- Сообщения
- 62
- Реакции
- 72
1. Имена, прозвища и прочее: Шэхлар Худд Марамфар
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Shahlama
3. Раса персонажа: Человек
4. Возраст: 63 года
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт):
Шестьдесят три года существования сказались на лице Шэхлара. Глаза его полны страданий, кои истекают в глубокие морщинки по их бокам. Морщина же, делящая брови пополам, дает понимание, о скопленной мудрости за прожитые года и впоследствии вытекает в чуть сгорбленный и приподнятый нос, породивший потоки седых, но ухоженных усов, переходящих в такую же бороду. Длинные пряди волос же, пытаются не уступать усам в своем белом блеске, поэтому все так же придерживаются седых, но немного крутящихся, своевольных правил. Будучи в состоянии мирской жизни — Шэхлар всегда держит строгую осанку, несмотря даже на преклонный возраст. А взгляд его будто бы постоянно анализирует среду в которой он находится даже в те моменты, когда он задумывается насчет какой-то новой придуманной пытки.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): из-за своих магических способностей Шэхлару приходилось много скрываться, дабы не быть казненным, отчего он выработал две личности — личность фанатичного мага, кою показывал Шэхлар при общении с такими же магами и обыденную честолюбивую личность. Стоит также отметить, что обе личности выражают откровенную тягу к насилию и жестокости из-за воспитания данного Хофорой и следственно — Синдикатом Возвышения. В обычной жизни, когда Шэхлар вынужден скрывать свой магический фанатизм: испытывает страсть к изобразительному искусству, в частности к скульптуре. Из-за соответствующего воспитания в аристократическом доме Уинган — любит высокий термины и красивые сравнения. Личность мага также отражает тягу к искусству, только лишь в этом кругу личностей Шэхлар мрамору предпочитает плоть. Из-за своей личности евнуха (коим он стал в двенадцать лет), Шэхлара воротит от любого упоминания полового акта, в особенности, если о нем говорится как о чем-то приятном. Оставляя грань мирского: Шэхлар верит в богиню Тилею, отчего испытывает глубинное уважение к благочестивым женщинам.
7. Таланты, сильные стороны: еще с детства Шэхлар интересовался воплощением форм в материю, то-есть что-то постоянно лепил или выстругивал. В пятнадцать лет Шэхлар обрел хобби — вырезать фигурки существ из дерева, что неплохо у него получалось. Помимо вырезания фигурок, все в том же возрасте Шэхлар заинтересовался потрошением животных, отчего неплохо разбирается в свежевании животины.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: боль вызывает у Шэхлара экстаз, эта проблема восприятия была воплощена, благодаря его учителю в Синдикате. С двенадцати лет является евнухом. Испытывает отвращение к любым сексуальным отношениям.
9. Привычки: при обращении ко всем, включая даже не самые благоприятные элементы социума — использует слово: "господин" или "государь". Когда персонаж начинает нервничать, то он автоматически тянется почесать запястье. Иногда, в случае слишком большого стресса — может расчесать запястье до проступающей крови.
10. Мечты, желания, цели: мечтает освоить метаморфозис ради воплощения своих созидательских целей. Считает, что именно эта школа магии поможет ему воплотить в жизнь биологическую структуру идеального существа, которое сможет изменить мир в куда более высокую сторону, нежели он есть поныне. Одна из зародившихся целей еще в детстве — привести мир к состоянию "смертности по желанию", где умирают либо те, кто не желает жить, либо те, кому нет смысла жить. Объединяет все эти цели — информация, которую Шэхлар собирал на протяжении всей своей жизни, скитаясь по материку, пока не достиг Хакмаррии.
✦ 1. Какие дисциплины планируете взять, и как будете их использовать? Распишите некоторое количество ситуаций, с применением ваших способностей (чем больше, тем лучше).
Дисциплины: Тьма + астрология = метаморфозис
Метаморфозис — [Стигматы] — Способность открывать на теле жертвы болезненные раны. Идеальная способность для пыток, следственно: получения информации от жертвы, а так же запугивания.
Пример: при попытке запугивания персонажа, Шэхлар может активировать эту способность в купе со словами: "боюсь, что невыполненные требованию сулят кровавый салют, господин Н."
Пример2: Открытие ран на своем теле позволит симулировать полученное ранение, отчего открывается возможность симулировать нападение. Допустим, гуляя по городским улицам и видя персонажа, которого следует по той или иной причине сослать в подземелье, Шэхлар может вынудить его ударить и сразу после активировать способность для гиперболизации эффекта.
Метаморфозис — [Поток боли] — Способность позволяющая активировать телепатическую связь с персонажем на расстоянии, а так же позволяющая использовать на персонаже заклинания меняющие его тело. Отличная способность для передачи информации на расстоянии и облегчающая эксперименты над телами подопытных.
Пример: информация — главное оружие, а возможность передавать информацию на большие расстояния в кратчайшие сроки: невероятно полезное умение во многих ситуациях. В особенности в шпионстве или военных кампаниях. Шэхрам может сослать подчиненного потоку боли в шпионаж к определенной группировке, а сам шпион вряд ли будет вызывать подозрения, так как всю информацию он передает непосредственно с помощью разума.
Пример2: при непосредственной поимке жертвы — позволяет исказить ее внешность до неузнаваемости, при косвенном вмешательстве. Подобная возможность открывает варианты для все того же шпионского отыгрыша или же варианты попыток изменения личности для теневой работы как на Шэхлара, так и на ту или иную организацию, где мотивом этого станет стремление жертвы вернуть внешность.
Метаморфозис — [Скульптор плоти] — Способность помогающая магу скрываться посредством незначительного изменения своей внешности. Способность также можно использовать и на подопытных, предоставляя им +1 к броску раз в 3 ООС недели. Навык можно использовать, как говорилось ранее, для сокрытия внешности мага, отчего вычислить Шэхлара в обычной жизни практически не представляется возможным.
Пример: метаморфоза черт и лица обычного персонажа под определенную личность позволяет сделать ее двойника, что становится бесценным навыком в случае интриг. Например, похищение персонажа и изменение его внешности на внешность какого-то мага или разыскиваемого преступника — позволит казнить двойника и снять подозрения с того или иного персонажа.
Пример2: в случае изменения своей внешности маг способен отлично скрываться на людях и не стать главным подозреваемым. Лицо есть лицо и вряд ли кто-то попытается с вас его стащить как маску.
Тьма — [Проклятие] — Способность дарующая возможность наносить проклятия на еду и предметы. Ее можно использовать, дабы вывести какого-то человека из строя или способствовать его смерти.
Пример: в борьбе за власть, будь то власть магов или интриги, в которые Шэхлар может быть затянут — способность заметно ослабить жертву невероятно полезна. Например к персонажу, который доставляет крайне много проблем, можно втереться в доверие (чему будут способствовать такие заклинания как "скульптор плоти" или "скульптор костей"), а после подарить проклятый артефакт, способный вывести персонажа из строя на какой-то промежуток времени или способствовать эффективному убийству этого персонажа, который будет находиться в ослабленом состоянии.
Пример2: во время пыток, собрав достаточно проклятых артефактов, Шэхлар может заставить плоть жертвы овиться вокруг этих предметов отчего жертва будет страдать из-за постоянных проклятий, при этом удерживаемая в сознании при помощии боли вызванной от заклинания "стигматы".
Астрология — [Прорицание] — Способность выводящая Шэхлара за пределы пяти органов чувств. С ней Шэхлар сможет ощущать чувства, которые испытывает его собеседник или жертва пыток.
Пример: во время пытки Шэхлар, из-за экстаза, кой он испытывает от боли, может использовать заклинания для своего удовольствия или для понимания, как причинить еще большие страдания жертве. Будь то страдания моральные или классические — физические.
Пример2: из-за своей цели изучить организм для создания идеального существа, Шэхлару пойдет на руку психологическая анатомия индивида, кою в полной мере можно изучить благодаря этой способности.
Астрология — [Обостренные чувства] — Способность, подобно "прорицанию", усиливающая основные органы чувств, тем самым являя собойотличную возможность подслушать разговор в соседней комнате.
Пример: иногда дабы услышать своих жертв, требуется отменный слух, но не всегда даже он помогает распознать что клокочут жалкие клубки свернутой плоти. Заклинание "обостренные чувства" же позволит Шэхлару не испытывать каких либо проблем в общении со своим драгоценным биоматериалом.
Пример2: обостренные чувства, зачастую, вытягивали многих людей и нелюдей из ситуаций, когда те висели на волоске жизни. Правда не всегда в правильную сторону, но в большинстве своем. Отчего увидеть персонажа, готовящегося достать кинжал прежде чем он всадит его в сердце Шэхлара будет столь же полезно, как и уклониться от стрелы летящей тебе прямо в лицо.
✦ 2. Каким вы видите своего персонажа сейчас, и в будущем? Как повышение магических сил сможет повлиять на развитие мотивации вашего персонажа?
Благодаря стремлению персонажа овладеть метаморфозисом ради создания высшего существа, скорее всего взгляды на мир Шэхлара станут еще более фанатичным, чем были ранее. Постоянные исследования и сборы информации в обычной жизни станут отражением ужасов, которые будут происходить в глухих подземельях. Мотивация создать идеальный мир посредством изменения сути разумного существа, что является корнем любого мира, только прогрессирует, по мере большего овладения магическими силами, а срок жизни персонажа увеличится благодаря этому магическому пути, что даст еще больше времени на его исследования.
Неважно какие личности повстречаются Шэхлару на пути, главное это их отношение и в случае готовности сотрудничать, Шэхлар всегда будет рад помощи, даже если то обычный сбор реагентов или трав.
В создании существ целью Шэхлару служит стремление искоренить моральные страдания разумного существа, которым он подвергался всю жизнь. Постигнув и став испытывать страсть к боли и физическим мучениям — Шэхлар вдвойне подвергся негативным нападкам своих мыслей, которые считал и считает главное проблемой биологического индивида. Так что цель Шэхлара лежит в корне этой фанатичной идеи, воплощённая как: избавления себя от страданий и модификация своего тела и тел "шэхлов" для их возможности собираться информацию прямиком из астральных путей, что в теории поможет воссоздавать умершие души в материальную оболочку (это лишь гипотеза самого персонажа).
Понятие "Идеального Существа":
Люди не идеальный. Слабы,
беспомощны, медлительны, но есть в них биологическая функция, ставящая людей на вершину пищевой цепочки — генетическая память. Если возвести ее в абсолют, то можно достич в создании существо, ломающее мироздание.
Шэхи — измененный геном скрещенных рас позволил воплотить в жизнь сущностей по сути своей бессмертных, способных к вечной прогрессии и генетической памяти, распространяющейся на всех представителей этой расы. Существа, которые меняют свою биологическую оболочку в зависимости от типа функционирования нейронных связей, для быстрой передачи импульсов "колонии" ("колония" — есть все представители расы Шэхов, ибо память шэхов постоянно циркулирует по всем представителям этого вида, и пока на планете остается хоть одно существо этого вида, вся информация накопленная всеми его собратьсями будет передаваться в последующих индивидов).
У шэхов нет гормональной/нейромедиаторной системы наказаний и поощрений в виде негативных и позитивных эмоций, как у людей; единственное, когда шэхи испытывают положительные чувства — когда приносят колонии пользу, в виде полезного знания. Но шэхи никогда не станут горевать, если член их колонии погибнет, так как информация, накопленная им будет создавать его личность в каждом шэхе.
В геном шэхов заложена цель постоянной прогрессии колонии, из-за чего в теоретическом будущем шэхи вполне могут по силе равняться богам.
Представитель любой расы способен воплотиться в шэха посредством специального ритуала. Будучи способным проводить этот ритуал, Шэхлар будет даровать членство в великой колонии шэхов только истинно преданным ему и его идее существам, тем самым породив культ.
✦ 3. Планируете ли играть в какой-либо из действующих фракций (не обязательно магической)? Если да, распишите какой магический отыгрыш в ней вы планируете создавать.
Нет; не планируется. Изыскания Шэхлара это только его изыскания, кои многие могут посчитать дикими и жестокими, но в сути своей, которые для самого Шэхлара является прямым способом нести искусство в мир.
Знание Языка:
Амани — на уровне носителя. Умеет писать и читать, но имеет кривой почерк.
Кригский — в идеале. Умеет писать, читать, сочинять стихи.
Аркана — почти так же хорошо как кригский. Единственное, что ставит знание кригского выше — сложность в нахождении рифм на аркане.
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Shahlama
3. Раса персонажа: Человек
4. Возраст: 63 года
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт):
Шестьдесят три года существования сказались на лице Шэхлара. Глаза его полны страданий, кои истекают в глубокие морщинки по их бокам. Морщина же, делящая брови пополам, дает понимание, о скопленной мудрости за прожитые года и впоследствии вытекает в чуть сгорбленный и приподнятый нос, породивший потоки седых, но ухоженных усов, переходящих в такую же бороду. Длинные пряди волос же, пытаются не уступать усам в своем белом блеске, поэтому все так же придерживаются седых, но немного крутящихся, своевольных правил. Будучи в состоянии мирской жизни — Шэхлар всегда держит строгую осанку, несмотря даже на преклонный возраст. А взгляд его будто бы постоянно анализирует среду в которой он находится даже в те моменты, когда он задумывается насчет какой-то новой придуманной пытки.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): из-за своих магических способностей Шэхлару приходилось много скрываться, дабы не быть казненным, отчего он выработал две личности — личность фанатичного мага, кою показывал Шэхлар при общении с такими же магами и обыденную честолюбивую личность. Стоит также отметить, что обе личности выражают откровенную тягу к насилию и жестокости из-за воспитания данного Хофорой и следственно — Синдикатом Возвышения. В обычной жизни, когда Шэхлар вынужден скрывать свой магический фанатизм: испытывает страсть к изобразительному искусству, в частности к скульптуре. Из-за соответствующего воспитания в аристократическом доме Уинган — любит высокий термины и красивые сравнения. Личность мага также отражает тягу к искусству, только лишь в этом кругу личностей Шэхлар мрамору предпочитает плоть. Из-за своей личности евнуха (коим он стал в двенадцать лет), Шэхлара воротит от любого упоминания полового акта, в особенности, если о нем говорится как о чем-то приятном. Оставляя грань мирского: Шэхлар верит в богиню Тилею, отчего испытывает глубинное уважение к благочестивым женщинам.
7. Таланты, сильные стороны: еще с детства Шэхлар интересовался воплощением форм в материю, то-есть что-то постоянно лепил или выстругивал. В пятнадцать лет Шэхлар обрел хобби — вырезать фигурки существ из дерева, что неплохо у него получалось. Помимо вырезания фигурок, все в том же возрасте Шэхлар заинтересовался потрошением животных, отчего неплохо разбирается в свежевании животины.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: боль вызывает у Шэхлара экстаз, эта проблема восприятия была воплощена, благодаря его учителю в Синдикате. С двенадцати лет является евнухом. Испытывает отвращение к любым сексуальным отношениям.
9. Привычки: при обращении ко всем, включая даже не самые благоприятные элементы социума — использует слово: "господин" или "государь". Когда персонаж начинает нервничать, то он автоматически тянется почесать запястье. Иногда, в случае слишком большого стресса — может расчесать запястье до проступающей крови.
10. Мечты, желания, цели: мечтает освоить метаморфозис ради воплощения своих созидательских целей. Считает, что именно эта школа магии поможет ему воплотить в жизнь биологическую структуру идеального существа, которое сможет изменить мир в куда более высокую сторону, нежели он есть поныне. Одна из зародившихся целей еще в детстве — привести мир к состоянию "смертности по желанию", где умирают либо те, кто не желает жить, либо те, кому нет смысла жить. Объединяет все эти цели — информация, которую Шэхлар собирал на протяжении всей своей жизни, скитаясь по материку, пока не достиг Хакмаррии.
✦ 1. Какие дисциплины планируете взять, и как будете их использовать? Распишите некоторое количество ситуаций, с применением ваших способностей (чем больше, тем лучше).
Дисциплины: Тьма + астрология = метаморфозис
Метаморфозис — [Стигматы] — Способность открывать на теле жертвы болезненные раны. Идеальная способность для пыток, следственно: получения информации от жертвы, а так же запугивания.
Пример: при попытке запугивания персонажа, Шэхлар может активировать эту способность в купе со словами: "боюсь, что невыполненные требованию сулят кровавый салют, господин Н."
Пример2: Открытие ран на своем теле позволит симулировать полученное ранение, отчего открывается возможность симулировать нападение. Допустим, гуляя по городским улицам и видя персонажа, которого следует по той или иной причине сослать в подземелье, Шэхлар может вынудить его ударить и сразу после активировать способность для гиперболизации эффекта.
Метаморфозис — [Поток боли] — Способность позволяющая активировать телепатическую связь с персонажем на расстоянии, а так же позволяющая использовать на персонаже заклинания меняющие его тело. Отличная способность для передачи информации на расстоянии и облегчающая эксперименты над телами подопытных.
Пример: информация — главное оружие, а возможность передавать информацию на большие расстояния в кратчайшие сроки: невероятно полезное умение во многих ситуациях. В особенности в шпионстве или военных кампаниях. Шэхрам может сослать подчиненного потоку боли в шпионаж к определенной группировке, а сам шпион вряд ли будет вызывать подозрения, так как всю информацию он передает непосредственно с помощью разума.
Пример2: при непосредственной поимке жертвы — позволяет исказить ее внешность до неузнаваемости, при косвенном вмешательстве. Подобная возможность открывает варианты для все того же шпионского отыгрыша или же варианты попыток изменения личности для теневой работы как на Шэхлара, так и на ту или иную организацию, где мотивом этого станет стремление жертвы вернуть внешность.
Метаморфозис — [Скульптор плоти] — Способность помогающая магу скрываться посредством незначительного изменения своей внешности. Способность также можно использовать и на подопытных, предоставляя им +1 к броску раз в 3 ООС недели. Навык можно использовать, как говорилось ранее, для сокрытия внешности мага, отчего вычислить Шэхлара в обычной жизни практически не представляется возможным.
Пример: метаморфоза черт и лица обычного персонажа под определенную личность позволяет сделать ее двойника, что становится бесценным навыком в случае интриг. Например, похищение персонажа и изменение его внешности на внешность какого-то мага или разыскиваемого преступника — позволит казнить двойника и снять подозрения с того или иного персонажа.
Пример2: в случае изменения своей внешности маг способен отлично скрываться на людях и не стать главным подозреваемым. Лицо есть лицо и вряд ли кто-то попытается с вас его стащить как маску.
Тьма — [Проклятие] — Способность дарующая возможность наносить проклятия на еду и предметы. Ее можно использовать, дабы вывести какого-то человека из строя или способствовать его смерти.
Пример: в борьбе за власть, будь то власть магов или интриги, в которые Шэхлар может быть затянут — способность заметно ослабить жертву невероятно полезна. Например к персонажу, который доставляет крайне много проблем, можно втереться в доверие (чему будут способствовать такие заклинания как "скульптор плоти" или "скульптор костей"), а после подарить проклятый артефакт, способный вывести персонажа из строя на какой-то промежуток времени или способствовать эффективному убийству этого персонажа, который будет находиться в ослабленом состоянии.
Пример2: во время пыток, собрав достаточно проклятых артефактов, Шэхлар может заставить плоть жертвы овиться вокруг этих предметов отчего жертва будет страдать из-за постоянных проклятий, при этом удерживаемая в сознании при помощии боли вызванной от заклинания "стигматы".
Астрология — [Прорицание] — Способность выводящая Шэхлара за пределы пяти органов чувств. С ней Шэхлар сможет ощущать чувства, которые испытывает его собеседник или жертва пыток.
Пример: во время пытки Шэхлар, из-за экстаза, кой он испытывает от боли, может использовать заклинания для своего удовольствия или для понимания, как причинить еще большие страдания жертве. Будь то страдания моральные или классические — физические.
Пример2: из-за своей цели изучить организм для создания идеального существа, Шэхлару пойдет на руку психологическая анатомия индивида, кою в полной мере можно изучить благодаря этой способности.
Астрология — [Обостренные чувства] — Способность, подобно "прорицанию", усиливающая основные органы чувств, тем самым являя собойотличную возможность подслушать разговор в соседней комнате.
Пример: иногда дабы услышать своих жертв, требуется отменный слух, но не всегда даже он помогает распознать что клокочут жалкие клубки свернутой плоти. Заклинание "обостренные чувства" же позволит Шэхлару не испытывать каких либо проблем в общении со своим драгоценным биоматериалом.
Пример2: обостренные чувства, зачастую, вытягивали многих людей и нелюдей из ситуаций, когда те висели на волоске жизни. Правда не всегда в правильную сторону, но в большинстве своем. Отчего увидеть персонажа, готовящегося достать кинжал прежде чем он всадит его в сердце Шэхлара будет столь же полезно, как и уклониться от стрелы летящей тебе прямо в лицо.
✦ 2. Каким вы видите своего персонажа сейчас, и в будущем? Как повышение магических сил сможет повлиять на развитие мотивации вашего персонажа?
Благодаря стремлению персонажа овладеть метаморфозисом ради создания высшего существа, скорее всего взгляды на мир Шэхлара станут еще более фанатичным, чем были ранее. Постоянные исследования и сборы информации в обычной жизни станут отражением ужасов, которые будут происходить в глухих подземельях. Мотивация создать идеальный мир посредством изменения сути разумного существа, что является корнем любого мира, только прогрессирует, по мере большего овладения магическими силами, а срок жизни персонажа увеличится благодаря этому магическому пути, что даст еще больше времени на его исследования.
Неважно какие личности повстречаются Шэхлару на пути, главное это их отношение и в случае готовности сотрудничать, Шэхлар всегда будет рад помощи, даже если то обычный сбор реагентов или трав.
В создании существ целью Шэхлару служит стремление искоренить моральные страдания разумного существа, которым он подвергался всю жизнь. Постигнув и став испытывать страсть к боли и физическим мучениям — Шэхлар вдвойне подвергся негативным нападкам своих мыслей, которые считал и считает главное проблемой биологического индивида. Так что цель Шэхлара лежит в корне этой фанатичной идеи, воплощённая как: избавления себя от страданий и модификация своего тела и тел "шэхлов" для их возможности собираться информацию прямиком из астральных путей, что в теории поможет воссоздавать умершие души в материальную оболочку (это лишь гипотеза самого персонажа).
Понятие "Идеального Существа":
Люди не идеальный. Слабы,
беспомощны, медлительны, но есть в них биологическая функция, ставящая людей на вершину пищевой цепочки — генетическая память. Если возвести ее в абсолют, то можно достич в создании существо, ломающее мироздание.Шэхи — измененный геном скрещенных рас позволил воплотить в жизнь сущностей по сути своей бессмертных, способных к вечной прогрессии и генетической памяти, распространяющейся на всех представителей этой расы. Существа, которые меняют свою биологическую оболочку в зависимости от типа функционирования нейронных связей, для быстрой передачи импульсов "колонии" ("колония" — есть все представители расы Шэхов, ибо память шэхов постоянно циркулирует по всем представителям этого вида, и пока на планете остается хоть одно существо этого вида, вся информация накопленная всеми его собратьсями будет передаваться в последующих индивидов).
У шэхов нет гормональной/нейромедиаторной системы наказаний и поощрений в виде негативных и позитивных эмоций, как у людей; единственное, когда шэхи испытывают положительные чувства — когда приносят колонии пользу, в виде полезного знания. Но шэхи никогда не станут горевать, если член их колонии погибнет, так как информация, накопленная им будет создавать его личность в каждом шэхе.
В геном шэхов заложена цель постоянной прогрессии колонии, из-за чего в теоретическом будущем шэхи вполне могут по силе равняться богам.
Представитель любой расы способен воплотиться в шэха посредством специального ритуала. Будучи способным проводить этот ритуал, Шэхлар будет даровать членство в великой колонии шэхов только истинно преданным ему и его идее существам, тем самым породив культ.
✦ 3. Планируете ли играть в какой-либо из действующих фракций (не обязательно магической)? Если да, распишите какой магический отыгрыш в ней вы планируете создавать.
Нет; не планируется. Изыскания Шэхлара это только его изыскания, кои многие могут посчитать дикими и жестокими, но в сути своей, которые для самого Шэхлара является прямым способом нести искусство в мир.
Знание Языка:
Амани — на уровне носителя. Умеет писать и читать, но имеет кривой почерк.
Кригский — в идеале. Умеет писать, читать, сочинять стихи.
Аркана — почти так же хорошо как кригский. Единственное, что ставит знание кригского выше — сложность в нахождении рифм на аркане.
shahlama
Я родился в тихом имении близ владений Хатэпа, крепкого города, что в Криге. Растила меня замечательная семья хлебопашцев, где моя добрая, но ранимая матушка Мара, окружившая меня любовью, пекла хлеб; а отец, Амфар, храбрый и сильный духом земледелец, работал подолгу в полях. Говоря о тех днях, я вспоминаю: запах свежего хлеба, сырой росы, запах той опушки лиственного леса и забавные подшучивания моего старшего брата Худда, который ходил в этот лес вместе со мною, неся меня на плечах, дабы развеяться от повседневного быта.
Имение то было совсем небольшое, поэтому все знали друг друга в лицо, а место, выбранное для поселения было дивное, коли, конечно, память моя не рисует поболе красок. Выстроенные из клена и липы здания были чуть наклонены к центру, так как расположились в небольшой низменности; как же сказали бы наши современники картографы — холмистом котловане. На особенно высоком холме же была выстроена резиденция барыни сего имения — Хофоры Уинган, что возвышалась над всеми выложенными хатами, отчего увидеть ее можно было по всей деревне.
И как те смутные образы и пейзажи, кои я излагаю в слова, помню я как любил стоять, овиваемый медленным и прохладным ветерком, да слушать отца, поучавшего меня пускать по ветру пшеничные колосья, отделяя их от стеблей. Как у жаркой печи я сидел на темном резном стуле, да наблюдал за поднимающимся хлебом, держась за материнскую руку. Или как резвился с братом на поляне, играя с деревянными мечами и представляя себя членом королевской гвардии. Поныне странно слышать слова от меня подобно этим, но единственное мирное бытие свое вырезалось в моей памяти навечно.
К тому времени мне пробило уже то ли семь, то ли восемь зим, как братец мой отправился в пекло боевых действий. Этим злосчастным днем, когда пришли воины, собиравшие новобранцев для нарастания полков страны, Худд вызвался добровольцем и своей рьяностью поразил даже лидера этого небольшого отряда.
Тогда я не понимал, что подобная служба могла сулить для неподготовленного бойца, и был рад за брата ибо разделял его чувства. Матушка моя напротив: каждый день Тилеи переживала за брата моего, а первую неделю все не могла остановить слёзы, проступавшие, то в моменты долгих раздумий под опавшей на веки тенью облака, то внезапно в разговоре, когда после упоминания братца выражалось чтительное молчание. Отец же, ободряюще успокаивал матушку, заверяя, что то было его призванием и стал он поныне гордым воителем Шариаф.
И несмотря на отбытие брата — дух его, сквозь длинные письмена с сильным подчерком, доверенные писать не самой грамотной, но и не ленивой руке (ибо конечные строки оставались столь же строгими, как и первые), жил все так же с нами, до тех пор пока не пришло то письмо...
В тот день все так же гонец принес послание, которые с радостным воодушевлением и предвкушением очередной духовной связи с Худдом быстро вскрыла матушка и с дрожащими руками передала его Зигмафе, одной из немногих в общине, кто был обучен грамоте. Насколько могу помнить именно Зигмафа помогала нам отправлять обратные письма Худду, за что всегда жаловалась нашею семьей.
Тогда же, когда письмо перешло в ее руки, пробегаясь по тексту глазами и уже готовясь вслух прочесть мысли расписанные на пергаменте, она остановилась. Тогда я заметил, что лицо ее слегка дернулось, а брови чуть поникли. После ее голос монотонно, но с искренним сочувствием сообщил о гибели Худда, отчего лицо отца, державшего за плечи матушку, остекленело, а сама матушка пустилась в такие слезы, что не позволила Зигмафе дочитать все написанные соболезнования. В силу моих восьми лет я не совсем представлял, что есть смерть, но видя эмоции родителей, впервые в жизни ощутил подобное жжение в груди и всепоглощающую грусть.
Это стало отправной точкой моей истории и ненависти, которую выжигала на мне жизнь.
Так шли дни, а за ними и недели. Матушка не могла остановить слезы, которые то и дело катились по ее ланитам и падали на шкуры, накрывавшие сено и деревянный подстил, что в купе делало крестьянское ложе. Отец же, не переставал работать и даже более — стал работать чуть ли ни без продыху. Тогда же, когда мне удавалось выцепить отца за размышлениями, единственное лицо кое я видел — было хмурой растерянностью, каким-то эфемерным непониманием новой жизни. И что бы я ему тогда ни говорил, он соглашался на все или краткими словами, либо простым кивком.
Спустя месяц матушка совсем выбилась из сил. Лицо ее стало бледным словно мрамор, а слезы боле не текли, как и слова или те теплые эмоции, коими ранее она зачастую меня одаривала. Лишь редкое моргание, сквозь мертвецкий взгляд выдавали в ней пока еще живого телом человека. Вскоре она слегла и сквозь еще более глубокое отчаяние, мы с отцом на пару собственноручно хоронили самого дорого для нас человека.
Следом шла очередная зима. Мне помнится она как одна из самых холодных зим, кои со мной случались. Возможно причиною тому мои тогдашние душевные распори, а может и по правде зима того года была беспощадная. Уже чуть позже в деревню пришли женщины, выбиравшие дары для Тилеи. И хоть они часто наведывались в наши имения, но на моей памяти никогда не выбирали кандидатов, а то, напомню, должны были стать: младенец, юноша да старец. Зачастую они не произносили ни слова, просто расхаживая по окрестностям и осматривая люд.
В ту зиму я попался на глаза избранницам Тилеи, когда вместе с отцом, облаченные в неказистые шкуры, шел по рынку, высматривая какие-нибудь интересные товары. Смотря сейчас, я усмехаюсь, как рьяно уводил нос, пытаясь отвести взгляд от бедных тушек зайцев, подвешенных за лапки и выставленных на продажу.
И кто бы мог подумать, что проклятием моим станет от рождения милое лицо, доставшееся мне. Ибо завидев меня избранницы зашептались, а после подошли к нам с отцом с улыбками и комплиментами адресованными тому несмышлёному мальчику, боявшемуся посмотреть на мертвые тушки зайцев.
Каюсь, господа, помню тот разговор я так же смутно как и лица его учинителей, но суть, которая была в нем изложена, как напугала меня тогда, так и пугает по сей день, да не в обиду благословенной Тилее. Ибо я не хотел становиться участником жертвоприношения, как из-за оставшейся во мне тяге к жизни, так и из-за того, что не желал я бросать отца одного. Когда же слова их были сказаны, а взгляды грозились принести меня в жертву прямо на том же месте, отец мой впал в такой гнев, который я не мог и представить вместе с ним. Он запротестовал, то вскидывая, то опуская руки при этом не сильно поднимая голос и объясняя, что не согласен с их решением, что не пустит меня никуда, из-за чего я был безмерно ему благодарен. Но лишь пагубным был его короткий неосознанный рывок в сторону избранниц, ибо именно тогда рядом проходил молодой стражник, не разобравшийся и посчитавший реакцией это — нападением, отчего он выставил вперед казённое копье и ранил отца в правую часть его грудной клетки. Благо толстое облачение приняло на себя больший удар, отчего отец, стиснув зубы даже не издал звука. Только то случилось, не дал отец мне осознать произошедшее, как увел обратно в нашу, опустевшую, хату.
Рана отца была относительно мала, отчего он решил не обращаться за помощью к местному знахарю и просто перемотал рану первой попавшейся тряпкой.
На следующее утро я вышел развеяться по деревне, ночью выпало пару сантиметров снега, отчего я стремился поскорее слепить что-нибудь отдаленно напоминавшее брата с матерью. Не знамо мне о чем тогда я думал, но могу заверить, что, рассказывая это, мне довольно стыдно.
Тогда же из-за угрюмых туч наконец вышло солнце и лучи его стали отражаться от идеально белого снежного ковра. Поболе всего снега было у резиденции нашей барыни, отчего моя бунтарская натура позволила себе дерзость пройтись под стены, единственно каменные во всей деревне и набрать достаточно белого материала для моего творчества.
Когда сбор прошел успешно пришла пора созидания и я, дабы не напрягать свои маленькие ножки в очередной раз, решил, что творить можно и прямо под окнами у барыни. Странно то, даже для меня самого, что уже тогда я слышал все говоры о владычице нашего скромного имения. От взрослых зачастую в ее сторону звучали слова: жестокая, эмоциональная, справедливая, а от детей… Среди отроков тамошних ходила молва, будто барыня наша воровала и ела детей. В оправдание могу сказать, что к тому времени ни один ребенок еще не пропал. Как поныне, я, увы, не ведаю.
Это, право слово, не остановило меня и я делал свое дело как полагается добропорядочному юному творцу.
Во время моих упорных попыток приделать снежным девам нос, меня испугали два голоса за спиной – то были те избранницы Тилеи, из-за которых отец получил ранение.
Думаю не стоит объяснять, что детскому разуму было неприятно находиться в подобной компании, поэтому слыша их слова о моем милом личике да жертвоприношении, кое выльется для меня в прекрасную возможно переродиться девой, я лишь тупил взгляд и не решался как ответить, так и убежать ибо матушка привила мне то уважение к Тилее, как собою, так и своей любовью, кое я испытываю и по сей день.
Внезапно взгляд мой зацепил еще одно лицо, видневшееся из раскрытого окна резиденции – то ли до тех пор мне не доводилось видеть барыню, то ли я ее не признал, но сразу я не понял, кто так пристально смотрел на меня. Это придало мне уверенности и в свой взгляд я вложил всю мольбу о помощи, которую только мог вложить в эзотеричи-коммуникативное влияние наших очей. Что ж взять с несмышленого ребенка?
Мой клич тогда был услышан, но право слово, лучше бы я не делал этого; окромя! Лучше бы я не приближался к этому злосчастному зданию, у подножия которого тогда стоял в детской растерянности, так схожей с любопытством, что делало его граничащим с этой стадий человеческого чувства.
Вскоре позади двух избранниц Тилеи появилась барыня Хофора Уинган и именно тогда мне довелось рассмотреть управительницу моей родной земли.
Длинная каштановая коса была завязана на голове барыни, перетекавшая словно водопад в миловидное, сильное лицо лет двадцати пяти. В довольно миниатюрных глазах отражалась сущность хищника, но морщинки по их бокам и слабая улыбка нивелировали тот страх, который обычно испытывает лягушка перед тем как будет съедена змеей.
Обговорив что-то с Хофорой избранницы стали возвращаться на оживленные улицы, а у меня завязался до абсурда странный и решающий мою судьбу диалог с барыней.
Ибо говорила она, что лишь сама может укрыть меня от жертвоприношения, но тогда я должен буду обернуться в члена ее семьи. Барыня уже тогда знавала о моей матушке и посочувствовала моему горю. Ребенку много не надо, чтобы сложить впечатление о хорошем ибо плохом человеке и поначалу все слухи, слышанные мною ранее, будто бы развеялись и перестали тяготить меня при разговоре. Тогда я упомянул, что дома меня ждет отец и что он явно будет подобным недоволен. Отчего я предложил барыне самой обговорить с моим отцом это дело, ибо я, признаюсь честно, мало понимал, что вообще от меня хотели. Как уже можно было догадаться – был я не самым смышлёным отроком, да и, справедливости ради, остался я столь же наивным, сколь и падким на искусство…
Как бы то ни было странно, по крайней мере для тогдашнего Шэхлара, но отец, только завидев барыню в нашей малой обители, подскочил, невзирая на рану и разошелся в терминах, которые, видимо, до конца и сам не понимал, но знавал, что то было чем-то добрым.
На предложение барыни он нахмурился и думал долгую минуту, прежде чем дать ответ, который я запомнил наизусть: « знамо мне, госпожа, что коли избранницы выбрали кого для дара, то тот и будет даром для Тилеи. И я тут, как бы грустно то ни сталося – не могу защитить Шэхлара, так пусть ваша светлость оградит его от смерти, прошу вас! Ибо Шэхлар – единственное, что у меня осталося! »
В двенадцать лет, когда я уже ужился в новом пристанище, (как же быстро человек способен адаптироваться), Хофора стала вести себя странно, пока окончательно не рассказала мне про какой-то непонятный для меня по тогдашним временам ритуал, который было необходимо сделать. Я не понимал о чем говорила барыня, но по ее заверениям, что то будет совсем не больно – согласился.
Следом мне велено было испить три настойки, после коих я впал в мир грез. Но во время моего безмятежного полета в мире фантазии – вырвала меня из него невероятная, адская боль, кою я ощущал в районе паха. Широко распахнув глаза, замутненный взор увидел барыню, чье лицо расплылось в улыбке экстаза, а я, как бы ни пытался закричать – не мог выдавить и звука.
Та боль столь сильно била в мозг, что слова, лязг, шаги и голоса, кои я слышал тогда – мешались все в один гудящий звук.
Вскоре я вновь провалился в сон, даже в котором все обернулось кошмаром. Право слово, господа, не помню, что мне тогда снилось, но точно знаю, что было это до ужаса пугающе.
Но он явно был не страшнее того, что уже в двенадцать лет меня сделали евнухом…
Следующие года проходили в монотонном замешательстве. Хофора срывала всю похоть на мне. А психическое здоровье двенадцатилетнего ребёнка в лице меня изначально было забито и зашугано теми смертями, кои мне пришлось пережить, решающий же удар нанесла барыня. Ее жестокая натура запирала меня в сыром подземелье, где придумывала всяческие изощрённые пытки, которые, впрочем, не наносили сильных увечий моему телу или, если урон был, то быстро зарастали. Каждые три дня я кричал от неописуемой боли, причиняемой мне техникой иглоукалывания в болевые точки, в которой Хофора была первоклассным мастером.
Эти мучения заставляли меня всеми фибрами души ненавидеть ее. Я пытался сбежать более шестнадцати раз, но меня постоянно ловили и заставляли испытывать особо жестокие пытки.
Хофора, затаскивая чуть ли не каждый день меня в постель, ломала моя нутро ребенка. И испытываемый мною поначалу экстаз превратила в изощрённую, нечеловеческую пытку. Уже спустя два года я молил о подземелье и физических пытках иглами или ножами.
А в первые три месяца мой детородный орган потерял свою естественную силу, отчего Хоофра заставляла принимать меня специальные травы, кои вместо моего тела выполняли эту функцию.
Единственный человек, который зачастую спасал меня от этих ужасных стенаний был – Эверард Уинган: непосредственный брат Хофоры Уинган. Зачастую его голос ни во что не ставился, но иногда Хофора прислушивалась к его словам о том, что при таких длительных пытках я могу умереть. Это действительно останавливало ее, а я, не в силах уже произнести хоть что-то вслух, благодарил Эверарда взглядом.
Эверард также иногда, по разрешению его сестры, участвовал в актах соития между мной и Хофорой, где часто выбирал меня своей главной целью. Правда в отличие от Хофоры он не пытался причинить мне боль, отчего я был ему благодарен. Зачастую видя, что я держусь на пределе своих физиологических сил, Эверард позволял мне отдохнуть, принимаясь за сестру.
Единственное, что позволяло мне отвлечься от всего этого аморального хаоса были – редкие выездки в столицу и крупные города на выставки мраморных статуй. Я всегда восхищался способностью мастеров выбивать из куска глыбы что угодно и мысль, что я бы мог делать подобное – будоражила мой разум.
Поэтому к пятнадцати годам я каждое утро, когда ложился на покой, размышлял о создании скульптур, об отсекании лишних частей и общей невероятной красе подобного искусства.
В те же года в груди моей все сильнее и сильнее начинал пылать огонь; иногда, в особо мечтательные моменты он чуть ли не вырывался наружу, а я срывал с себя верхнюю одежду и пытался напиться холодною воды, дабы погасить этот жар.
Но как бы я ни ненавидел барыню, но где-то в глубине меня сидела благодарность. Ибо без нее меня бы принесли в жертву, ведь именно она способствовала моему обучению письма и чтения, грамоте и этикету, обучению игры эмоций и слов — и видя, что из меня делали некого скомороха, а в свободное время использовали как куклу для пыток: я не чувствовал, что семья Уинган ненавидела меня. Да, меня пытали, но после потери сознания от боли в подземельях: я всегда просыпался в мягком ложе. Да, использовали меня как куклу для воплощения всех отвратных, низменных желаний, но я никогда не чувствовал нужды в пище или питье, а относились ко мне как к члену этой семьи, а не шуту, кто вечерами читал заученные стихи:
Долгие годы помогли мне свыкнуться тогда с этой жизнью и когда моя ненависть часто заглушалась неким удовлетворением, ибо пытки стали причинять мне не столько боли как ранее и от меня требовалось скорее больше актерской игры, а животные утехи моей хозяйки, хоть и причиняли куда больше мук, чем все те же пытки, но отзывались во мне уже не таким рьяным резонансом, кой я испытывал поперву.
Этот период стал для меня значительным началом в моем творчестве. Ибо помню я как во времена прихода холодов, когда про запас было нарублено много дров, брал я, вне постороннего взгляда, парочку чурбанов, а после сидел в своих покоях, вырезая фигурки существ и людей, зверей и монстров — все на что хватало моего воображения.
Тогда же я впервые осознал, как исказился мой разум, ибо почасу я все так же, вне взгляда, изредка подбирал какого кролика из ближайшего загона и следом, уединившись в особо отдаленном месте — потрошил его живьем, наслаждаясь визгом. Ведь тогда я представлял на месте этих кроликов мою госпожу, ее крики боли и ужаса, кои расслабляли мою душу и текли словно бальзам по моим ушам. О, сколько страданий было в глазах бедных кроликов и как я разделял их муки. Помню как извинялся перед каждой животиной, попадавшейся мне и с каким сочувствием относился к каждой жизни. Так как жизнь — есть величайшее чудо Тилеи, а боль — напоминание об этом чуде.
Это время стало порой открытий и потрошение зайцев с кроликами обернулось для меня знанием, что организм как человека, так и кролика схож, но отнюдь не совершенен. Как быстро человек способен погибнуть от любой царапины, как человек погибает от своего же разума и как человек знает свою слабость и все равно рвется в бой.
Впрочем, сейчас, рассказывая вам, господа, все это, я сознаю, что хозяйка знавала про мои увлечения, но никогда не противилась им. Иногда же, вспоминая случаи списанные на удачу, я сознаю, что некоторые особо крупные зайцы, подозрительно быстро пойманные были мне подкинуты, а в один день, полученный в подарок нож, коим было удобно потрошить плоть и стругать дерево, был не совпадением и мыслю Хофоры о любви мальчишек к разным железкам, а прямым инструментом для моих “тайных” занятий.
За эти десять лет, проведенные в доме Уинган моя натура приняла жестокость в свою основу и мальчик, который не мог посмотреть в детстве на тушку мертвого зайца лежавшего за прилавком, собственноручно потрошил эту бедную животину. Обрел я и невероятное, граничащее с безумием отвращение к половым утехам, к коим меня принуждали и, наконец, любовь к искусству и высоким слогам.
Договорившись о месте встречи после наших дел, я отправился в высокий холл, в котором и были расставлены творения изящного искусства. Там было достаточно людей и все были облачены в наряды соответствовавшие тогдашней моде высшего сословия цивилизации. И хоть меня и приняла аристократическая семья с малым имением, но мой туалет включал все нормы тамошнего приличия.
Словно вчера помню момент, когда рассматривал невероятную проработку боевой сети, выбитую из белого камня, как услышал тихие перешептывания двух статных мужчин, не выделявшихся из тамошнего контингента.
Тем не менее язык, на котором они общались, был до крайности странен и эксцентричность этого в первую очередь проявлялась в моем понимании их речи. Никогда ранее я не слышал этот язык и уж тем более не учил его, отчего слоги и звуки, шипение и цоканье ударом о верхние десны, складывавшиеся в понятные, но довольно абстрактные слова — поразили меня.
Тогда я повернулся к этим господам лицом, заслышав, что они говорили обо мне. Судя по их тихим речам, различаемым отрывками, думалось мне тогда, что обсуждали они меня и мою принадлежность к какой-то группе. И хоть я и понимал их язык удивительным образом, но понять смысл их диалога было выше моих сил. По-видимому, тогда я не нашел никакого другого варианта, кроме как вопросить лично этих господ о своей принадлежности. Естественно вымолвил это я на родном кригском наречии, изрядно приправленным заученными правилами этикета; ибо хоть я и понимал тот язык, на коем общались сие два государя, но самостно говорить я был не в силах.
Похоже мои слова застали их врасплох, отчего, не отвечая на мой вопрос, они поспешно покинули помещение, а я же тогда не предал тому серьезного значения и продолжил наслаждаться плодами рук мастеров своего дела.
Вскоре, когда наставшее время встречи с Эверардом отрывисто дышало мне в затылок, а оранжевый горизонт, решивший смешать себя с розовыми красками ночи давил на меня с недосягаемых далей, я выдвинулся в путь по рельефным улицам Хатэпа. По пути, пропуская много переулков, в одном из них я заметил необычную ситуацию, с которой мне пришлось столкнуться впервые. Ибо то были два широких господина, кто с явной злобой пинали и били какого-то отрока.
Тогда всего меня поглотило желание присоединиться к учинителям подобного беспорядка, несмотря на кажущуюся пагубность подобного действа. Я не смог сопротивляться своей искаженной за годы жизни в семье Уинган морали и подошел к парням.
Адреналин, ударивший мне в сердце заставил колотиться его быстрее, а горячее чувство в груди — пылать еще пуще. Из-за этого я и не заметил, что пара господ широкого стана говорили все на том же языке, мистически понимаемом мною и услышанном буквально пару десятков минут назад от довольно щуплых государей. Единственное, что было схожим между этими людьми — их облачения, на которые я поначалу и не обратил внимания.
Только я прошел в переулок и изъявил желание поучаствовать в этом деянии, как двое господ повернулись ко мне лицам с широкими улыбками, а мальчишка, получивший столько побоев — засмеялся и сказал все на том же странном язык, что был прав. Как ни странно, но после этого память моя оборвалась. Я не могу вспомнить куда шел далее или с кем беседовал, но следом проснулся я не в привычном мне ложе, а на твердой подстилке, от которой так давно отвык.
— Слава Архитектору! — Кричал я в такт собравшимся вокруг личностям, носившим красные плащи, иногда гравированную сталь.
В девятнадцать лет моя жизнь вновь вывернулась наизнанку; я стал жертвой Синдиката Возвышения. И только после случившегося смог все осмыслить.
Те двое господ были из Синдиката и общались на Аркане при мне, языке, кой способны понимать лишь маги. Когда я придал внимание этому, скульпторы плоти поспешно решили удалиться и обсудить ситуацию с молодым, но опытным светлячком и, изменив свой облик, разыграли сценку в переулке на моем пути. То было, несмоненно талантливо, но сознание приходит мне поныне, что стоило тогда учиться не верить собственным очам, ибо видимое есть лишь наше понимание.
Сие стало известно мне прямо со слов Гхавила, Рикона и Дифила, учредителей этого обращения. Где Гхавил и Рикон были такими же как я приверженцами изобразительного искусства, а Дифил, провозгласивший себя отроком Синдиката, одиннадцати лет от роду, гениальным светлячком (в большинстве своем благодаря возрасту).
Несмотря на их принадлежность Синдикату, на первый взгляд прачной организации, впоследствии, средь многих слов и рифм казалось, будто бы Гхавил и Рикон представлялись благостными и открытыми людьми. Тогда как их изменчивая по желанию внешность могла пугать, но в моменте увеличенные очи магией или неестественно растянутая улыбка, вызывала такие же добрые эмоции, коих мне так не хватало в жизни.
Эта троица сталась первыми друзьями в моем бытие, но то в будущем. Когда же я только попал в Синдикат — был я напуган и ожидал участи хуже той, которая обычно, ждала меня в постели с Хофорой. Голова моя кружилась, видимо от удара, нанесенного по ней, а дух вопил о том, что нужно было поскорее убираться из этого мрачного места.
Темные стены и освещавшие помещение свечи в позолоченных канделябрах, то стоявших на массивных столах, то вбитых в окружавшую меня материю. Игра теней заставляла меня постоянно озираться и опасаться неизвестного, а сознание понемногу начинало принимать свою участь.
Ранее я слышал о магах. Слышал о болезни, которую они несут в общество своими силам. Об их невероятной опасности и дикости. Эти рассказы, которые часто поведывал мне Эверард зародили во мне семя страха, испытываемого к этим сущностям, коих я воспринимал так же как и нечто потусторонне, но что всегда вызывало у меня глубинный страх, подобный тому, что дети могут испытывать, находясь в кромешной тьме.
И в итоге осознав, что моя способность понятие арканы было частью моей магической натуры, натуры от которой ранее я впадал в благоговейный страх, меня вновь захлестнул поток неразборчивых мыслей. Это воплотило очередной резонанс в моем разуме. Всё что я знал ранее в этой сфере, или что ранее испытывал — всё было разрушено в мгновение ока.
Смотря из будущего я понимаю, что был и являюсь слабой личностью; что попытки времени укрепить меня постоянно проваливались, тогда как ум мой переполнялся различными суевериями или страхами. А сталкиваясь со страхами в лицо я терял контроль над собственным телом и цепенел.
Тогда же, только по невольному вступлению в Синдикат, когда ко мне подошел какой-то маг с разивающейся длинной бородой и заговорил на аркане, расспрашивая про меня, я не мог вымолвить и слова. Ныне я уверен, что коли был бы я на ногах своих в тот час, то позорно упал бы наземь из-за судорожного их дрожания. Магу тому явно не нравилось подобное отношение от какого-то новобранца, отчего он приложил свою на удивление молодую руку к моей, после чего я почувствовал невероятную боль. То была боль, кою я не мог и вообразить во время тех “бытовых” пыток, испытываемым ранее. Я не понимал как вообще обычный человек мог испытывать нечто подобное. Но даже крик ужаса и боли, который должен был вырваться — застрял в моей гортани, а привыкшее тело к пыткам всеми способами пыталось сопротивляться этому всплеску чувств.
Помню, что тогда, своим молчанием удивил мага. Брови его взлетели вверх, потянув за собой складки старческой кожи вокруг глаз, а нос сморщился, обращая внимание на свои крупные поры. То ли после маг ничего не сказал, то ли сказал, но что-то незначительное, но факт был в том, что он удалился и вскоре мне был назначен учитель — Мэрион, маг метаморфозиса.
Под капюшон Мэриона скрывалось лицо благородного молодого господина. Бледная кожа овившая его череп, острые глаза, широкие брови и ровный нос, перетекваший в губной желобок, повернутый под таким градусом, чтобы способствовать показателем глубокого характера. Руки его, достававшиеся из-под плаща были исписаны коими-то символами да рунами, тогда мне неизвестными. Эта поддельная молодость, очевидно, была воплощение идей владельцем сего тела. Истинно же Мэрион был куда более стар, нежели я тогда да и поныне.
Спустя месяц — может чуть более — я свыкся со здешней обстановкой. Своды пещеры, а тем местом сбора Синдиката — была именно пещера, обрели в моей карте разума знакомые очертания. Многие в Синдикате поперву относились ко мне как ко грязи, но опять же время связывает людей лучше любого диалога.
Мэрион показал мне все чудеса метаморфозиса, который стал для меня одной из целей, ибо совмещала эта магия мою любовь к скульптуре и плоти. Никогда не мог я и помыслить, что буду заворожен бурлящей плотью образцов, отрастающими и ломающимися костями, сухим бурчание сдерживаемых криков из-за раздувшихся гортаней и тем запахом, который все это сопровождал. Учитель поведал мне о своем искусстве все, что мог поведать и, проводя разные эксперименты, наблюдал за мной, в конечном счете вынеся вердикт о моем явном таланте к магии тьмы. И хоть учитель отвергал мои домысли о том, что привержен я к этому типу из-за нелегкой жизни своей, но я крепко верил в эту истину, кой бы странной она ни казалась.
Именно здесь зародилась моя мечта — создать идеальную сущность и творить благодаря магии метаморфозиса. Тем не менее обучение магии давалось мне с трудом. Шли годы, но прогресс лишь полз заместо крепкого шага. За собой я стал замечать некоторую привязанность к постоянным изучениям да магическим изыскания, которая вырезалась на моей личности. Методы обучения Мэриона были схожи с моей прошлой хозяйкой. Он заставлял испытывать меня ужасающую боль, граничащую со смертью или безумием, при этом постоянно говорил, что найти в этой боли я должен был благо. Что получение удовольствия от боли даст прогресс моим умениям.
Три года прошли в подобном кругу мучений. Я был готов испытывать эту боль, дабы рано или поздно прийти к высшей точке мастерства скульптуры — метаморфозису. Правда обучение проходило пока только в сфере магии тьмы, тогда как мои личные потуги в созерцании астральных теорий были пресечены на корню, словами, что пред взглядом в астральные просторы, стоит практиковать то, к чему есть дар. “Правильное распределение приоритетов — как молвил Мэрион, — являлось залогом успеха в изучении”.
Одним днем, мне довелось зайти в помещение со всеми образцами, отстраненными от реального мира исключением воли и сидевшими в темные клетках. Животные многих мастей уместились в том чистилище, начиная от грозных волков, с искаженными телами и неестественными наростами плоти, отдававшимися на мордах хищников страданиями, до мелких организмов, таких как: полевые крысы, птицы али все те же зайцы. Из всех этих экземпляров выделялось лишь несколько человеческих фигур в дали. По правде молвить: фигуры те были столь искажены, что признать в них размное существо было столь же сложно, как признать булыжник дорожный — невзначай оброненной шляпой.
Проходя и осматрия этих существ, в глазах которых были написаны вечные страдания, а тела их были безобразно искажены я внезапно услышал хриплое: "Шэх... Шэхлар?" — и обернувшись я завидел павшее навзничь существо. Голос отдавшийся между стенаниями остальных существ был крайне тих, но хриплость и монотонность выделяла его среди остальных подопытных. Смотря в лицо сущности, произносившей мое имя, с каждой секундой меня накрывало понимание: те глаза, те скулы, перекосившиеся в разные стороны, морщинка над правой бровью и внутренний, искренний тон голоса. Все то напоминало мне о давно почившем брате. Я мнил себе, что то сталось лишь иллюзией, что лицо его искажено, а голос тягостен как у старца, но слова в ту пору невольно вырвались с моих губ: "Брат?" — вымолвил я с великой надеждой, на то, что догадка моя осталась бы лишь догадкой. Но протяжный хрип и стон, а опосля повторенное мое имя стали подтверждением моих опасений.
Сколько страданий было в том голосе и чертах обезображенного лица, сколько горя я испытал тогда, но истинно верно будет молвить, господа, что этот осколок моего прошлого был семенем будущего.
Последующие дни я чуть ли не все время сидел прислонившись к клетки и держась за сгустки плоти когда-то бывшие рукой моего брата. Он не мог говорить, поэтому говорил я. Говорил много, дабы то жалкое существо, в кого превратился брат мой, могло забыться в рассказе хоть ненадолго. Часто я засыпал рядом с клеткой, а наведовавшиеся в эти загоны маги кидали на меня смешанные взгляды полные какого-то отвращения, разбавленного сочувствие.
Одной ночью, когда я в очередной раз дремал прижавшись к клетке, услышал я голос своего наставника, вопрошавший о моих визитах. С просонья я поведал всю историю, начинавшуюся с того самого письма и конченную мутацией брата. Все те стоны, постоянно слышимые во время моего сна, обретали облик в моих грезах, а открытая для них душа изливала все чувства мастеру.
Внимательно услышав историю, Мэрион сказал мне, что негоже магу страдать и что я должен был помочь своему брату и прекратить его страдания. Право слово, господа, сие слова меня обрадовали более, чем мог самый замечательный из закатов кой когда либо существовал. Отрешенность моя тогда сменилась решительностью, но только мастер договорил, вымолвив слово "убить" пыл мой спал, а глаза остекленели. Был я по тому мгновению в таких раздумья, кои должны обходить любое разумное сущетсво по причине своей гиперболизированности, а после, спустя уже ту ночь, я согласился с учителем.
Следом воспоминания мои будто в тумане — выкатившаяся масса плоти и длинный "клинок милосердия" в правой руке, сжимаемый, натянутыми словно торсы, мышцами, готовыми в любой момент расслабиться и выронить орудие. Удар за ударом я наносил по брату, пытаясь добить его бренное тело, но каждый нанесенный удар, способный убить человека, лишь наносил болезненные раны. С каждым новым уколом ко глазам моим накатывали слезы, но рукоять кинжала сжималать только сильнее. Удар-удар-удар. Мне казалось, будто тому не было конца, ибо десятки ударов были нанесены по визжащему, неспособному говорить, но способному ощущать телу моего брата — единственного оставшегося члена моей семьи.
Наконец, весь облившись потом и истекая родной кровью собственного брата я лишь стоял и рыдал. Это стал последний момент в моей жизни, когда я ронял слезы ибо после ничто не было способно так на меня повлиять.
По прошествию пяти лет мой разум, сгибаемый волей, наконец стал ощущать великую страсть к причиняемой мне боли. Это стало крупным шагом на пути к постижению истин.
Вступление в Синдикат открыло мои глаза на многие аспекты жизни, но выделяя что-то главенствующее во всем этом знании — хотелось бы отметить мои ранние слова о непрактичности и слабости человеческого строения тела. Синдикат продемонстрировал мне инструмент, с помощью которого, приложив достаточные усилия, я бы мог воплотить ту давнюю мысль, ставшую поныне целью, в реальность. Создать идеальную сущность, а соответственно создать идеальный мир.
Двадцать три года я обучался магии тьмы и в возрасте сорока двух лет постиг эту науку. Мой мастер, Мэрион, к тому времени уже думал отойти от дел ибо эмоции, кои он испытывал к трансформации живых тел — утихли, а сам он выживал только благодаря своим магическим силам.
К тому времени Гхавил и Рикон, всегда работавшие вместе, попались в цепкие лапы охотников на магов и были казнены на моих глазах. То странное чувство, кое я испытал в момент потери двух друзей мешалось с какой-то насмешкой над собой. Будто бы ветер патетически нашептывал мне о том, что иначе быть и не могло. Что все к кому я начинал питать благостные, родственные, чувства погибали и было ли то проделками свыше, али тягостью моей судьбы — я не ведал, господа.
После этого случая я полностью погрузился в изучения и следующие несколько лет я постигал теорию своей умбры, а после и астральный мир. Мне казалось, что несмотря на двадцать лет потраченных на изучение магии тьмы — астрология была в разы сложнее и поддавалась с великим сопротивлением. И в одном из порывов отчаянья я вопросил у мастера о том, как бы я мог быстрее развить это направление, после чего получил продолжительный ответ.
В нем Мэрион упоминал, что астрал постигается быстрее, если обстановка человека постоянно меняется. Что это влияние скорее биологическое, нежели астрально-зависимое и что лично он развивал свой дар именно так.
За те двадцать лет обучения я проникся уважением к Мэриону, из-за чего не видел причины не доверять его словам. Возможно маг таким образом просто пытался избавиться от непутевого подмастерья или подшутить надо мною. Причин тому могло быть много, но я послушал учителя и, собравшись в дорогу, сначала выдвинулся к родной деревне.
Выросший уже Дифил, тридцати четырех лет от роду, вызвался идти со мной, ибо, вспоминая его слова, просидев всю жизнь в одном месте он не нашел причин оставаться там же. Пылкая душа его жаждала приключений, кои обычно ищут авантюристы, а не маги, что вызвало во мне удивленные чувства. Но не смотря на возможную опасность этого решения, я решил позволить ему отправиться со мной.
Прежде чем отправиться собирать знания по разношерстым землям, я хотел повидать те края, в которых родился и вырос сам, где произошло много ужасного, но и где я ощущал единственно искреннее счастье.
Проходя по знакомым и почти не изменившимся улицам, видя знакомые лица, я улыбался, овиваемый воспоминаниями. Лишь когда я увидел уже шестидесятилетнюю Хофору, вышедшую в теплый сад, истинно вырастившую меня, улыбка моя сползла и мысленно я попрощался и ушел.
Меня никто не узнавал, так как лицо мое покрыла густая и изрядно поседевшая борода, а неказистые локоны волос огибали шею. Еще двадцать три года назад меня объявили в розыск и к этому времени все кто меня знал — забыли обо мне.
Когда я отправился, я долгое время скитался по землям Империи Дартад, постигая культуру и верования тамошнего народа. Собирая крупицы знаний о магии с чрезвычайно осторожностью. Все время меня сопровождал Дифил и смотря на него сейчас, я понимаю, что на протяжении всего пути он вел себя словно дите. Радовался любым красивым видам, восхищался диковинными товарами и балладами бардов в тавернах. Вместе с Дифилом мы прошлись по землям Арвароха, Алаота, флодмунда и Скральдсона. Мы проходили через суровые песка и мшистые леса, через высокие скалы и горные перевалы, отдыхали в разных тавернах, но путешествовали словно далекие аскеты.
Однажды, в порывах наших странствий, мы с Дифилом пришли в Остфар, чуть ли не обогнув весь материк. Там мы остановились в одной маленькой деревне, чтобы переночевать в местном постоялом дворе и отправить далее в путь. Но кто бы мог подумать, что в таком отдаленном от мира месте будет обитать человек, способный понимать аркану. Нет-нет, господа, конечно же мы не позволяли себе общаться в слух на этом мистическом наречии при людях, так как было то крайней опасно. Единственное, что выдало Дифила — была его привычка говорить во сне на аркане.
Сняли мы тогда маленькую комнату, на втором ярусе таверны с двумя твердыми кроватями. Стоило тогда предложить Дифилу лечь в дали у окна, чтобы шанс, что кто-то услышит его бормотания на аркане был меньше. Но сделанного не воротишь, да помимо — сложилась привычка при долгих наших путешествия, что я всегда ложился рядом с окном. Ибо нравилось мне наблюдать за сияниями ночного неба до тех пор, пока я не проваливался в сон.
Возвращаясь к ситуации — проходящий мимо человек, очевидно с отменным слухом и, насколько мне помнится, работавший в том заведение: влетел в комнату как ужаленный, крича чуть ли не на всю деревню о маге, остановившемся в таверне. Дифил спросонья был ошарашен подобным и не ведал что творит, отчего, когда я пытался объяснить этому наглецу, что ему лишь все показалось, что слова эти были лишь случайным сонным бормотанием, он лишь вспыхал куда больше, крича, что проклятые маги убили его семью и что он точно помнит их наречие, Дифил в то время установил заклинанием ментальную связь с этим человек, после чего приказал нападать на всех подряд, кроме них самих.
Пока хаос царил в деревне мы решили сбежать под шум, но на пол пути к побегу, когда мы уже начали скрываться за кронами деревьев, Дифил внезапно остановился и с глазами полного страха, упал лицом в землю. Из его спины, в районе позвоночника торчала стрела. Как же странно мне говорить поныне об этом, ибо помниться этот побег мне, словно размытый сон... Точнее кошмар.
Дифил почил тогда не сразу, ибо хоть и вымолвить слово он уже был не в силах, но вскинул указательный палец, как бы говоря мне бежать. Уверен я, что он точно знал о том, что его уже нельзя было спасти. Сам в таком состоянии он вряд ли мог применить магические силы, а я был недостаточно в них искусен.
Итак, внемля словам последнего друга, я бежал. Бежал так неистово, что практически приблизился к другому поселению, но поняв, что дела на этом материке мои были завершены, я решил для себя отправиться в более далекие земли.
Путешествовал я долгие двадцать два года под старым именем — Шэхлар, но представлялся люду обычно, как Шэхлар Худд Марамфар, из уважения, испытываемого к моей кровной семье и казалось, что в каждый миг я мог наконец постичь ту мудрость, кой и собирался достичь. На протяжении всего моего путешествия Дифил поддерживал мои изыскания, но постоянно истина, которую я искал — ускользала от меня, это окончательно убедило меня в том, что отправлюсь следом я в опасные земли Хакмарри. Ибо что-то глубинное подсказывало мне, будто именно эти дикие земли помогут мне достичь прорыва в изучениях. Что там я найду знания, кои не дошли до материка. А мое лицо, которое я засветил в этих краях как маг, не будет разыскиваться там.
И наконец, в возрасте шестидесяти трех лет, я отправился на Хакмаррию, в целях создания высшего общества, по заветам Синдиката, и развития своих навыков дабы творить искусство в высшей степени его проявления.
Что ж; примерно так, господа, всё и случилось. А теперь — рубите!
Вложения
-
1.jpg
Последнее редактирование:
