«Весь этот ученый народ, как семинария, так и бурса, которые питали какую-то наследственную неприязнь между собою, был чрезвычайно беден на средства к прокормлению и притом необыкновенно прожорлив; так что сосчитать, сколько каждый из них уписывал за вечерею галушек, было бы совершенно невозможное дело; и потому доброхотные пожертвования зажиточных владельцев не могли быть достаточны» — «Вий» ──────── · · · ──────── Н. В. Гоголь |
В 267 году IV эпохи, месяцем Бладрайзом и первым числом, в семье мигрантов (выполняющих поденную работу) из союзной Флоревенделю Алаоты родился герой этого произведенья. Работа поденщиков в окраинном граде Чевальер, — в столичной провинции, — тяжка, и положение их в общем-то незавидное. Любящая мать, желая своему сыну всего самого хорошего, после его рождения отдала его под воспитание открывшейся в городе бурсы — духовного учебного заведения-интерната (а то правильнее говорить "детский дом") под покровительством церкви Святого Флоренда, да в якому не особо завидного положения поколения набирали уму-разуму; и воспитанием их занимались их собственные первые духовные учителя в этой жизни под эгидой ректора этого заведенья — епископа Иоанна. Не стоит, сдается чистому разуму, рассказывать о положении церкви — она обладает большим влиянием и распространением, и гроши выручает за службу, и сплошную здравую деятельность в своей справе несёт.
Чевальерская бурса, в общем-то, заведеньем-то было не столь большим, сколько подрядным — тут её воспитанникам предлагается: и жилой корпус, и к урокам допускается каждый охочий. А что есть воспитанники едят — дело не особо церковное, тому и жизнь их (воспитанников бурсы) не особо сладкая была, ведь грош для ректора это на его жизнь, а грош от церкви до бурсы это на жизнь её духовных учителей — у всех свои потребности и никто на добровольной основе долга не несёт, склоняясь в святотатство. Бурсаки грош на пищу получали с пожертвований от богатых феодалов и хакмаррских панов, находящихся под вассалитетом Флоревенделя. О а вот про панов хакмаррских отдельная история — они тут установили в учебную программу изучение хакмаррского языка и оной культуры. Ну а куда деваться-то, когда Чевальер на самой окраине стоит, и некоторые жонки хакмаррские уходят с земель прожжённых в нескончаемой сечи бравых хакмаррских воевод, да отаманов? Таким образом и бурса, несмотря на церковный статус, заведеньем выступает не особо авторитетным и приятным, яко есмь соборная школа, но с большим качеством обучения; с большим рвением преподавать; с общежитием; с обеспечением детей сиротливых умом-разумом вне зависимости от их статуса и рода. А когда грошей у бурсаков и на поесть не хватало, они пускалися по хуторам, но это уже совершенно другая история. Но есмь, как есмь.
А вернувшись к герою произведенья читатель повинен знать, что наименовал дитя уважаемый епископ — Валентином, — что есть интеграцией исконно церковного флорского имени Валенс на хакмаррский манер. Во всяком случае рос он беззаботной жизнью (ежели не считать бед и проблем связанных с финансированием воспитанников; их вечное недоедание и растущую с годами жадность), и посему не можно не сказать об присутствии достаточного воспитания в стенах этого не причудливого заведенья.
Чевальерская бурса, в общем-то, заведеньем-то было не столь большим, сколько подрядным — тут её воспитанникам предлагается: и жилой корпус, и к урокам допускается каждый охочий. А что есть воспитанники едят — дело не особо церковное, тому и жизнь их (воспитанников бурсы) не особо сладкая была, ведь грош для ректора это на его жизнь, а грош от церкви до бурсы это на жизнь её духовных учителей — у всех свои потребности и никто на добровольной основе долга не несёт, склоняясь в святотатство. Бурсаки грош на пищу получали с пожертвований от богатых феодалов и хакмаррских панов, находящихся под вассалитетом Флоревенделя. О а вот про панов хакмаррских отдельная история — они тут установили в учебную программу изучение хакмаррского языка и оной культуры. Ну а куда деваться-то, когда Чевальер на самой окраине стоит, и некоторые жонки хакмаррские уходят с земель прожжённых в нескончаемой сечи бравых хакмаррских воевод, да отаманов? Таким образом и бурса, несмотря на церковный статус, заведеньем выступает не особо авторитетным и приятным, яко есмь соборная школа, но с большим качеством обучения; с большим рвением преподавать; с общежитием; с обеспечением детей сиротливых умом-разумом вне зависимости от их статуса и рода. А когда грошей у бурсаков и на поесть не хватало, они пускалися по хуторам, но это уже совершенно другая история. Но есмь, как есмь.
А вернувшись к герою произведенья читатель повинен знать, что наименовал дитя уважаемый епископ — Валентином, — что есть интеграцией исконно церковного флорского имени Валенс на хакмаррский манер. Во всяком случае рос он беззаботной жизнью (ежели не считать бед и проблем связанных с финансированием воспитанников; их вечное недоедание и растущую с годами жадность), и посему не можно не сказать об присутствии достаточного воспитания в стенах этого не причудливого заведенья.
Валентин с самого рождения пребывал в яслях и распивал пастеризованное молоко из рук ответственных аколитов. В своём трёхлетнем возрасте, как он научился ходить и соображать, началось его духовное развитие всё там же. В пятилетнем возрасте трудом пастора Д'арьяна он, и ещё несколько его однотелок-сирот, обучались чтению на флорском языке и поднабирались разговорного хакмаррского (в бурсе они на ней и молвили, як между собой, так и между учителями, хотя ректор хакмаррский не особо понимал, и подбирать язык для коммуникации зависела от ситуации). С однолетками он активно коммуницировал и проявлял социальность, хоть и то́кмо-пришедшими считался аки белая ворона и размовляющим диковинным котом. Тот на каникулах полюблял с ребятами бродить до ближайшего хутора на севере, да гроши милостынью просить, и пищу от сердобольных хуторян брать; особенно сладкую, ведь сладости тот любил.
С семи лет обучался прикладным математическим наукам, и пусть не так как у университетских преподавателей, но должное отдать трудам теологов следует. И что насчёт богословской науки — то её он себе вразумил, и набирался знаний; яко и литературу, и филологию (культуру), и прочую науку философскую, что была открыта для понимания и изучения каждому бурсаку. И в том возрасте он стал служить за грош в церкви неподалёку — и рифмам научился, и ритму, и пел он добротно, несмотря на своеобразное строение черепа звереси; и таким образом он грош для бурсы выручал, и было что поесть. Но и не так всё счастливо было, аже ещё в возрасте малом он начал чуть тихие гласы, и поверил он с малого возраста в нечистые силы; и это вывело из него набожного человека — и Бога он любил, не так важно какого, как само понимание этого термина. И, кстати, если дело к тому идёт, то его литературным способностям можно было выразить справедливый реверанс: старался писать он, однако, не столько грамотно, сколько выразительно, и получалось чаще всего ничего так. Свой первый катрен он написал на хакмаррском языке в десять лет, и писал он любви к Богу (как высшему образу; не упоминая Флоренда очно).
С семи лет обучался прикладным математическим наукам, и пусть не так как у университетских преподавателей, но должное отдать трудам теологов следует. И что насчёт богословской науки — то её он себе вразумил, и набирался знаний; яко и литературу, и филологию (культуру), и прочую науку философскую, что была открыта для понимания и изучения каждому бурсаку. И в том возрасте он стал служить за грош в церкви неподалёку — и рифмам научился, и ритму, и пел он добротно, несмотря на своеобразное строение черепа звереси; и таким образом он грош для бурсы выручал, и было что поесть. Но и не так всё счастливо было, аже ещё в возрасте малом он начал чуть тихие гласы, и поверил он с малого возраста в нечистые силы; и это вывело из него набожного человека — и Бога он любил, не так важно какого, как само понимание этого термина. И, кстати, если дело к тому идёт, то его литературным способностям можно было выразить справедливый реверанс: старался писать он, однако, не столько грамотно, сколько выразительно, и получалось чаще всего ничего так. Свой первый катрен он написал на хакмаррском языке в десять лет, и писал он любви к Богу (как высшему образу; не упоминая Флоренда очно).
И о культурах он знал (и понимал) достаточно; и знал он более, чем "цветы все гибнут на морозе, воды всё требуя напиться". Но в саду бурсы он не задерживался, предпочитая более гуманитарную умственную деятельность, и заменяющую её более резвящуюся физическую. Ректора он уважал ещё с ранних годиков, но в тринадцать разуважал, аже так модно было, но поняв ,,искушение сил нечистых" быстро исправился, вернувшись в прежнее состояние ума. А что надобно говорить о его философской натуре? Она то и держала его совесть чистую, яко и теология. Но разуму придавать то следует, что каждый человек это существо социальное, во многом зависящее от социальной деятельности; во многом зависящее от коммуникации, понятий дружбы, любви и т.д. Валентин много пакостил, поддаваясь искушению своих духовных братьев, несмотря на их некоторую вороватую сущность, от которой он от них и набирался. Наука ему, правда-то, бесперспективной и светской душевной тварине, сдавалась за одного из верных друзей; так впрочем-то со всеми бурсаками, аже несмотря на братство и единство, напряг между ними (крестьянскими угодниками и теми, кто был взращён в святых помещениях с малых лет) были без балды серьёзными — хоть воду между ними так и разливай. Были у него много друзей — но разве то друзья? Друзьями он по праву мог называть тех, с кем он молочко в ясельных люльках посасывал, да здоровья набирался, прежде чем в мир ступить.
А выпустился из бурсы он в шестнадцать год. Его положение было незавидным — таким же, в принципе-то, как и у других выпускников бурсы: он не нашёл своих родичей, да не имел никаких перспектив в жизни на родине — в первую очередь для него не было никакой работы, ведь ни соответствующего образования, ни рода (чтобы быть кузнецом, к примеру, профессия которых передавалась по наследству) он никак не имел; праця священнослужителя, как и подёнщика его тоже не особо устраивала. И выбирая между заграничным Хакмарри (о внутренних положениях которого он не знал) и Эйрини, — в последнем из которых он бы столкнулся с иномигрантами (он сделал ошибочное мнение, что национальная жизнь там испорчена наплывом различных этносов и разговаривают там на незнакомых ему языках), — он выбрал перебраться в Хакмарри, которую активно колонизировали и где его знания хакмаррского наряду с флорской грамотой были бы бесценными.
1. Имена, прозвища и прочее: Валентин Чевальер; несёт фамилию города, в бурсе которого был воспитанником.
2. OOC Ник: 'Salamandrine'.
3. Раса персонажа: Звересь котовидный.
4. Возраст: 16 лет.
5. Внешний вид: Низенький, худощавый юноша, с прядями смоляных волос, часто падающими на маленькие прищуренные серые очи.
6. Характер: Добрый, щедрый и отзывчивый; довольно скромный, но в меру молчаливый, а туда же и беспроблемный — как личность он не особо отвечает на оскорбления, ссылаясь к дружелюбию, и старается заводить крепкие знакомства.
7. Таланты, сильные стороны:
• Хорошая память: знает много стихов, народных песен и даже перевод дартадского "Чёрного марша" на флорский;
• Неплох в литературе, разбирается в рифмовке и разит красноречием, а из того выразительно читает и хорошо поёт;
• Знает хакмаррский и флорский, а также их грамоту; посвящён в теологию и знаком с философией.
8. Слабости, проблемы, уязвимости:
• Боится гроз, ведь в меру геомагнитной активности они ухудшают его самочувствие и сильно нагнетают;
• Боится всякой нечисти, мысли о которой появились из-за слуховых галлюцинаций;
• И, следуя по предыдущему пункту, неврология;
• Не знает амани.
9. Привычки: Вредных привычек нет. Очень любит сладкое — выпечку, здобу и чай.
10. Мечты, желания, цели: Хорошо зажить, без проблем и зависимостей (во всех значениях этого слова, но в первую очередь финансовых и психологических).
2. OOC Ник: 'Salamandrine'.
3. Раса персонажа: Звересь котовидный.
4. Возраст: 16 лет.
5. Внешний вид: Низенький, худощавый юноша, с прядями смоляных волос, часто падающими на маленькие прищуренные серые очи.
6. Характер: Добрый, щедрый и отзывчивый; довольно скромный, но в меру молчаливый, а туда же и беспроблемный — как личность он не особо отвечает на оскорбления, ссылаясь к дружелюбию, и старается заводить крепкие знакомства.
7. Таланты, сильные стороны:
• Хорошая память: знает много стихов, народных песен и даже перевод дартадского "Чёрного марша" на флорский;
• Неплох в литературе, разбирается в рифмовке и разит красноречием, а из того выразительно читает и хорошо поёт;
• Знает хакмаррский и флорский, а также их грамоту; посвящён в теологию и знаком с философией.
8. Слабости, проблемы, уязвимости:
• Боится гроз, ведь в меру геомагнитной активности они ухудшают его самочувствие и сильно нагнетают;
• Боится всякой нечисти, мысли о которой появились из-за слуховых галлюцинаций;
• И, следуя по предыдущему пункту, неврология;
• Не знает амани.
9. Привычки: Вредных привычек нет. Очень любит сладкое — выпечку, здобу и чай.
10. Мечты, желания, цели: Хорошо зажить, без проблем и зависимостей (во всех значениях этого слова, но в первую очередь финансовых и психологических).
Последнее редактирование:
