Имена, прозвища: Ссэ'Тосс С'сар; "Шаман"
OOC никнейм: voevodus
Раса персонажа: Ящер.
Пол: Мужской.
Возраст: 40 (32 на момент прибытия в Западное Хакмарри).
Внешний вид: Огромный ящер с ростом двух с половиной метров. Кожа его - среднее между оттенками зелёного и коричневого. Носит узорчатый плащ не челе: редкий наследственный атрибут, присущий лишь немногим ящерам. Одет в тёплую меховую куртку, что сшила ему когда-то жена.
Характер: В характере Ссэ'Тосса сочетаются темпераменты холерика и флегматика. Вдумчивый пассивный ящер запросто может стать довольно экспрессивным изувером как только ситуация будет благоволить этому. Ко всему прочему он является законченным идеалистом, яро отстаивающим свои догмы. Он честен и добродетелен перед своими сородичами, но не перед другими расами.
Мировоззрение: Законопослушный нейтральный.
Языки: Драконий (язык расы), Хакмаррский (язык родного региона), Амани.
Таланты, сильные стороны:
- Чем предки наградили. Из-за своей расы крепче, сильнее, ловчее других существ.
- Идеальный камуфляж. В силу своей деятельности он отточил свою врождённую способность к маскировке до высокого уровня.
- Искреннее любопытство. Прежде не видевший мира во всей его полноте, он с истинным любопытством предпочитает исследовать его.
- Оратор. Язык Тосса хорошо "подвешен", он всегда может найти нужное слово дабы усмирить чью-то боль или взорвать зал воодушевляющей речью.
- Интеллект. Ссэ'Тосс - проницательный и мудрый ящер.
- Слабость к холоду. Ссэ’Тосс, как и любые другие ящеры, не выдерживает холодные зимы Хакмарри. Он предпочтёт всю зиму просидеть в тёплом доме, не высунув из-за двери и носа.
- Гигантизм. Ссэ'Тосс страдает от одноименной болезни, проявившейся в отрочестве. Он выше практически на полметра, чем самый высокий ящер, отчего часто имел уважение среди родичей. Однако же гигантизм не зря является недугом. Он быстрее устает, порой чувствует боль в суставах, кони под ним мрут, болезненно переносит длительные переходы, достать одежду или зачать ребенка представляет для него трудность, а его организм требует гораздо больше еды и воды и быстрее изнашивается, что сокращает максимальную длительность жизни.
- Клаустрофобия. Массивный и высокий ящер чувствует немалый дискомфорт и стресс, становится неуклюжим в закрытых, низких и узких пространствах, а в места, где он может застрять, он никогда не полезет. Посадив его в клетку, он впадёт в истерику.
- Слабый лидер. Ссэ’Тосс никогда не отличался лидерскими качествами.
- Социальность. Ящер, прожив всю жизнь среди сородичей, сильно страдает от одиночества
- Примитивность. Теоретическое познание ящера слишком узко: он не знает или знает расплывчато о мире за пределами Флореса, бо́льшая часть элементов, присущие цивилизации, ему неизвестны или непонятны.
- Алкоголизм. За время пребывания в чуждом ему обществе он познал алкоголь гораздо вкуснее, чем то пойло, что варили в его племени. Ему трудно устоять перед тем, чтобы не выпить этот нектар Богов.
- Обжорливость. В Хакмаррских топях выживает самый предусмотрительный и запасливый. Привычки берут своё и ящер никогда не упустит момента набить живот.
Привычки:
- Ссэ’Тосс использует в иноземных языках преимущественно активные глаголы из-за структуры его родной речи. Конечно, такая речевая особенность выглядит странно для других существ, но он с этим ничего уже не может поделать.
- Тосс не прочь отведать человеческой плоти, поедание которой вошло уже в привычку. Хотя ради еды намеренно он умерщевлять людей не собирается.
Цели:
| Найти сына | Провалено |
| Найти новую ящерскую общину | Провалено |
| Обучиться делу ратному | Частично выполнено |
| Начать жить в достатке | В процессе |
Сказание о ящерском народе во земле Хакмаррской.
Хакмарри есть холодные и дикие земли, и так было всегда. От Флоревендельской империи до дней нынешних. Местные нравы и люди дики, а земли полны разбоя и бестий, особенно после падения Кельда. Но даже в таких суровых, холодных зимой землях есть место для ящерской расы. Предпочитавшие тёплые джунгли Морфитских островов и Азшилуны, мелкие, но многочисленные общины не слишком охотно делились землями, а некоторых теснили поселенцы с большой земли.
Одной из таких общин когда-то стало слишком тесно. Местная предводительница поставила на кон жизни чешуйчатых братьев, решив отправить племя мигрировать в поисках лучших, полных едой угодий. Им предстояла трудная задача переплыть проливы, что они и сделали на кое-как сколоченных примитивных судах. Высадились они на Юге Мер-Васса, кой был занят местными морфитскими владыками и другими ящерскими общинами, что были не слишком рады “соседям”, отчего ящеры двинули на Север. Спустя долгое время, перебираясь от стоянки до стоянки и редея, община добралась до Хакмарри, что никогда не было единым государством. Там ящеры не могли почувствовать гнёт лордов-феодалов или соперничающих племён своих собратьев.
Осели они в Хакмаррских топях, ибо там всегда было чуть теплее. Быт их отличался от своих южных братьев тем, что жили они от зимы до зимы, ибо именно суровые зимы были смертельны для хладнокровных ящеров. Когда наступала зима и умеренный хакмаррский климат сменялся суровыми для ящеров холодами, они, запасавшись провизией, пережидали её в своих хижинах. Облачены они были в шкуры зверей и не бедствовали, ибо дичи, рыбы и оных съестных продуктов было немало в девственных землях, а с местным людом договоры не держали и их к себе не пускали. Так и жили.
Рождение и становление потомка ящерского, шамана общинного, сына матриаршьего Ссэ’Тосса.
Чрез густые деревья топей почти не проходит солнечный свет, оттого сам
Солфар не видит общину племенную, что строят поколениями ящеры. Мужчинам некуда уходить в поисках новых семей, отчего она успешно растёт. Владычествует над нею жена Себек - сильная воительница и охотница, но ныне она мать, ухаживающая за своей кладкой. В заветный день, когда одно из яиц вылупится, появившегося младенца с красивейшим узорчатым плащом на челе нарекут Ссэ’Тоссом. Он, будучи младенцем и сыном матриарха, будет на попечении своего отца и во внимании многих членов племени. Первые годы жизни не будут отличаться от детей иных рас. Старшие будут поучать его традициям, сказаниям, развивать охоту и выживание через игру. Ссэ’Тосс играл со своими многочисленными братьями и сёстрами, совмещая всё это с разуменьем в делах племенных. Однако же судьба уготовила ему становление ни охотником, ни рыбаком, ни кустарём. С малых лет он отличился своей внимательностью к мелочам, тягой к большему познанию, истории взрослых пробуждали в нём незабвенное вдохновение. Эти черты заприметил в нём шаман общинный. Он давно искал себе кого-нибудь в ученики и приг
ласил молодого Ссэ’Тосса на учение в возрасте 9 лет. Сын предводительницы не отказал старику, ибо фигура шамана была второй в племени опосля матриарха, и был погружен в новое дело. Он обучался делам жреческим-духовным: как духов да богов задабривать, ритуалы совершать, традиции блюсти. Обучался он и делам прямого бытового применения, ибо шаман в племени должен быть самым мудрым, самым “просвещённым”. Оттого учитель его обучил языку местных людей и нелюдей, дабы в случае чего смочь молву молвить, рассказал всё что знал про историю своего рода, рассказал про мир и природу окружающую ящера, обучал он его и лекарскому делу, ибо никто другой в племени не разумел в подобном, а болезни и бестии опасные часто подстерегали ящеров на земле оной. Шаман обучал Ссэ’Тосса по большей части на собственном примере. Например, когда один из охотников возвращался с длительного похода за дичью, его нога будто поросла грибом, была поражена тем, что в цивилизации называют кремовым наростом. Зрелище было не из приятных, особенно для ученика шамана. Шаман приготовил нож, а Ссэ'Тоссу наказал принести трав особенных: дикую лилию и пастуший посох. Объяснил наставник и места, где искать их надобно. Найти пастуший посох было легко, используя совет своего учителя, а вот с дикой лилией вышла неприятность. Во влажных топях растут они охотно, вот и вышел отрок чешуйчатый на целую поляну да решил собрать побольше нужного, позабыв про то, что растение это опасно вдыхать долго. Собрал он поистине много, да вот надышался, сменилась небольшая боль в голове на большую, а после и вовсе в обморок пал. Проснулся он спустя 3 часа, голова его раскалывалась, словно кто-то по ней брусом деревянным ударил. Кое-как доковылял он до селения, отнес к своему учителю травы добытые и золу из печи глиняной, а сам, пока учитель лекарства готовил, спать пошел. Вернулись они к больному ближе к вечеру. Там и Ссэ'Тосс пронаблюдал за лечением. Перво-наперво шаман приказал своему ученику дать снотворное из лилии дикой, дабы охотник, прорастающий грибом, крепко спал. На всякий случай, коли больной и проснется, шаман держал склянку с отваром из шаволги дабы усмирить адские боли. Уснул охотник и шаман взялся за нож и начал вырезать оный гриб. Ссэ'Тосс наблюдал за движениями своего наставника. В обществе ящеров нет образования, привычного людскому. Казалось бы, что любой человеческий врач, выучившийся в университете каком или любом другом училище будет лучше, чем шаман племенной, однако же движения учителя Ссэ'Тосса были аккуратны и точны. Все знания и умения шаманские, что воспитывали в сыне матриарха, были эмпирически выведены и переданы поколениями и поколениями собратьев.
Именно тогда, наблюдая за суровой операцией, он словно почувствовал связь с предками. Предки, учителя его учителя наградили его всеми знаниями, что знали сами. Из уст в уста. Шаману было 67 лет, Ссэ'Тосс понимал, что вскоре ему перейдет и титул, и знания… и ответственность. Он осознал, что хочет помогать своим сородичам. Осознал столь, что глаза его будто возгорелись. Он вдумчиво наблюдал, несмотря на то что из ног
пострадавшего хлестала кровь. Наконец, когда огромный гриб упал на землю в лужу крови, шаман кинул оного паразита в костёр, а Ссэ'Тоссу наказал обработать рану раствором спирта и трав, что успел шаман приготовить пока Ссэ'Тосс отсутствовал, помазать её мазью из пастушьего стебля, золой посыпать и перевязать. Подмастерье охотно выполнил указание. Охотник был практически спасён и ему оставалось лишь весь месяц принимать особенный отвар, дабы избавиться от корней и волокон инкрема, что уже проросли вглубь тела. Опосля шаман научил Ссэ'Тосса готовить этот отвар. В те же отроческие годы, когда каждого юнца касаются всевозможные изменения в теле и в голове, Ссэ’Тосса они затрагивали в большей степени. Отчего-то его тело, ноги и руки стремительно расли, становились гораздо длиннее. Казалось бы, что для отрока это дело приемлемое, но масштабы роста ящера были колоссальны по сравнению с другими детьми. Уже в 14 он был выше своего отца на голову. Обычно недуг этот называют гигантизмом. И пусть для соплеменников Ссэ’Тосс выглядел более статным, для него самого это представляло немалый дискомфорт: постоянные боли в суставах, в спине, быстрая утомляемость. Как то раз он, увидя под древесными зарослями красивый камушек, неправильно оценил свои габариты и, попытавшись достать его, застрял промеж двух ветвей на долгие мучительные часы. Ветви давили на тело, а от страха и дискомфорта дыхание сперло. Заплаканный ящер сидел так покуда его не вытащили случайно проходившие мимо сородичи. Со временем он, конечно, привык, но от оных терзаний он никогда не избавится.
Шли годы, Ссэ’Тосс продолжал постигать искусство шамана. За годы отрочества и юношества он изучил большую часть топей, флору и фауну, болезни населявшие оные земли. В немалой доле он сыскал уважение своих собратьев за собственное усердие в делах духовных и мирских. Его врачеванием было спасено немало жизней чешуйчатых собратьев. Он грамотно умел вправлять кости, лечить раны, переломы и многие инфекции, знал практически все травы, что растут в Хакмаррском краю. А главное то, что его учитель и семья были воистину горды молодым ящером. В 22 года он нашёл свою вторую половину, женщину по имени Сефора. У неё было всё, чтобы стать достойной женой для любого ящера. Она умело мастерила и шила одежду для соплеменников, была красива, в должной степени мудра и смела так что быстро завоевала сердце Ссэ’Тосса. Понесла она от него сына Элеасара. Всего одного, ибо страдающий от гигантизма Ссэ’Тосс не смог зачать больше, сколько бы они с Сефорой не старались. Ссэ’Тосс проводил время со своим учителем, со своей новой и старой семьёй. Рутина начинала приедаться, однако ж он всё ещё был счастлив. В особенности он нашёл отдушину в воспитании своего сына, которого начал поучать ещё в раннем возрасте. Отчего то он даже начал учить его общему языку, однако пятилетний ребёнок не был, понятное дело, излишне заинтересован.
Клишированная история про потерю всего.
22 Кригэля 284-го года день роковой наступил. Обычный день, ничем не отличавшийся от других, оставил за собой реку крови, ибо пришли они. Солдаты, облачённые сталью, говорившие на неизвестном языке. Они несли щиты и мечи булатные, шли ровным шагом под неизвестным знаменем, даже несмотря на то, что пробирались они через болота вязкие. Они не скрывались и зашли прямо в центр селения, словно хозяева земли. Это был отряд флоревендельской короны.
Падение Кельда ознаменовало окончательную раздробленность на земле хакмаррской. Отряды Флоревенделя держат оборону на пограничных заставах, часто переходя в контратаки, покоряя хакмаррские селения, учиняя смерти и принося свой порядок.
Учитель Ссэ’Тосса, один из немного ящеров, знавших всеобщий, передал, что Флоревендельцы требовали и от ящеров пойти на поклон короне, предоставить им проводника.
Зачем же флорским ополченцам и рыцарям забытые топи? Во-первых, хакмаррцы за эти топи сражаться не будут. Во-вторых, несмотря на всю унылость и дискомфорт ландшафта, болота могут вести во все воеводства, стать плацдармом для армии короля. Достаточно лишь проложить мосты и дороги.
Ящеры понимали мало чего, но они видели чужаков. Чужаков они не любили. Они часто всё портили, так что многие уже теряли своё терпение, всё жёстче и жёстче сжимая то, что попадалось под руку. Рыбаки сжимали сети и остроги, охотники луки и копья. Ссэ’Тосс прижал своего сына, высматривая свою жену во всей той толпе ящеров, а другим глазом он смотрел на топор, вонзённый в колоду. Шаман и матриарх Себек тихо перешёптывались. Их глаза были полны ужаса. Флорские солдаты также теряли терпение, их капитан, напыщенный рыцарь в богатой кирасе, присмотрел ящера, что по воле случая ближе всего стоял к людскому отряду. Твёрдым шагом он подошёл к нему и схватил своей латной дланью. Может он хотел, чтобы этот ящер и стал проводником, может он хотел запугать, показать свою доминацию перед варварами. Ссэ’Тосс увидел в сторонке своего знакомого, рыбака Корта. В последнее время он часто захаживал из-за хворающей дочери. Корт крепко держал в руках острогу, на которой ещё оставалась рыбья кровь. Изо рта его шли слюни, а тело его дрожало, словно это была лихорадка. Он бросился с острогой наперевес, целясь в шею. Однако же инструмент лишь отскочил от горжета и через секунду чешуйчатая лапа, что вела копьё острое, залилась алой кровью от фальшиона ополченца, что стоял рядом с капитаном. Шаман старался выкриками уладить оное ужасное умерщвление. Но ни одна из сторон и не планировала останавливаться. Началась бойня.
В этой битве было запросто затеряться: поле брани было проходило между узких улочек племенного селения и обе стороны сражались с такой страстью, словно боролись против своих кровных врагов. Воздух окутал чистый запах крови. Племенные жители не могли составить достойной конкуренции более организованному отряду Флоревенделя. Если ополченцы и падали замертво, пронзённые через свои стёганые куртки стрелами или копьями, то одного рыцаря было трудно одолеть даже пяти ящерам. Алебарды и мечи прорезались через рассыпной строй, продвигаясь всё глубже и глубже. Многие ящеры, что стояли в арьергарде и усыпали стрелами людей, начали терять уверенность. Они побежали первыми кто-куда, по пути забирая своих слабых домочадцев. Ссэ’Тосс никогда прежде не сражался и стоял в стороне. Он не ходил охотой на зверей и ни одна душа не покинула своего тела из-за него. Его овеял страх, ступор и единственное, что он сделал - метнул тот самый топор, однако тупой инструмент нанёс малейший ущерб ноге какого-то пехотинца и немного выбил того из равновесия. В это время ряды ящеров окончательно дрогнули: матриарх Себек пала в бою. Ссэ’Тосс взглянул на своего сына. Очевидно, что нужно бежать. Он подхватил его на руки и побежал, полный веры в то, что он, забравшись глубже в заросшие топи, избавится от этого кошмара. Флоры стали нагонять отступающих. Ссэ’Тосс не стал исключением и за ним погнался один из воинов. Казалось бы, что легко одетый и знающий местность ящер легко оторвётся от ополченца, несущегося через густые и непроходимые на первый взгляд заросли с двухметровой алебардой наперевес, но недуг Ссэ’Тосса не позволял этого. Убежав на приличное от селения расстояние, изнурённый ящер-гигант споткнулся о корягу обычную и пролетел пару метров. Обернувшись, он видел бегущего солдата, что бежал, уже замахиваясь алебардой. Сына Ссэ’Тосс держал крепко-накрепко, так что тот оставался в хватке своего отца. Сия сцена занимала и для
безымянного ополченца, и для Элеазара лишь миг. Но не для Ссэ’Тосса.
Идёт удар, потом второй — это всё сердце ящера. В момент опасности оно, словно сердце любого другого существа, ускоряется, быстрее гонит кровь. В миг, решавший жизнь и смерть, ящеру удалось своей нездорово длинной ногой сбить уставшего флора. Сам же воин упал подле ног Ссэ’Тосса лицом в грязь, отпустив алебарду из рук из-за немалой усталости и отправив её в полёт в какие-то заросли. Его шея открылась и Ссэ’Тоссу не было трудности вспороть её своим природным оружием в виде острых когтей или перегрызть острыми с рождения зубами. Он скинул своего ребёнка и залез на человека своей массивной тушей, раздирая его глотку острыми когтями. Флор тянулся за своим коротким мечём, но, когда из шеи хлещет кровь, это бывает трудно. Воля Ссэ’Тосса к жизни и стремление защитить своё дитя превалировала над волею безымянного солдата.
Крики солдата флоревенделя утихли. Были лишь слышны ужасные попытки проглотить собственную кровь через шею, усеянную глубокими порезами. Влажная земля окрасилась алою кровью. Тосс впервые убил живое существо. Сын, что в ясном уме наблюдал за эим, никогда не забудет этой бойни и лик своего отца.
Посмертие
Долгое время блуждали по топям отец и сын, но судьба им улыбнулась, поскольку они смогли найти затхлый лагерь. Там были выжившие в составе восемнадцати ящеров, там был его учитель. Но там не было ни его братьев-сестёр, ни матери, ни жены. В этот день выпал первый снег, что было плохим знаком. Выжившие ящеры рыскали по лесам в поиске других выживших и флоревендельских солдат, другие хоть как-то устраивали свой быт и искали еду. Однако первые снега в конце осени предвещали оправданную опасность. Прежде, ящеры длительно подготавливались к зиме, но в этот раз ни времени, ни рабочих рук не было. Зима дала свои плоды и через несколько дней тяжело заболел старый наставник Тосса. Да и не только он, но и другие, ибо хакмаррские холода смертельны для ящеров. Сидя рядом с костром, полным дров, он испустил свой дух.
Племя осталось без лидера. Его место должен был занять Ссэ’Тосс, ибо по делу он был шаман, а по крови сын предводительницы племени. Но он не справился, в рядах ящеров началась смута и споры, вызванные тем, что шансы их выживания шли на дни. Ссэ’Тосс в тот период времени был глубоко подавлен и неопытен, озабочен судьбой лишь своего сына и своей потерянной жены. Его наставник в последние дни жизни был слишком слаб чтобы ответить на вопросы ученика. Выжившие, замерзающие ящеры, каждый из которых потерял смысл своей жизни, разделились на два лагеря. Были те, кто хотел убежать, искать помощи у людей дабы не замёрзнуть насмерть, живя в их тёплых домах будь то флоры или хакмаррцы. Другие же, что потеряли в рассудке, твердили о кровной мести, извечной традиции любой общины: “Сложить головы, но вцепиться, словно звери, в глотки врагов.” Эта же группа и настаивала на том, чтобы Ссэ’Тосс пошёл с ними. Они играли на его чувстве ответственности и вины, на его гордости. Ссэ’Тосс, как бы ни хотел, но не смог отказать обезумевшим соплеменникам, ибо ему не хватило духа. Сына же своего, родную кровь, он с горечью на душе отдал своей единственной выжившей родственнице, родной сестре своей жены, Геуле. Та, вместе с десятью ящерами разделилась на несколько групп, которые ради выживания отправились искать место, где они не сгинут от холода.
Ссэ’Тосс же, которого вынудили пойти на Юга, тотчас отправился с группой ящеров-изуверов в поисках бессмысленной мести. В своей дороге они, конечно же, набрели на одно из поселений хакмаррцев. Тосс поведал люфтерати о судьбе своего племени. Хакмаррская деревня, что также страдает от Флоревенделя, отпуская своих молодых мужей на смерть за освобождение, радушно приютила их. Однако же ящеры не намерены были излишне долго прогревать хвосты и двинулись дальше. Группе ящеров из восьми особей не составляло трудностей обойти заставы через леса и они дошли до Друнгара. Воздух там был тот же самый, как и небо, но ящеры чувствовали то, что ныне они действительно далеко от своей земли. Благо то, что более-менее тёплые зимы Флоревенделя, пусть и его самой северной провинции, обеспечивали хоть какой-то комфорт. Они шли по лесам, широкие тракты им были чужды, да и ко всему прочему пришли же они с умыслом мести. Выйдя на равнину, пред их взором предстала флоревендельская деревня, самым высоким зданием которой была кирпичная церковь. Крыша её колокольни ласково скребла небесную твердь. Ссэ’Тоссу здание это касалось чудом света: оно не сгорит дотла, выглядит красиво и ухоженно, выдержит любую погоду, и даже тысяча ящеров не сможет сдвинуть его ни
на метр. То восхищение потом сменилось настороженностью: “Если их дома столь велики, а воины закованы в сталь, то у моего народа нет и шанса”. Разместились они в лесу, в десяти верстах от Цнарда. Там была небольшая, оставленная кем-то хижина, которую они с радостью прибрали себе. Жизнь Ссэ’Тосса на четыре года превратилась в смертоубийства. Почти каждый день ящеры выходили грабить ближайшие дороги, они расставляли ловушки, натягивали лески между деревьев, грабя всех, кто им по зубам: от небольших купеческих караванов до одиноких путников. Времени на охоту на дичь было не столь много, поэтому ящеры, в том числе и Ссэ’Тосс, не брезгали пожирать человечину. Общественные устои ящеролюдов никак не возбраняли пожирание разумных существ, а сами изуверы относились к людям как к своей добыче. Ссэ’Тоссу, опять же, многое не нравилось, но он не мог отказаться от того, чтобы перестать лечить и помогать, а родичи его, вследствие разбоя, часто приходили с суровыми ранениями. Вправить кость, вывихнутую во время схватки, или вырезать стрелу стало делом привычным. Лишь единожды Ссэ’Тосс заглянул в крупный город Цнард. Его сразу же заманили запахи уличной еды, явства, которые казались амброзией. У Ссэ’Тосса были с собой кровавые деньги, отнятые у простых крестьян и торговцев, и он спокойно тратил, ибо не знал меры чреву своему. Ко всему прочему местные лавочники часто пытались обмануть Тосса, что нередко им удавалось. Ящер ненавидел флоров за учинённые их воинами смертоубийства, но один день он отдался людской цивилизации. Весь день он пил и жрал, пользовался всеми развлечениями, нарушил многие табу. Провёл свою ночь он в переулке, а на утро он понял, что его обокрали. Он потратил много золота, но он ясно помнил, что оставалось ещё два дарлинга.
Он вернулся в лагерь. “Ссэ’Тосс, они убили твою семью”, “Шаман, вы так просто оставите смерть вашей жены от их подлых рук?”, “Что сказал бы ваш учитель?”... Теперь люди украли его деньги. Со временем его злоба к ним увеличивалась, ибо двигала её кончина его семьи. Он стал черствее, гневливее, набожнее. В один из дней он собрался со своими сородичами грабить тракты. Взял лук и пошёл, словно он всегда это делал. Первой его жертвой стал крестьянин. Мужчина лишь шёл. Куда он шёл никому из ящеров, конечно же, не было ясно. Он нёс лишь худой кошель. Однако, то ли по воле случая, то ли из желания богов он стал первой жертвой Ссэ’Тосса. В предыдущий раз он защищал своё дитя и жизнь, а ныне... Ссэ’Тосс вздохнул и натянул тетиву. Его покинули лишние
переживания и разлуки, и лишь небольшое чувство тревоги шептало что-то на фоне. Он отпустил тетиву. Шаман не умел стрелять, но в этот раз он попал точно в шею, лишив безымянного крестьянина многих секунд агонии. Год проходил один за другим, банда ящеров пусть и богатела людскими монетами, но редела. В самом конце, когда шаман решил пропустить набег, предпочтя в очередной раз сходить за травами, он вернулся и увидел лишь растерзанные флорами тела его троих друзей. Больше его ничего не держало. Он потерял всё... Однако, только потеряв всё, он обрёл свободу. Он не был уверен в том жив ли его сын, однако задобренные духи говорили с Ссэ’Тоссом через ритуалы о том, что он жив. Суть жизни Тосса была и есть в помощи сородичам и для этого он и направился в сторону Хакмарри.
Последнее редактирование:
