Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно. Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
Волны, подобно застенчивым любовникам, нашептывали золотистому песку у берегов Каш-Тали свои пенные серенады, укрывая его нежным поцелуем, когда ночь, чистая и бездонная, как колодец желаний, опустилась на землю. На бархатном полотне небосвода, словно россыпь бриллиантов, искрились мириады звезд, с немым любопытством взирая на земную суету. Пока одни смертные искали забвение во сне, а другие топили печали в мерцании огней и шумном веселье, в богатом доме семейства Аль-Кальтри клубилось напряжение, густое и липкое, как предгрозовой воздух. Молодая жена Тахира Аги, Гюнай – с глазами ясными, как горный ручей, в котором отражается небо, – готовилась подарить миру новую жизнь. Стены дома, казалось, впитали в себя ожидание, которое висело в воздухе тяжким, влажным туманом. Крики роженицы, словно предсмертный стон раненой птицы, тонули в грохоте прибоя, и каждый домочадец, затаив дыхание, вслушивался в происходящее за дверью. И лишь когда небеса пронзили первые стрелы рассвета, а тьму разорвали золотые нити зари, стоны боли сменились плачем новорожденного, чистым и звонким, как серебряный колокольчик. Гюнай родила мальчика. Первого своего сына, долгожданного, выстраданного – словно жемчужину, добытую со дна морского. Тахир, окружённый дюжиной сыновей от первого брака, ощутил гордость, разливающуюся теплом по всему телу. Еще один наследник, продолжатель рода Аль-Кальтри! Ребёнка, как того требовал обычай, в тот же день омыли священными водами реки Кальтры. Усталая, но окрыленная счастьем, Гюнай смотрела на свое дитя, и в глазах ее плескалось облегчение. Этот мальчик – новое начало, надежда, воплощение ее любви, словно луч солнца в темнице. В то время как вдалеке звучала музыка и хохот, здесь, в колыбели семейного тепла, царили тишина и покой. Каждый чувствовал, что стал свидетелем чуда, словно прикоснулся к вечности. «Орхан», – нарек дитя Тахир, произнося имя своего тринадцатого сына с гордостью и благоговением.
Первые годы Орхана были сотканы из беззаботности и счастья, словно из солнечного света и шелка. Казалось, ничто не могло омрачить этот лучезарный мир, окружавший его детство. Даже когда отец уходил в дальние плавания или отправлялся в долгие путешествия с караваном, его сердце всегда помнило о младшем сыне. Он любил Орхана, возможно, даже больше, чем остальных, что вызывало ревнивые взгляды старших братьев: Юсуфа, Озана, Ширина, Ихтияра, Шахлара, Захида, Бахадура, Ельчина, Хатифа, Этибара, Улуса и Буниата – все они были намного старше Орхана. Разница с самым старшим, Юсуфом, составляла целых двадцать лет, а Буниат был старше всего на шесть. В этой большой семье явное предпочтение младшему вызывало глухое недовольство, подобное тлеющим углям под пеплом. Они смотрели на Орхана с тенью неприязни, считая, что отцовская любовь сделала его изнеженным, как тепличный цветок. Но мальчик, погруженный в мир своих фантазий и игр, не замечал этого. Он боготворил свою мать, Гюнай, и её ласковый голос, который убаюкивал его каждый вечер. Подмигивание звезд в ночном небе, лунный свет, проникающий в комнату… В этом маленьком мире Орхан чувствовал себя в полной безопасности. Его юность была наполнена простыми радостями: играми, шалостями, прогулками по берегу моря и долгими разговорами с матерью, которая окружала его заботой и любовью, словно мягким одеялом в зимнюю стужу. Казалось, ничто не способно разрушить эту хрупкую идиллию.
Шли годы, и Орхан рос, как молодой побег, тянущийся к солнцу. Когда ему исполнилось семь, Тахир Ага нанял ему учителя, как и для всех старших сыновей, надеясь сделать из него достойного наследника. Купец надеялся, что, повзрослев, сыновья продолжат его дело, но Орхан, несмотря на неплохие способности к учебе, чаще всего убегал из-под опеки на морской берег. Там он проводил целые часы, купаясь, рыбача и любуясь кораблями. Большие и маленькие, они завораживали его взгляд. Каждый раз, когда паруса наполнялись ветром, сердце Орхана переполнялось восторгом. Ему казалось, что нет ничего прекраснее этих судов, уходящих в дальние страны, оставляя за собой лишь белую пенную полосу. Перед уроками Орхан всегда старался успеть посидеть на берегу, рисуя в своем воображении картины далеких земель. Мечта однажды подняться на борт корабля и отправиться в плавание не покидала его ни на миг. Так тянулись дни, недели, месяцы. Тахир Ага иногда замечал отсутствие сына, но списывал это на юношескую потребность в свободе. Учитель, строгий и требовательный, пытался пробудить в Орхане интерес к знаниям, но мальчик слушал его вполуха, глядя в бескрайнюю синеву неба. Ребёнок никогда не знал нужды в родительской ласке. Тахир Ага и Гюнай щедро изливали на него потоки любви и благ, порой доходя до опасной черты. Мальчик вырос избалованным, с властным нравом, привыкнув к тому, что мир склоняется перед каждым его желанием. Работа в доме была скорее исключением, чем укоренившимся правилом. Иногда Орхану выпадала участь помогать отцу с учётными книгами, но эти обязанности не внушали ему ни страха, ни чувства ответственности – лишь мимолетное развлечение. Отсутствие дисциплины и постоянных задач создавало у него иллюзию свободы, но вместе с тем порождало и невежество. Он не понимал ценности труда и не знал истинной цены комфорту. Обладая всеми возможностями для достойного взлета, он рисковал превратиться в пустоцвет. Это было печальным следствием чрезмерной любви родителей, которая должна была соткать ему крылья, но вместо этого лишь плела кокон проблем.
Когда юность, подобно необузданному жеребцу, унесла Орхана из колыбели детства в бурную пору взросления, Тахир Ага понял: настала пора ковать клинок из податливого железа. Мир, в который вступал Орхан, был подобен зыбучим пескам, полным коварных миражей и скрытых опасностей, где каждый шаг мог стать последним. Нужен был мастер, способный научить его не просто выживать, а танцевать на острие ножа. Имя Касима возникло на горизонте неожиданно – испытанный воин, чья слава гремела на торговых путях, пересекающих бесплодные дюны. Касим, чья рука была отсечена по плечо в одном из боёв, не влачил жалкое существование в тени угасшей славы. Он был живым монументом несгибаемой воли и мужества, закалённого в горниле испытаний, словно легенда, воплощенная в плоть и кровь. Его опыт – бесценная карта, где отмечены все тайные тропы, засады бандитов и уловки, позволяющие выжить там, где смерть правит бал. Тахир Ага не сомневался: этот человек выкует из Орхана сталь, способную вынести любые жизненные бури. Первая встреча с новым наставником опалила Орхана волнением, смешанным с трепетом, будто прикосновение к раскалённому углю. Касим излучал мудрость, а его голос звучал как рокот далекой грозы, полный силы и уверенности. «Ты знаешь, зачем я здесь?» – спросил Касим, наклонившись к юноше, словно старый ворон, разглядывающий добычу, словно хищник, готовый к прыжку. Орхан робко кивнул, признавая свою участь. «Тогда начнём. Будь готов к тому, что пот прольётся рекой, а кости будут трещать. Здесь нет места слабости – только сталь и воля». С восходом солнца началась беспощадная ковка. Сначала – простые упражнения: растяжка, отжимания, бег. Затем, когда Орхан окреп, Касим обрушил на него шквал приёмов рукопашного боя, раскрывая секреты каждого движения, не прощая ни малейшей ошибки, словно скульптор, отсекающий всё лишнее от глыбы мрамора. «Лучше истекать потом на тренировках, чем кровью в бою,» – гремел его голос, будто эхо войны, запечатленное в каждом слове. Каждое утро тонуло в поту и усталости, но в душе Орхана росла уверенность, подобно ростку, пробивающемуся сквозь камень, надежда, расцветающая в самом сердце отчаяния. Он учился владеть оружием: сначала лёгким деревянным мечом, затем – луком, чья стрела должна лететь точно в цель, а вскоре и настоящим клинком, остро заточенным и готовым к смертоносному танцу. Касим не давал поблажек: Орхан должен был опережать свои страхи, словно ветер, обгоняющий бурю, птица, парящая над бездной. «Помни, Орхан, война – это не только звон клинков на поле брани. Это – битва с самим собой. Знай свои слабости и выкорчёвывай их, словно сорняки, отравляющие сад души,» – наставлял Касим после особенно изнурительной тренировки. Время текло, словно река, вытачивая из Орхана новую личность. Он уже не был тем наивным мальчиком, пришедшим к Касиму. В его глазах горел огонь уверенности, выходящий далеко за пределы физической подготовки, возможно, даже преждевременно. Появилась цель, и он знал, что готов защищать свои интересы, словно лев – свою территорию. С каждым днем Орхан становился не просто учеником, а воином, готовым принять любой вызов, брошенный ему судьбой.
Прошло пять лет, выкованных в поте, синяках и крови, прежде чем Орхан впервые познал вкус настоящего боя. Он помнил, как жаждал этого момента, мечтая о героических сражениях и славных победах, будто о сказочном мираже в пустыне. Но когда это случилось – когда разбойники, словно стая голодных волков, напали на караван отца, – он понял, что бой – это не триумфальный марш, а адский танец, где каждый шаг может стать последним. Лязг железа, запах крови, усеянный трупами песок… Война оказалась не героической балладой, а кошмарным наваждением. Орхан содрогнулся от разочарования, видя, как жизнь покидает глаза его противника. Он постиг горькую истину: война – это жестокая необходимость, не оставляющая места для романтики и славы. Это была правда, которую ему предстояло принять, прозрение, обжигающее душу. Касим наблюдал за учеником, понимая, что этот момент неизбежен, как рассвет после ночи. Он знал, что Орхан должен пройти через этот краткий, но жестокий опыт, чтобы стать настоящим воином, чья стойкость закалена не только в тренировках, но и в огне реальной битвы. «Война требует жертв…» – шептал он, надеясь, что в сердце юноши не поселится ненависть, а лишь появится понимание. Когда Орхану исполнилось пятнадцать, в его душе вновь вспыхнул бунт, подобный пожару, раздуваемый ветром юношеского максимализма. С наивным упрямством подростка он решил жениться на Лале – бедной, но ослепительно красивой девушке из их прислуги. Сердце Орхана пылало любовью, как факел, освещающий темную ночь, но его мечты разбились о суровую реальность: отец, несмотря на всю свою любовь, не мог позволить этот опрометчивый шаг. Тахир напомнил Орхану, что он живет под его крышей, наслаждаясь благами, которые добыл не сам. Этот запрет стал ударом, предательством самого близкого человека. Разочарованный и обиженный, Орхан почувствовал себя отвергнутым, словно брошенный щенок, изгнанником, лишенным родины. Он не понимал, почему его чувства и желания не имеют значения для мира взрослых. В его глазах это была глупая предосторожность, не иначе как произвол отца, не желающего видеть, что его сын уже не ребенок, а мужчина, готовый к самостоятельной жизни. Старшие братья Орхана, почувствовав его смятение, подобно хищникам, почуявшим добычу, решили подлить масла в огонь. «Не позволяй никому решать за тебя, Орхан,» – говорили они, словно змеи-искусители, подкрепляя свои слова историями о смелых мужах, бросивших вызов судьбе. Эти разговоры распалили его бунтарский дух, и Орхан принял решение. Он долго метался, раздумывая, как вырваться из-под опеки отца. В конце концов, он попросил отца отправиться вместе с ним во Флорэвендель – страну, которая давно торговала с Алаотой. Ему казалось, что путешествие станет началом новой, независимой жизни, в которой он сможет поступать по-своему. Плавание оказалось долгим и утомительным, но Орхан был полон надежд и энтузиазма. На борту корабля его мысли постоянно возвращались к Лале, словно к звезде, мерцающей вдали, к жизни, которую он мог бы построить с ней. Но ни одно плавание не могло укротить его горячий нрав. Обида продолжала терзать его душу, и его стремление к свободе превратилось в одержимость, подобную безумному пламени, пожирающему все на своем пути. Прибытие во Флорэвендель стало кульминацией этого внутреннего конфликта. Как только корабль причалил к берегу, Орхан, будто птица, выпущенная из клетки, сбежал от отцовского пригляда. Наивный и неопытный, он, потратив большую часть своих средств на оплату плавания, направился в Заокеанье – далекие земли, полные приключений и опасностей. Для Орхана это была возможность доказать свою силу, но впереди его ждали испытания, о которых он даже не подозревал.
Имена, прозвища и прочее: Орхан
OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Yatuta
Раса персонажа: Человек (алаотец)
Возраст: 16
Внешний вид: Юнец, ростом приблизительно 180 сантиметров. Похвастаться выдающейся мускулатурой пока не может. Черные глаза и немного взлохмаченные волосы того же цвета. Кожа смуглая, как и у большинства южан.
Характер: Избалованный и излишне самонадеянный, парнишка тем не менее обладает вполне добрым сердцем. Может быть вспыльчивым и даже наглым, но умеет раскаиваться и признавать свои ошибки. Ему не чужды совесть и сострадание ближнему. Терпеть не может когда к нему относятся как к ребёнку и больше всего на свете не любит показывать кому-либо свою слабость. Упрямец.
Таланты, сильные стороны: Умеет обращаться с оружием дальнего и ближнего боя; Грамотность.
Слабости, проблемы, уязвимости: Излишнее упрямство порой идёт ему же во вред; Юношеский максимализм и наивность.
Привычки: Любит рыбачить или просто сидеть на берегу, любуясь водной гладью.
Мечты, желания, цели:
Доказать себе и окружающим что он чего-то да стоит;
Заработать состояние, которое бы позволяло жить безбедно;
Связать свою жизнь с кораблями.
На данном сайте используются файлы cookie, чтобы персонализировать контент и сохранить Ваш вход в систему, если Вы зарегистрируетесь.
Продолжая использовать этот сайт, Вы соглашаетесь на использование наших файлов cookie.
