- Messages
- 105
- Reaction score
- 176
|
Хакмарри. Наши дни. Грязь мерзко хлюпала под копытами лошади. Дорогу достаточно хорошо освещал зловещая, притаённая луна. Все мысли были заняты возможно - предстоящей схваткой с чудовищем. Тишь ночной глади прервала необычно - громкая неясыть, словно ужаленная сорвавшаяся с верхушки ели, на которой ещё лежал снег. Ускоренные принятием дешёвого, но действенного алхимического зелья рефлексы позволили обратить внимание на это событие спустя долю секунды. Фолька колотило, ровно как и волновало.
Он припустил лошадь, аккуратными, робкими движениями с неё слез. Дальше нужно было идти пешим ходом.
Фольк положил меч в спинные ножны, и привязав кобылу к ближайшему дереву, побрёл в гущу леса сквозь тьму, к расставленной накануне приманке. Охотник лишь предполагал, с кем ему придётся сражаться, хотя строил некоторые догадки, основанные на обстоятельствах. Деревенский староста рассказывал, что с наступлением весны повысилась частота кражи скота. Загоны были прорваны со стороны леса, что могло означать буквально что угодно. Этим и усложнялся, казалось-бы, рутинный и обычный контракт. В последнее время их становилось всё меньше и меньше. Балансирование на черте с тотальной нищетой становилось всё более и более сложной задачей. Зимняя лесная жизнь поражала своей тишью, казалось, что поблизости нет ни единой живой души. Но это было не так.
Приманку сорвали около часа назад. Особь - не одна, вокруг оставлены множественные следы четвероногих существ, позарившихся на лёгкую добычу.
"Кровопускатели... Весенние подснежники." - сквозь зубы зло цедил Фольк, только-только понявший, с кем ему предстоит битва. С ними он сражался, и считает, что сделал довольно большую ошибку, не потратив больше времени на изучение их следов. Но больше времени оставаться в окрестностях Скверных земель не было: необходимо было выполнить контракт и в быстром темпе ретироваться в Хобсбург. Оставалось полагаться лишь на свой опыт и умения.
Следы вели к пещере - обыденной для представителей того вида места обитания. Полуторник всякий раз норовил громко проскользить по камню, абсолютно выдав себя скрипом железа. В глаза Фолька попала пара красных, отсвечивающих очей. Ещё одна. Пред охотником предстала одна фигура, и действительно, это были кровопускатели. Безудержный рёв осыпал маленькие сталактиты. Времени не оставалось. Выпад. Рывок.
ACT I. FONS FLUMINIS.
Флория. Двадцать восемь лет назад.
Набожные люди, исполняющие все религиозные предписания с первого взгляда могут показаться честными, добрыми, благочестивыми людьми. Они, вроде-бы, покорны добродетельным божьим заветам. Отцу Фолька, деревенского святителю, вера в Флоренда не помешала нарушить заповеди, продав своё четвёртое дитя проезжему страннику с "живым" обозом. Жизнь в деревне была худа: люди страдали от всеобъемлющего дефицита провизии, и не преисполнившейся в торговле селе не оставалось ничего кроме как голодать. Голод - разумеется, не тётка, но выживать - надо. Даже ценой нарушения постулатов религиозной святости.
Ведьмачьий орден не терпел проявлений человеческих слабостей, сентиментальности, обидчивости, неспособности к адаптации. Отрешённый и обиженный на весь остальной мир, взваливший огромный груз на хилые, несформировавшиеся плечи Фолька, но уже привыкшему к довольно суровой обстановке тщетно задавался вопросами: "Почему именно я?.." Из двадцати в последствие всех тренировок и прохождения всех мутаций выжило только шестеро, даже несмотря на то, что подготовка к пожалуй самому смертоносному этапу, операции по непосредственному изменению и влиянию на структуру тела человека была довольно тщательной. Организм юнца подвергался прививкам, в виде особой диеты, вырабатывающих резистентность к ядам, которая поможет раньше срока не отбросить копыта при мутахимической операции.
Cтеснённого незавидной судьбой, злого на сущее Фолька действительность заставляла прятать свои чувства глубоко в себя, обнажая одну единственную, животную, жёсткую корку, помогающую выжить в условиях, направленных на отбор априори слабых. В этих мрачных, абсолютно не располагающих для появления в голове человека постулатов добродетельных рос и развивался Фольк. В голове составляла корреляция двух, казалось-бы, противоречивых направления мысли: приспособленчества и потугам к выживанию, и высших идеологических целей, которые прививали наставники Сен-Зелена. Суровость быта крепости дало почву к размышлениям, философствованию, как отдушину и отрешение от нависающих и грозных жизненных проблем, часто ставящих под вопрос твоё выживание.
Он не особо ладил с другими детьми из крепости. Те, чей разум был поставлен в такую же токсичную обстановку, в какой и оказался разум Фолька находили козла отпущения в том, кто изначально слабее и младше. Избиения, подножки на тренажёрах, часто выливавшиеся в вывихи и цвета смородины синяки на некоторое время стали обыденностью. Но Сен-Зелен постепенно учил стоять за себя. Катализатором этого стало постепенное уменьшение числа подопытных, и как следствие - сплочение оставшихся, но обиду на своих выживших одноцехников он забыть уже никогда не сможет.
На удивление, вопреки общему образу и довольно хилой конституции тела, Фольк хорошо перенёс мутагенные изменения. Организм быстро адаптировался и перестроился, хотя оценивать его объективно, хорошо или плохо - довольно сложно. Для каждого человека, проходившего мутации разработанные Рогнозимом и Ангваром на каждого влияли абсолютно по своему. Статистически, хоть и Фольк перенёс операцию довольно легко, был слабее тех, кто перенёс её с осложнениями. Далеко не всё у него получалось на тренажёрах: тот не имел слишком большой мотивации к обучению, но тем не менее, заниженному по сравнению с другими обитателями крепости стандарту вполне соответствовал. Алхимики подмечали изначальную хилость Фолька и даже не думали, что тот выживет не то что после мутаций, даже после тренировок, но стадия есте1ственного отбора была пройдена.
Тренировки, ранее разрушающие человеческий организм теперь шли только на пользу. Предел возможностей довольно слабого человеческого тела был расширен, и это являлось собой великолепной почвой для развития навыков фехтования. В Сен-Зелене не обучали техникам, направленным на убийство людей. Странно было-бы, если собаку-пастуха учили перегрызать шейную артерию овце. Чудища - создания, в основе своей топорные, понять их логику - просто, но совладать c их скоростью и силой мог только специально-обученный человек. Участник ордена обязывался прорабатывать большое количество литературы, специализированной по теме начальной алхимии и узконаправленные бестиарии. Чтение было отдушиной от изнуряющих тренировок.
По окончанию всего цикла бесповоротных смертей, обиженных на остальной мир, но тем не менее счастливых с осознанием того, что они всё-таки выжили ведьмачей распустили по свету. Фолька это больше радовало, чем огорчало, ведь теперь он приобрёл долгожданную, пускай и беспочвенную свободу. С того момента и по сей день он никогда больше не ощущал уверенности в завтрашнем дне, ибо всё его существование - это рискованное путешествие, нищее странствие, скитание, походящее на манер паломничества без единого гроша в кармане, длиною в жизнь.
Ведьмачье предназначение - убивать мерзопакостных чудищ. Фольк смирился со своей участью, и не раз на своем жизненном пути удостоверялся в её безупречных, уравнивающих всех и вся намерениях насчёт человеческих судеб. Отсюда и вылились такие странные религиозные взгляды Фолька: он представлял бога как некую абстрактную сущность, имеющую власть над всем миром. Он даже приобрёл привычку, некий ритуал перед боем: изувечивать своё тело розгами, чтобы за счёт испытанной боли задобрить судьбу. Он хоть и внутренне понимал, что истязательства ничего общего с исходами поединков не имеют, но тем самым он больше удостоверялся в собственных силах и умениях фехтовании, доселе требующих обучения и тренировок. Повторял он это часто, а сколько схваток было на грани жизни и смерти? Не пересчитать. Но иногда всё же лучше поступиться честью, и уйти от битвы, сохранив при этом жизнь...
Dibitis nobiles!
Флорэвендель. Шесть лет назад.
Фигура, чья тень напоминала больше огромный картотечный железный шкаф, чем человека стояла посреди леса. В ножнах его был изукрашенный полуторный меч, а за спиной - был небольшой вещмешок. Собирался в поход. Фольк нёс за поясом голову трупоеда. Удачный и выгодный заказ - дело редкое. Но всё не могло пойти так гладко.
В руке у особы, по первому взгляду точно принадлежавшему к какому-нибудь благородному дворянскому дому был свёрток. Объявление с доски о заказе, написанный деревенским писарем за несколько десятков яиц. Он громко возмущался, словно не боясь привлечь диких зверей. Невовремя заказ-то взял...
- Выродок, я ещё раз тебе повторяю! Тебя, там, НЕ СТОЯЛО! Это Я должен был помочь деревенщине. Я ПЕРВЫЙ взял заказ. - с отдышкой говорил через бацинет странствующий рыцарь. В дворянском обществе - свои устои и правила, знаниями о которых Фольк лично не обладал. Хотя намерение этого неизвестного взять на себя славу очистителя прослеживалось чётко. Он был из рядом-стоящего с деревней города: на щите был приметливый герб, лилии и жаворонка. Интересная корреляция.
Фольк пытался не обращать на того внимания, сдерживая себя от обмена любезностями, которые скорее всего приведут к ещё одной совершенно не нужной поножовщине. Он отвязал клячу, привязанную к дереву до боя, и сел верхом.
- Ублюдок, я с кем говорю, а-а? Стой, мразь! - перейдя на более высокий тоннаж кричал неизвестный. Он быстрыми шагами догнал Фолька и сбросил того с лошади. Ведьмач сгруппировался, почти моментально встал и обнажил свой меч. Фольк рванул вперёд и попытался нанести удар в сочленение доспехов.
Сражаться против латника, пускай и обычного человека, проходившего разве что не приучающую дворянскую школу фехтования - затея труднозатратная, если не для ведьмача, то для Фолька лично. Из той битвы пришлось бежать, оставив кобылу.
L ' INIZIO DEL VIAGGIO.
Ведьмач - воин одиночка. Основоположниками ведьмачьего ордена изначально закладывалась один простой постулат: ведьмач плывёт по руслу жизни один. К взрослой, самостоятельной жизни Фольк адаптировался довольно долго. Личность, формирующаяся в каких-либо условиях очень долго привыкает к новой обстановке, но тем не менее этот процесс для наёмника - скитальца обязателен и сопутствует течению жизни. К ведьмачам изначально относились настороженно, с опаской, но тем не менее - с интересом. Простой люд попросту не знал, с кем или с чем имеет дело, потому часто сторонился ведьмачей. В первое десятилетие, когда первая партия чудище - убийц из Сен - Зелена вышла на большак, людская молва начала распускать слухи, будто - бы те на заказ убивают людей. Уже стало ясно, что потворствовать в своей сути довольно наивным и опрометчивым кодексам Сен-Зелена никто не будет. Занятие это бессмысленное, и трудозатратное. Тем не менее, на всё протяжении своего довольно продолжительного жизненного пути Фольк ни разу не прибегал к открытому грабежу. С другой стороны, хорошего мнения о нём, особенно при первом взгляде сложить тоже было нельзя: Фолька описывали как чёрствого, грубого, весьма циничного, "ядовитого" человека со скептичным характером, живущего по своим, никому не известным, но в сути своей - довольно простым и закономерным для такого рода деятельности моральным постулатам, с суемудрым вокабуляром.
Виновными своих братьев по цеху, из-за которых и начали распускать слухи о ведьмачах, исполняющих убийства на заказ он виновными не считал. Людская молва, по его мнению, найдёт любое оправдание, чтобы сторониться, недолюбливать и презирать тех, на кого они сами не похожи. Отступников, изгоев из школы, которых он по благоволению судьбы тоже знал он также вполне понимал.
Насколько были правдивыми слухи о том, что ведьмачи исполняют убийства на заказ , доселе Фольк точно не выяснил, хотя холодное, неприязненное, враждебное отношение он испытывал напрямую. Это и многое другое развило в Фольке нигилистические взгляды, как реакция на отторгающее тебя общество, как считал сам Фольк - вполне закономерное но абсолютно не справедливое явление для ведьмача, циничность, жесткость, практичность и многие другие сопутствующие черты характера, хоть и с первого взгляда нелицеприятные, но на худо-бедной ведьмачьей стезе - очень даже полезные. Корка профессиональной чёрствости затеняла сентиментальную, ранимую душу. Он не любил людей, а люди не любили его.
Взять выгодный заказ на удобное для себя чудище удавалось далеко не всегда. Наоборот, ведьмач часто занимался вовсе не убиением всякого рода монстрятины, а разными халтурами. Приходилось науськивать себе знания в разных полевых ремёслах для того, чтобы не умереть с голоду в трудные дни без заказов. Если в округе деревни бродил монстр, на убиение которого затрачивалось больше сил, средств, нервов, времени - Фольк не испытывал угрызений совести покинуть это место, даже вопреки изначально залагаемых принципов ордена ведьмачей. Тем-более не всегда подгадаешь момент, когда на чудище не ополчится какой-нибудь глупый странствующий рыцарь, которому уже дали залог. Не чурался он и вовремя отступить из битвы, если та может дорого обойтись карману. Главная цель - выжить. Рогнозим и Ангвар не учли одного очень простого факта: жизнь воина-монаха, истребляющего нечисть, которого не приемлют везде, где только можно из-за болтливой человеческой натуры может быть обделена средствами на жизнь. Это воспитывало скупость. Иногда поломка меча могла сулить ведьмачу смерть от голода, точно такую же, когда охотник ранит волка в лапу. Тот уже не сможет догонять жертв, и скончается от голода. Таков путь. Фольк, хоть и по-прежнему ощущая на своём горбу довольно тяжкий груз, пытался мириться с несправедливой действительностью, хоть и получалось это плохо. Ещё - бы...
Постепенно набираясь опыта, и непреднамеренно, но обрастая некими связями тех, кто поступился принятым в обществе холодным отношением к ведьмачам, к которым Фольк испытывал некоего рода уважение, он, плывя по течению выполнял заказы и просто пытался выжить. Его путь не был наполнен какой-то романтической мишурой, в жизни его, до определенного момента, не было ничего кроме выживания на грани нищеты. Человеко - ненавистнические взгляды, в целом, выращивающиеся с детства замыкали личность Фолька на себя. Он травил себя своим же ядом, и рисковал навлечь на себя такую беду, с которой не сталкивался даже в самые тяжёлые дни обделений ведьмачьего быта. Но и на этой стезе есть место не только для бесконечной ненависти, лишений, дефицита, но и для чего - то более высокого. Хотя в сущности это самое более высокое такое же отвратительное. Он начал верить в судьбу. Чем больше задумываешься о существовании некой чёрно-белой полосы, качелей - тем больше её проявлений проникает в твою жизнь. Распоряжение это судьбы, предназначения - или твоих собственных ожиданий внутри головы - остаётся размышлять. И эта судьба давила его изнутри.
Хосбург. Четыре года назад.
Subiectiva realitatis.
Северное Хакмарри, граница с Скверными землями. Полтора года назад.
Случай играет исключительную роль в человеческой жизни. Человек меняется по его воле, отрекается от того, что некогда считал святым, и приходит к тому, что некогда считал отвратным и неприемлемым. Фольк не стал исключением, чудовищно-сказочной стабильностью. Он, как и все люди, имеет природу изменчивости. В намного большей степени на человека влияют конкретные ситуации, которые потом он ещё долго будет вспоминать, как урок. Развиваясь или деградируя - человек меняется. Тяжёлая ведьмачья стезя обучила многому, что и по сей день помогает ему выжить. Насколько оправданы постулаты, которыми живёт мыслящий, вроде-бы благородный человек? Почему именно так, а не иначе? Насколько мы в целом мыслящие? Существуем ли мы на деле? Что есть это существование? Этими и другими вопросами часто тщетно задавался Фольк, по мере того, как он жил, и с кем он контактировал. Ответы на них сыскать он, увы, пока не смог. Но нота философствования, в сущности построенная на его субъективном восприятии реальности активна играла в его голове. Как и в школе, размышления о бытие отстраняли и оберегали личность Фолька от оскотинивания, даёт моральное и личностное наставление и точные установки к действию, но не во всех. Мир, как считает ведьмач, жесток, и не имеет в своей сущности разделения на чёрное и белое. Скорее, он окрашен в серые тона. Но является ли, по-сути, самый лёгкий выбор - правильным? Ведь легче всего свалить всё происходящее на благоволение богов, а не на что-то бессознательное, устроенное более сложным образом? Именно так и смотрит на мир скептик.
...
- И давно это? - сквозь зубы цедил Фольк, сидя напротив смотрящего в пустоту мальчишки. Он разговаривал сам с собой, находил в пустом пространстве для себя какие-то материальные объекты, видимо - людей. На его лице висела неприятная гримаса. Он страдал от головных болей, хотя передать свои ощущения он мог только так. Мать подумала, что на чадо напало какое-то проклятье. Ей требовалась помощь ведьмача, человека, одной из специализации которой являлась помощь по таким вопросам.
- Как три зимы оттепели, с урождения его, - выявилось, милсдарь! Во сне - бредит, говорит сам собой... Или не сам с собой. Людей он видит, каких-то. В общем-то, что-то можно сделать? - с отчаянием в голосе скрипела мать бедолаги. Наука медицины еще не была столь развита, чтобы определять такие тяжёлые, мало - распространённые психические болезни, как шизофрения.
Фольку стало жалко мальца. На секунду обременения ведьмачего быта показались невесомыми. Он достал из поясной, протёртой сумки снадобья из дикой лилии, положил их на деревянный стол, кивнул матери. Вышел из дома, забрав плату.
Предназначение ведьмачей - помогать людям. Это он и сделал. Он ощутил жалость, сопереживание к мальцу, что в целом на пути удавалось испытать очень редко.
ORDINE II. FINIS
На полу деревянной избы лежало с пол-десятка голов пещерных обитателей, кровопускателей. Фольк был изрядно натаскан боем с этими надоедливыми чудищами, собирался обратиться в храм, к жрицам после того, как заберет плату. Позади стоял сельский громила, с деревянным буздыганом за поясом, по видимому, исполняющий обязанности "охраны". Ну и свинопасничества, по совместительству.
- Я отлично знаю вашего брата, Штефан. Я жду оплаты. Ни в какой сарай я не пойду, можешь даже не надеяться. - зло, сквозь зубы цедил Фольк. Ему очень не нравилось, когда его пытались обмануть, а тем - более ограбить. Но тем не менее считал, что всё под контролем.
- Милсдарь, ну что вы так! Все мы честные люди! Обманывать, наших - дело последнее! Раз не хотите в сарай, счас, я вам из заначки... Грошами машну наполню! Щас-щас... - в виновном тоне говорил старейшина. Именно он дал заказ на бестий, явившихся с наступлением весны, и активно сжирающих скот. Махнул рукой.
Громила сзади промешкался. Позвучал свист. Буздыган разрезал воздух. Попал, по касательной. Фольк, успев кое-как среагировать, тем не менее ошеломлённый ударом вытащил меч из ножен и разрезал им пространство. Послышался предсмертный хрип, больше походящий на писк загнанной гончими лисы. Рывок. Ещё удар. Фольк выбежал из хаты.
Last edited:
