- Messages
- 391
- Reaction score
- 970
Белый сад.
Такие слова асоциируется с душевным спокойствием, - апогей чистого сознания и райского места. Эмиэль, несмотря на свой сложный характер и не менее сложное прошлое – был тягущ к красоте. Красивые цветы приманивали его взгляд не менее вкуснейшего вина – воистину, Эмиэля можно было назвать ценителем искусства, – готового лишь одним конструктивным и броским взглядом оценить вещь. Подсчитать детали и найти слабые стороны. Хотя картины, как считал он сам, никогда не передадут красоту окружающего мира, катающегося в катафалке пепла и золы. На это не хватит ни одной масляной краски – ни одной кисти художника, с трепетом настругивающего цвета на холст. Глаз неспособен передать то, что хочется учуять нутром. Глубоким и первобытным, источающего чувства «высокого» и «низкого».
Корни здания тянулись глубже, чем дурацкие идеи наживы или глупого, человеческого желания оставить за собой мерзкий, чернильный след с истории. История запачкана пятнами, – оттереть их не так просто, как нанести.
Раньше, – ещё давнее фундамента постройки или планировки, – на месте белого сада воздаяли деревья. Безумных размеров и сил. Молодые и старые – они являлись старожилами своего законного места. Аргуса сразу привлекли качающиеся по ветру ветви, желающие раскачать пейзажи своим старым обаянием. Красивые зелёные листья шелестели вслед за своим домом, качаясь то взад, то вперёд – в дождь же, укромно пережидая непогоду наместе, словно послушные старцы, усевшиеся на лавке. Мужчине сразу приглянулось это место; здесь было тихо. Тише, чем ручей, протекающий неподалёку, который синэргировал с этим местом настолько, что обворожённым прохожим хотелось затаить дыхание. Участить пульс в такт воде, трущийся об гальку, и, шатаясь деревьям в поддержку – наблюдать, пустив корни и думая о высшем.
Именно такое наблюдение сделал Эмиэль, неоднократно сопровождая унылые вечера за пейзажем Хакмарри. Ничего из этого, воистину, сада, не хотело убить или сбежать. Все было спокойно настолько, насколько этого желало окружение. И пусть весь мир подождёт.
Ждёт столько, сколько нужно, – в некоторые поры листья белёсали, напоминая облака, трущихся об небо – слёзы, льющиеся вдоль всей жизни, – проседины, говорящие про возраст этого мира. Исключительно белые деревья стонали в перемешку с экстазом, желая отдать свои последние, как догадался Аргус, – силы на спокойствия окружения. Без них живописные места утратят краску, обледнеют, получая схожесть с отмёршими участками кожи, отслоившейся от всей эдилии природы. Это место плачет и умирает, – по ночам прохладный ветер и тихо скачущий на восток ручеёк сменяется хриплыми стонами и плачем природы. Даже сама вода останавливается, желая пожаловаться на состояние.
Мужчине это пришло не сразу. Деревья обтеряли кору, раздевшись догола перед смертью, а некоторые из них растеряли былую энергичность. Листва опала в почву, зарыдав ещё сильнее. Голые, а местами и обвалившиеся ветки уже не имели возможности или желания развлекать смотрящих, ожидая скоропостижной их смерти. Белый сад потух.
Корни здания тянулись глубже, чем дурацкие идеи наживы или глупого, человеческого желания оставить за собой мерзкий, чернильный след с истории. История запачкана пятнами, – оттереть их не так просто, как нанести.
Раньше, – ещё давнее фундамента постройки или планировки, – на месте белого сада воздаяли деревья. Безумных размеров и сил. Молодые и старые – они являлись старожилами своего законного места. Аргуса сразу привлекли качающиеся по ветру ветви, желающие раскачать пейзажи своим старым обаянием. Красивые зелёные листья шелестели вслед за своим домом, качаясь то взад, то вперёд – в дождь же, укромно пережидая непогоду наместе, словно послушные старцы, усевшиеся на лавке. Мужчине сразу приглянулось это место; здесь было тихо. Тише, чем ручей, протекающий неподалёку, который синэргировал с этим местом настолько, что обворожённым прохожим хотелось затаить дыхание. Участить пульс в такт воде, трущийся об гальку, и, шатаясь деревьям в поддержку – наблюдать, пустив корни и думая о высшем.
Именно такое наблюдение сделал Эмиэль, неоднократно сопровождая унылые вечера за пейзажем Хакмарри. Ничего из этого, воистину, сада, не хотело убить или сбежать. Все было спокойно настолько, насколько этого желало окружение. И пусть весь мир подождёт.
Ждёт столько, сколько нужно, – в некоторые поры листья белёсали, напоминая облака, трущихся об небо – слёзы, льющиеся вдоль всей жизни, – проседины, говорящие про возраст этого мира. Исключительно белые деревья стонали в перемешку с экстазом, желая отдать свои последние, как догадался Аргус, – силы на спокойствия окружения. Без них живописные места утратят краску, обледнеют, получая схожесть с отмёршими участками кожи, отслоившейся от всей эдилии природы. Это место плачет и умирает, – по ночам прохладный ветер и тихо скачущий на восток ручеёк сменяется хриплыми стонами и плачем природы. Даже сама вода останавливается, желая пожаловаться на состояние.
Мужчине это пришло не сразу. Деревья обтеряли кору, раздевшись догола перед смертью, а некоторые из них растеряли былую энергичность. Листва опала в почву, зарыдав ещё сильнее. Голые, а местами и обвалившиеся ветки уже не имели возможности или желания развлекать смотрящих, ожидая скоропостижной их смерти. Белый сад потух.
Эмиэль Аргус Торзиефф Годфрой. Ревущие и плачущие деревья сменились на чистую поляну. Поляну, некогда заполненную белыми флагами свободы и мира, однако сейчас лишь речка даёт знать о том, что когда-то здесь, возможно, – стояла живописная картина. Владелец компании "Тиамат" отдал много времени, которое, пожалуй, ценится в мире не меньше любых денег, ради нового места. Он подумал, что "Белый Сад" проживёт ещё дольше, хоть и под новым ликом. Дань чести природе, некогда растущей здесь? Возможно, – так или иначе, желание мужчины построить что-то своё превысило любые другие. Мирская жизнь присутствовала здесь отныне столько, сколько стоят эти здания. Белый сад воистину чудесен и прекрасен. Корчма, в которой соблюдается трепетная эдилия над спокойствием. Здесь люди, как и планировалось, будут отдыхать столько, сколько захотят. Будут дышать раскалённым воздухом очага столько, сколько на то пожелает их душа. Здесь царит порядок и атмосфера. Разве не таким должны славиться трактиры?
На толь, уставшие путники желают только одного,
– хорошего отдыха, и, – по большей части, – приятного на вкус алкоголя. Это и соединил в себе "Белый сад", распрявшийся по лугу и вдоль речки Хакмарри, неусыпно ожидая новых гостей.
...Белый сад состоит из...
...На последних чертежах планировки здания был замечен дополнительный отсек под алковарню, которого не предполагали строители. В уговор не входило строительство незапланированных зданий или расширение уже проделанных помещений, однако Эмиэль, как настоящий эксперт по ведению дел, очень эффективно объяснил работникам, в каких сроках следует сдать проект. В отчёте написано, что спустя четыре дня было построено ещё два отсека под винодельню командой из бригады строителей, в состав в которой входили шесть аботников. Ни один не попросил денег.
Нынешний владелец:
Эмиэль Аргус Торзиефф-Годфрой.
Координаты:
-1750 100 -2150.
Эмиэль Аргус Торзиефф-Годфрой.
Координаты:
-1750 100 -2150.
Last edited: