ООС часть
1. Имена, прозвища и прочее: Фелиция Эссар. Для друзей и близких: Фель.
2. OOC Ник: HeartOfWolf
3. Раса персонажа: Гару
4. Возраст: 16 лет
5. Внешний вид: Стройная, даже поджарая, но не лишенная крепости юная дева 166 сантиметров роста с изящными конечностями, аристократически правильными чертами лица. По канонам рода она имеет прямые длинные белые волосы и ярко-голубые глаза.
6. Характер: Слегка эгоистичная юная дева, не привыкшая слишком сильно переживать о незнакомцах, которые с ней никак не связаны. Склонна к чистоплотности, капризности и агрессии. Она вполне эрудирована, и может поддержать довольно многие беседы, но ее неумение общаться играет с ней злую шутку. Тем не менее, она довольно мечтательная девица с хорошей фантазией, и добра в ней тоже сколько-то есть. Вследствие воспитания, чтит предков и родных. Ей также присуща и любознательность.
7. Таланты, сильные стороны:
Обучена этикету, счету, грамоте, игре на флейте и фортепиано, танцам, вышивке, разборчивости в искусстве.
Довольно хорошо запоминает местность и воспроизводит ее в своей голове за счет частого чтения и прогулок по густому одинаковому родовому лесу.
Неплохо развитый интеллект из-за трех языков и жесткого домашнего обучения.
8. Слабости, проблемы, уязвимости:
Люди для нее – не самый приятный опыт: из-за рвущейся наружу волчьей крови, выражающейся в ярости, та своей моментной упрямо подавляемой вспыльчивостью и импульсивностью отталкивает их, отчего злится еще сильнее.
Не знает цену деньгам, ибо жила в вечной роскоши и достатке.
Проблемы с агрессией и самоконтролем.
Из-за своей капризной натуры может здорово потрепать нервы своим близким, даже если того не хочет.
Нерешительность в принятии решений, которые ей неудобны.
9. Привычки: Присваивать особо запомнившимся ей людей какой-то цветок или растение в соответствие впечатления о них и выражения этого на языке цветов.
10. Мечты, желания, цели:
Добраться до брата и отца - Выполнено.
Выжить в неизвестном месте - Выполняется.
11. Языки: Остфарский (устный и письменный), филомский (устный и письменный), амани (устный и письменный), Высшая Речь (устная и письменная (глифы))
12. Племя: Серебряные Клыки
13. Порода: Хомид
14. Архетип: Теург
15. Дух-покровитель: Изначальный
16. Дары: Шаг за Грань, Взгляд за Грань.
Биография
Пролог. О рождении
Родовое гнездо Эссаров всегда было окутано молвой и слухами. Не было никого ни в Остфаре, ни в Филоме, кто бы о них не
Кто-то несет ее в большей степени, перенимая почетные традиции, обязанности и знания племени Серебряных Клыков, кто-то же в меньшей, становясь эдаким разнорабочим в руках волков и инструментом для сохранения чистокровия. Каждый несет то или иное бремя, в том числе тяжесть невозможности свободной любви, ибо нельзя допустить, чтобы хоть какая-то грязь коснулась той совершенности, что в них сокрыта. Каждый из них так или иначе имеет тесную связь с природой и друг с другом, знает свою задачу, роль в жизни дома или септа, и способы ее исполнения. Если же то не так, то хомиду или кинфолку довольно быстро и доходчиво объяснят, что и как тот сделал не так.
Леса близ родового замка не были простыми владениями, они были местом обучения клиатов, нетронутым образцом непорочности природы, никогда не изменяющейся пагубной рукой тех, кто не ведает, или, тем хуже, не следует законам литании. В его глубинах находится священный каэрн, ритуальное место, где каждый хомид, ощутивший на новоприобретенной шкуре первое обращение, готовится, а затем проходит Обряд Перехода.
Каждый из родичей Эссаров, несомненно, видная личность, однако в этой истории нужно сделать акцент лишь на одном из них. Филодокс Дэван Эссар, могучий ликантроп, грозный волк, разбираясь с делами на ныне изувеченном Хакмарри, в какой-то момент своей жизни в очередной раз получил информацию о том, что было созвано Вече дома Сверкающего Ока. Но быстро из Хакмарри в Филом не было возможности переместиться традиционными методами, и поэтому было принято решение открыть Лунный мост между каэрнами, которое помогло родичу не только попасть на собрание, но еще и навестить семью. Он уединился с женой, провел время с фамилией, пропустив мимо внимания своего сына, ибо о том глобально и не знал, а после ушел по делам тем же способом, который позволил ему вернуться домой.
Однако скоро выяснилось, а вернее и подтвердилось, что и одной встречи мужчины и женщины вполне себе достаточно для зарождения новой жизни. Спустя полтора месяца ожидания и месяц постоянного плохого самочувствия оказалось, что все это время Амелия Эссар носила под сердцем дитя, что и становилось причиной ее дурного здоровья. Этому внимание уделил и первенец женщины, Леохарт, однако новости о ребенке не был особо рад. Строго говоря, ему было все равно.
Глава 1. О детстве.
Родившуюся в дождливую темную ночь растущей серповидной луны девочку матушка назвала Фелицией. Как и всем в роду, ей были присущи белоснежные волосы и голубые глаза. С помощью особого дара, что Гару зовется Чутьем истинной формы, в ней определили избранную Матерью Гайей. Под луной ее покровительства шаманы стали проводить обряд своеобразного крещения.
Они развели ритуальный костер, кинжалами разрезали свою плоть, смешали собственную кровь со свежим, заготовленным тут же пеплом. Эту смесь осторожно и почти благоговейно, чтобы никак не навредить юной избраннице Матери, нанесли на беспокойно машущие пухлые ручки, жаждущие все слышать уши, любопытный нос, веки и маленький язычок. Убедившись, что дух, именующийся Незримым Родичем, соблаговолил явиться, девочку вынесли на лунный свет. Собравшиеся запечатлеть таинство приветственно завыли во всю глотку, чтя своим вниманием и присутствием молодую кровь. Затем, Мастер Обряда воззвал к меньшему племенному духу, и Незримый Родич оставил на ее лбу поцелуй, нанеся невидимую для глаза пиктограмму племени, привязываясь к Фелиции для ее сохранности.
Истинное благородство Эссаров было в ней отражено в абсолютно полной мере. Она росла активной до неугомонности и любознательной на беду родным. С рождения она разговаривала и учила остфарский язык, письменный и устный. В пять лет ее начали полноценно учить тому, что должна знать каждая представительница благородного остфарского дома. Этикет, культура общения, счет, грамота, игра на музыкальных инструментах, которыми, в случае Фелиции, были флейта и фортепиано, танцы, вышивка, искусство. Любимая матушка внимательно следила за тем, чтобы девочка получала и усваивала нужное количество информации, а бдительные родственники глядели за тем, чтобы ничего лишнего в обучении необращенной не возникало. После же, в семь лет, ее принялись обучать еще и филомскому языку.
В девять лет она уже была, можно сказать, юной леди. Умела поддержать многие темы, прекрасно знала правила этикета, однако следовала им не всегда. Куда интереснее была для нее беготня по витиеватому замку, по роскошным садам, по величественному лесу, в глубину которого ей заходить строго-настрого запрещалось, да и желания как такового не было: потерять ориентиры среди бесчисленных деревьев было проще простого, особенно для изнеженной аристократки, да и звуки откуда-то из глубины пугали. Но никто не говорил, что опушка оказалась для нее неизведанным местом.
Каждый Эссар должен уметь не только держать слово, но и клинок в руке. Поэтому ее дядюшка, Уильям Эссар, добродушно помогал ей с освоением воинского дела. Он терпеливо учил ее правильной постановке, гонял по физической подготовке, ударам меча. В общем, делал так, чтобы она была не маленькой слабенькой девочкой, а просто маленькой девочкой.
Излюбленной отдушиной Фелиции была огромная родовая библиотека. Только за хорошей, написанной с душой и знанием дела, книгой ее душа успокаивалась, а жажда приключений притуплялась многочисленными образами, всплывающими в юной головушке. Благодаря тому, что та, как только начала читать, стала пропадать в этих залах, у нее хорошо развились воображение и способность представлять окружение, также та стала довольно эрудирована, однако тренировать эти навыки речи было особо не с кем, хоть и на примете люди, помимо матери, были.
У Фелиции был брат, Леохарт. Она всеми силами пыталась добиться его внимания, поговорить с ним. В конце концов, он был одним из самых родных ей людей, родная кровь и плоть. Старший, единственный и дорогой. Но разговор с ним у нее не клеился. У Леохарта всегда было какое-то занятие, и до младшей сестры, в общем-то, ему не было дела. А дядя Уильям довольно много времени проводил с юношей. И в итоге, единственным стоящим собеседником для девочки была мама. По крайней мере, она надеялась, что скоро это изменится.
Глава 2. О юности.
Еще год, ей десять. Постоянное обучение взрастило в ней дисциплину, а ее фехтование, пусть и не было звездным, было достойно того, чтобы Уильям хмуро кивнул и сказал: “Ну, удовлетворительно!” И тогда матушка приняла решение вывести девочку в близлежащие деревни, скажем так, погулять. Фелиция была вне себя от счастья, но потом ее пыл поутих. В книге было описано, как простолюдины реагируют на дворян. Если они выйдут во всей красе, с белыми волосами и в дорогих одеждах, то их будут все шарахаться. Выслушав племянницу, Уильям расплылся в добродушной улыбке, потрепал ее по волосам и приказал подготовить простую одежду и плащи. Так они скроют белые волосы, а голубые глаза и бледная кожа, хоть и нечастое сочетание среди простолюдин, но именно Эссаров в них не выдадут.
И вот, Уильям и Фелиция в сопровождении нескольких стражников, под прикрытием прошли в довольно большое филомское поселение близ родового замка. Не в бедную маленькую деревушку же вести юную деву Эссар. Дядя преследовал
Уильям остался в стороне, давая Фелиции возможность попробовать пообщаться с особями человека. Девочка, оглядевшись, заприметила группу деревенских детишек. Она поправила платьице, плащик, спросила у дядюшки, как хорошо она выглядит, набралась смелости и подошла к компании. Помахала ручкой, уже коснулась пальцами юбки для реверанса, но вспомнила, что она под прикрытием. Мальчики сначала не поняли, что это вообще за фрукт такой к ним пожаловал, а потом попробовали включить ее в свои игры. Догонялки девочке давались крайне легко, и водой, а затем и участником, ее больше не брали, ибо всюду и везде она выходила победителем. Прятки же наоборот ей не давались из-за непривычки прятаться, но гордо стоять прямо. Раздражение из-за тех или иных реакций детей копилась и копилась прежде, чем вырваться. Она топнула ногой и накричала на мальчишек. Их родители вышли на улицу, чтобы проучить Фелицию, но дядя ее уберег. В особняк они вернулись в гробовом молчании, сопровождаемом тихими вздохами дяди Уильяма.
Но она не бросила попытки наладить общение со сверстниками, со взрослыми. Раз за разом она умоляла своего дядю уделить ей время и съездить с ней в очередное поселение. Снова и снова она одевалась в неудобные одежды простолюдин, прятала свои белые как снег волосы, проверяла, как выглядит, красива ли, опрятна ли, шла навстречу новым людям с улыбкой и нежностью. И вновь и вновь Фелицию доводили до крика, до клокочущей ярости. Люди ее сторонились, боялись, чувствовали угрозу в ее неловких движениях и махах руками, инстинктивно ощущали опасность от окружающих ее ликантропов. И, в конце концов, она бросила эту затею, решив не пытаться боле понравиться строптивым и странным людям. Затем отчаялся уже и сам добрый Уильям Эссар, хоть и не раз пытался воскресить интерес леди к людям.
Вместо человеческого общества дочь Дэвана предпочла лесное, а именно — цветочное. Девочка увлеклась книгами о флористике и языке цветов, составлении букетов и плетении венков. В двенадцать лет ей доверили самой гулять на опушке родового леса, и она этим беззастенчиво пользовалась. Она брала книги из замковой библиотеки и, вечно поправляя и выуживая из непослушных опавших веток подол изящного платья, по страницам фолиантов определяла тот или иной цветок, выясняла его сокровенное значение на особом языке, плела венки. Короны из колокольчика и маргариток она приносила матушке, Амелии, те значили благодарность и пожелание терпения. Леохарт также не оставался без венков, но в него уже были вплетены бальзамин, фенхель и гибискус, которые означали нетерпение Фелиции в ожидании контакта, неприступность брата и его изящную красоту. Дядюшке Уильяму же она приносила венки из цветов лимона и розмарина, которыми она говорила о свободе, благоразумии и воспоминаниях, которые хранил мужчина. К пятнадцати годам та уже прекрасно знала все о том, какие сокровенные смыслы таили цветы, и как они чудесны по сравнению со столь раздражающими людьми.
Глава 3. Об обращении
Девице стукнуло шестнадцать. Для нее, юной леди, привыкшей к этикету и порядочности, это означало лишь взросление. Но вот для окружающих это стало сигналом. Сигналом к тому, что она входит в возраст Первого Обращения, ибо Незримый Родич все еще ее не покинул, хотя мог, учитывая его печально известные невнимательность и слабоволие. Ее день рождения не был шумным, но очень уютным, в цветах и с семьей. Даже старший брат, Леохарт, там был, пару раз потрепал по головушке, покатал на спине и по-своему сердечно поздравил. Дядя Уильям же был не так весел, он вынашивал план помощи своей ненаглядной племяннице в обращении. Но до тех пор, пока он убедит одного своего знакомого, он собирался быть добрым-добрым дядюшкой, который рассказывает истории, травит байки и внимательно слушает любую ахинею, что несла юная леди, будь то новый сон, очередной цветок или понравившееся платье.
Но долго ждать было нельзя, Незримый Родич мог покинуть девицу в любой момент. Поэтому в сумеречное время суток Фелицию дал стук в дверь покоев, а на пороге стоял Уильям Эссар с корзинкой для пикника. Он предложил ей свою руку и позвал на прогулку по ночному лесу, чтобы поглядеть на светлячков. Леди не могла не согласиться, схватила предплечье улыбающегося мужчины, и вместе они пошли в чащу.
Они дошли до берега реки, Фелиция насобирала цветов, чтобы сделать для дяди венок. Светлячки только-только начали выглядывать из кустов, рыбы сновали то тут, то там, видимые под прозрачной водой. Идиллия была призвана расслабить девицу, чтобы стресс ощущался еще сильнее, а страх пробудил тело. Уильям долго думал, какими словами перед девицей будет извиняться за этот фарс, однако приоритетом сейчас это не было.
Послышался оглушительный волчий вой, заставивший девочку выронить все цветы и недоделанный венок, что та держала в руках. Она бросилась в объятья дяди Уильяма, ища в них защиту, подняла на него глаза, полные страха. В лице мужчины же было сострадание и снисхождение. Леди не успела осознать эмоции родственника, ей не дал шорох в кустах. Не успела та и пикнуть, как оказалась в огромной лапе белого Гару в форме кринос, который зарычал ей прямо в лицо. Фелиция заверещала, но обращения не было. Тогда волк избрал иную стратегию. Он мягко откинул юную деву к деревьям и сделал вид, что
Беловолосой стало страшно. Сейчас стало по-истинному страшно. Если дядя Уильям умрет, если его убьет эта тварь, что же будет с самой Фелицией? И мама с братом будут крайне горевать по нему. Не только по нему, ведь с дяди странный волк может перекинуться и на беззащитную девицу. Дыхание стало трудным. Нет, не так, дышать и вовсе было невозможно. В груди лесным пожаром вспыхнула ярость, что нарастала, поглощала рациональные мысли и страх. И, наконец, тело свело дикой судорогой, начиная изменяться. Мышцы нарастали, кости становились длиннее, больше, крепче, голова становилась мордой, рот – пастью, руки и ноги - лапами. Одежда лоскутами упала на траву. С диким рыком Фелиция бросилась на сородича, целясь в шею, живот, все, чтобы убить, чтобы обезопасить. Но, ожидаемо, у нее получалось весьма слабо, противник был попросту куда опытнее и сильнее, чем она. Уильям тоже обратился в кринос, и вместе они с легкостью подавили Фелицию.
Они вымотали ее до полуобморочного состояния. Она вернулась в хомид, как и двое мужчин, что помогали ей обратиться. Дядюшка достал из корзинки белую сорочку и надел ее на племянницу, чтобы не посрамить ее дамскую честь. Он поднял ее на руки и отнес в ее комнату, укрыл одеялом и остался подле, чтобы дождаться пробуждения и качественно все разъяснить.
Долго ждать не пришлось. Спустя пару часов белые ресницы Фелиции стали трепетать, а глаза открылись. И девица сразу одурела от того, насколько больше та стала ощущать. Слух стал ловить больше шорохов, больше движений, даже стук лапок бабочки по оконной раме. Нюх же различал все настолько четко, что становилось страшно. Леди принюхалась, оказалась в шоке, приняла сидячее положение, перевела глаза на улыбающегося до ушей дядю. Он и поведал ей о том, кто она, и сколь священная обязанность ложится на ее хрупкие плечи.
Глава 4. О стае.
Девица воссоединилась с другими родственниками-гару, что ее приветствовали и по-родительски наставляли то тут, то там. Фелицию стали готовить к Обряду Перехода. Она постепенно осваивала Высшую Речь, училась ее понимать и воспроизводить хоть на каком-либо приемлемом уровне. Ее учили спокойствию и сдержанности, ибо вспыхнувшая волчья кровь стирала почти в ноль разум и манеры, требуя выхода и силы. Ошеломляющее новое состояние тела и органов чувств жаждали исследования пределов, свободы. Старшие сородичи всячески пресекали буйство юной крови, тому помогало и врожденная усидчивость девицы. Ее учили истории Гару, священному пути Троицы, нетерпеливым к нарушениям законы Литании.
Она узнала, кто она. Теург, мастер разговора с духами. Ей объяснили о том, что из себя представляет мир духов, сколь он чудесен и опасен одновременно, и наказали ей тренировать выдержку, чтобы не убояться и не опозориться перед существами, которых она будет встречать. В ее задачи после Обряда Перехода войдет связь двух миров. Этот самый обряд также должен включать что-то духовное, поэтому один из старших теургов, Джейс, вызвался ее обучить необходимым дарам для дальнейшей жизни и одного из важнейших испытаний. Сначала он научил ее Дару, что зовется Взглядом за Грань, открыв ей новую часть мироздания, а следом, через пару недель практики, решил научить и Шагу за Грань. Он наказал ей вглядываться в свое отражение, абстрагироваться от мирской суеты и позволить себе “провалиться”, когда такое желание появится, с чем Фелиция и справилась. Не обходилось и без физической муштры, отработки обращений, но она все еще не могла их контролировать в полной мере. Одна только полевая мышь, случайно выскочившая из кустов, или сова, издавшая свое пение, и тело изменялось в волчью форму. Первым выражением, которое она в полной мере освоила на Высшей Речи, было “прошу прощения”.
Через месяц после обращения настала пора Обряда Перехода. У Серебряных Клыков это происходит в мире духов, в воспоминании предков. Фелиции рассказали, что воительница-фостерн, в которую та будет отправлена, пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти щенков, не прошедших первое обращение, от лап искаженного и изуродованного Змеем сородича. Либо юная Эссар повторяет этот подвиг, либо будет считаться второсортным изгоем, чему дева рада не была. Она была полна решимости это сделать, ведь это всего лишь проекции. Недооценить испытание было первой ее крайне серьезной ошибкой.
Оказавшись в воспоминаниях предков, Фелиция онемела, не имея возможности двинуться с места. Органы чувств были ошеломлены, все происходило во время реального боя, самого настоящего. Металлический запах крови бил в нос, гневные рыки сородичей потрясал уши, а глаза видели сотни ран, алую траву, бесконечные битвы. А среди всего этого она заметила забившихся в угол трех ребятишек. Им на вид было не больше десяти, совсем юные два мальчика-близнеца и девочка. Старшая сестра пыталась укрыть младших братьев, но трясущееся тельце и слезы страха выдавали, насколько попытки были слабы. Послышался шорох. Черная шкура показалась из кустов с кровожадным намерением подорвать стаю, убить молодняк.
Страх в глазах детей парализовал рациональность, а мысли начали кружиться вокруг одной единственной мысли. Они не виноваты. Дети не виноваты в том, что происходит сейчас, они не должны нести за сие ответственность. Они напоминали ее саму, когда Гару в криносе напал на нее и дядю, пусть тот случай и был подставным. Она знала этот страх, знала это оцепенение, знала, как ощущается близкая смерть. Тело двинулось само, гнев и ярость поглотили Фелицию, защитная жажда залила мозг. Она вступила в схватку с тем черным ликантропом и, ожидаемо, тот был сильнее нее. Когти драли, зубы рвали, они сплелись в первобытном танце кровожадности, где Фелиция оказалась в дурном положении и потерпела поражение. Она чувствовала, как кровь покидает ее тело. Из последних сил та подняла глаза на то место, где раньше сидели дети. Их там боле не было, а их запах уводил куда-то вглубь леса, сопровождаемый каким-то смутно родным ароматом. Кажется, братья и сестра оказались в безопасности. Юной Эссар это показалось славным.
Теурги завершили ритуал, вырвали Фелицию из воспоминаний. Она прошла испытание, доказав, что достойна быть в рядах племени Серебряных Клыков. Та была этому рада, но не потому, что ее приняли в стаю, а потому, что та не стала изгоем.
Адаптироваться юной хомиду было весьма трудно. Нет, она знала и следовала законам Литании, наизусть цитировала летописи, однако было весьма тяжело юной деве не заглядываться на молодых сородичей, которые относились к ней с братской добротой. Ей было трудно осознать собственную дикость, ее пугали порывы и мысли впиться клыками в чью-то глотку, если тот ее злил. Ей было тяжело принять, что ей придется жить по законам леса, и принять как норму дуэли, целью которых было определение того, кто достоин заявить права на того или иного кинфолка. Ей было непонятно, почему постройки ликантропов не считаются происком Паучихи, а деревушки людей считаются, и почему первое не вредит лесу, а второе – вполне. Что-то она решила принять, как факт, а что-то осознала. Она выбрала одного конкретного галлиарда, к которому приходила со всеми вопросами, и их было так много, что тот аж начал ее шарахаться.
Не обошлось и без второго обряда, Обряда Талисмана. В полночь она выбрала удобную и любимую одежду, зеленое платье с кожаными жилеткой, перчатками, сапогами и сиреневой шалью, села у берега озера и под вниманием старшего теурга стала медитировать, наслаждаясь природой, ее дикостью, слушая шорохи, но не обращая на них никакого внимания. На рассвете, как ночь закончилась, та открыла глаза, вздохнула и обратилась в кринос. В отражении осталась она в человеческой форме, с той самой одеждой, в которой та сидела всю ночь. Обряд удался.
Глава 5. Об объезде.
Леохарт уехал в Заокеанье, оставив Фелицию. И не то, чтобы она грустила по нему как-то сильно или что-то в этом роде, ибо по-настоящему близки старший брат и младшая сестра никогда не были, но все равно оставался осадок. Она и так не была, в основном, даже знакома с другими членами фамилии, и лишь ближайшая семья была ей помощью в принятии холодных стен родового замка полноценным домом, а теперь с и без того скудных трех количество родных сократилось до двух.
Фелиция все еще помнила, как брат ходил по замку, как она ловила его короткий и строгий, но не без нежности, взгляд. И венки с букетами она традиционно делала по три, лишь под конец работы вспоминая, что третий дарить-то и некому. Эта тоска была абсолютно детской, нерациональной, никому не нужной, но она терзала все естество. И не было от этого уныния спасения ни в любимых книгах, ни в благоухающих цветах, ни в ласковых руках матери и ободряющих словах дяди. Ее тренировки в качестве воина Матери Гайи продолжались. Та освоилась со своими формами, с Высшей Речью, с тем, что и как нужно делать. Она искренне старалась делать все с таким же рвением, но все было каким-то не таким. Сентиментальная тоска по братскому одобрению была сильной.
Но глотком свежего воздуха стал потрепанный конверт, подписанный на имя Фелиции Эссар от Леохарта Эссар. Она минут пятнадцать не могла сдержать дрожи радости в руках. Девица сама не понимала своей реакции, но, видимо, та была куда сильнее привязана к брату, чем предполагали все вокруг, в том числе и она сама. В конце концов та решилась открыть конверт и узреть содержимое.
Дорогая Фелиция,
Я очень надеюсь, что ты в добром здравии, как и матушка, как и дядюшка Уильям, как и вся родня, и за время моего отъезда ничего не произошло. В Заокеанье довольно сумбурно, и мне было слегка сложно там освоиться, однако большого труда мне это не составило. Я встретил отца, Дэвана Эссар, и он мне со всем помог.
Пишу я тебе потому, что хочу позвать тебя за собой, на Предел. Ты нужна мне для выполнения поручений, которые я не могу сделать сам по той или иной причине. Скажи матушке или дядюшке, пусть они отправят тебя. И обязательно выучи амани, если не сделала этого до сих пор.
Надеюсь на твой ответ в виде приезда.
Твой брат,
Леохарт Эссар
Я очень надеюсь, что ты в добром здравии, как и матушка, как и дядюшка Уильям, как и вся родня, и за время моего отъезда ничего не произошло. В Заокеанье довольно сумбурно, и мне было слегка сложно там освоиться, однако большого труда мне это не составило. Я встретил отца, Дэвана Эссар, и он мне со всем помог.
Пишу я тебе потому, что хочу позвать тебя за собой, на Предел. Ты нужна мне для выполнения поручений, которые я не могу сделать сам по той или иной причине. Скажи матушке или дядюшке, пусть они отправят тебя. И обязательно выучи амани, если не сделала этого до сих пор.
Надеюсь на твой ответ в виде приезда.
Твой брат,
Леохарт Эссар
Несмотря на то, что Фелиция стала Гару, а ее дорогая матушка так и осталась кинфолком, их отношения сильно не изменились. Разве что женщина стала чаще вздыхать из-за испортившегося характера девицы, а сама юная защитница Гайи относилась к ней с защитой и большим вниманием, но не с точки зрения маленького ребенка к матери, а старшего дитя, который хочет отплатить родителю за заботу.
Через пару недель сборов и проводов дева оказалась на специально подготовленном укрепленном остфарском корабле. Простившись с матерью, они отплыли на далекий предел. В процессе плавания от сердобольного пожилого моряка она выучила письменный и устный амани, как и было сказано ее братом. И вот, спустя долгие недели нервотрепки, плавания и различных неприятностей, что раз за разом происходили, наконец Фелиция высадилась на берег Предела, где и начнется новая глава ее истории.
Последнее редактирование:
