Rory de Vallian |
В сердце западного Флореса, где небо встречается с густыми кронами вековых лесов, раскинулась земля, известная как Хобсбург. Гран-Флерсер, один из ключевых регионов Торговой республики, является символом свободы и благородства. Здесь, среди укреплений и башен, обучаются рыцари со всего Флореса, чья преданность и доблесть известны далеко за пределами страны. Место, где сыновья аристократов, чьи предки сражались за независимость, продолжают традиции, стремясь к величию и справедливости. Место, где даже религия смогла найти своё новое отражение, а точнее совершенно новое обличие. Световера – это не просто религия, это образ жизни, который пронизывает всех жителей торгового государства. Святые догматы, которые во многом похожи на бывшие правила Флорендской церкви, переплелись с обычаями и традиционными устоями хобсбужцев, благодаря чему легко вписались в быт жизни всех слоев общества.
Рори родился в младшей ветви рода де Вальян, что исключало его из числа возможных
наследников главной линии семьи. Его положение в младшей ветви определило его судьбу: несмотря на принадлежность к известному роду, он не мог претендовать на роль лидера или центральную фигуру в истории де Вальянов. Тем не менее, это не означало лишения или невзгод. Напротив, Рори рос в достатке, окруженный заботой и возможностями, которые предоставляла его семья. С самого детства его обучали грамоте, прививая умение читать и писать, что было редкостью для многих в те времена. Особое внимание уделялось этикету - Рори воспитывали как представителя рода де Вальян, обучая манерам, достойным его фамилии. Родители ни в чем не отказывали ребёнку, обеспечивая его всем необходимым для комфортной и привилегированной жизни. В семь лет Рори де Вальян стал пажом, что ознаменовало начало его обучения и службы, как это было принято в семьях его круга. Его стали знакомить с искусством управления мечом, хотя для безопасности юного возраста ему выдавали только деревянный клинок, подходящий для тренировок. Кроме того, его сажали на коня - скорее для забавы и первых шагов в освоении верховой езды, чем для серьёзных поездок, ведь в столь юном возрасте он ещё не был готов к настоящему обращению с лошадьми. Обычно пажей отправляли служить в дома других дворян, чтобы они учились вдали от родного очага, но с Рори этот момент затянулся. Лишь в девять лет его, наконец, отдали на службу в дом близких друзей семьи де Вальян, где он продолжил свой путь пажа. “Работа” пажа принесла с собой не только новые обязанности, но и трудности. Главными из них стали одиночество и тоска по дому, которые особенно сильно ощущались в первые годы службы. Рори, оторванный от привычной обстановки, часто оставался наедине со своими мыслями. Иногда дядя - вероятно, один из старших родственников, сохранявших связь с младшей ветвью рода, - передавал ему весточки из дома, что хоть немного скрашивало его будни. Однако в большинстве случаев мальчику приходилось полагаться лишь на собственные воспоминания о детстве, о том уюте и тепле, которые окружали его в родных стенах. Эти образы прошлого оставались его спутниками в долгие часы разлуки с семьёй.
Рори родился в младшей ветви рода де Вальян, что исключало его из числа возможных
наследников главной линии семьи. Его положение в младшей ветви определило его судьбу: несмотря на принадлежность к известному роду, он не мог претендовать на роль лидера или центральную фигуру в истории де Вальянов. Тем не менее, это не означало лишения или невзгод. Напротив, Рори рос в достатке, окруженный заботой и возможностями, которые предоставляла его семья. С самого детства его обучали грамоте, прививая умение читать и писать, что было редкостью для многих в те времена. Особое внимание уделялось этикету - Рори воспитывали как представителя рода де Вальян, обучая манерам, достойным его фамилии. Родители ни в чем не отказывали ребёнку, обеспечивая его всем необходимым для комфортной и привилегированной жизни. В семь лет Рори де Вальян стал пажом, что ознаменовало начало его обучения и службы, как это было принято в семьях его круга. Его стали знакомить с искусством управления мечом, хотя для безопасности юного возраста ему выдавали только деревянный клинок, подходящий для тренировок. Кроме того, его сажали на коня - скорее для забавы и первых шагов в освоении верховой езды, чем для серьёзных поездок, ведь в столь юном возрасте он ещё не был готов к настоящему обращению с лошадьми. Обычно пажей отправляли служить в дома других дворян, чтобы они учились вдали от родного очага, но с Рори этот момент затянулся. Лишь в девять лет его, наконец, отдали на службу в дом близких друзей семьи де Вальян, где он продолжил свой путь пажа. “Работа” пажа принесла с собой не только новые обязанности, но и трудности. Главными из них стали одиночество и тоска по дому, которые особенно сильно ощущались в первые годы службы. Рори, оторванный от привычной обстановки, часто оставался наедине со своими мыслями. Иногда дядя - вероятно, один из старших родственников, сохранявших связь с младшей ветвью рода, - передавал ему весточки из дома, что хоть немного скрашивало его будни. Однако в большинстве случаев мальчику приходилось полагаться лишь на собственные воспоминания о детстве, о том уюте и тепле, которые окружали его в родных стенах. Эти образы прошлого оставались его спутниками в долгие часы разлуки с семьёй.
В четырнадцать лет Рори де Вальян достиг важной вехи в своей жизни - он получил титул оруженосца. Этот шаг приблизил его к мечте стать рыцарем, и его прикрепили к опытному рыцарю, под чьим руководством он продолжил своё обучение. Новая роль потребовала от него освоения множества навыков: Рори начал серьёзно обучаться фехтованию, оттачивая мастерство обращения с мечом, уже не деревянным, а настоящим. Верховая езда стала неотъемлемой частью его подготовки - теперь это было не просто детской забавой, а важным умением для будущего рыцаря. Кроме того, он учился стрельбе из лука, постигая точность и силу этого оружия, а также знакомился с использованием других видов вооружения, необходимых в бою. Помимо тренировок, Рори постоянно помогал своему рыцарю во всём, что требовалось. Он выполнял обязанности, связанные с уходом за доспехами и оружием, сопровождал рыцаря в поездках и оказывал поддержку в повседневных делах. Эта служба была не только долгом, но и возможностью учиться на практике, перенимая опыт и мудрость своего наставника.
К шестнадцати годам Рори уже не был тем неуклюжим мальчишкой, что только привыкал к тяжести меча и норову коней. Два года в роли оруженосца закалили его, руки окрепли, плечи расправились, а взгляд стал острее. Он всё ещё служил своему рыцарю, но теперь это была не просто помощь с доспехами и беготня по мелочам. Рори стал настоящей правой рукой наставника. Утро начиналось с привычного ритуала: он точил клинок рыцаря, проверял подпругу на седле, а потом брался за своё - часами отрабатывал выпады и блоки, пока пот не заливал глаза. Его фехтование уже не выглядело как детская игра с деревянным мечом - движения стали чёткими, выверенными, хоть до мастерства было ещё далеко. Верховая езда тоже пошла на новый уровень. Если раньше он еле удерживался в седле, то к шестнадцати уже мог проскакать пару миль, не свалившись, даже если конь шарахался от шороха в кустах. Правда, однажды он всё-таки навернулся - неудачно повернул на скользкой тропе, да так, что потом неделю хромал. Стрельба из лука давалась хуже. Пальцы ныли от тетивы, а стрелы частенько летели мимо, но Рори упрямо натягивал лук снова и снова, пока не попадал хотя бы в край мишени. Кроме тренировок, он теперь чаще ездил с рыцарем по делам. То сопровождал его на встречу с каким-нибудь мелким бароном, то помогал гнать скот через поля, если хозяин просил о подмоге. Бывали дни, когда они ночевали под открытым небом. Рори разводил костёр, жарил кусок мяса, а рыцарь рассказывал байки про старые походы. Эти моменты Рори ценил больше всего, ведь в них было что-то настоящее, чего не найдёшь в пыльных залах. Но случалось и тоскливое: иногда он сутками молчал, глядя в огонь, и вспоминал дом, как мать пекла хлеб, как отец хлопал его по плечу. Писем оттуда почти не приходило, только редкие весточки от дяди, да и те короткие, вроде «Держись, малец». К восемнадцати Рори уже выглядел почти мужчиной. Рост вымахал, голос огрубел, а в движениях появилась уверенность, которой не было раньше. Он всё ещё оставался оруженосцем, но рыцарь начал намекать, что скоро, может, и до посвящения недалеко. Рори не торопил и знал, что такие вещи не приходят просто так. Дни шли своим чередом: тренировки, служба, дорога. Он не мечтал о славе или богатстве, но где-то в глубине души хотел доказать себе и роду де Вальян, что младшая ветвь тоже чего-то стоит.
К шестнадцати годам Рори уже не был тем неуклюжим мальчишкой, что только привыкал к тяжести меча и норову коней. Два года в роли оруженосца закалили его, руки окрепли, плечи расправились, а взгляд стал острее. Он всё ещё служил своему рыцарю, но теперь это была не просто помощь с доспехами и беготня по мелочам. Рори стал настоящей правой рукой наставника. Утро начиналось с привычного ритуала: он точил клинок рыцаря, проверял подпругу на седле, а потом брался за своё - часами отрабатывал выпады и блоки, пока пот не заливал глаза. Его фехтование уже не выглядело как детская игра с деревянным мечом - движения стали чёткими, выверенными, хоть до мастерства было ещё далеко. Верховая езда тоже пошла на новый уровень. Если раньше он еле удерживался в седле, то к шестнадцати уже мог проскакать пару миль, не свалившись, даже если конь шарахался от шороха в кустах. Правда, однажды он всё-таки навернулся - неудачно повернул на скользкой тропе, да так, что потом неделю хромал. Стрельба из лука давалась хуже. Пальцы ныли от тетивы, а стрелы частенько летели мимо, но Рори упрямо натягивал лук снова и снова, пока не попадал хотя бы в край мишени. Кроме тренировок, он теперь чаще ездил с рыцарем по делам. То сопровождал его на встречу с каким-нибудь мелким бароном, то помогал гнать скот через поля, если хозяин просил о подмоге. Бывали дни, когда они ночевали под открытым небом. Рори разводил костёр, жарил кусок мяса, а рыцарь рассказывал байки про старые походы. Эти моменты Рори ценил больше всего, ведь в них было что-то настоящее, чего не найдёшь в пыльных залах. Но случалось и тоскливое: иногда он сутками молчал, глядя в огонь, и вспоминал дом, как мать пекла хлеб, как отец хлопал его по плечу. Писем оттуда почти не приходило, только редкие весточки от дяди, да и те короткие, вроде «Держись, малец». К восемнадцати Рори уже выглядел почти мужчиной. Рост вымахал, голос огрубел, а в движениях появилась уверенность, которой не было раньше. Он всё ещё оставался оруженосцем, но рыцарь начал намекать, что скоро, может, и до посвящения недалеко. Рори не торопил и знал, что такие вещи не приходят просто так. Дни шли своим чередом: тренировки, служба, дорога. Он не мечтал о славе или богатстве, но где-то в глубине души хотел доказать себе и роду де Вальян, что младшая ветвь тоже чего-то стоит.
«Докажи, что готов, и встанешь рядом, а не позади», - говорил наставник, похлопывая его по плечу. И вот этот день настал. Поздней осенью, когда ветер гнал жёлтые листья по двору усадьбы близких друзей де Вальянов, где Рори всё ещё служил. Посвящение не было пышным, никаких золотых кубков или толпы зевак, как в сказках. Всё прошло тихо, но строго, как и полагалось в их кругу. Накануне рыцарь велел Рори подготовиться. Тот полночи чистил свой меч - не тот деревянный, с которого начинал, а настоящий, выкованный для него год назад. Руки дрожали, хоть он и старался не показывать виду. Утром его заставили надеть чистую рубаху и кольчугу, что тяжко легла на плечи, но Рори выпрямился, будто привык к ней за годы. Его привели в небольшой зал, где пахло сырым камнем и дымом от очага. Там собрались только свои: рыцарь, хозяин дома - седой дворянин с хмурым взглядом, и пара старших оруженосцев, что пришли поглазеть. Церемония началась без лишних слов. Рори опустился на одно колено перед рыцарем, глядя в пол, пока тот говорил что-то про долг, честь и верность. Голос наставника звучал глухо, но каждое слово врезалось в память. Потом рыцарь взял меч, тот самый, что Рори столько раз точил, и легонько ударил им по плечу юноши. Сначала правое, потом левое. «Встань, Рори де Вальян, рыцарь», - сказал он, и в зале повисла тишина, только огонь трещал в углу. Рори поднялся, чувствуя, как колени дрожат, но лицо держал каменным, не хотел, чтобы кто-то заметил слабость. Закончилось всё скромным ужином - хлеб, жареная дичь, эль. Рори сидел молча, слушая, как старшие подтрунивают друг над другом, и впервые ощутил себя не мальчишкой, а равным среди них. Наутро ничего не изменилось. Тот же холодный ветер, те же обязанности. Но теперь он был рыцарем, и это слово гудело в голове, пока он седлал коня. Дома об этом ещё не знали, но Рори решил, что сам напишет дяде, когда будет время.
Он был из младшей ветви рода де Вальян, и хотя семья жила в достатке, земель или состояния, которые могли бы его обеспечить, у него не было. Отец и дядя, может, и хотели помочь, но их средства уходили на своих детей и хозяйство, а Рори, как дальний родственник, не мог рассчитывать на наследство. Рыцарь, у которого он служил оруженосцем, тоже не имел возможности взять его к себе на постоянную службу, у того своих людей хватало, да и сыновья подрастали, требуя места. Так Рори оказался перед выбором: либо искать покровителя, либо идти своим путём. Он выбрал второе. На следующий год после посвящения, в девятнадцать, Рори собрал свои вещи: меч, шпоры, щит и немного еды в седельной сумке и попрощался с усадьбой друзей де Вальянов. Ему дали коня, старого, но крепкого, в знак уважения за годы службы, и он отправился в путь. Сначала он надеялся пристроиться к какому-нибудь лорду, но времена были спокойные, больших войн не велось, а мелкие бароны предпочитали своих людей, а не чужака из младшей ветви. Ждать милости не стоило, и он начал жить как межевой рыцарь - человек, что сам себе хозяин, но и сам за себя в ответе. Его дни теперь проходили в дороге. Он нанимался охранять купеческие обозы, что шли через леса и холмы, где шныряли разбойники. Платили немного, пару монет да еду, но это держало его на плаву. Иногда он участвовал в местных турнирах, где можно было заработать побольше, если повезёт выбить какого-нибудь зазнавшегося сынка богатого дворянина. Правда, чаще он проигрывал, опыта не хватало, да и снаряжение было простым, без лишнего лоска. Зато каждый бой учил его чему-то новому: как держать щит под ударом копья или когда лучше отступить, чтобы не сломали кости. Рори не гнушался и мелкой работы - помогал пастухам перегонять стада, если те боялись волков, или стоял на страже у деревенских амбаров во время ярмарок. Жил он скромно: ночевал то в сараях, то под деревом, если погода позволяла, а доспехи чинил сам, как мог. Письма домой слал редко, стыдно было писать о такой жизни, хоть он и не считал её позорной. К двадцати годам Рори уже свыкся с жизнью межевого рыцаря, мотаясь по дорогам и зарабатывая на хлеб то мечом, то мелкой службой. Но однажды, остановившись в трактире у перекрёстка, он услышал разговор двух купцов. Они судачили о том, что род де Вальян, некогда уважаемый, прервался и захирел. Слухи гласили, что некий Леопольд де Вальян, предал родную страну Хобсбург, перейдя на сторону Флоревенделя, их давнего врага. Из-за этого де Вальяны лишились земель, титулов и уважения. Теперь их имя упоминали разве что с насмешкой или презрением, а семья превратилась в обычных людей, без статуса и былой славы. Рори сидел, сжимая кружку, пока пальцы не побелели. Ему, выросшему на рассказах о величии рода, это было как удар в грудь. Он не мог поверить, что всё, чем он гордился, рухнуло из-за одного предателя. В тот же вечер он решил, что не даст роду де Вальян кануть в позор - честь семьи стала его делом. Пять лет Рори посвятил попыткам вернуть де Вальянам хоть крупицу былого уважения, но удача отворачивалась от него на каждом шагу. Сначала он отправился в Хобсбург, надеясь разузнать правду о Леопольде и опровергнуть слухи. Дорога была долгой, а в столице его встретили холодно. Дворяне, что раньше кланялись де Вальянам, теперь отводили глаза или открыто смеялись, когда он называл своё имя. Он пробился к старому архиву, где хранились бумаги о службе Леопольда, но нашёл только обрывочные записи - ничего, что могло бы доказать его невиновность. Люди шептались за спиной, и Рори ушёл ни с чем, с пустыми руками и тяжёлым сердцем. Потом он решил прославить имя де Вальян на турнирах. В свои двадцать один он записался на состязание в соседнем графстве, где собрались рыцари со всей округи. Он дрался яростно, до крови, но его старый щит треснул под ударом копья, а конь захромал на второй день. Рори вылетел в первом же круге. На третий год он попробовал найти союзников. Рори ездил по мелким поместьям, уговаривая старых друзей де Вальянов вспомнить былые связи. Но те, кто ещё помнил его род, либо разорились сами, либо не хотели мараться о павшее имя. К двадцати трём он пошёл на риск — вызвал на поединок какого-то мелкого дворянина, что громче всех поливал де Вальянов грязью. Дуэль была честной: Рори бился на мечах, как учил его рыцарь, и даже ранил противника в плечо. Но тот оказался злопамятным - через месяц его люди подкараулили Рори на тракте, избили до полусмерти и бросили в канаве. Он выжил, но слава о «неудачнике де Вальяне» поползла дальше.
После пяти лет бесплодных попыток вернуть честь роду де Вальян Рори устал. К двадцати пяти годам слухи о предательстве и падении семьи расползлись по всему Флоресу, и имя де Вальян стало синонимом позора. Каждый раз, когда он называл себя, люди либо отворачивались, либо бросали колкие замечания, и это окончательно добило его веру в возможность всё исправить. Он отложил дело чести на второй план - не потому, что сдался совсем, а потому, что сил бороться уже не осталось. Но жить на что-то было нужно, а работы для межевого рыцаря с таким именем не находилось. Так Рори, сам того не ожидая, скатился на тёмную дорожку. Он начал бродить по трактам, выбирая глухие тропы, где ходили купцы, крестьяне или одинокие путники. Скрыв лицо под грубым капюшоном или куском ткани, он выходил из засады и требовал деньги или провиант. Голос его звучал глухо, без намёка на прежнюю гордость: «Кошель или еду, быстро». Если люди отдавали добровольно, он брал и уходил, не сказав лишнего слова. Но если кто-то упирался или пытался спорить, Рори доставал меч. Он мог полоснуть по руке, оцарапать ногу. Ровно столько, чтобы напугать и заставить подчиниться, но никогда не забирал жизнь. Убивать он не хотел, хоть и понимал, что грань тонкая. Имя своё он не называл, ни к чему было связывать эти дела с де Вальянами, и без того опозоренными. Чтобы не выдать себя, Рори скрывал всё, что могло его выдать. Доспехи, которые он носил ещё с дней оруженосца, были потёртыми, но на них оставались мелкие детали вроде выгравированного узора на наплечнике, так что он прятал их под старым плащом или снимал перед делом, оставляя только рубаху и штаны. Коня он тоже держал в стороне, привязав в лесу, и подходил к жертвам пешком. Это была грязная жизнь: ночёвки в сырых оврагах, еда, вырванная у других, и постоянный страх, что кто-то его узнает. Но Рори привык. Он брал ровно столько, чтобы протянуть ещё день-два, и шёл дальше, растворяясь в тенях трактов.Рори уже пару лет жил грабителем на трактах, когда до него дошли вести о новом материке Пределе. Шум об этом открытии гудел повсюду: в трактирах, на рынках, среди купцов, которых он обирал. Говорили, что за океаном лежат земли, где нет старых предрассудков, где каждый может начать заново. Для Рори это прозвучало как шанс. Здесь, во Флоресе, имя де Вальян было втоптано в грязь, и сколько бы он ни бился, тень предательства Леопольда тянула его вниз. Но на Пределе, думал он, никто не знает ни о Хобсбурге, ни о Флоревенделе, ни о позоре его рода. Там он мог бы заново выстроить репутацию де Вальянов, не как рыцарь с громким титулом, а как человек, чьи дела говорят сами за себя. С этой мыслью Рори стал грабить ещё чаще и жёстче. Он уже не довольствовался куском хлеба или парой монет, теперь он вытрясал из путников всё, что мог, лишь бы скопить на дорогу за океан. Каждый набег был риском: он выскакивал на тропу, скрывая лицо под тряпкой, и требовал кошели, угрожая мечом. Если раньше он старался не калечить, то теперь мог и ударить посильнее, оставляя за собой стонущих в пыли купцов или крестьян. Убивать он по-прежнему не решался , какая-то часть его всё ещё цеплялась за остатки чести, но совесть всё чаще молчала, заглушённая целью. Деньги он прятал в потайной сумке, зашитой под рубахой, и каждый вечер пересчитывал, прикидывая, сколько ещё нужно на корабль. Прошло два года, полных грязи, крови и одиночества. К двадцати семи Рори, наконец, накопил достаточно. Он пришёл в портовый город - шумный, вонючий, полный матросов и торговцев. Там он нашёл капитана, что согласился взять его на борт за плату, не задавая вопросов. Рори продал своего коня, старого друга, что нёс его по трактам, и с тяжёлым сердцем ступил на палубу. Плавание было долгим: недели качки, солёный ветер в лицо и гул волн под ногами. Он почти не говорил с другими пассажирами, держась особняком, и всё время думал о том, что ждёт его впереди. Когда корабль, наконец, причалил к берегу Предела, Рори сошёл на землю с мечом на поясе и сумкой, где лежало всё, что у него осталось.
1. Имена, прозвища и прочее: Рори де Вальян, межевой рыцарь
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): TOP1Potujnosti
3. Раса персонажа: Человек родом из Хобсбурга
4. Возраст: 28 лет
5. Внешний вид (здесь можно прикрепить арт): У него темные, чуть волнистые волосы, которые падают на лоб. Глаза карие, взгляд серьезный. Нос прямой, на щеках немного веснушек. Усы густые, темные, с легкой сединой. Кожа светлая, но немного загорелая. Выглядит лет на 30.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Рори упрямый и гордый, но не крикливый. Держит всё в себе. Идёт до конца, даже если шансов мало. Не любит жалости, может огрызнуться. Молчаливый, недоверчивый, в людях разбирается, но друзей не заводит. Одиночество ему привычно. Не злой, но и не мягкий - убивать не стал, хоть и грабил.
7. Таланты, сильные стороны:
- Умеет фехтовать и ездить верхом.
- Выносливый.
8. Слабости, проблемы, уязвимости:
- Упрямство.
- Позор рода давит, делает его вспыльчивым.
9. Привычки:
- Восстановить честь де Вальянов.
- Найти место, где его имя что-то значит.
- Жить без долгов и позора.
Последнее редактирование:
не смотря на малюсенькие недочёты, которые меркнут по истории биографии.