vanamingo
Следящий за Проклятыми
- Сообщения
- 27
- Реакции
- 116
Эта ночь новолуния была роковой для септа Шепчущихся в Стенах, на свет к счастью, или нет – выродился ещё один ребёнок племени Агалов. Гаруспик – судья этой стаи, взглянул на своего очередного потомка, которых трудно сосчитать, зная что большинство из них, когда вырастут – отдадут свои жизни в борьбе за баланс, становясь частью паутины Ткачихи, потому, к рождению мальчика отнеслись с “холодной радостью”, в конце-концов, ещё один воин и голодный рот. В тот момент, лучше бы они утопили его в сточных водах, чем позволили расти, ведь именно он будет дальнейшим позором стаи на долгие годы её существования. С прозвищем, которое склонны давать племя Агалов своим детям, они решили повременить, в конце-концов, он ещё не совершил столь важный для каждого родича и будущего оборотня ритуал перехода, а потому, был назван мирским
именем своего предка – воина племени, Самуэлем. Детство Сэма, как он привык звать себя вкратце, было лишено каких-либо перспектив, о которых заявляют сказки о нищих, что становились князьями и баронессами. Снующие по улицам попрошайки, калеки сломанные и обездоленные войной, торгующие телом и разлагающиеся от венерических болезней проститутки. В условиях голода на кону было всё, начиная от крова, заканчивая крошками хлеба, которыми могли быть изобилием из объедков барского стола, на помойках, куда скидывали пищу после застолья. В такие моменты, большинство начинают ненавидеть дворянтство и упрекать его в том, что оно по натуре своей слишком обеспокоено удовлетворением своих собственных прихотей, сидя в замках на своих роскошных тронах, подливая яд в вино своих же родичей, что бы узурпировать власть и наследие. Люди – как люди, - подумал однажды Сэм, - да только деньги испортили их. Не сказать, что мальчик мог назвать себя аскетом, ведь в детском сознании всегда найдётся место детским желаниям и потребностям, которые он посредственно утолял, гуляя с другими детьми оборванцами, которым посчастливилось не сгинуть от голода и болезней в их квартале. В любом случае, там где царит безнадёга и хаос, всегда найдётся место чему-то доброму. Детская наивность.
Юность Сэм встретил в компании всё тех же пострелов, которым удалось протянуть день ото дня с голоду, и постепенно груз что давит на сознание родича, становился просто невыносимым. Ужасным фактом стало то, что в отличии от большинства его родственников, кузенов кузин и старшего брата – он был единственным ребёнком, что не превратился. Похоже, это стало поводом для того, что бы Гаруспик стыдился своего собственного чада, что не смогло превозмочь человеческую природу и стать полноценным волком, теперь он просто голодный рот, на который потратили время и силы, в попытках воспитать в диких условиях каменных лесов. С того момента, он как и прочие неудачники, что не превратились, должен был заняться поисками пропитания и, будем откровенны, Агалы не стесняются воровства, грабежа или насилия, если это поможет им протянуть ещё хотя бы один день на то, что бы не сгинуть от голода и продолжить войну против рушащего планы Ткачихи Змея. Так продолжалось из года в год, и перед глазами Сэма было заметно, как начинает слабеть его отец с каждой битвой, а его братья и сёстры падают жертвами собственной храбрости, за которую они сложили голову. Где-то даже, он завидовал им, зная что смерть – почёт, по сравнению с тем, чем он сейчас занимается. Возможно, то, что он заботится о будущем поколении оборотней лелеяло его, но, эта радость едва ли окупала горечь в его сердце. В один момент, терзаемая отчуждением душа кинфолка не выдержала и он покинул родное для себя “гетто”, в поисках своего собственного пути. Каждый пройденный километр он утешал себя шутками и надеждами, что приключения окупятся с лихвой и принесут ему славу, тогда отец точно примет его – подумал он. Однако, за всё это время, он был посвящён раздумиям, о священной войне оборотней, что ложили свои головы ради высшей цели. Существовали ли их боги на самом деле? Идёт ли он на убой ради того, чего может не существовать? Или, все предсказания его племени и традиции, были не более чем шутками его предков? Его путь напоминал своеобразную охоту причудливого охотника, который снуёт по тропам, которые могут привести его туда, откуда он и пришёл, но что-то ему подсказывало, что так даже лучше, значит он дойдёт до своей цели, не важно сколько времени это займёт. Время от времени, парню удавалось чудом выбраться живым, после того, как он переходил дорогу купцам, у которых получалось подрезать кусок-другой провизии, что “незаметно” пропадала из прилавков.
С того момента уже минуло несколько лет, хлипкий и голодающий юноша смог вымахать в нечто более крепкое, поджарое. В конце-концов, он смог найти хоть какую-то работу на местно лесопилке, занимаясь тем, что действовал Кинариям на нервы – вырубая их леса. За это время, его сущность сорванца не принесли ничего хорошего, кроме постоянной рубки дров. Время от времени с амбара пропадала порция-другая крупы, которую юноша заваривал в небольшом лагере в лесу, занимаясь охотой на местную дичь, что бы отобедать не только крупами. А дочь местного владельца лесопилки Марселин – уж через чур томно глядела на проходящего мимо Агала, который обменивался с ней не менее похабной гримасой залихвацкой улыбки. Наверное, вы уже догадались, когда не самый красивый юноша и не самая красивая девушка встречаются взглядами и испытывают симпатию. В любом случае, жизнь кинфолка могла и дальше течь своим ручьём, и перерости во что-то более мирское, но, его природа не давала ему с концами отдаться людским страстям и его вечно тянуло в поисках его истинной цели, и с каждым месяцем проведённым на лесопилке, он становился всё более отчуждённым и замкнутым, покуда Лобарт – владелец лесопилки не обнаружил, что его комната в хлеве опустела. Агал снова пустился в бега, соревнуясь наперегонки с ветром и собственной судьбой. Очередной розыгрыш коварного пса.
С того момента уже прошло несколько месяцев и ему пришлось сменить своё ремесло карманника на почётную и осудительную – работу ножа и топора, занимаясь в целом грабежом, да время от времени объединяясь с другими мародёрами, с которыми он знал как делить добычу – в конце-концов, деньги портят и его мало волновали побрякушки, его волновало только то, что можно съесть, что может согреть холодной зимой и что легко перережет горло того, кто осмелится встать у него на пути. Подобный труд, будем честны не приносил особых прибытков, сколько проблем с законом, которые вызывал Сэм, что на плакатах для охотников за головами, был прозвал как “Подрезала”. Вульгарно, таинственно и дерзко – как могли подумать многие. В любом случае, в очередной раз скрываясь от ловчих, его занесло в пещеру, в которой его ожидал неприятный сюрприз, что для начала смог разобраться с “хвостом”, что следовал по пятам прохвоста, а затем мог расправиться и с самим Самуэлем, не будь они Скорняками.
Сквозь трупы, что усеяли пещеру, навстречу кинфолку вышел альфа этой стаи – Никс, жестокий, беспощадный и коварный. Вероятнее всего, он бы спустил с него шкуру, так как тот навлёк беду на улей, но, у оборотня были свои планы на парнишку,
который мог стать пополнением в их рядах. Условия в которых сейчас жил Сэм – едва можно было назвать человеческими – сеть катакомб из сырых пещер, усеянных тусклым светом, куча хищных взглядов и извученнных лиц, освежеванные от кожи тела людей и нелюдей, что украшали улей, взывая чужака к тревоге оказаться на месте этих бедолаг. Это, уже могло сказаться на психике парня, который видел до этого относительно безобидный мир, в котором правило злато, а уже потом его закрывали личные амбиции каждого. Тут, он увидел культ жестокости, абсолюта и превосходства. Что-то в нём изменилось, с того момента, как он прибился к улью Танцующих в Шкурах. За эти годы, будучи не более чем рабом, который был вынужден горбатить спину в копальнях, добывая ценные сплавы для ритуальных клинков и оплодотворять других, пленённых кинфолков, буквально становясь племенным скотом, в его сердце, кроме шуток о своей собственной ничтожности, скопилась злоба, первобытная, первородная. Это была изнанка его жизни, участь, которая куда страшнее добытчика в семье и он, прекрасно понимал, что он сейчас точно такой же слуга Змея, как и Скорняки, что пленили его, не больше, ни меньше. Он заслужил это не из-за действий, которых привели его к тому. Всему виной было бездействие опустившихся от отчаянья рук. День ото дня, невыносимый, тошнотворный смрад гниющих тел уже не вызывал дрожи и приступов рвоты, а извечные крики жертв пыток уже напоминали звуки сверчков в безлунную ночь. Однако, удача улыбнулась Сэму в тот момент, когда казалось, что он пал жертвой собственной слабости и никчнёмности.
Кинарии. Кинарии были врагами с отколовшимися от них Змееносцами Скорняками, с которыми те затеяли вражду ценой собственных жизней. В тот момент, количество, никак не могло уступить качеству, которым превосходили Кинарии. В конце-концов, против них в большинстве своём в бой идут, либо калеки, либо ещё совсем дети. Сэм чувствовал всю ту боль и
чистейшее самоотречение от матери земли, попутно, собирая хоть какой-то провиант и серебрянный нож с несколькими свитками, что передавались от теурга к теургу. Он бежал, даже не думая о битве на одной из сторон. Хватит. Сколько ему удалось пробежать? Где он? И почему именно сейчас? Куча вопросов, подобно пчёлам в улье витали в голове у кинфолка, который к тому же был ранен Кинариями косвенно, пока те браво сражались против Скорняков. Однако, сейчас для каждого из этих ликантропов всё было кончено. Никс Злобоглаз был разорван в клочья координированной атакой Кинариев, Сильван Златолист был тяжело ранен от рук Скорянков и по закону литании, полагал на то, что его братье по стае не начнут с ним сюсюкаться, растерзав подобно старому волку. Одних лишь сбежавших и не сломившихся с концами кинфолков не заметили в пылу этой битвы, и Сэму крупно повезло, оказаться на стороне тех, кто не выбирал сторону вовсе.С того момента, с выбором убежищ и разбойной деятельностью пришлось завязать, дабы не попасть в подобную ситуацию ещё раз. Прибежища выбирались избирательней, а пищей выступали убитые на охоте животные.
Рана, нанесённая Кинариями давала свои плоды. Не будь он кинфолком, то давно бы уже сгинул от причинённых ему мучений вызванных инфекциями. В любом случае, у него было мало времени на спасение. Идти к лекарю, было глупо – стража бы узнала его лицо. Он не был травником, но даже те знания, что он набрал за время путешествия – не смогут помочь ему, лишь только дадут отстрочку перед гибелью. Оставалась надежда только на свитки. Ритуал “Великого перерождения” – так звучал этот интригующий ритуал, который заинтересовал измученного кинфолка. Но, незадача была лишь в одном. Для проведения данного таинства необходимы шкуры. Шкура оборотня. Это, казалось невозможным, но, деваться некуда. Собрав вокруг себя отряд из таких же как и он мародёров, Сэм выдвинулся в сторону разбитого Кинариями улья Скорняков. Каждый шаг знаменовал сильное волнение в душе мужчины, который совсем недавно бежал отсюда прочь, но, ему нужны трупы этих выродков, дабы спастись. Если, подобное конечно сможет ему помочь. К сожалению, Кинарии унесли тела павших братьев, дабы предать их матери Земле. А тела Скорняков уже давно обгладывали местные падальщики. Из пещеры были слышны лишь всхлипы, женские всхлипы. Продвинувшись вперёд, по сети пещер, кинфолк и его спутники Головорезы обнаружили юную деву, окутанную в тряпьё, она с остревением смотрела на них, а в один миг увидел в ней ярость, сравнимую с животным оскалом. Дело плохо. Особенно плохим оно стало, когда казалось бы хрупкая девушка превратилась в огромное чудовище, готове растерзать чужаков, прибывших на место где жили её оскверненные Змеем предки.
Завязалась кровавая битва, в ходе которой мародёры гибли один за одним, украшая и не без того покрытые запёкшейся от крови жертв и оборотней стену алой кровью. Удача сыграла на стороне Сэма в тот момент, когда тварь подскользнулась на внутренностях одного из грабителей, что был одурманен жаждой наживы и толикой смелости, остальные же просто сбежали, увидев эту тварь. В этот момент Самуэль понял, что другого момента не будет, бросаясь на ту, нанося удары серебрянным кинжалом ей в чрево, грудь, в надежде убить. Когда монстр затих, Агал подумал, что всё закончилось. Но, даже после смерти, некоторые животные способны попытаться забрать на тот свет своего убийцу. Удар прошёл по лицу, а вместе с ним, спустя пару секунд шока и кровь, вместе с агонией, что накатила подобно приливу в портовых городах Флорэвенделя. Ещё один удар, расставил все точки над “И”, перерезая артерии оборотня. Времени оставалось ещё меньше, рана на животе, хоть и была не глубокой, но уже во всю гноилась, а вторая травма, вероятнее всего, заставила парня скончаться от кровопотери. Во мраке блеснуло остриё серебрянного ножа, шкура затрещала от того, как её свежевал словно настоящий скорняк Самуэль. Оставалось провести ритуал, с свитком которого Сэм носился подобно с самой ценной вещью, что у него есть. Он выронил кинжал, в попытках оттащить массивную шкуру в следующее помещение, в котором он и раздобыл инструменты, которые помогли ему в этом нелёгком деле.
Танец был для него мазуркой жизни и смерти, и каждое движение двигало его от одного состояния бытия, к другому. Местами он даже спотыкался, продолжая свой напев, вкладывая последние усилия воли и рассудка, что бы не свалиться с ног и провалиться в пучину бесконечной пустоты. В один момент, он испытал сильнейшую муку, которая сопутствовала жуткими метаморфозами его тела, но жуткая злоба, вызванная болью, затуманила ему рассудок. Он был слишком погружён в блаженство, притуплённой боли, а его раны затягивались на нём, словно возвращаясь вспять. Эта сила приветствовала его, растекаясь по венам, по мышцам, сухожилиям. Он хотел испробовать больше, отдаться в рабство Змея Войны добровольно, в конце-концов, а кто, если не он? Ни его отец, ни его мать, ни братья из септа, ни его одноразовые товарищи мародёры не могли дать ему эту силу. И, не важно какую цену он заплатил – это более не имело значения. Сейчас он был вершиной пищевой цепи, не эти, как он считал неудачники. И, ему нужно было утвердиться.
Следующие пару часов знаменовали для жандармов ужасным зрелищем растёрзаных мародёров и свежего, потухшего костра, который был потушен, окропившей его кровью. Повсюду висели подвешенные за ноги, бескожие трупы, мышцы на лице которых застыли в гримасе боли и ужаса. Однако, убивая, он волей не волей задумывался, прожив большую часть как прислуга, а что есть цена власти? Возможно, война идёт не только между Матерью Землёй и Змеем, а между натурой животного и человеческими мыслями? Или, быть может внутренние междуусобицы других оборотней? Война была повсюду, интриги плелись не хуже, чем Ткачиха, что оплела паутину над городами, и пауками тут выступали сами оборотни.Он блуждал без цели, погружённый в собственную тоску, что убивала его сильнее, чем когда-то губили его покрытые гнусом и гноем раны. Он следовал по старым тропам, в надежде показаться отцу, доказать ему, что он не ничтожество, но, это стало невозможным, как только в чертах города ему пришлось столкнуться с парочкой своих братьев, которые были не очень рады новоявленному Скорняку. В конце-концов, для них он был истёрзанной, обезумевшей дворнягой, что сейчас была лишь пешкой в цепком хвате Змея Войны. Это был ещё один удар – быть отвергнутым теми, кому он был беззаветно предан годами. Он вновь вернулся в яму, которая была ныне брошена ввиду ранее учинённой резни между племенами ликантропов. И он пытался развлечь себя, хоть немного, дабы не сгинуть от беспросветной тоски, ведь, хуже чем харано, в душе оборотня только то, что он вынужден нести своё бремя в одиночку. Из развлечений у него было лишь изучение знания теургов написанных на скрижалях, выдолбленных в стенах ямы. Исперещенные глифами стены давали действительно интересные представления и истории о культуре оборотней, и, даже это, ему рано или поздно надоело. Занятий, дабы отвлечься от гнетущего душу Харано – были разными: вырезание фигурок из костей убитых животных и людей, практики в шаманских ритуалах, налёты на поселения. Но, в конце-концов, сколько людей не убей – на душе не становится легче, только хуже, словно раны, что были на нём ранее, вновь воспалились, но уже на самом сердце, душе. Теперь, его противником, кроме бессильной злобы и обиды на собственную семью, были мысли о самоубийстве. У него была сила, но была ли стая, с которой он мог двигаться? Даже так, каждый из племён показал себя достаточно, что бы не доверять ни одному из них. А если и вести контакт – то делать вид, что ты им доверяешь. В этом мире всё измеряется не только силой, но и хитростью, животной хитростью, которая поможет выжить. Улицы дали ему хитрость и волю к жизни в местах для самых убогих и ущербных, жизнь в пещере подарила ему понятие цены свободы, которая не соизмерима ни с какой силой или златом. Впереди его ждали только мрачные тоннели, и духи, что нашёптывали ему в спину, что куда бы он не следовал, к истинному разложению нет путей, он всегда здесь, сейчас. Куда бы он не шёл, он будет на правильном пути.
“Чудные норы” – первое, что могло придти в голову Сэма, и хоть как-то его утешить, когда он пустился в очередную дорогу по тоннелям, которые он сам когда-то, будучи рабом рыл. Тоннели – были достаточно важны для скорняков, благодаря ним, стаи этих омерзений могли перемещаться, не поднимая лишнего шума снаружи, дабы атака была быстро, неожиданной и кровавой. Подобные сырые тоннели были уже привычным явлением для новоявленного Скорняка, который за время своего плена научился ориентироваться по этой витееватой сети тайных троп. Вдалеке замаячил сигнальный огонь, а вместе с тем, не менее заметные обезображенные оборотни, что завопили:
- КТО ИДЁТ?! ОТКУДА ВЗЯЛСЯ?!- Самуэль, из ямы при улье Танцующих в Шкурах.
- Шкуряк значит?! А один чего идёшь? Где твои братья?
- Мертвы.
- Мертвы?! Да быть такого не может, мелкий, лживый ублюдок! Взять этого засранца, парни!
Он ничего не мог противопоставить защитникам ямы, которые превосходили его, что в опыте, что в количестве. Он был повален на землю, как шелудивый щенок, избит до полусмерти, и подобно побитой собаке, его поволочили за шкирку к вождю Улья – Раканишу.
- Итак, судя по тому что мне сказали воины, ты – из улья Танцующих в Шкурах, если конечно ты действительно был с ними, а не очередной вшивый щенок, что решил сбежать от них, не выдержав их условий.
- Они все мертвы, клянусь всем сердцем, что если бы я солгал, вождь, я бы не выдержал подобного позора.
На момент, Сэму даже стало где-то проще душевно, в конце-концов, лучше иметь недоверие со стороны братьев по стае, чем не иметь их вовсе. Харано отступило, терзающую пустотой душу начало наполнять зерно смысла в его тернистом жизненном пути. Раканишу оглядел Скорняка, сверяя взглядом юного щенка, изредка Сэму казалось, что своим властным тоном, он словно закрадывался к нему в душу, нанося удары по его воле.
- Я отправлю пару разведчиков по этому поводу. Почему они погибли? Кто были эти мерзавцы?
- Кинарии, вождь. Я-я.. Последний.
Сэму пришлось солгать, принять на себя ношу уже давно почившей стаи, чем вновь отправиться в штольни Скорняков, всё же, толика животной хитрости и наития помогли ему выбраться из данной передряги не самым болезненным для него образом.
- Трусливая тварь-.. Тогда, почему же ты до сих пор стоишь тут, а не разделил участь со своими братьями?!
Голос вождя звучал угрожающе, надменно и в какой-то степени презрительно, его взгляд стал мрачнее чем тысячи туч, что вздымаются над облаками, прежде чем воззвать разрушительную грозу.
- Приняли за мёртвого, они-.. Чертовски меня отделали, вождь. Я не подавал жизни, сами знаете, не в их жалкой природе глумиться над умершими.
Это поубавило пыл Раканишу, но подозрений тот не лишился.
С того самого момента, ещё юношей Самуэль был причислен к стае Серцеедов, где рацион, был на удивление очевиден – человеческие и животные плоть, внутренности, и, местный деликатес – сердца. Многие относились к этому, не более чем лакомому кусочку, но местный провидец Гаэль видел в этом сакральный смысл, считая что поглощение сердец, несёт за собой силу, которую обретал Скорняк, при съедении, отвага такого оборотня становилась так, словно у него была не одна решимая к войне сущность, а столько, сколько сердец он поглотил. В любом случае, подобный быт устраивал Самуэля больше, чем работа с кайлом и судьба племенного скота. С того момента прошло уже не мало времени и тело оборотня без шкуры списали на погибшего Кинария, который имел важность для последних, из-за чего и был совершён рейд. Его познания, что он “одолжил” ранее, помогли ему адаптироваться и втереться в хлипкое доверие к Гаэлю, что взялся его обучать, как будущего жреца Змея отца. И, естественно, приукрасив собственную историю появления, он смог сойти за свояка, что по праву уродился волком, единственное, что оставалось совершить – ритуал Перехода, который означал то, что он более не сопливый щенок, а полноправный слуга Змея, который готов сложить голову, во имя и славу его.
Это было сложное для Сэма событие, в ходе которого он пустился в пляс, под завывания своего улья, и ему казалось, что течение времени идёт совсем иначе, что все эти волки – могут сожрать его в любой момент. Его пугало то, что если они узнают правду, его жизни, нет, хуже – свободе, придёт конец. Голосам словно исходили у него из головы, со всех сторон, въедаясь, подобно ногтям в лицо недруга. В любом случае, это стало окончательным его становлением как Скорняка. Тяжелая школа жизни с отбраковкой слабых, сломанная психика и развившийся животный инстинкт. Он не был зверем полностью, как его фанатичные, одуревшие братья – он понимал цену интеллекту, и тому, что даже среди таких существ как они, есть такие же уникумы, что помыкают каждым из них. Первое, что выкрикнул обезумевший Самуэль – было “Хайт”. Это стало его вторым именем, фамилией. Отныне, его звали Самуэль Хайт.
***
В перерывах между вырезанием фигурок из костей, обучением у Гаэля и налётами на прибрежные территории, разнося хаос и горечь местным жителям, действия Самуэля и его небольшой стаи не оставили внимания со стороны Кинариев, которые были мягко говоря не довольны тем, что Скорняки не усвоили урок. Лазутчики Серцеедов пускали шёпоты сквозь ряды молодняка о том, что враг уже прячется в пещерах, готовясь к нападению, Гаэль зачитывал литанию, переростающую в религиозный напев, оду великим Скорнякам, что сложили свои головы за Змея Войны. Многих это одушевляло, но точно не Сэма, который скептически относился к тому, что бросаться в лобовую, самоубийственную атаку. Смерть его, опять таки не пугала, его пугали обряды очищения, которым Кинарий мог подвергнуть Скорняка, это было бы очередным лишением его самого ценного – свободы.
Наступил день битвы, Кинарии, стояли, выжидали, словно высматривали слабость в уродствах и безумии Скорняков, их не страшил не вой этих чудовищ, ни то, насколько некоторые из них были до ужаса обезображены сетками шрамов, уродств в ходе поколений кровосмешения и жутких ритуалов. Стоило судье Скорняков ворваться в бой, как за ним последовала и прочая орава. Сэм, тем временем был отвлечён в пылу битвы, поваленный на землю, крупным, массивным защитником Матери Земли, что взгрызся ему прямо в печень, благо, в следующий миг, его голову раздробила дубина из неразделённого с черепом хребта человеческого, инкрустированная разного рода цветными металлами. Жуткая боль сменилась к ним гневом, и он вошёл в раж, однако, чем больше ранений на его теле оставалось, тем тяжелее ему было поддерживать состояние собственной злобы, когда силы его покидали. И, к их несчастью, Кинарии были куда более слаженные, нежели его побратимы, которые сейчас как щенки, гибли одни за одним. Единственной надеждой было чудо, хитрость, которая перевернёт исход битвы, и неважно, какой она потребует жертвы. Сэм нанёс размашистый удар по деревянной балке, что удерживала камни над ними. Пещера затрещала, начался обвал, часть Скорняков и Кинариев приломило облоками и они, вряд-ли бы выбрались самостоятельно, будучи обречёнными быть похоронеными заживо. Многие из собратьев по стае Хайта мчались от гона массивных валунов, которые обрушались на одного за другим, бег на двух, сменился рывками на всех четырёх лапах, подобно волкам. Паника охватила Скорняков и те, разбрелись по разным веткам тоннелей, так, Хайт снова остался один, и если бы он только знал, что ему предстоит застрять в Хакмарри на долгое время, он бы предпочёл что бы один из камней разможжил его голову, пока он бежал.
OOC:
1.OOC ник: vanamingo
2. Имена, прозвища и прочее: Самуэль Хайт, Шкуряк, Бредущий по узлам
3. Раса персонажа: Ликантроп(кинфолк ранее)
4. Возраст: 27
5. Характер: Сэм постоянно находится в различных размышлениях. Большинство из тех Скорняков, что слышат слово война, обычно отвечают - "кого убить". Он думает глобальнее, для него приемлемые мысли - "что мы из этого получим", "как победить в войне в целом", "что он может выдать, о чём мы могли бы пожалеть". За время проживания среди Скорняков и Агалов, успел сложить общую характеристику о быте ликантропов, потому относится к многому с недоверием, осторожно восседая как жрец стаи, дабы было меньше поводов броситься на самоубийственное задание, отправляя туда молодняк, в какой-то мере даже труслив, так как не брезгует бежать с поля боя, не смотря на очевидные загоны оборотней по поводу чести, в конце-концов, выживает не только сильнейший, но и самый хитрый, изворотливый - одной силы недостаточно для победы, и этим Сэм руководствуется большую часть своей жизни, в конце-концов, Змей не просто отождествление гнева, но и подлости, коварства и прочих человеческих пороков, и с этим у него всё в полном порядке.
6. Таланты, сильные стороны: Хорошо разбирается, как в людях, так и большинстве родичей, за всё это время успел прознать о особенностях выживания в каменных джунглях и лесах, потому раздобыть еду на помойке, или узнать у нищего информацию, куда проще, чем можно себе представить. Так же, смыслит в политике оборотней, потому, вероятнее и не тянет свои руки к титулу вождя - те, слишком часто меняются, а уж его побратимы из своих понятий чести не особо щадят вождя, даруя ему "славную смерть". За время пребывания в улье Серцеедов, обучился парочке ритуалов, как будущий жрец стаи, способен читать на языке оборотней, глифы которого, понимает интуитивно. Более того, не смотря на свои частые размышления и хитрые подходы к делу, не станет обузой в бою, из-за ярости Змея Войны, что течёт в его венах как дар. Обладает как и сносным интеллектом, так и толикой животной хитрости, которую применяет для решения вопросов наставлении молодняка, что будут выполнять цели вождя и судьи, что покровительствуют Хайту.
7. Слабости, проблемы, уязвимости: Помимо выделяющихся шрамов, страдает от различного рода психозов. Сила - его главный дар, и в то же время и проклятие. Каждому из Скорняков трудно даётся ритуал перехода, в случае Сэма, он столкнулся со страхом, страхом быть раскрытым, от чего можно сделать вывод, что он тот ещё параноик, если речь идёт за угрозу "невидимых" и вполне осязаемых противников. Он боится того, что его силу, что позволила ему жить и по сей день могут отнять, лишив его жизни. Страшнее этого только то, что он как огня боится угрозы снова стать рабом. Работы на штольне и похлёбки из мясистых и жирных жуков, последнее - о чём он может думать. Кроме того, страдает от навязчивых мыслей, которые он подавляет исполнением "ритуалов", эти ритуалы - фигурки из костей, которые Сэм вырезает, дабы успокоиться в крайне стрессовых ситуациях. Если же человек, пытается уничтожить его фигурки, которые он бережёт как зеницу ока - это худшее, что можно сделать против Сэма, это вызовет у него страшный приступ паники, а затем истерии, что перерастёт в буйство. Горе побеждённым.
9. Мечты, желания, цели: Осквернять каэрны прочих племён, сведение счётов с Кинариями, как теми, кто насолил ему больше всего за эти несколько лет, изучение таинств Скорняков, выяснение причин предательства Ткачихи и Матери Земли, дабы эффективнее с ней бороться, воссоединение Скорняков в общую стаю и обращение прочих, неокрепших оборотней из других племён на дорогу Змея Войны, эксплуатация людей и кинфолков как рабочей силы, что будет рыть дальнейшие тоннели для ульев Скорняков.
2. Имена, прозвища и прочее: Самуэль Хайт, Шкуряк, Бредущий по узлам
3. Раса персонажа: Ликантроп(кинфолк ранее)
4. Возраст: 27
5. Характер: Сэм постоянно находится в различных размышлениях. Большинство из тех Скорняков, что слышат слово война, обычно отвечают - "кого убить". Он думает глобальнее, для него приемлемые мысли - "что мы из этого получим", "как победить в войне в целом", "что он может выдать, о чём мы могли бы пожалеть". За время проживания среди Скорняков и Агалов, успел сложить общую характеристику о быте ликантропов, потому относится к многому с недоверием, осторожно восседая как жрец стаи, дабы было меньше поводов броситься на самоубийственное задание, отправляя туда молодняк, в какой-то мере даже труслив, так как не брезгует бежать с поля боя, не смотря на очевидные загоны оборотней по поводу чести, в конце-концов, выживает не только сильнейший, но и самый хитрый, изворотливый - одной силы недостаточно для победы, и этим Сэм руководствуется большую часть своей жизни, в конце-концов, Змей не просто отождествление гнева, но и подлости, коварства и прочих человеческих пороков, и с этим у него всё в полном порядке.
6. Таланты, сильные стороны: Хорошо разбирается, как в людях, так и большинстве родичей, за всё это время успел прознать о особенностях выживания в каменных джунглях и лесах, потому раздобыть еду на помойке, или узнать у нищего информацию, куда проще, чем можно себе представить. Так же, смыслит в политике оборотней, потому, вероятнее и не тянет свои руки к титулу вождя - те, слишком часто меняются, а уж его побратимы из своих понятий чести не особо щадят вождя, даруя ему "славную смерть". За время пребывания в улье Серцеедов, обучился парочке ритуалов, как будущий жрец стаи, способен читать на языке оборотней, глифы которого, понимает интуитивно. Более того, не смотря на свои частые размышления и хитрые подходы к делу, не станет обузой в бою, из-за ярости Змея Войны, что течёт в его венах как дар. Обладает как и сносным интеллектом, так и толикой животной хитрости, которую применяет для решения вопросов наставлении молодняка, что будут выполнять цели вождя и судьи, что покровительствуют Хайту.
7. Слабости, проблемы, уязвимости: Помимо выделяющихся шрамов, страдает от различного рода психозов. Сила - его главный дар, и в то же время и проклятие. Каждому из Скорняков трудно даётся ритуал перехода, в случае Сэма, он столкнулся со страхом, страхом быть раскрытым, от чего можно сделать вывод, что он тот ещё параноик, если речь идёт за угрозу "невидимых" и вполне осязаемых противников. Он боится того, что его силу, что позволила ему жить и по сей день могут отнять, лишив его жизни. Страшнее этого только то, что он как огня боится угрозы снова стать рабом. Работы на штольне и похлёбки из мясистых и жирных жуков, последнее - о чём он может думать. Кроме того, страдает от навязчивых мыслей, которые он подавляет исполнением "ритуалов", эти ритуалы - фигурки из костей, которые Сэм вырезает, дабы успокоиться в крайне стрессовых ситуациях. Если же человек, пытается уничтожить его фигурки, которые он бережёт как зеницу ока - это худшее, что можно сделать против Сэма, это вызовет у него страшный приступ паники, а затем истерии, что перерастёт в буйство. Горе побеждённым.
9. Мечты, желания, цели: Осквернять каэрны прочих племён, сведение счётов с Кинариями, как теми, кто насолил ему больше всего за эти несколько лет, изучение таинств Скорняков, выяснение причин предательства Ткачихи и Матери Земли, дабы эффективнее с ней бороться, воссоединение Скорняков в общую стаю и обращение прочих, неокрепших оборотней из других племён на дорогу Змея Войны, эксплуатация людей и кинфолков как рабочей силы, что будет рыть дальнейшие тоннели для ульев Скорняков.
Последнее редактирование:
