0. Биография:
Пролог
Люди вокруг нас постоянно кричат от страха. Иногда они громко орут, иногда молчат, но их глаза в этот момент всегда отдают безмолвный вопль и немые мольбы пощады – в любом случае они бояться нас. Не мудрено, ведь мы гару. Мы хищники. Природа у нас такая вселять страх. Это и наше проклятие. Когда мы идем по улице, местная стража с опаской на нас поглядывает, хватаясь за рукояти мечей. Когда мы сидим в трактирах, владельцы трясутся и выполняют наши просьбы быстрее остальных.
Однажды я зашел в кабак, но к моему удивлению косых взглядов с опаской я не встретил. Мне быстро предоставили пинту пива, я сел в угол, как и обычно. Я не мог отвлечься, как и обычно, мне не давало покоя одно – они все сидели спокойно, не ведя и бровью. Затем ко мне подсел незнакомец. Вот тут уже у меня пробежал жутковатый мороз по шее.
Пить он не умел, это было очевидно. Выглядел он отвратно: красные глаза (возможно, от слез), грязные неухоженные ногти, рубашка с большими жёлтыми пятнами от пота в подмышках. Не знаю, почему он выбрал именно меня — он просто подсел ко мне и начал говорить. Я ожидал от него всего, судя по его виду: как он избил жену, как она ему изменила, как он ограбил кого-то или как сильно устал от несправедливой работы. Но нет… Дело не в этом.
Едва он приоткрыл уста, как я чуть ли не оглох от зловония из его рта, в ушах неожиданно зазвенело, а перед глазами нависла черная пелена моих кошмаров. От мало до велика: мои бои, когда я еще был фостерном, как я впервые лишил жизни человека и многое-многое другое. Но всего это я уже переживал, а вот чего действительно не мог, так сны о моей семье.
Я стоял на коленях перед толпой, мои руки были связаны и приколоты к доске за моей спиной. Чья-то тяжелая рука ударяла меня по лицу с такой силой, что я, признаться, принял это взаправду. Он кричал мне, что я отрепье, не мужчина, раз не могу иметь детей. А передо мной, на постели, моя жена с улыбкой встречала того, кто мог зачать дитя. Я проснулся в холодном поту, бегая глазами по темной комнате. Моя жена мирно спала рядом, но резко проснулась от моего крика. Я рассказал ей о своем сне. Она меня крепко обняла, но слов поддержки я не услышал, а наоборот, голос того мужчины снова поразил мой слух звенящим в перепонках ужасом.
Я очнулся за тем же столом, где и начались мои кошмары. Мой собеседник, судя по всему, понял, что что-то случилось. На его обсохшие, потресканые губы со следами пивной пенки скривились в ехидной ухмылке. Я сразу понял, что причиной этих видений стал он. Только я приподнял зад со скамьи, как он меня резко осадил, толкнув в грудь. Глаза снова закатались и я начал видеть сны:
Всё дело было в лесу. Моя жена, из племени Серебряные Когти, бежала передо мной. Её спина была усеяна ранами, белая, будто снег, шерсть окрасилась в алый. Я бежал за ней, снося всё на своем пути. Даже её дары не могли остановить меня. Глаза, полные ужаса и обиды пронзили меня, но я не остановился. Вены жутко пульсировали у меня в висках, тело тряслось от первородной ярости. Она оступилась и упала. Мой разум тогда старался блокировать весь этот ужас, но я помнил, как летели куски её тела от моих когтей.
Когда пелена спала, мой собеседник гоготал. Гоготала и толпа, тыкая в меня пальцами, улюлюкая друг другу, мол «смотри, придурок». Тогда я впервые ощутил такой сильный страх, что до сих пор не могу его описать. Я ринулся прочь из заведения, сразу приняв форму люпуса. Все мои мысли были о моей жене и когда я вернулся к дверям дома, я наконец выдохнул. Всё было хорошо, жена сидела у зажжённого камина, вытянув свои ноги к огню, играясь пальцами на языках пламени. Она оглянула меня с беспокойством и подойдя, обняла и поцеловала. Разговор ушел на постель, она ласково мне шептала, а что именно я разобрать не мог.
Утром я вернулся в септ, но меня не оставляло чувство обеспокоенности. Тот парень, чёрт возьми, я не знаю, кто он такой, но он знал все мои слабости. В тот день, в септе, мне казалось, что все надо мной смеются. Моё негодование встречалось ответным, такова природа моего племени. Никто не мог мне врать, иначе бы лишились конечности. Однако, чувство не оставляло меня изо дня в день. Когда раньше я лишь наивно подозревал, сейчас я слышал смех, я видел их лица, я видел их пальцы, тычущие в меня.
Несколько дней спустя, моя жена заметила моё состояние. Честно – она была единственным лучиком света, который я мог понять. Только в её компании я не чувствовал такого тяготения, пока я был в септе. Возможно, тогда я мог посоветоваться с тотемом, но почему-то, я не хотел. Что-то отвлекся…
Когда мы поговорили, наш разговор снова ушел под одеяло, но тогда я просто потерял голову, заставляя горло жены разрываться от криков. Тогда я спихнул всё на животную страсть. В нашем случае подобное не редкость – тем более, для Фианн. Следующие несколько недель буквально вышли из моей головы, я перестал понимать происходящее. Голод частенько брал надо мной верх, я сильно переедал, но не мог насытиться. Скотоводы вокруг нашего города всё чаще говорили о волке, что каждую ночь убивает их скот. Если раньше это была одна тёлка или бычок в неделю, то затем начали пропадать каждый день, затем и вовсе несколько за раз. Забавно было это наблюдать и ужасно одновременно – я не помнил, чтобы я этого делал, но вкус крови каждое утро оставался у меня на языке. Дни мрачнели.
Люди начали привлекать меня своим видом, своей теплотой текущей крови по их жилам. Я всё же не удержался от соблазна и сожрал паренька, что работал подмастерьем в кузнице. Тот день изменил многое, но я всё еще старался держать своих бесов подальше от своей жены. Она меня боялась… И не зря…
Глава первая – Начало...
Юмэнн уроженец Торгового Союза Хобсбурга. Он родился в полнолуние, в деревне в Стиирканде, посреди леса. Деревушка, сама по себе была небольшим военным городком, построенным во время войны с Флорэвенделем. С того времени осталось немногое, однако, что закрепилось железно – всякий молодой человек или девушка проходили военную подготовку. Одним из таких был и Юмэнн. Едва мальчишка мог стоять на своих двоих, как папаша уже всучивал ему тренировочный инвентарь. Отец был суров и строг. Ошибок не прощал, и в целом относился к сыну, как к инструменту. Помимо физической нагрузки, Юмэнн регулярно обучался теории военного дела и языку. Удивительно, как внешне напоминающее очередную безызвестную деревню, селение, на самом деле было очень хорошим центром подготовки.
Но если присмотреться к этому чуть ближе, предоставлялась мрачная картина – во главе сидели изжившие из ума наймиты, одержимые идеей реваншизма, заявляющие о том, что их селение в окружении. Достаточно печальная картина, которая мало кого волновала.
По достижению семи лет Юмэнн начал занятия со сверстниками и ребятами старше. Стиль жизни слегка изменился, и стал похожим на казарменный: подъем с рассветом, физический труд и тренировки, отбой с закатом и так семь дней в неделю и по кругу. Так закалялся характер хобса, так в нем пробуждался дух патриотизма и реваншизма. Так… он готовился нести смерть.
Первые походы начались, когда юнцу едва стукнуло двенадцать. Его бригада, двинулась к границам Флорэвенделя, когда ситуация на ней становилась всё горячее.
Когда Юмэнн подрос, его определили в отдельную бригаду. Они были около-разведчиками, или проще – диверсантами. Отправляли их в основном в тылы, где они обрезали караваны и идущее подкрепление. Лагеря на границах также часто страдали – их стирали в порошок со всеми обитателями. В шутку за это их прозвали «Местечко», потому что после ночных налетов от недруга оставалось практически ничего. Юмэнн провел в таком образе пару лет, заработав не только шрамы, но какую-никакую славу в кругах наёмника. Когда приграничный конфликт спал на нет, бригада отправилась обратно. Откуда начинались их пути – начинались иные, как вольные мечи.
Всё это ясно – войны, облавы, грабежи. Парень был отбитым в своем роде воином, настоящим тараном для бригады. Яростный и бойкий – настоящий хобс.
Глава вторая – зов Гайи.
Всё начало меняться к восемнадцати годам. К тому времени уже двое членов бригады пропало без вести. Мир уже перестал казаться таким ярким. Вообще, когда ты с двенадцати лет держишь меч в руках, почти каждый день видишь смерть лицом к лицу, то в голове начинают натягиваться струны здравомыслия и характер понемногу шатается в стороны. Юмэнн начал страдать от острой формы параноидальной шизофрении. Ему вечно казалась, что угроза нависает прямо над ним, ни секунды его лицо не могло расслабиться. Соотрядники, ставшие почти братьями, вечно его успокаивали и это действовало, пускай недолгое время. Но и это не конец.
В ночь, когда отряд вновь выступал по «поручению», враг настиг бригаду в засаде. Игры разума от обеих сторон поверли в шок каждого из отряда. Бойня выдалась кровавой и долгой. Строй сыпался, стрелы заканчивались. В мраке ночи начиналась не просто рукопашная схватка, а мордобой. Когда ярость от гибели товарищей заставляла пульсировать виски, красная, кровавая пелена пала на глаза молодого кинфолка.
В ту ночь завыли волки, полнолуние воссияло над горизонтом, освещая мертвым светом сидящего ликантропа. Рыча и скалясь, тот продолжал рвать мёртвые тела, разносить в щепки многовековые ствола дубов, пока вдалеке не появилось еще двое таких же, как и он.
На утро его нашли выбившимся из сил под деревом в окружении ошметков, как воинов, так и двух скорняков. Этим он поразил старейшин и адренов, явившихся за ним. Но даже это не спасло от обряда посвящения. Очнулся он уже в септе, находившемся на севере Хобсбурга, окруженный в горах. Устройство напоминало типичную деревню – свои посадки, низкие деревянные дома, укрытые мхом и листвой. В середине стоял воистину величественный булыжник с виднеющимися самородками из трещин. Сам он имел форму чьё-то головы. Его называли по-разному, кто-то Торегин, кто-то иным воплощением Скральдсонского бога. Но звали его – Зольви. С ним Юмэнн познакомился первым делом. Беседа была краткая, тотем поделился своим легким восхищением и опасением того, что паранойя Юмэнна может стать опасностью для сородичей.
Быт с того дня мало чем отличался от того, что было в лагере в Стиирканде. Разве что контингент немного другой и тренировки в какой-то мере тоже иные. В этом Септе было несколько групп: кинфолки, их судьба обделила стать ликантропом – их цель была простой – помогать, чем могли. Новоиспеченные ликантропы, клиаты и фостерны, к коим относился и Юмэнн, ну и уже дальше – адрены и старейшины. После некоторых расспросом о природе парня, некоторых обрядов и разговоров, его направили к обучению. И стоит сказать, дело это было далеко нелегким. Природа, вернее, способ пробуждения оной у Фенриров был таким своеобразным. Если ты ещё щенок, то преждевременного признания тебе ждать от старших не стоит, кем бы ты не был в прошлой жизни, при каких обстоятельствах ты оказался в каэрне. Ты – щенок. Так что будь готов к избиениям, насмешкам, тычкам и подзатыльникам за любую, даже малейшую, оплошность. Естественно, принимать такое Юмэнн не хотел и часто лез в драку по любому поводу. Пыл быстро охлаждался групповым избиением, а потом трех часовой лекцией адрена, что пускать руки на сородичей не стоит. А в остальном из качеств Юмэнна шла на пользу его обучаемость и крайняя преданность. Так что обучение дарам происходило немногим быстрее, чем у его собратьев щенков.
День Х был в день рождения Юмэнна. В ту ночь снова сияло полнолуние, и Юмэнн считал, что сегодня он не может провалиться. Его и еще несколько щенков спустили в огромную яму. Теугри провели обряды, зазывая духов на грандиозное зрелище, старейшина сказал речь и… спустя минуту тишины, над головами ликантропов прозвучал горн. С пару десятков оборотней столкнулось в кровавой битве. В дело шло все, чему учили, чем обладал каждый щенок. Битва не просто сил, но и характеров и умов. Шла она почти двое суток. На ногах стояло всего лишь трое, лишенные сил. Тогда старейшина объявил конец. Выжившие были объявлены новыми фостернами. Так кончился обряд для Юмэнн. На его теле появилась новая наколка в виде рунных изображений, как память об этом дне.
Глава третья – Великий ОН.
После обряда перехода начался новый этап жизни. Обряд, символически, стал новым днем рождения, ведь Юмэнну пришлось обучаться новому. Его наставником был так же строг и требователен, как и отец. Это невольно окунало щенка в юношство, однако, сейчас в руках было не меч с щитом, а когти и клыки. Просто махать вторыми не приносит успеха ни коем образом. Тактика боя Гару – это целая наука, тем более для фенриров, чей смысл жизни была война. Даже Хобсбуржская ветвь этого племени мало чем отличалась от северных братьев: те же принципы, те же тактики, почти те же традиции и праздники, приправленные местными традициями. Юмэнну было просто это принять – он никогда не был особо верующим, всю свою «людскую» жизнь провел на полях сражения и из-за этого чуть не лишился рассудка. А сейчас прибавилась лишь великая цель – защита Матери. Но чтобы достичь этой цели, предстояла немалая работа над собой, много учебы и теории. Принимая это всё, как новое себя, он продолжал усердно учиться, не прекращая встречаться с насмешками, но в этот раз над духами. Видишь ли… Чтобы обучаться дарам, нужно не простая концентрация, определенная мотивация. Важнее иное – снисходительность твоего духа к остальным. Обычно, эта связь образуется благодаря теургам, которые, обычно, помогают побратимам в этом. Однако Юмэнн самостоятельно мог заниматься таким. Однако проблемы были, стандартные, как и у всех. Нужно было задобрить, расположить к себе, устроить целую беседу, полную загадок и всяких уловок. Посмеешь возразить – начинай сначала, сорвешься – то же самое. В общем.. Нелегкое это дело общаться с тем, чего не видно.
Но всё таки, стремящийся своего добивается. Обучение вышло долгим – несколько лет. И после обучения, быт уже мужчины, мало чем отличался от того, что был раньше. Разве что миссии более опасные и враг иной. Разумеется, всякий гару проводит своё время, как тому угодно, соблюдая некоторые нормы. Воин ли тот, или ремесленник – у всех них одна цель – защита своего вида и Матери Земли. Обучившись дарам, Юмэнн продолжал вести наёмническую деятельность, набираясь опыта и ума. Изредка случались выходы в другие каэрны или септы. Поводы бывали разные: у старейшины родился сын, фианны устроили очередной дебош и их стае нужна помощь. Или щенки во время охоты наткнулись на охотников или хуже чего – котерию вампиров. Последних, к слову, было немало. Клан Цимисхов базировался в одном горном хребте и стычки с неонатами случались частенько. Эти редкие столкновения, обычно, ни к чему не приводили. Худшим случаем было, когда из-за схватки двух сил смело, целую деревню: кого-то обратили, кого-то высушили, а кто-то и вовсе стал случайной жертвой. Борьба с неонатами не приводила к большему резонансу – силы были практически равны, и всё заканчивалось немым перемирием или вовсе ничьей. Отряд сменился на стаю. Юмэнн оставался в своей стезе, в более родном кругу и занятие было тем же.
Годы стремились дальше, в извечной войне против Змея гибли братья и сестры. Юмэнн уже был адреном, наставлял щенков. У него появилась жена, однако, их брак был запретен из-за риска появления на свет метиса. Пересказывать отношения фенриров к ним будет долго и нудно, всё, что важно знать – из-за такого дитя отправились бы на тот свет и Юмэнн и его жена. И теперь, давайте представим и порассуждаем, как любовь влияет на человека. Вдаваться в примеры не стоит, несколько вполне очевидных признаков это то, что она окрыляет и дурманит. Она вселяет сколько не сил, сколько слабостей. Влюбленный человек – слепой человек. Он может не понимать, чего творит, им легко манипулировать, надавливая на объект влюбленности. Так и случилось с Юмэнном. Разговор в таверне обернулся ужасом, затуманиванием разума. Путы Змея окутали разум Гару и он начал меняться.
Глава четвертая – Одержимый.
Дни становились темнее, отношения с кругом общения портились, в септе, вокруг Юмэнна всегда царила напряженная атмосфера. Ухудшение отношений не только с собратьями, но и с духами был неестественно стремительным. Неизменной оставалась любовь к жене, которая, в прочем заменилась одержимостью змеем.
«Она не зря боялась. Когда под крики своих названных сородичей я вернулся домой, она снова сразу все поняла, но в этот раз не ринулась ко мне в трепетные объятия. Наконец она почувствовала этот запах. Запах порчи. Она медленно обошла меня и осталась в комнате. Я остался у камина, погруженный в мысли о том дне, когда парень «обворожил меня». Я нашел себя лежащим на ковре, покрывшись ледяным потом. Голод пробивал все разумные рамки и я, не думая ни секунды, вошел в нашу комнату. Она лежала под мехом, сжавшись в клубок. Милое зрелище, когда она ворочалась и скулила от кошмаров. На следующий день она отправилась к сестрам. Разумеется, меня начали преследовать названные братья, пришлось скрываться и искать мою ненаглядную. Но кто же знал, что её сестры будут вкуснее?»
Путь Юмэнна окончился во Флорэвенделе. Убив собственную семью, тот осознал своё положение немного позднее. Попытки вернуться, разумеется, не одерживали удач. Над Юмэнном давно нависла угроза Змея, он был его распространителем. Слава о нем была быстрее ветра, люди, другие гару и животные начали шарахаться от него. Однажды он открыл сердце Вирму, теперь, он за это платился в полной мере, страдая от хорано и внутренних червей, разъедающего его личность изнутри. Борьба была долгой, несколько лет.
Эти годы для Юмэнна казались вечными, одиночество окончательно сломило его, сближая со смертью каждый день. Каждый час. Несколько чудовищных лет борьбы, чтобы однажды, в лесах близь Хакмарри, тот решился принять то, отчего отрекся. Во избежание проблем, тот ушел в леса Хакмарри, ведя отшельнический образ жизни несколько лет. Несколько лет, территория в несколько километров считалась мёртвой зоной. Там пропадали люди, животные. Всякий энтузиаст, наивно решавшийся испытать удачу за пригоршню монет – погибал. Всё это длилось до тех пор, пока охотники и другие ликантропы не объединились ради уничтожения угрозы всего живого – Юмэнна. Только это заставило мужчину уйти из пригретого места и немного социализироваться. За время одиночества в голове прочно сформировалась иная картина виденья мира. Он был поражен порчей, был чудовищно одержим, но он не поддавался. Наоборот, он обратил к себе то, что мучало его. Для Юмэнна это было просто чудеснейшим открытием, сбросом тяжелых оков морали и Литании. У него своя Литания, у него свои методы защиты Матери. Защиты от всего, что она когда-то создала сама – жизни. Жизнь – хаос, а хаос – помеха. Юмэнн двинулся из Скверноземья на север, к восточной части Хакмарри. Слушок о недавней, неудачно экспедиции Фенриров принесла некоторую радость и надежду, что, возможно, единомышленников куда больше, чем он думает. Преданный своей любовью, Юмэнн открывает себе новый путь…
II. OOC Ник: yakaknindzya
III. Раса персонажа: Ликантроп
IV. Возраст: 126
V. Внешний вид: Коренастый, блондинистый мужчина, возрастом на вид около тридцати лет. Крепкого атлетичного телосложения. Ростом около метра семидесяти. Тело усеяно шрамами различной степени тяжести, имеет множество рунных татуировок, особых шрамированных рун. Вены имеют темный оттенок, кожа бледная с яркими тёмными пятнами под глазами.
VI. Характер: Хитер и расчетлив. Многое из пережитого им, ныне, имеет легкую смехотворную нотку. Он умеет хорошо пошутить, душевно пообщаться, онако по сей дей сожалеет о том, что когда-то поддался слабости, что привело его к такой жизни.
VII. Таланты, сильные стороны: Дары ликантропов, исключительная физиология и невероятный метаболизм. Его умение обращения с некоторыми видами оружия может поразить. Имеет отличные навыки охоты, стрельбы, следопыта. Имеет навыки картографа.
VIII. Слабости, проблемы, уязвимости: Стандартные ликантропам слабости: серебро, вспыльчивость. Племенная слабость выражается в его острой ненависти к паникёрам. Страдает от паранойи и одержимости, что сказывается напрямую на внешнем виде, делая его довольно приметной целью.
IX. Мечты, желания, цели: Защита Матери, попытаться восстановить своё имя в племени и избавиться от одержимости.
Х.
