ООС информация.
1. Имена, прозвища и прочее:
Грай Хольм | Пьяный кузнец | Рыжая Волчица
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Feral_FA
3. Раса персонажа: Человек.
4. Возраст: 31
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): Молодая, коренастая женщина на вид лет тридцати. Крепкое телосложение. Ростом чуть не дотягивает до 170 сантиметров. Рыжие, местами выгоревшие волосы, собраны назад. Глаза зелено-голубые. Лицо девушки украшено веснушками. От основания шеи до самого правого глаза виднеется ожег. Одета в балахон кузнеца, тёмную рубаху и кожаные сапоги с перчатки.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Будучи той ещё выпивохой, Грай очень общительная и весёлая. С детства трудолюбивая благодаря воспитанию. Очень простая по своей сути, как в общении так и в отношении к окружающим.
7. Таланты, сильные стороны: Отточенные боевые навыки, хорошие познания в кузнечном деле, средние навыки в шахтёрском ремесле, трудолюбие, простота.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Алкоголизм, простота, тяга к веселью.
9. Привычки: Курение, выпивать во время работы.
10. Мечты, желания, цели: Обеспечеть себе безбедную жизнь, довести кузнечные навыки до идеала, прославиться как кузнец.
Глава I.
Холод в этих краях был не просто гостем — он был настоящим правителем этой земли. Никто, даже самый старый житель тихой деревушки, затерявшейся в глубине лесов Скральдсона к востоку от Нётхела, не помнил, как выглядит нежная трава с ярко-зелёным оттенком и лёгким блеском росы. Эта деревня не только не значилась ни на одной карте — у неё даже не было настоящего названия. Основал её дед нынешнего старосты, который когда-то вместе с товарищами и семьёй начал строить небольшое поселение вдали от внешнего мира. Оно должно было стать защитой от любой опасности — и со временем, благодаря стойкости жителей, так и случилось. В центре деревни жила семья высокого крепкого мужчины и почти не уступавшей ему в силе женщины. Они были потомственными кузнецами. Всё — от кухонных ножей до охотничьего оружия — ковалось их руками. В семье уже подрастали четверо мальчишек, а в утробе матери давно жило ещё одно дитя, о котором пока никто не знал. Одной особенно морозной и безмолвной ночью свет горел только в окнах кузнеца. Старая знахарка, перенявшая знания от предков, командовала, как полководец, разрывая тишину своим голосом. Отец метался от колодца к дому, нагревал воду на печи и относил её знахарке и жене, которая снова давала жизнь новому человеку. Прошёл час, два, три, а затем ещё несколько часов мучительного ожидания — и вот мир услышал крик новорождённого, появившегося на свет в этой глуши и ставшего тридцатым жителем. Девочку назвали в честь покойной бабушки — Грай. Когда младенца, завёрнутого в тряпьё, передали отцу, знахарка изо всех сил старалась спасти мать — у женщины открылось кровотечение, и она корчилась от боли. В отчаянии отец, подхватив жену на руки, передал ребёнка старшему сыну, укутал супругу в тёплый армяк и помчался в сторону города. Никто не знал, сколько времени его не было, но когда он вернулся, то был уже седым, замёрзшим и одиноким стариком.
Глава II.
С рождения девочка жила в спартанских условиях. Питалась она молоком знакомой отцу женщины, которая не так давно сама родила ребёнка. После за ней присматривали братья, пока отец добывал пропитание и средства для достойной жизни семьи. Годы шли, ребёнок рос. Девочка ела всё, что ставили на стол: будь то суп из медвежатины или простой хлеб с молоком. Иногда в гости заглядывал дед, помогавший по хозяйству или остававшийся с детьми, когда отцу нужно было уехать на городскую ярмарку. С пяти лет девочка начала наблюдать за работой отца и обучением старшего брата. Выдувание, плавка, ковка — все процессы кузнечного ремесла, которым отец обучал сына. К десяти годам отец стал отправлять дочь обучаться грамоте и правильной речи к старосте, главе деревни, чей род происходил от купцов и потому владел письмом. Старик был суров в обучении. Для него было нормой дать подзатыльник за неправильно написанное слово или ошибку в чтении. Он не делал различий между мальчиком и девочкой, между ребёнком и взрослым. Его целью было научить — и научить правильно. Грай занималась почти постоянно, прерываясь только на сон и редкую помощь по хозяйству. День за днём она не выпускала из рук книги, данные стариком, и прописи, заполнявшие страницы пожелтевшего от времени и сырости дневника. Эта необычная тяга к учёбе была следствием строгого воспитания. Отец не позволял детям бездельничать, стремясь укрепить их дух. Это не означало, что он не любил своих детей — напротив, он так хотел сделать из них достойных людей, что порой не осознавал, насколько суровы его методы для их возраста. Смерть жены ещё больше омрачила жизнь и без того невесёлой семьи. Так проходили годы. Девочка росла, становясь крепче и мужественнее. Отец начал серьёзнее приобщать Грай к семейному ремеслу. С десяти лет он допустил дочь к кузнечному столу. Её первой настоящей работой стала собственная кирка. Отец, отойдя в сторону, дал девочке свободу действий, но продолжал внимательно следить за процессом. Схватив стальной слиток, она бросила его в большой отцовский тигель и, зажав в щипцах, поместила заготовку в горн. Когда металл раскалился до ярко-красного с жёлтым оттенком, она уже хотела взяться за щипцы голыми руками, но тут же получила шлепок по рукам и обиженно приняла от отца рукавицы. На этот раз, пыхтя и ворча, она перетащила слиток на стол и кое-как вывалила его из тигля. Только собралась начать ковать — как отец резко оттянул её в сторону. Без слов, но с отцовской заботой он сам начал выковывать нужную форму и заострять края, чтобы его дитя не поранилось. Закончив с формой, отец взял пробойник и пробил отверстие для рукояти. Затем, захватив заготовку щипцами, снова поместил её в горн, накалив "клювы" до ярко-жёлтого цвета, после чего резко опустил в бочку с водой. Почти готовое изделие он положил на раскалённые угли и, дождавшись соломенного оттенка, перенёс на подготовленное блюдце у ворот. Рукоять, заранее подготовленную отцом, девочка лишь подправила скобелем для лучшей посадки. Когда же она взялась за остывшую стальную часть, отец плотно вбил головку кирки в рукоять и закрепил стальным клином, завершив изделие. Девочке оставалось лишь отполировать инструмент и покрыть рукоять воском.
Глава III.
Учёба, работа, хозяйство — вот что наполняло жизнь девушки изо дня в день. Ближе к двенадцати годам отец с дедом стали брать Грай с собой на тренировки. Небольшой пригорок с видом на заснеженный лес стал площадкой для обучения боевому искусству. Дед, бывший в прошлом отцом её матери, был настоящим воином, успевшим побывать во множестве сражений и пролившим немало крови. Давно выструганный деревянный меч отец швырнул девочке под ноги и, лишь указав пальцем на старика, не проронил ни слова. Схватив меч, Грай рванула к деду — но в ответ получила хлёсткий удар ребром клинка по своему оружию и, потеряв равновесие, свалилась на землю. Поднявшись, с диким воплем она снова бросилась в атаку, но на этот раз дед сделал подсечку, и она шлёпнулась лицом в снег. Хруст раздался по всему бугру, а ледяная крошка растекалась по её раскрасневшемуся лицу. Так прошёл весь день. Все её попытки нанести хоть один удар оставались бесполезными. Лишь отголоски её испуганных вскриков при падении нарушали тишину, но она не сдавалась, отчаянно пытаясь добиться хоть маленькой победы. К тому возрасту она уже хорошо говорила и писала на скральдсонском и амани, но шишки на затылке не успевали проходить — староста бил её за каждую ошибку в письме. Кузня тоже стала её вторым домом. Она постоянно практиковалась и наблюдала за работой. Правда, физическая слабость мешала ей в создании крупных изделий, поэтому она занималась в основном ножами, наконечниками стрел и небольшими кинжалами. Некоторые из них отец даже продавал в городе за гроши, и девушка получала за это немного монет. Годы шли. Отец старел, а Грай взрослела. Дед тяжело заболел и слег, поэтому тренироваться теперь приходилось с отцом. Братья давно покинули дом в поисках своей судьбы, и остался только младший — ему скоро должно было исполниться двадцать. К пятнадцати годам Грай староста деревни скончался, оставив после себя дочь-раздолбайку, которая сразу после похорон сбежала из дома. Учёба прекратилась, но девушка собрала все книги из дома старика и занялась самообразованием. К этому времени она настолько возмужала, что со спины её можно было принять за крепкого мужчину. Отец с братом стали брать её с собой в шахту, где она таскала валуны, долбила породу и выполняла самую тяжёлую работу. Взамен они разрешали ей ходить с ними в трактир — тот самый, что стоял между городом и развилкой дорог. Там под присмотром отца она могла выпить или просто понаблюдать за людьми. Обычно ничего интересного не происходило, но однажды ночью, пока все спали, Грай сбежала с парой подруг, чтобы выпить пива и повеселиться. Одевшись в грубую, почти варварскую одежду, она тихо выскользнула из дома и направилась к трактиру.
— Три бутылки! — бросила она, едва переступив порог.
Но компания быстро разбежалась: одни девушки кинулись к богатым мужикам, другие забились в угол, обсуждая житьё-бытьё. Грай же, отвернувшись и от тех, и от других, уселась у прилавка, взяла кружку пива и, как обычно, стала наблюдать за происходящим. Через час её внимание привлекла подруга, которая отчаянно отбивалась от навязчивого волосатого работяги - туповатого и вонючего мужлана. Грай вскочила, вырвала девушку из его лап и со всей силы шваркнула ему в голову кружкой. С рёвом, достойным орка, здоровяк схватил её за горло, собираясь ударить, но получил коленом в пах, скрючился и рухнул на пол. Девчонки, визжа и смеясь, рванули к выходу, пока в трактире не началась потасовка — обычное дело для таких мест. На рассвете Грай вернулась домой, прокралась в свою комнату и, не снимая одежды, рухнула на кровать.
Глава IV.
С того самого раза прошло ещё пять лет. Ничего не наполняло это время чем-то примечательным. Старший брат покинул родной дом, отчего в нём остались только отец да дочь. Деда похоронили с год назад — сердце остановилось. Радовало лишь, что умер он во сне. Отец, совсем седой и хромой, явно доживал последний год, от силы полтора. Здоровье больше не позволяло ни кузнечной работы, ни обучения дочери. День за днем — угли, звон, пот. Ножи, топоры, серпы. Чинит, латает, ковыряется в ржавом железе. Мужики недовольно бурчат — то лезвие криво, то цена высокая. Бабки судачат, что раньше дед кузнец и делал крепче, и брал меньше. В один из дней, собрав все сбережения, отец сунул их в руки Грай и наказал искать счастья в большом мире, а не гнить в вымирающей деревушке, которая давно перестала интересовать молодёжь. Других вариантов, кроме как покорно кивнуть, у неё не было. Слово отца было законом — неоспоримым и окончательным. Одевшись потеплее, с большим мешком за спиной, стянутым лямками, она неспешно побрела к Нётхелю — ближайшему по-настоящему большому городу. Три дня и три ночи ушло на дорогу. Ночевала где придётся: в придорожных трактирах, а то и в избах добрых людей, коли находились такие, готовые приютить одинокую девку на ночь. И вот она в сердце другого мира. Высокие дома. Ухоженные улочки, запруженные людьми, что спешили по своим делам, не глядя друг на друга. Не мудрствуя, Грай по городским указателям добралась до таверны «Две головы». Дверь распахнулась — тёплый воздух ударил в лицо, понемногу отпуская холод, въевшийся в кости. Внутри было полупусто: середина рабочего дня, не время для пьянок. В тёмном углу, освещённом дрожащим пламенем свечи, кучковалась странная компания. У стойки — две женщины да мужик, молча тянувший что-то из кружки. Грай швырнула на прилавок пару монет, забрала пиво и уселась ближе ко входу — подслушать разговор той компании. Их было пятеро: две девки да трое парней. Одна — здоровая бабища, но против Грай всё равно тщедушная. Вторая — малорослая, хрупкая; будь они отрядом, такую разве что в лучницы или оруженосцы. Мужики же — крепкие, ладно скроенные, сразу видно — местные. Некоторые лица даже мельком знакомыми показались. Откинувшись на стуле, она выхватывала обрывки разговора. Собираются, мол, наёмниками подрядиться — какой-то замок оборонять. Сперва показалось смешно: эта горстка народу да против целой осады? Набравшись духу, подошла прямо к ним, заявила о своём интересе. Первым делом получила нагоняй за подслушивание. Но после пары кружек пива, купленных на её же монеты, язык у компании развязался. Оказалось, они и правда наёмники, только вот разговор-то был не о деле, а о пустых мечтаниях. Раздумывая о своём будущем (и пропуская половину их баек), Грай вдруг решила — а почему бы не пристать к ним? Сила есть, бой знает. Чем не шанс стать тем, кем всегда восхищалась не меньше, чем отцовским ремеслом? Компания усмехнулась, молча выволокла её на улицу. Условие простое: победишь Фрама — сильнейшего из нас, будешь с нами. Игра в одни ворота — здоровяк на голову выше и вдвое шире в плечах. Грай получила по первое число, но боевой дух да упорство так впечатлили Фрама, что он настоял на её принятии. Пожав всем руки, Грай с довольной рожей вернулась в таверну. Просидели до ночи, а потом — в снятую комнату. Улёгшись на пол, она закрыла глаза, предвкушая новую жизнь.
Глава V.
С того самого дня Грай и её новые знакомые всерьёз занялись наёмничеством. Поначалу это были простые и даже слегка смешные задания — вроде очистки леса от лютой твари, что водилась возле деревни. На деле это могла быть обычная стая волков или потерявшаяся собака. Или же охрана повозки с провиантом для лазарета, направлявшегося из другого города. Проще говоря, дела, за которые никогда не взялся бы стоящий отряд. Но все с чего-то начинают. Их команда постепенно росла. С годами к их группе — по примеру Грай или в разных подобных ситуациях — присоединялось всё больше людей. В итоге отряд насчитывал около десятка воинов. Девушка набиралась опыта благодаря ежедневным тренировкам — как в бою, так и в жизни с группой. Для неё это стало ценным уроком, благодаря которому она по-настоящему полюбила жизнь. Слухи среди знати об их группе распространялись как никогда быстро. Постоянные заказы, возможность выбирать задания, отличная оплата и пополняющиеся ряды — казалось, лучше и быть не могло. Но вскоре в их руки попало по-настоящему стоящее дело. На границе между Северным Братством и Скральдсоном им предложили вступить в ополчение. Раздумий было немного — от такого предложения нельзя было отказаться. Оплата оказалась столь велика, что на эти деньги можно было не только прокормить весь отряд, но и починить каждому снаряжение. Не раздумывая долго, они собрали пару дилижансов и отправились к месту службы. По прибытии на границу в рядах ополчения, Грай первое время, как и большинство новоприбывших, лишь выпивала да периодически занималась уходом за снаряжением своего отряда. Первые две недели в деревне было тихо — лишь небольшие отряды ополченцев сменяли друг друга на караулах. Тихо было до первой вражеской вылазки. Тревогу подняли слишком поздно. Конница Северного Братства врезалась в патруль как нож в масло. Первая жертва - мальчишка лет шестнадцати - даже не успел крикнуть, когда копье пронзило его горло. Его лошадь примчалась в деревню с кишками, запутавшимися в стременах. На стенах начался ад. Один из ополченцев, пытаясь отбить осадную лестницу, получил стрелу в глаз. Он еще минуту стоял, беспомощно хватая ртом воздух, пока не рухнул вниз, прямо на колья баррикады. Кипящее масло, вылитое на штурмующих, принесло неожиданный эффект - вонь горелого мяса смешалась с воплями живых факелов, мечущихся у подножия стен. Когда ворота рухнули, в проеме началась мясорубка. Грай увидела, как знакомый плотник упал, судорожно пытаясь удержать свои вываливающиеся внутренности. Рядом ополченец, потеряв копье, вгрызался зубами в горло противника. Кровь хлестала по бревнам, превращая землю под ногами в кровавое месиво. Особенно запомнился один момент: вражеский боец с отрубленной рукой все еще пытался драться, когда три копья одновременно пронзили его грудь. Кровь брызнула на лица стоящих рядом - теплая, липкая, с медным привкусом на губах. После боя оказалось, что самое страшное - не сам бой, а его последствия. Глухой звук падающего тела. Хруст льда под сапогами - там, где лед был из запекшейся крови. Пустые взгляды выживших, бесцельно бродящих среди трупов. И тишина - ни криков победы, ни плача по погибшим. Только тяжелое дыхание тех, кому повезло выжить. По окончанию боя, ополченцы спешно принялись наводить порядок в деревне. Часть обирала падших, сваливая изуродованные тела в две кучи, добивая подыхающих . Часть занялась восстановлением ворот и иных сооружений, повреждённых в ходе битвы. Старшие бродили по деревни раздавая приказы и помогая раненным вместе с лекарями. На следующий день после битвы, в деревни по прежнему было шумно. Грай как и другие обученные кузнечному делу ремесленники, работали в поте лица, восстанавливая потрёпанное снаряжение, а к вечеру закатили гулянку, во имя падших и победы. Через неделю после обороны деревни егери вернулись с разведки. Двое молодых, с перекошенными от усталости лицами, доложили: охотник навел их на лагерь. К северу, в низине, среди черных стволов сосен — около восьмидесяти голов. Наёмники. Северное Братство. Старшие не стали ждать. К полуночи три десятка ополченцев уже стояли в лесу, обступив лагерь. Грай прижалась к мокрому стволу сосны, чувствуя, как пот стекает по спине, несмотря на ночной холод. Внизу, среди палаток, тускло светили костры. Кто-то смеялся. Кто-то храпел. Кто-то пил. Горн прорезал тьму. Началось. Они ворвались, как потрошители в овчарню. Первые жертвы даже не успели вскрикнуть — топоры рубили спящих прямо в постелях, копья вонзались в тени у костров. Грай ударила в спину бородатому наемнику, когда тот потянулся к мечу. Клинок прошел под лопатку, вынырнув из груди уже алым. Он упал, захлебываясь кровью, а она уже рвалась дальше. Хаос. Факелы падали на палатки, вспыхивая сухим треском. Кто-то вылил масло в костер — пламя взметнулось выше деревьев, осветив весь ад разом:
— Там — ополченец, заживо сгорающий в объятиях подожженного врага.
— Здесь — северянин с перерезанным горлом, тщетно зажимающий рану, из которой пузырится алая пена.
— Прямо перед ней — юнец из ее отряда, получивший топором в лицо. Его челюсть висит на коже, глаза еще живы, смотрят.
Грай не чувствовала боли, когда горящий клинок снял со щеки полосу мяса. Только тепло. Липкое. Потом — удар ногой в грудь, топор в затылок врагу. Хруст. Но врагов было слишком много. Новые фигуры вываливались из горящих палаток, слепые от ярости и дыма. Кто-то крикнул: «Отходим!» — и они бросились назад, в лес, оставляя за спиной вопли, треск огня и запах — горелого мяса, крови, страха. Рассвет. Подкрепление пришло с первыми лучами. Семьдесят человек, злых, невыспавшихся, с белыми от напряжения лицами. Лагерь встретил их тишиной. Обгоревшие палатки. Трупы, раздутые за ночь. Раненые, которых добили свои же — чтобы не оставлять. Последний бой длился недолго. Северяне, измотанные ночной резней, бились уже без надежды. Грай видела, как один, с перебитыми ногами, пытался ползти к лесу. Его догнали. Когда все кончилось, она стояла посреди поляны, вдыхая смесь гари и свежей крови. В руках — чужой топор. В ушах — тишина. Победа? Возвращались молча. Несли трофеи. Раненых. Трупы своих. А вечером снова пили. Но теперь — глядя в огонь, а не друг на друга. События ночной битвы, полученное ранение и накопленная усталость привели к тому, что по прибытии в деревню Грай просто рухнула без сознания на койку. Проснулась девушка лишь ближе к обеду. Продрав глаза и зло прошипев от нахлынувшей боли, она скинула с себя всё снаряжение и побрела умываться. Приведя себя в порядок и кое-как перекусив, Грай отправили к лекарям. Рана оказалась неприятной, но не смертельной. Глаз, к счастью, сохранился, однако ближайшее время придётся ходить с повязкой на пол-лица — чтобы не занести грязь. Навестив раненого товарища, Грай принялась за привычную кузнечную работу. Сначала — отмывка. Кровь и грязь с доспехов, кольчуги, оружия. Потом осмотр: что годится, что на переплавку. К вечеру, закончив с делами, Грай отправилась бухать. А после — снова в койку. К очередному сражению, ополченцы готовились в лагере у крупной деревни на реке. Бой предстоял серьёзный и тяжелый, ибо сражение планировалось прям на реке. Подобные битвы, для девушки были в новинку как и для многих прибывших. Планировалось спуститься на драккарах вниз по течению, где был большой лагерь Северного братства. Общее число воинов с обеих сторон, превышало восемь сотен голов, но на этот раз, численное преимущество было у ополченцев Скральдсона. Подготовка к битве, проходила более недели, за которую на воду спустили более десятка драккаров, провели тренировки для отрядов пехоты, да составили план битвы. По плану, ополченцам нужно было разделиться на три группы, у каждой из которой были свои задачи. Первой группе, предстояло столкнуться с противником на воде прямо у лагеря. Вторая группа должна высадиться на берег, вступив в бой уже на земле. Третьему отряду выдели-ли роль поддержки, в бой те должны были вступить сначала на воде, а после с первым отрядом спуститься на берег. План составлен, ополченцы собраны на драккарах, все подготовления завершены. Путь до вражеского лагеря, занял несколько часов. Вражеские судна двигались на ополченцев, но никто не шумел. Стих даже ветер, не шелестели листья, утихло всё лесное зверьё. Драккары скользили по течению, весла бесшумно резали воду. Даже ветер стих — ни шелеста листьев, ни криков зверей. Первые снежинки, падающие на окровавленные позже палубы, стали единственным предвестником бойни.
— УДАР!
Дерево треснуло, как кость. Носовая фигура их драккара вонзилась в борт вражеского судна, сминая щиты и конечности. Первая кровь брызнула на палубу, когда Грай, цепляясь за канат, рубанула топором по руке, тянущейся к борту. Отрубленные пальцы шлёпнулись под ноги. Ад на воде, качка. Это оказалось хуже, чем она думала. Каждый шаг — как по жирным кишкам. Перевязанный глаз сузил обзор — враги появлялись слева внезапно, будто из ниоткуда.
— Там — ополченец, поскользнувшийся на крови. Упал — и тут же получил топором в спину.
— Здесь — северянин, с перерубленным бедром. Вися на борту, он пытался достать нож — пока его не столкнули в воду.
— Перед ней — юнга, не старше двадцати. Его горло вспороли веслом. Пузыри алой пены.
Третья группа пробивалась между судами. Один из их драккаров, объятый пламенем, медленно тонул, увлекая за собой сцепившихся в последнем объятии бойцов. Высадка прошла удачно. Пока первая группа сковывала врага на воде, вторая уже резала лагерь. Но тут — конница. Десять всадников ринулись на только что высадившихся. Первые трое напоролись на пики — лошади рухнули, сминая седоков. Остальных добивали топорами. Грай с третьим отрядом пробивалась к своим. И вдруг — рог. Новые знамёна на холме... Подкрепление. В ту же секунду был отдан приказ об отступлении. Обратно вернулись четыре драккара из двенадцати. На берегу осталась лишь гора трупов, соразмерная армии под две сотни воинов, пара десятков не добитых пленных и последние надежды, которые оставались у отряда. На следующий день после последней схватки случилась страшная буря, из-за чего стычки временно прекратились. Никто — даже самое сильное войско — не мог нападать в такие жестокие погодные условия. Оставшиеся в живых наёмники были временно распущены, благодаря чему Грай получила возможность вернуться в родной город. Но команды уже не существовало.
Последние из выживших оставили свой след на поле боя, а их взгляды устремлялись в мутное от снегопада небо. Выжившие ещё оставались, но это были разбитые группы по два, максимум три человека. В общей сложности из всего отряда Грай осталось всего две таких группы, и даже они состояли из калек. Все те, кто был ей дорог, кто привёл её на этот путь, теперь гнили подо льдом. Единственным местом, куда она могла теперь пойти, было то, откуда всё началось. Добравшись до дилижансов, которые развозили оставшихся наёмников по тем местам, откуда их когда-то забрали, Грай вернулась в город. Она зашла в давно знакомую таверну, опустилась у прилавка, бросила пару монет и, схватив поданное пиво, жадно сделала глоток, пытаясь заглушить воспоминания о кошмаре последних дней.Тавернщик, узнав её, молча поставил перед ней ещё одну кружку — в этот раз за счёт заведения. Его взгляд вопрошал: «Где твоя обычная жизнерадостность? Где твои друзья?» Когда девушка, запинаясь, рассказала ему обо всём, он лишь устало вздохнул и протянул ей сорванный с доски объявлений листок. Там говорилось, что из порта небольшого прибрежного городка вскоре отплывает корабль — к далёким, почти неизвестным землям. Официальная цель — разведать, есть ли там люди, с которыми можно наладить торговлю. Грай кивнула с пустой улыбкой и вышла. Следующая неделя прошла в оцепенении. Благодаря услужливому кучеру, подбиравшему попутчиков у дороги, она добралась до портового города. Там, пообещав щедрую плату, она взошла на корабль. Вскоре выяснилось, что истинная цель экспедиции — не «разведка». О существовании той земли знали давно, но власти скрывали её от конкурентов — слишком уж лакомым куском она оказалась. Грай понимала, что это лишь наивная надежда на монополию, но её это не касалось. Четыре с половиной месяца в пути. Девушка помогала на корабле, изредка участвовала в подобии застолий (хотя те больше напоминали попойки) и бесконечно вспоминала погибших друзей. Единственным утешением была мысль о новом начале. И вот — неизвестный берег. Грай ступила на землю, вдохнула полной грудью солёный воздух и ощутила: здесь, под чужим солнцем, начинается новая жизнь. История старой Грай закончилась. Началась новая.
1. Имена, прозвища и прочее:
Грай Хольм | Пьяный кузнец | Рыжая Волчица
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Feral_FA
3. Раса персонажа: Человек.
4. Возраст: 31
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): Молодая, коренастая женщина на вид лет тридцати. Крепкое телосложение. Ростом чуть не дотягивает до 170 сантиметров. Рыжие, местами выгоревшие волосы, собраны назад. Глаза зелено-голубые. Лицо девушки украшено веснушками. От основания шеи до самого правого глаза виднеется ожег. Одета в балахон кузнеца, тёмную рубаху и кожаные сапоги с перчатки.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Будучи той ещё выпивохой, Грай очень общительная и весёлая. С детства трудолюбивая благодаря воспитанию. Очень простая по своей сути, как в общении так и в отношении к окружающим.
7. Таланты, сильные стороны: Отточенные боевые навыки, хорошие познания в кузнечном деле, средние навыки в шахтёрском ремесле, трудолюбие, простота.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Алкоголизм, простота, тяга к веселью.
9. Привычки: Курение, выпивать во время работы.
10. Мечты, желания, цели: Обеспечеть себе безбедную жизнь, довести кузнечные навыки до идеала, прославиться как кузнец.
Глава I.
Холод в этих краях был не просто гостем — он был настоящим правителем этой земли. Никто, даже самый старый житель тихой деревушки, затерявшейся в глубине лесов Скральдсона к востоку от Нётхела, не помнил, как выглядит нежная трава с ярко-зелёным оттенком и лёгким блеском росы. Эта деревня не только не значилась ни на одной карте — у неё даже не было настоящего названия. Основал её дед нынешнего старосты, который когда-то вместе с товарищами и семьёй начал строить небольшое поселение вдали от внешнего мира. Оно должно было стать защитой от любой опасности — и со временем, благодаря стойкости жителей, так и случилось. В центре деревни жила семья высокого крепкого мужчины и почти не уступавшей ему в силе женщины. Они были потомственными кузнецами. Всё — от кухонных ножей до охотничьего оружия — ковалось их руками. В семье уже подрастали четверо мальчишек, а в утробе матери давно жило ещё одно дитя, о котором пока никто не знал. Одной особенно морозной и безмолвной ночью свет горел только в окнах кузнеца. Старая знахарка, перенявшая знания от предков, командовала, как полководец, разрывая тишину своим голосом. Отец метался от колодца к дому, нагревал воду на печи и относил её знахарке и жене, которая снова давала жизнь новому человеку. Прошёл час, два, три, а затем ещё несколько часов мучительного ожидания — и вот мир услышал крик новорождённого, появившегося на свет в этой глуши и ставшего тридцатым жителем. Девочку назвали в честь покойной бабушки — Грай. Когда младенца, завёрнутого в тряпьё, передали отцу, знахарка изо всех сил старалась спасти мать — у женщины открылось кровотечение, и она корчилась от боли. В отчаянии отец, подхватив жену на руки, передал ребёнка старшему сыну, укутал супругу в тёплый армяк и помчался в сторону города. Никто не знал, сколько времени его не было, но когда он вернулся, то был уже седым, замёрзшим и одиноким стариком.
Глава II.С рождения девочка жила в спартанских условиях. Питалась она молоком знакомой отцу женщины, которая не так давно сама родила ребёнка. После за ней присматривали братья, пока отец добывал пропитание и средства для достойной жизни семьи. Годы шли, ребёнок рос. Девочка ела всё, что ставили на стол: будь то суп из медвежатины или простой хлеб с молоком. Иногда в гости заглядывал дед, помогавший по хозяйству или остававшийся с детьми, когда отцу нужно было уехать на городскую ярмарку. С пяти лет девочка начала наблюдать за работой отца и обучением старшего брата. Выдувание, плавка, ковка — все процессы кузнечного ремесла, которым отец обучал сына. К десяти годам отец стал отправлять дочь обучаться грамоте и правильной речи к старосте, главе деревни, чей род происходил от купцов и потому владел письмом. Старик был суров в обучении. Для него было нормой дать подзатыльник за неправильно написанное слово или ошибку в чтении. Он не делал различий между мальчиком и девочкой, между ребёнком и взрослым. Его целью было научить — и научить правильно. Грай занималась почти постоянно, прерываясь только на сон и редкую помощь по хозяйству. День за днём она не выпускала из рук книги, данные стариком, и прописи, заполнявшие страницы пожелтевшего от времени и сырости дневника. Эта необычная тяга к учёбе была следствием строгого воспитания. Отец не позволял детям бездельничать, стремясь укрепить их дух. Это не означало, что он не любил своих детей — напротив, он так хотел сделать из них достойных людей, что порой не осознавал, насколько суровы его методы для их возраста. Смерть жены ещё больше омрачила жизнь и без того невесёлой семьи. Так проходили годы. Девочка росла, становясь крепче и мужественнее. Отец начал серьёзнее приобщать Грай к семейному ремеслу. С десяти лет он допустил дочь к кузнечному столу. Её первой настоящей работой стала собственная кирка. Отец, отойдя в сторону, дал девочке свободу действий, но продолжал внимательно следить за процессом. Схватив стальной слиток, она бросила его в большой отцовский тигель и, зажав в щипцах, поместила заготовку в горн. Когда металл раскалился до ярко-красного с жёлтым оттенком, она уже хотела взяться за щипцы голыми руками, но тут же получила шлепок по рукам и обиженно приняла от отца рукавицы. На этот раз, пыхтя и ворча, она перетащила слиток на стол и кое-как вывалила его из тигля. Только собралась начать ковать — как отец резко оттянул её в сторону. Без слов, но с отцовской заботой он сам начал выковывать нужную форму и заострять края, чтобы его дитя не поранилось. Закончив с формой, отец взял пробойник и пробил отверстие для рукояти. Затем, захватив заготовку щипцами, снова поместил её в горн, накалив "клювы" до ярко-жёлтого цвета, после чего резко опустил в бочку с водой. Почти готовое изделие он положил на раскалённые угли и, дождавшись соломенного оттенка, перенёс на подготовленное блюдце у ворот. Рукоять, заранее подготовленную отцом, девочка лишь подправила скобелем для лучшей посадки. Когда же она взялась за остывшую стальную часть, отец плотно вбил головку кирки в рукоять и закрепил стальным клином, завершив изделие. Девочке оставалось лишь отполировать инструмент и покрыть рукоять воском.
Глава III.Учёба, работа, хозяйство — вот что наполняло жизнь девушки изо дня в день. Ближе к двенадцати годам отец с дедом стали брать Грай с собой на тренировки. Небольшой пригорок с видом на заснеженный лес стал площадкой для обучения боевому искусству. Дед, бывший в прошлом отцом её матери, был настоящим воином, успевшим побывать во множестве сражений и пролившим немало крови. Давно выструганный деревянный меч отец швырнул девочке под ноги и, лишь указав пальцем на старика, не проронил ни слова. Схватив меч, Грай рванула к деду — но в ответ получила хлёсткий удар ребром клинка по своему оружию и, потеряв равновесие, свалилась на землю. Поднявшись, с диким воплем она снова бросилась в атаку, но на этот раз дед сделал подсечку, и она шлёпнулась лицом в снег. Хруст раздался по всему бугру, а ледяная крошка растекалась по её раскрасневшемуся лицу. Так прошёл весь день. Все её попытки нанести хоть один удар оставались бесполезными. Лишь отголоски её испуганных вскриков при падении нарушали тишину, но она не сдавалась, отчаянно пытаясь добиться хоть маленькой победы. К тому возрасту она уже хорошо говорила и писала на скральдсонском и амани, но шишки на затылке не успевали проходить — староста бил её за каждую ошибку в письме. Кузня тоже стала её вторым домом. Она постоянно практиковалась и наблюдала за работой. Правда, физическая слабость мешала ей в создании крупных изделий, поэтому она занималась в основном ножами, наконечниками стрел и небольшими кинжалами. Некоторые из них отец даже продавал в городе за гроши, и девушка получала за это немного монет. Годы шли. Отец старел, а Грай взрослела. Дед тяжело заболел и слег, поэтому тренироваться теперь приходилось с отцом. Братья давно покинули дом в поисках своей судьбы, и остался только младший — ему скоро должно было исполниться двадцать. К пятнадцати годам Грай староста деревни скончался, оставив после себя дочь-раздолбайку, которая сразу после похорон сбежала из дома. Учёба прекратилась, но девушка собрала все книги из дома старика и занялась самообразованием. К этому времени она настолько возмужала, что со спины её можно было принять за крепкого мужчину. Отец с братом стали брать её с собой в шахту, где она таскала валуны, долбила породу и выполняла самую тяжёлую работу. Взамен они разрешали ей ходить с ними в трактир — тот самый, что стоял между городом и развилкой дорог. Там под присмотром отца она могла выпить или просто понаблюдать за людьми. Обычно ничего интересного не происходило, но однажды ночью, пока все спали, Грай сбежала с парой подруг, чтобы выпить пива и повеселиться. Одевшись в грубую, почти варварскую одежду, она тихо выскользнула из дома и направилась к трактиру.
— Три бутылки! — бросила она, едва переступив порог.
Но компания быстро разбежалась: одни девушки кинулись к богатым мужикам, другие забились в угол, обсуждая житьё-бытьё. Грай же, отвернувшись и от тех, и от других, уселась у прилавка, взяла кружку пива и, как обычно, стала наблюдать за происходящим. Через час её внимание привлекла подруга, которая отчаянно отбивалась от навязчивого волосатого работяги - туповатого и вонючего мужлана. Грай вскочила, вырвала девушку из его лап и со всей силы шваркнула ему в голову кружкой. С рёвом, достойным орка, здоровяк схватил её за горло, собираясь ударить, но получил коленом в пах, скрючился и рухнул на пол. Девчонки, визжа и смеясь, рванули к выходу, пока в трактире не началась потасовка — обычное дело для таких мест. На рассвете Грай вернулась домой, прокралась в свою комнату и, не снимая одежды, рухнула на кровать.
Глава IV.С того самого раза прошло ещё пять лет. Ничего не наполняло это время чем-то примечательным. Старший брат покинул родной дом, отчего в нём остались только отец да дочь. Деда похоронили с год назад — сердце остановилось. Радовало лишь, что умер он во сне. Отец, совсем седой и хромой, явно доживал последний год, от силы полтора. Здоровье больше не позволяло ни кузнечной работы, ни обучения дочери. День за днем — угли, звон, пот. Ножи, топоры, серпы. Чинит, латает, ковыряется в ржавом железе. Мужики недовольно бурчат — то лезвие криво, то цена высокая. Бабки судачат, что раньше дед кузнец и делал крепче, и брал меньше. В один из дней, собрав все сбережения, отец сунул их в руки Грай и наказал искать счастья в большом мире, а не гнить в вымирающей деревушке, которая давно перестала интересовать молодёжь. Других вариантов, кроме как покорно кивнуть, у неё не было. Слово отца было законом — неоспоримым и окончательным. Одевшись потеплее, с большим мешком за спиной, стянутым лямками, она неспешно побрела к Нётхелю — ближайшему по-настоящему большому городу. Три дня и три ночи ушло на дорогу. Ночевала где придётся: в придорожных трактирах, а то и в избах добрых людей, коли находились такие, готовые приютить одинокую девку на ночь. И вот она в сердце другого мира. Высокие дома. Ухоженные улочки, запруженные людьми, что спешили по своим делам, не глядя друг на друга. Не мудрствуя, Грай по городским указателям добралась до таверны «Две головы». Дверь распахнулась — тёплый воздух ударил в лицо, понемногу отпуская холод, въевшийся в кости. Внутри было полупусто: середина рабочего дня, не время для пьянок. В тёмном углу, освещённом дрожащим пламенем свечи, кучковалась странная компания. У стойки — две женщины да мужик, молча тянувший что-то из кружки. Грай швырнула на прилавок пару монет, забрала пиво и уселась ближе ко входу — подслушать разговор той компании. Их было пятеро: две девки да трое парней. Одна — здоровая бабища, но против Грай всё равно тщедушная. Вторая — малорослая, хрупкая; будь они отрядом, такую разве что в лучницы или оруженосцы. Мужики же — крепкие, ладно скроенные, сразу видно — местные. Некоторые лица даже мельком знакомыми показались. Откинувшись на стуле, она выхватывала обрывки разговора. Собираются, мол, наёмниками подрядиться — какой-то замок оборонять. Сперва показалось смешно: эта горстка народу да против целой осады? Набравшись духу, подошла прямо к ним, заявила о своём интересе. Первым делом получила нагоняй за подслушивание. Но после пары кружек пива, купленных на её же монеты, язык у компании развязался. Оказалось, они и правда наёмники, только вот разговор-то был не о деле, а о пустых мечтаниях. Раздумывая о своём будущем (и пропуская половину их баек), Грай вдруг решила — а почему бы не пристать к ним? Сила есть, бой знает. Чем не шанс стать тем, кем всегда восхищалась не меньше, чем отцовским ремеслом? Компания усмехнулась, молча выволокла её на улицу. Условие простое: победишь Фрама — сильнейшего из нас, будешь с нами. Игра в одни ворота — здоровяк на голову выше и вдвое шире в плечах. Грай получила по первое число, но боевой дух да упорство так впечатлили Фрама, что он настоял на её принятии. Пожав всем руки, Грай с довольной рожей вернулась в таверну. Просидели до ночи, а потом — в снятую комнату. Улёгшись на пол, она закрыла глаза, предвкушая новую жизнь.
Глава V.С того самого дня Грай и её новые знакомые всерьёз занялись наёмничеством. Поначалу это были простые и даже слегка смешные задания — вроде очистки леса от лютой твари, что водилась возле деревни. На деле это могла быть обычная стая волков или потерявшаяся собака. Или же охрана повозки с провиантом для лазарета, направлявшегося из другого города. Проще говоря, дела, за которые никогда не взялся бы стоящий отряд. Но все с чего-то начинают. Их команда постепенно росла. С годами к их группе — по примеру Грай или в разных подобных ситуациях — присоединялось всё больше людей. В итоге отряд насчитывал около десятка воинов. Девушка набиралась опыта благодаря ежедневным тренировкам — как в бою, так и в жизни с группой. Для неё это стало ценным уроком, благодаря которому она по-настоящему полюбила жизнь. Слухи среди знати об их группе распространялись как никогда быстро. Постоянные заказы, возможность выбирать задания, отличная оплата и пополняющиеся ряды — казалось, лучше и быть не могло. Но вскоре в их руки попало по-настоящему стоящее дело. На границе между Северным Братством и Скральдсоном им предложили вступить в ополчение. Раздумий было немного — от такого предложения нельзя было отказаться. Оплата оказалась столь велика, что на эти деньги можно было не только прокормить весь отряд, но и починить каждому снаряжение. Не раздумывая долго, они собрали пару дилижансов и отправились к месту службы. По прибытии на границу в рядах ополчения, Грай первое время, как и большинство новоприбывших, лишь выпивала да периодически занималась уходом за снаряжением своего отряда. Первые две недели в деревне было тихо — лишь небольшие отряды ополченцев сменяли друг друга на караулах. Тихо было до первой вражеской вылазки. Тревогу подняли слишком поздно. Конница Северного Братства врезалась в патруль как нож в масло. Первая жертва - мальчишка лет шестнадцати - даже не успел крикнуть, когда копье пронзило его горло. Его лошадь примчалась в деревню с кишками, запутавшимися в стременах. На стенах начался ад. Один из ополченцев, пытаясь отбить осадную лестницу, получил стрелу в глаз. Он еще минуту стоял, беспомощно хватая ртом воздух, пока не рухнул вниз, прямо на колья баррикады. Кипящее масло, вылитое на штурмующих, принесло неожиданный эффект - вонь горелого мяса смешалась с воплями живых факелов, мечущихся у подножия стен. Когда ворота рухнули, в проеме началась мясорубка. Грай увидела, как знакомый плотник упал, судорожно пытаясь удержать свои вываливающиеся внутренности. Рядом ополченец, потеряв копье, вгрызался зубами в горло противника. Кровь хлестала по бревнам, превращая землю под ногами в кровавое месиво. Особенно запомнился один момент: вражеский боец с отрубленной рукой все еще пытался драться, когда три копья одновременно пронзили его грудь. Кровь брызнула на лица стоящих рядом - теплая, липкая, с медным привкусом на губах. После боя оказалось, что самое страшное - не сам бой, а его последствия. Глухой звук падающего тела. Хруст льда под сапогами - там, где лед был из запекшейся крови. Пустые взгляды выживших, бесцельно бродящих среди трупов. И тишина - ни криков победы, ни плача по погибшим. Только тяжелое дыхание тех, кому повезло выжить. По окончанию боя, ополченцы спешно принялись наводить порядок в деревне. Часть обирала падших, сваливая изуродованные тела в две кучи, добивая подыхающих . Часть занялась восстановлением ворот и иных сооружений, повреждённых в ходе битвы. Старшие бродили по деревни раздавая приказы и помогая раненным вместе с лекарями. На следующий день после битвы, в деревни по прежнему было шумно. Грай как и другие обученные кузнечному делу ремесленники, работали в поте лица, восстанавливая потрёпанное снаряжение, а к вечеру закатили гулянку, во имя падших и победы. Через неделю после обороны деревни егери вернулись с разведки. Двое молодых, с перекошенными от усталости лицами, доложили: охотник навел их на лагерь. К северу, в низине, среди черных стволов сосен — около восьмидесяти голов. Наёмники. Северное Братство. Старшие не стали ждать. К полуночи три десятка ополченцев уже стояли в лесу, обступив лагерь. Грай прижалась к мокрому стволу сосны, чувствуя, как пот стекает по спине, несмотря на ночной холод. Внизу, среди палаток, тускло светили костры. Кто-то смеялся. Кто-то храпел. Кто-то пил. Горн прорезал тьму. Началось. Они ворвались, как потрошители в овчарню. Первые жертвы даже не успели вскрикнуть — топоры рубили спящих прямо в постелях, копья вонзались в тени у костров. Грай ударила в спину бородатому наемнику, когда тот потянулся к мечу. Клинок прошел под лопатку, вынырнув из груди уже алым. Он упал, захлебываясь кровью, а она уже рвалась дальше. Хаос. Факелы падали на палатки, вспыхивая сухим треском. Кто-то вылил масло в костер — пламя взметнулось выше деревьев, осветив весь ад разом:
— Там — ополченец, заживо сгорающий в объятиях подожженного врага.
— Здесь — северянин с перерезанным горлом, тщетно зажимающий рану, из которой пузырится алая пена.
— Прямо перед ней — юнец из ее отряда, получивший топором в лицо. Его челюсть висит на коже, глаза еще живы, смотрят.
Грай не чувствовала боли, когда горящий клинок снял со щеки полосу мяса. Только тепло. Липкое. Потом — удар ногой в грудь, топор в затылок врагу. Хруст. Но врагов было слишком много. Новые фигуры вываливались из горящих палаток, слепые от ярости и дыма. Кто-то крикнул: «Отходим!» — и они бросились назад, в лес, оставляя за спиной вопли, треск огня и запах — горелого мяса, крови, страха. Рассвет. Подкрепление пришло с первыми лучами. Семьдесят человек, злых, невыспавшихся, с белыми от напряжения лицами. Лагерь встретил их тишиной. Обгоревшие палатки. Трупы, раздутые за ночь. Раненые, которых добили свои же — чтобы не оставлять. Последний бой длился недолго. Северяне, измотанные ночной резней, бились уже без надежды. Грай видела, как один, с перебитыми ногами, пытался ползти к лесу. Его догнали. Когда все кончилось, она стояла посреди поляны, вдыхая смесь гари и свежей крови. В руках — чужой топор. В ушах — тишина. Победа? Возвращались молча. Несли трофеи. Раненых. Трупы своих. А вечером снова пили. Но теперь — глядя в огонь, а не друг на друга. События ночной битвы, полученное ранение и накопленная усталость привели к тому, что по прибытии в деревню Грай просто рухнула без сознания на койку. Проснулась девушка лишь ближе к обеду. Продрав глаза и зло прошипев от нахлынувшей боли, она скинула с себя всё снаряжение и побрела умываться. Приведя себя в порядок и кое-как перекусив, Грай отправили к лекарям. Рана оказалась неприятной, но не смертельной. Глаз, к счастью, сохранился, однако ближайшее время придётся ходить с повязкой на пол-лица — чтобы не занести грязь. Навестив раненого товарища, Грай принялась за привычную кузнечную работу. Сначала — отмывка. Кровь и грязь с доспехов, кольчуги, оружия. Потом осмотр: что годится, что на переплавку. К вечеру, закончив с делами, Грай отправилась бухать. А после — снова в койку. К очередному сражению, ополченцы готовились в лагере у крупной деревни на реке. Бой предстоял серьёзный и тяжелый, ибо сражение планировалось прям на реке. Подобные битвы, для девушки были в новинку как и для многих прибывших. Планировалось спуститься на драккарах вниз по течению, где был большой лагерь Северного братства. Общее число воинов с обеих сторон, превышало восемь сотен голов, но на этот раз, численное преимущество было у ополченцев Скральдсона. Подготовка к битве, проходила более недели, за которую на воду спустили более десятка драккаров, провели тренировки для отрядов пехоты, да составили план битвы. По плану, ополченцам нужно было разделиться на три группы, у каждой из которой были свои задачи. Первой группе, предстояло столкнуться с противником на воде прямо у лагеря. Вторая группа должна высадиться на берег, вступив в бой уже на земле. Третьему отряду выдели-ли роль поддержки, в бой те должны были вступить сначала на воде, а после с первым отрядом спуститься на берег. План составлен, ополченцы собраны на драккарах, все подготовления завершены. Путь до вражеского лагеря, занял несколько часов. Вражеские судна двигались на ополченцев, но никто не шумел. Стих даже ветер, не шелестели листья, утихло всё лесное зверьё. Драккары скользили по течению, весла бесшумно резали воду. Даже ветер стих — ни шелеста листьев, ни криков зверей. Первые снежинки, падающие на окровавленные позже палубы, стали единственным предвестником бойни.
— УДАР!
Дерево треснуло, как кость. Носовая фигура их драккара вонзилась в борт вражеского судна, сминая щиты и конечности. Первая кровь брызнула на палубу, когда Грай, цепляясь за канат, рубанула топором по руке, тянущейся к борту. Отрубленные пальцы шлёпнулись под ноги. Ад на воде, качка. Это оказалось хуже, чем она думала. Каждый шаг — как по жирным кишкам. Перевязанный глаз сузил обзор — враги появлялись слева внезапно, будто из ниоткуда.
— Там — ополченец, поскользнувшийся на крови. Упал — и тут же получил топором в спину.
— Здесь — северянин, с перерубленным бедром. Вися на борту, он пытался достать нож — пока его не столкнули в воду.
— Перед ней — юнга, не старше двадцати. Его горло вспороли веслом. Пузыри алой пены.
Третья группа пробивалась между судами. Один из их драккаров, объятый пламенем, медленно тонул, увлекая за собой сцепившихся в последнем объятии бойцов. Высадка прошла удачно. Пока первая группа сковывала врага на воде, вторая уже резала лагерь. Но тут — конница. Десять всадников ринулись на только что высадившихся. Первые трое напоролись на пики — лошади рухнули, сминая седоков. Остальных добивали топорами. Грай с третьим отрядом пробивалась к своим. И вдруг — рог. Новые знамёна на холме... Подкрепление. В ту же секунду был отдан приказ об отступлении. Обратно вернулись четыре драккара из двенадцати. На берегу осталась лишь гора трупов, соразмерная армии под две сотни воинов, пара десятков не добитых пленных и последние надежды, которые оставались у отряда. На следующий день после последней схватки случилась страшная буря, из-за чего стычки временно прекратились. Никто — даже самое сильное войско — не мог нападать в такие жестокие погодные условия. Оставшиеся в живых наёмники были временно распущены, благодаря чему Грай получила возможность вернуться в родной город. Но команды уже не существовало.
Последние из выживших оставили свой след на поле боя, а их взгляды устремлялись в мутное от снегопада небо. Выжившие ещё оставались, но это были разбитые группы по два, максимум три человека. В общей сложности из всего отряда Грай осталось всего две таких группы, и даже они состояли из калек. Все те, кто был ей дорог, кто привёл её на этот путь, теперь гнили подо льдом. Единственным местом, куда она могла теперь пойти, было то, откуда всё началось. Добравшись до дилижансов, которые развозили оставшихся наёмников по тем местам, откуда их когда-то забрали, Грай вернулась в город. Она зашла в давно знакомую таверну, опустилась у прилавка, бросила пару монет и, схватив поданное пиво, жадно сделала глоток, пытаясь заглушить воспоминания о кошмаре последних дней.Тавернщик, узнав её, молча поставил перед ней ещё одну кружку — в этот раз за счёт заведения. Его взгляд вопрошал: «Где твоя обычная жизнерадостность? Где твои друзья?» Когда девушка, запинаясь, рассказала ему обо всём, он лишь устало вздохнул и протянул ей сорванный с доски объявлений листок. Там говорилось, что из порта небольшого прибрежного городка вскоре отплывает корабль — к далёким, почти неизвестным землям. Официальная цель — разведать, есть ли там люди, с которыми можно наладить торговлю. Грай кивнула с пустой улыбкой и вышла. Следующая неделя прошла в оцепенении. Благодаря услужливому кучеру, подбиравшему попутчиков у дороги, она добралась до портового города. Там, пообещав щедрую плату, она взошла на корабль. Вскоре выяснилось, что истинная цель экспедиции — не «разведка». О существовании той земли знали давно, но власти скрывали её от конкурентов — слишком уж лакомым куском она оказалась. Грай понимала, что это лишь наивная надежда на монополию, но её это не касалось. Четыре с половиной месяца в пути. Девушка помогала на корабле, изредка участвовала в подобии застолий (хотя те больше напоминали попойки) и бесконечно вспоминала погибших друзей. Единственным утешением была мысль о новом начале. И вот — неизвестный берег. Грай ступила на землю, вдохнула полной грудью солёный воздух и ощутила: здесь, под чужим солнцем, начинается новая жизнь. История старой Грай закончилась. Началась новая.
Последнее редактирование:
