниило увидел, как женщина прячет лицо в ладонях, а мужчина, опустив голову, сжимает кулаки, словно пытаясь сдержать бурю изнутри. Невозможно было игнорировать ту тяжесть, что висела вокруг этой пары; что-то заставило юношу остановиться и узнать, в чем дело. Когда он наконец произнес волнующее "что случилось?", ответ звучал как холодный удар. Их сын убит - молодой парень стал жертвой темных уголков города, мертвым найденным неподалеку от дома, в одном из темных переулков. Эта новость разбудила в Ниило знакомое чувство - желание выяснить правду. Отсутствие иной работы, а также непрекращающаяся рутина, вынудило его погрузиться в расследование. В отличие от прошлых, обыденных и одинаковых дней, сейчас Ниило почувствовал, как жизнь вдруг обрела краски, а его шаги стали более целенаправленными. Погружаясь в детали, он стал исследовать близлежащие улицы и переулки, где, как он предполагал, могли произойти подобные убийства. И действительно, его предпосылки вскоре оправдались. Расспросив жителей из разных частей города, с утра до ночи передвигаясь от одного дома до другого, он собрал больше информации от семей, у которых тоже случился траур. Все убитые имели одну и ту же судьбу: оставленное клеймо, которое невозможно было игнорировать – небольшая пара отверстий в телах и следы удушения. В редких случаях были колотые раны, но пожалуй это было исключением из правил, чем конкретным следом. Убийца действовал методично, убивая лишь юношей и молодых девушек, и, судя по всему, расправлялся он с ними в ночи, стараясь избегать лишних глаз. Вернувшись в лагерь к своей группе охотников, Ниило изложил все детали, которые ему удалось собрать. Эррки, как самый старший и опытный член отряда, сразу выдвинул теорию – им предстоит иметь дело с вампиром, все факты буквально кричали об этом. Дождавшись остальных членов отряда, началось обсуждение плана. По прошествию часа было решено – Эррки отправит письмо в цех с предупреждением, а пока они ждут подмоги, вся группа поделится на пары и в ночи будет патрулировать улицы Лакхникхона. И вот, уже с неделю Ниило в паре с товарищем бродили по узким улочкам, пристально следя за окружением, вслушиваясь в шепот стен и переулков. В какой-то момент начало казаться, что они так ничего и не обнаружат, но темная фигура, спешно вышедшая из-за угла, заставила пару пробудиться. Напарник Ниило отправился за фигурой, следя за тем, куда она пойдет, не приближаясь слишком сильно, дабы не быть раскрытым, Ярвинен же отправился в переулок, из которого вышла загадочная личность. К счастью, или не совсем, в переулке действительно лежал совсем свежий труп юноши, с теми же характерными признаками - двумя отверстиями и следами удушения. Помолившись за дух умершего, Ниило спешно отправился по следам своего напарника. Уже на общем собрании, подытожив все находки, группа охотников дождалась подкрепления – соседнего объединения из близлежащего города, а после, в ночь, отправилась по следам, к дому зажиточного торговца, к которому привела слежка. Общая численность охотников составила двенадцать человек, каждый шел с мыслью, что может погибнуть в схватке с вампиром, но у всех в глазах читалась уверенность и преданность своему делу, вера в бога и его справедливость.
И вот, собравшись на узком переулке, охотники стали распределяться по позициям, готовые к нападению, и только ночь с ее густым покрытием могла скрыть их подход. Каждый из них знал свою задачу, и, когда сигнал раздался, они ворвались в дом. Сердца их бились в унисон, окутанные ожиданием предстоящей расправы. Они перешагнули порог. Внутри картина была далеко не той, которую группа ожидала увидеть. Пред ними стоял совершенно обычный человек, с изможденным лицом и тревожными глазами, которые, казалось, потерялись в глубинах собственного сознания. Охотники начали жесткий допрос, в ходе которого стало ясно, что перед ними совсем не вампир, а лишь жалкий имитационный иступленец. Под давлением матерых охотников, мужчина признался, что убивал людей, пытаясь подражать вампирам из книг и рассказов, ведь он искренне восхищался образом этих чудовищ. Каждый уголок его дома был переполнен литературой, рассказывающей о вампирах - похищенные страницы с изломанными краями, рукописные истории, которые, казалось, впитали в себя его безумие. Охотники покинули дом лже-вампира, прихватив урода с собой, перед этим выместив на нем всю злобу и разочарование от несостоявшейся битвы. Они передали безумца страже города — делу, по сути, на этом должен был наступить конец. Как итог, усилия Ниило оказались напрасными, а его неосмотрительность вызвала гнев у старших охотников, ведь по его наводке на уши был поднят ни один важный человек, более того, вызвана группа из другого города. Как ни пытался он объяснить свои действия, его слова падали в пустоту. Объяснительное письмо было отправлено в цех, но большой огласки это дело не получило. Хоть Ниило грубо отчитали, в его сознании зрело убеждение: жизнь людей важнее, чем догмы и правила охотников. Он знал, что благодаря его настойчивости было спасено множество жизней невинных людей. Непризнанная победа в этом деле слегка пошатнула его убеждения в отношения охотничьих цехов и их политики, ведь, как считал Ниило, не важно кто губит людские судьбы, важно это пресечь.
Год сменялся одним, тот другим. Клинки всё так же рубили нечисть, болты изо дня в день вынимались из голов убитых тварей. То, что ранее казалось тяжелым трудом, сейчас уже не вызывает столько проблем и переполоха в груди. Ниило был самоуверенным юношей, не лишенным при этом самообладанием. Верно служа охотником, тот сумел зарекомендовать себя, пройдя путь от зелёного рекрута до бойца, на которого можно положиться в трудную минуту. Собиралась большая группа желающих охотников, проповедников и простых переселенцев на новые, таинственные земли за океаном. Людей собирали на священную миссию по защите Остфарских колоний, истреблению нечисти и привнесению слова божьего. Сборище делили на отряды, отряды на группы. Хоть желающих и было много, лишние руки никогда не будут лишними на подобные амбициозные затеи. Ниило написал письмо к учредителям данной миссии, содержащее рекомендацию по призыву в их ряды своего брата. Тот успел выделиться у себя в родной губернии на поприще охотника, и без его ведома, его брат уверил завербовать того. И вот, в момент их первой встречи за несколько лет, братья крепко сжали друг другу руки, и затем весь день перед отбытием провели в рассказах о своей жизни, пытаясь навернуть все те упущенные годы простоя в общении, что разбавлялось лишь редкими письмами. И теперь, внимая глазом плескающийся океан и удаляющийся горизонт родных земель, братья вступают в новый, полный опасностей и приключений этап своей нелегкой жизни, лишенной всякой любви и заботы, движимой лишь верой в свою исключительно священную миссию, веру в которую они впитывали ещё с самых юных лет.
Последнее редактирование:
