[ЗАЯВОЧНАЯ] Банда Балда Ван Лирде "Мы не преступники - мы последний бастион свободы"

[Keria]

Обретённая надежда


Пускай Балд и был бандитом, запятнанным грехами, вера во Флоренда не угасала в его сердце. Усталый от своих скитаний и темных дел, он, наконец, пришёл в собор — величественное место, что возвышалось над всеми домами Хенкельберга. Там его встретил отец, человек с добрым лицом и мудрыми глазами.


Выслушав исповедь Балда, он не осудил, не отвернулся, а мягко провёл обряд крещения, смыв с души бандита тень вины. Словами покоя и прощения он напомнил: любой, кто истинно раскается, может быть принят под свет Флоренда. Балд, впервые за долгое время, почувствовал тишину внутри себя — не ту, что приходит после боя, а ту, что приносит мир.

 

[Keria]

Буря на море​

После непродолжительных сборов, праварские силы совместно с частями банды Балда Ван Лирде (Далдера) погрузились на праварскую верную шхуну и направились в сторону Хобсбурга, где планировалась крупная торговля. Море встретило их неспокойным нравом — волны били в борта, ветер стонал в снастях, но судно держалось уверенно, ведомое опытным экипажем.


Однако спокойствие длилось недолго. Из тумана впереди, словно из небытия, выскочило быстрое судно с черным флагом — знак, не сулящий ничего хорошего. Воздух сразу пропитался тревогой. Команда приготовилась к худшему.


Судно приблизилось. Начались переговоры, но длились они недолго — вскоре воздух прорезали первые стрелы и болты. Завязалась ожесточённая перестрелка. Несколько праварцев и балдовцев получили ранения, кто-то пал. Балд, рискуя жизнью, лично вытащил из-под огня 3–5 своих людей, перетаскивая их в трюм.


Затем последовал штурм. Кровавый, беспощадный. Противники сражались яростно, но праварцы и балдовцы оказались сильнее. По разным сводкам, было уничтожено около 4 врагов силами Балда и ещё 6 — праварскими воинами. Итог один — Победа!


Уже к вечеру шхуна прибыла в Хобсбург. Войны с суши продолжились: банда приступила к грабежу — кузни, кожевенные мастерские, даже замок подверглись разграблению. Каждый унёс с собой трофеи, и вскоре, погрузив награбленное, вся группа вновь отправилась в путь — домой, за океан, на праварскую землю.

 

[Keria]

Думайте

 

[Keria]

ХЕ-ХЕЙ! ЖДИ НАС МОРЕ!

 

[Keria]

Посольская дорога​

Иногда обстоятельства требуют от человека неожиданных ролей. Так случилось и с Балдом — человеком с непростым прошлым и репутацией, известной в определённых кругах, где он считается лидером небольшой, но организованной банды.


В один из напряжённых дней на землях Мархии вспыхнул возможный конфликт с Митарами. Необходимо было срочно отправить посольство — попытаться уладить дело миром, пока не пролилась кровь. Добровольно вызвались двое мархийцев, и к ним присоединился Балд. Оседлав коней, трое выдвинулись на встречу с митарской стороной.


Однако миссия провалилась: Митары отказались даже принять письмо от Регента Йоста Конровица, не желая слушать посланников. Вернувшись ни с чем, они застали в крепости атмосферу тревоги — все ждали худшего.


Тогда Балд выступил с неожиданной инициативой: предложил направиться в Картрад, к сиру Эйнару Лантару. «Я там не чужой», — сказал он. — «Может, удастся поговорить от лица Мархии». Йост, оценив ситуацию, дал согласие.


Балд вскоре прибыл в Картрад, встретился с Эйнаром и провёл с ним короткий, но содержательный разговор. Оба стороны выразили свои позиции, и напряжение, казалось, немного спало. Вернувшись в Мархию, Балд передал Йосту всё, что удалось обсудить.

 

[Keria]

Даже самый преступный примкнет к самым святым

 

[Keria]

Башня Швайцандербурга​

После недолгого затишья банда Балда вновь берётся за дело — на этот раз их путь лежит к новообразованному дартадскому баронству, где Лотар Швайцандербург стремится утвердить свою власть. Суровый, но справедливый, он решил возвести величественную башню — сердце будущего поселения и символ порядка, который он собирается навести в этих землях.


Балд и его товарищи не раздумывали долго. Собрав инструменты и запасы, они двинулись к выбранному месту. Камень за камнем, балка за балкой — работа закипела. Фундамент лёг тяжело, но крепко, словно сама земля приняла новую власть. Под шум молота и треск леса росли стены, и башня постепенно поднималась в небо, словно вытягивая судьбу этих мест вверх, к свету.


Каждый участник внёс свою лепту: кто таскал камни, кто варил еду, кто следил за чертежами. Швайцандербург наблюдал молча, лишь иногда давая короткие указания. Но было видно — он доволен. Его баронство начинает с прочной основы, и в этом заслуга не только его, но и банда Балда, что снова показала: там, где нужен порядок и сила — они не подведут.

 

[Keria]

Огонь очищения часть 1


Одним ясным днём, стоя на прибрежном холме, Балд глядел на Картрад. Город был богат — слишком богат. Виноградники тянулись к горизонту, пшеничные поля шумели под ветром, усадьбы переливались черепицей, а по тракту сновали сытые купцы и чиновники в бархатных плащах. Всё это выглядело уверенно, надменно — и гнилостно.

Так дело не пойдёт. В груди у Балда проснулось старое дартадское чувство: справедливость, выжженная железом; память о том, как рушатся дворцы и гаснут гербы. Он не был фанатиком — но видел в Картраде не просто богатство, а ересь, отступничество, изнеженную ложь.

— Не могут буржуи так жить, — произнёс он тихо, сжимая пальцы в кулак. — Это всё должно исчезнуть. Сгинуть. Умереть во имя Флоренда.

В тот же день Балд поднялся на корабль, что давно стал плавучим логовом двух банд — его собственной и банды Мойши. Среди канатов, мешков и запаха пороха он нашёл Мойшу, сел напротив и изложил всё как есть.

— Картрад сгнил. Его богатство — это ересь. Но мы не полезем в стены. Мы ударим по корням. Сожжём виноградники. Сожжём хлеб. Сожжём сено. Пусть их пища превратится в прах. Это будет начало.

Мойша слушал внимательно, затем усмехнулся и кивнул.

— Верно говоришь, Балд. Слово твоё — как пламя. А пламя у нас есть.

Соглашение было скреплено без бумаги и печатей — только взглядом и старой кровью.

Перед началом дел Балд отправился в правар, к мрачным вратам Праварского собора. Там, среди каменных сводов и пыльных алтарей, он пал на колени перед святым отцом и потребовал одного: посвящения и защиты Флоренда.





— Я иду жечь, — сказал он. — Не по злобе, но по справедливости. Они забыли, кому должен принадлежать мир. Я напомню.





Священник долго не молчал, отказа не дал. Он возложил руки на голову Балда и прошептал:





— Да будет путь твой — очищающим пламенем. И если погибнешь, знай: Флоренд видел твою правду. Иди.

 

[Keria]

Огонь очищения часть 2​

После того, как священник даровал благословение, а Мойша — согласие, Балд не стал медлить. Огонь сам по себе — вещь капризная, особенно в сыром, промозглом крае. Нужна была смола. И не абы какая, а древесная — тягучая, клейкая, горящая, как сама кара Флоренда.


— Дураку понятно, — сказал Балд, — что смола горит лучше адского пламени. И дурней мы не будем.


Весь день члены банды, включая молчаливых братьев из ордена Руденвальдского, скитались по лесу. Они царапали стволы ножами, забивали топоры в сосны, чтобы смола шла широкой тёмной струёй. Обдирали кору, кололи сучья, собирали капли в бутыли из стекла и глиняные кувшины. Труд был грязный, вязкий, но нужный.


У костров, прямо на берегу, смолу начали растапливать в стеклянных колбах. Те трещали от жара, но выдерживали, и густая масса медленно превращалась в липкий, почти живой состав. Когда её выливали — она тянулась, как змея. Только искры — и загорится всё, что с ней коснётся.


Балд прошёл вдоль рядов — грязных, уставших, но преданных. Он кивнул им с уважением:


— Вы не просто братья. Вы — пламя Флоренда. И этот огонь праведен. Благодарю.


Вечером, надев своё тёмное скрытное одеяние, Балд выскользнул в сторону Картрадских земель. Сначала — фермы. Там, среди складов сена и деревянных построек, он двигался быстро. Снопы обмазывал с боков, под низ, между вилами, чтобы всё схватилось сразу. Заборы, сараи, уделья — всё получил своё.


Потом — виноградники. В тишине он пробирался вдоль рядов лоз, и каждый третий ствол покрывал слоем смолы. Работал быстро, без следов, но точно. Пусть пламя пройдёт полосой — разом, наискось.


Наконец — само здание винодельни. Там не было золота и шелков. Просто бочки, тиски, койка да стол. Всё по-деревенски, но дерево есть дерево — и оно горит. Он тщательно обмазал балки, койку, пол, бочки, даже ткань занавески. Без спешки, но с твёрдостью.


Когда всё было готово, Балд выдохнул, оглянулся ещё раз — и исчез в темноте, как ветер, как суд, как предвестник беды.


Смола ждала искры. А вместе с ней — вся земля.

 

[Keria]

Огонь очищения ФИНАЛ​

Это был день, как и тысячи до него. Мирной, усталой земли, где Картрад дышал гордостью, вином и золотыми хлебными полями. Но под этой коркой спокойствия что-то уже кипело. Гудело.


Трое смельчаков — Балд, Стефан и Мойша — стояли на берегу, глядя на сверкающие виноградные ряды вдали.


Они не взяли с собой толпу. В этом акте должно было быть не количество, а точность. Решимость. Огонь, от которого всё только начнётся.


Сомнения были. Мойша долго молчал. В груди у него гудело — память, вера, страх. Но в последний миг он посмотрел на Балда и сказал:


— Если всё пойдёт прахом — пусть хоть будет жарко. Я с вами.


И они пошли.

Сначала — фермы.
Стефан бросил первый факел, и вспыхнул сеновал. Балд пошёл по загону, легко поджигал снопы, облитые заранее смолой. Мойша зашёл с тыла, кинул пылающий факел прямо в стог. Сено взорвалось жаром, будто давно ждало смерти.

Потом — виноградники.
Ряды лоз, каждая третья покрыта смолой — вспыхнули как по команде. Пламя пошло волной, солнце отражалось в огне, и виноград трещал, как кость. Горела гордость Картрада. Горела красиво.


Винокурня загорелась последней. Стены, балки, койка, даже тряпичная занавеска — всё было обработано. Огонь пошёл быстро. Дом запылал как свеча.


Люди в городе уже кричали. Где-то били в колокол. Где-то уже бежали в сторону воды. Поздно. Всё горело.


Балд, Стефан и Мойша стояли в огненном мареве, факелы уже отброшены, дело сделано.


— Это ещё не победа, — сказал Балд. — Но теперь они знают: мы есть.


Мойша молча кивнул. А Стефан прошептал:


— Слава Анархии.


И трое прыгнули в лодки — прочь, сквозь дым и искры, оставляя позади первое пламя восстания.