~ Магические вопросы ~
1. Какие дисциплины планируете взять, и как будете их использовать? Распишите некоторое количество ситуаций, с применением ваших способностей (чем больше, тем лучше):[Прорицание] - базовое заклинание, используемое для взятия показаний у свидетелей без пристрастий и рукоприкладства.
Пример: Персонаж А видел как персонаж Б воровал в доме, но боится за свою жизнь. Маг использует [Прорицание], выявляя неуверенность в словах свидетеля, делая заметку или же продолжая морально давить на рану, до талого.
[Обостренные чувства] - созданно для развития истории персонажа. В игровом процессе, поможет находить скрытые от глаз вещи или же улики, некоторые детали за которые можно зацепиться в ходе расследования.
Пример: 1. Ищейка Виктор Фаргус использует [Обострённые чувства], повышая зрительные показатели и обаняние для изучения жидкости из-под бутылки, что была найдена во время сражения.
2. Маг изучает труп, но он настолько долго лежал на солнце, что вряд-ли что-то можно разобрать / не имеет головы. [Обострённые чувства] помогают составить предположительный портрет пострадавшего, его физические показатели а так же строение тела. Усиливая запах, судмедэксперт будет способен определить, сколько дней прошло с расправы.
[Игнис-фатус] / [Фата-моргана] / [Представление] - взят для визуализации картины, а с повышением ранга и вовсе демонстрации сцен с места преступления. Изучение местности, моделирование событий через иллюзии а так же создание предположительных вариантов исхода событий, добавляя "от себя" в ходе дела.
Пример: Дело зашло в тупик / не совсем ясны мотивы преступника. Виктор создаёт из иллюзий ситуацию, моделируя различные версии и предполагая множество развилок в решении дела.
[Размытие] / [Камуфляж] - заклинания, позволяющие сменить облик детектива и проникать в места, где ему быть не положено. Так же, это упрощает дело в преследованиях / слежке / получению ордеров на обыск дома (тебя там не было - ты невиновен).
Пример:
1. Стража Хайнгарда обнаружила тело убитого рыбака. Виктор, пользуясь связкой из [Камуфляж] и [Фата-Моргана] создаёт латы на манер "следователей", без особого труда пробираясь в гущу событий.
2. Противоправными действиями, маг врывается в дом для изучения жилища предположительного преступника. Это замечает стража и сажает его за решётку. Воспользовавшись заклинанием [Камуфляж], это даст возможность списать всё на ошибку / побег прошлого заключённого, что выпустит за считанные минуты горе-детектива на свободу.
2. Каким вы видите своего персонажа сейчас, и в будущем? Как повышение магических сил сможет повлиять на развитие мотивации вашего персонажа: Начнёт Виктор с дуэта, и вторым ищейкой станет Грэгор. Разумеется, мы с моим соигроком планируем играть "на контрастах", а-ля хороший-плохой коп, приправляя расследования чёрными шутками, но это не значит что персонаж ограничится кругом общения только с инферналом. По мере развития, а так же открытия объяснения собственного дара, персонаж продолжит развиваться в сфере алхимии и в области медицины, но не для лечения, а исследований течения болезней / самого человеческого тела (проще говоря Патологоанатом). В дальнейшем, в идею входит искусственное разведение болезни, способной влиять исключительно на магов, а так же исследование их как более развитых существ, доказав, познав их природу как животных. Сюда же добавлю, что хочу открыть филиалы в крупных городах, а так же расширять команду Фаргуса, тем самым показав качественную игру на весьма и весьма заезженной дисциплине. Сперва - это будет детективное агентство, что понемногу перерастёт в печатный дом, далее в небольшую библиотеку, а после - в антикварную лавку. Здесь я остановлюсь и расскажу поподробнее: в жестоком крае Хакмарри, где кишат смерти и убийства, хочется отвлечься. Связкой заклинаний [Астральная библиотека] + [Голограмма], персонаж создаст что-то вроде "наркотика", на мгновение дав ощутить историю из книги наяву. Касательно печатного дома - планируется так же создание печатного станка (на подобии Гутенберга), где пустится в массовое производство новый "опиум для народа", вместе с некоторой магической литературой... А зачем? Узнаете в течении игры, по мере развития Виктора Фаргуса и его "Девяти жизней". Я не планирую перебирать мотивации одну за другой - мне достаточно сфокусироваться на чем мне комфортно играть, зачастую глобальные, но зато качественные, что помогут мне строить игру для окружающих и получать самому от неё удовольствие.
Ход действий: Виктор начинает игру за детектива, присоединяется к расследованиям / поискам пропавших или же скрывающихся -> Он вступает в магическую фракцию, предоставляя свои услуги и обживаясь понемногу связями. Пытается найти тех, кто поспособствует в его дальнейших делах -> Начинается развитие роли [Патологоанатома], вместе с метаморфозниками и магами тьмы (некроманты, инферналы). Работа с трупами, течение болезней (в некоторых случаях, воровство людей, но не мной). Для чего? Во-первых, стремление к развитию медицины а так же последствия хворей на живых организмах. Особое внимание будет приковано к магам и проклятым, пытаясь понять рамки магического ядра а так же его свойства (для помощи метаморфозникам, в обмен на их услуги. О хвори против магов мы умолчим - повесим ружьё). -> Развитие магических способностей до ранга Маг 3, после которого откроется заклинание [Камуфляж]. Взято оно, как было расписано ранее, для выполнения мотивации детектива. -> Из-за частого использования, магу придется придумывая новые личности и образуется последствие в виде новой, постоянной, Чарльза Борреля с болезней [Итворд]. С этого момента, начнётся развитие в сфере печатного дома и организация работы. Зачем? Узнаем дальше. Так же, он получает магическую болезнь [Изменчивость], тем самым имея вполне себе знакомое заболевание "Раздвоение личности" -> Виктор возвращается, решая выйти на пенсию от детективных дел. Приходит к идеи создания антикварной лавки / библиотеки, где коллекционирует магические артефакты вместе с магической литературой. Зачем? Видя то, как гибнут в походах другие маги, решает не рисковать молодыми птенцами, предлагая весьма полезные услуги за солидную сумму. Каков конечный итог? -> Смерти продолжают окружать Виктора Фаргуса, и в попытках уйти от реальности, он создаёт "наркотик" в виде оживших романов и проекций, что используют связку из [Голограмма] и [Астральная библиотека] -> Желая сделать мир лучше, он запускает массовое производство книг, но как же он собирается делать огромный тираж? Здесь планируется игра с кузнецом душ А'деном Эвершейдом, что возьмёт в подмастерье Виктора, и вместе с учеником разработает дизайн печатного станка. Не будем забывать, что это сложный механизм, так что нам понадобится и маг стали, специалист в работе с тонкими механизмами, Габриэлем -> Жизнь идёт своим чередом. Виктор выходит на долгожданную пенсию, покуда вновь не гремит "великое злодеяние". Какое? Открываются порталы в Стигию, пропадают люди, бушуют невиданные ранее болезни и дикие звери бегут со своих домов. Развивается третья, новая личность: "Сен-Потен", или же "Великий Сплетник", совершающий преступления которые будет сам и расследовать. Детектив в последний раз берётся за дело, распутывая клубок постепенно, осознавая что вот оно - его величественное деяние, или же "Magnum Opus" -> Раздвоение, а точнее растроение личности даёт о себе знать, и развивается магическая болезнь [Дежавю] -> В конце-концов, великим преступником оказывается он сам. Именно Виктор и совершал все те зверства. Почему же он это сделал? Загадки и тайны - всё те же наркотики, которые он сам и стал производить уходя от реальности. Желание быть лучшим, желание быть замеченным... Войти в историю и зарекомендовать себя с лучшей стороны, обернулись лишь разочарованием и страхом со стороны простолюдинов. Он начинает копаться в себе, выискивая хоть какие-то оправдания и мотив, становясь между выбором: принять себя, или же искупить грехи. (Здесь я бы хотел оставить всё на волю АйСи, но план развития существует. Хотелось бы, чтоб жизнью мага руководили игроки, а не только он сам. Он попытается ужиться в "Девяти жизнях Виктора Фаргуса", сходя с каждым развитием ранга с ума от всё новых, навязчивых и более безумных идей, наконец став на один из выбранных путей.
3. Планируете ли играть в какой-либо из действующих фракций (не обязательно магической)? Если да, распишите какой магический отыгрыш в ней вы планируете создавать
На данный момент, я планирую играть в Хайнгарде как основной точке гейма. Здесь будет около-цивильное взаимодействие, основываясь по началу в кругу врачевателей. Далее - путь лежит к Хорнвуду, поскольку там уже существует издательский дом. Вместе, мы объединимся, начиная выпускать магическую литературу и собирать её, дабы в дальнейшем пустить в ход. Что касается магических фракций, то выделю "Магистериум", целью которого является развитие множества наук. Так же, я бы хотел стать в этой нейтральной фракции что-то вроде архивариусом, имея доступ к знаниям и собирая их в одно целое, что облегчит дальнейшую жизнь для учеников и желающих вступить на путь развития магического ядра. Стоит отметить, что дела не сковываются нормами законов и морали, а потому бояться за свою шкуру не будет нужны. Чем больше людей будет схожими с идеями Фаргуса, тем дальше пойдет игра в выбранных мною сферах. Если же у меня будет такая возможность - возможно, стану так же преподавать магию на одном из факультетов. О построеннии игры, я писал во втором пункте, но повторюсь что готов вкладываться в игру с алхимиками / лекарями (по профилю, именно изучение трупов, течение болезней на них а так же помощь разбирающихся в настойках для установления важных вещдоков и не только. Не забываем про магический вирус, с обновлкнием магической ботаники и проведении сюжетных ивентов), магами (Поиск других магов / охотников / аномалий / проклятых как самый банальный вариант, помощь в развитии своих персонажей при помощи моего и наоборот, с некромантами - изучение болячек / призыв духов жертв для допроса, с метаморфозниками - создание модели человеческого тела для проведения опытов, а так же моделирования ситуаций касающихся моего профиля. Отмечу, что интересно изучать течение болезней не только обычных, но и магических (такие как "Коричневое ухо" и т.д.), поняв, можно ли их излечить народными методами или здесь понадобится больше сил... Чего-то, сверхъестественного.
~ Биография ~
~ Раздел I. Начало всех начал.
Ветер завывал, играя с локонами юного искателя приключений. Авантюрист, сорвиголова, самоубийца... Многие называют так людей, что ищут приключений на горячую голову, но он не из таких. Флэйгранд Эйзенфлайвилль родился в маленьком селении от Юго-Востока Урванийских гор. Семья жила бедно, не на широкую ногу как все, но ему удалось получить высшее образование и стать лучшим на факультете истории. Разумеется, из-за лени он не получил магистра и не смог бы защитить свою работу. Из-за неимения денег, парнишка подрабатывал в адвокатской конторе отца на пол-ставки. Конечно же его обижали одногодки, но тот имел привычку вписывать имена обидчиков в книжечку, дабы потом отомстить по всей строгости закона. В возрасте девятнадцати лет, юный Флэйгранд осознал всю тяжесть бытия, когда на его деревню напали разбойники и выпотрошили всех без исключения... Но он выжил. Матушка горела заживо, спасая пьяного отца из-под завалов, которого он к сожалению уже не вспомнит. Долгих два года он вынашивал месть в своём сердце, терзая собственные душевные раны воспоминаниями, подобными сотни... Нет, тысячи ножей кхазадских мастеров. Он слишком юн и слаб, дабы в одиночку противостоять нашествию вольной роты, а потому двинул к новой жизни, прямо за море. Когда моряки отвернулись, выходец из давно забытого рода Эйзенфлайвилль спрятался в бочёнке и пересёк морскую границу, высадившись в Хакмаррском порту у Вербиц.
- Это мой шанс. Шанс стать великим героем, отомстить за семью, - поговаривал он седлая ловко, купленную на последние гроши, кобылу, - О да, настал мой звёздный час!
~ Раздел II. Конец.
Человеческий труп начинает разлагаться через четыре минуты после смерти. Тело, доселе вмещавшее жизнь, претерпевает конечную метаморфозу: начинает само себя переваривать. Клетки тают изнутри. Ткани превращаются в жидкость, затем в газ. Мертвый каркас становится пиршественным столом для других организмов: сначала для бактерий, потом для насекомых. Для мух, откладывающих яйца, откуда выводятся личинки, которые кормятся питательным мясным супом. Затем личинки мигрируют. Мертвеца они покидают дисциплинированно, организованной колонной, обычно держащей курс на юг. Иногда на юго-восток или юго-запад. Но на север – никогда. Никто не знает почему.
К этому времени мышечный белок уже разложился, пустив сок – крепкий химический бульон, настоящий яд для растений. От него гибнет трава, когда по ней ползут личинки, чей след красной нитью смерти тянется назад, к источнику. При благоприятных условиях – скажем, когда сухо и жарко, нет дождя, – такая пуповина может достигать длины в два километра. Любопытное зрелище эта извилистая вереница из толстеньких желто-коричневых червей. А для пытливых глаз – что может быть естественнее, чем проследить ее к самому началу? Вот так магические детективы Виктор Фаргус и его верный ассистент Грэгор Блэквуд нашли то, что осталось от недальновидного искателя приключений.
Седовласый мужчина приподнялся, стряхивая с себя опавшие листья - первый признак осени. Погода играла яркими красками, и солнце стояло в своём зените... Собственно, как и вонь от находки. Его лик потревожили морщины и ссадины, множество из которых пришли с возрастом. Тело исхудало, а изо рта несло перегаром - возможно, это меньшее из двух зол в такой ситуации.
Нагнувшись ближе и быстрым жестом отбросив пряди темных волос со лба, мужчины сморщили носы от аммиачного запаха. И хотя позднее они не смогли припомнить, кто же предложил посмотреть, откуда ползли личинки, мне кажется, что авторство идеи принадлежало мессеру Виктору. Желание вновь напомнить, кто здесь главный, было тем более сильным, что он не заметил эту любопытную вещь. Словом, взяв курс на желтеющие пучки болотной травы, откуда струится ручеек из личинок, первым на поиски отправился Фаргус, оставив Грэгора следовать его примеру.
Необъяснимо для себя, черновласый с сединой постепенно стал изучать находку, воспользовавшись одним из многих заклинаний собственного арсенала, [Обостренные чувства].
Ощутил ли он запах, подойдя ближе? Скорее всего да. Вонь, надо думать, стояла такая, что пробивала даже заложенный нос Виктора. И он наверняка понимали, с чем имеет дело. Детективы отлично знакомы с круговоротом жизни и смерти. Да и мухи, чей дикий гул заполнял дневную жару, тоже насторожили бы коллег. Однако вопреки ожиданиям найденный труп не принадлежал ни овце, ни оленю, ни собаке. Нагой, неузнаваемый на солнце, Эйзенфлайвилль, казалось, чуть-чуть двигался. Его тело было полно паразитов, кишащих под кожей и извергавшихся изо рта и ноздрей, не говоря уж об иных отверстиях. На груди была дыра, размером с флорэвендельский сыр - признак того, что внутренних органов не осталось на месте. Сыпавшиеся из тела черви лужей собирались на земле, прежде чем проползти колышущейся лентой мимо привыкших к такому следопытов.
- Госпожа Марта, полагаю что история этого... - он вновь взглянул на расчленённое тело, рефлекторно взявшись за нос - ...Бедолаги, описана скупо и самую малость приукрашено. Не находите?
- Вы сомневаетесь в моей компетенции, господин Фаргус?
- Ну что вы, самую малость. Не стал бы я притворствовать перед дамой.
Впрочем, началось-то все, конечно, не с этого. Просто до тех пор они и понятия не имели, что за тварь живет среди нас.
~ Раздел III. Знакомьтесь: БОМЖ!
Виктор Фаргус получил у трактирщика "Хмельного борова" сдачу с пяти дарлингов и направился к выходу.
Статный от природы и к тому же сохранивший выправку студента, он приосанился и, привычным для юнцов жестом закрутив усы, охватил запоздавших посетителей тем зорким взглядом, каким красавец мужчина, словно волк, высматривает добычу.
Женщины подняли на него глаза.
Это были три молоденькие работницы, учительница музыки, средних лет, небрежно причесанная, неряшливо одетая, в запыленной шляпке, в криво сидевшем на ней платье, и две мещанки с мужьями — завсегдатаи этой дешевой харчевни.
Он постоял с минуту на дороге, размышляя о том, как быть дальше. Сегодня двадцать восьмое сентября; до первого числа у него остается всего-навсего три дарлинга десять флорингов. Это значит: два обеда, но никаких завтраков, или два завтрака, но никаких обедов, — на выбор. Так как завтрак стоит дарлинг, а обед — полтора дарлинга и пять флорингов, то, отказавшись от обедов, он выгадает дарлинг и десять флорингов. Стало быть, рассчитал он, можно будет еще два раза поужинать хлебом с колбасками и осушить две кружки хакмаррского пива на бульваре. А это его самый большой расход и самое большое удовольствие, которое Фаргус позволяет себе по вечерам. Он двинулся по улицам Хайнгарда, плывя за потоком подобно рыбе в пруде.
Шагал он так же, как в те времена, когда на нем был студенческий халат судмедэксперта: выпятив грудь и слегка расставляя ноги, будто только что слез с коня. Средь вояк это называлось "походкой кавалериста". Он без зазрения совести протискивался в толпе, заполонившей и без того узкую улицу: задевал прохожих плечом, толкался, никому и не думал уступать дорогу. Сдвинув поношенный цилиндр чуть-чуть набок и поцокивая каблуками, детектив шёл с высокомерным видом бравого солдата, очутившегося среди штатских, который презирает решительно все: и людей и дома — весь город.
Даже в этом дешевом, купленном за шестьдесят флорингов костюме, ему удавалось сохранять известную элегантность — пошловатую, бьющую в глаза, но все же элегантность. Высокий рост, хорошая фигура, вьющиеся светловатые волос с седеной, расчесанные на прямой пробор, закрученные усы, словно вставшие дыбом на губах, светло-голубые глаза - все в нем напоминало соблазнителя из романов для похотливых дворянок.
Дойдя до бульвара, Виктор снова остановился в нерешительности. Его тянуло на природу, в близь лежащий лес - подышать среди деревьев свежим воздухом после свежей находки. Но он испытывал и другое желание, непреодолимое - желание встречи с женщиной.
Как это произойдет? Планов он не строил, но он ждал этого вот уже три месяца. Каждый день, каждый вечер. Впрочем, благодаря галантному обхождению с противоположным полом, ему то там, то здесь случалось урвать немножко любви, но детектив надеялся на нечто большее и лучшее.
В карманах у него было пусто, а кровь между тем играла, и он распалялся от каждого прикосновения уличных женщин, шептавших на углах: «Пойдем со мной, красавчик!» — но не смел за ними идти, так как заплатить ему было нечем. Притом он все ждал чего-то иного, иных, менее доступных поцелуев.
И все же он любил посещать места, где кишат девицы блудного характера и павших в обществе, - их балы, рестораны, улицы... Любил толкаться среди них, заговаривать с ними, обращаться к ним на «ты», дышать резким запахом их духов, ощущать их близость. Как-никак это тоже женщины, и женщины, созданные для любви. Он отнюдь не питал к ним отвращения, свойственного простому семьянину.
Он пошел по направлению к ратуше и растворился в изнемогавшем от жары людском потоке. Большие, захватившие часть дороги, переполненные кабаки с гуляками и выпечкой выставляли своих посетителей напоказ, заливая их ослепительно ярким светом кухолей. Перед посетителями на четырехугольных и круглых столиках стояли бокалы с напитками — красными, желтыми, зелеными, коричневыми, всевозможных оттенков, а в графинах сверкали огромные прозрачные цилиндрические куски льда, охлаждавшие прекрасную чистую воду.
Виктор замедлил шаг, - у него пересохло в горле.
Жгучая жажда, жажда, какую испытывают лишь в душный летний вечер, томила его, и он вызывал в себе восхитительное ощущение холодного пива, льющегося по стенкам горла. Но если выпить сегодня хотя бы две кружки, то прощай скудный завтрашний ужин, а он слишком хорошо знал часы голода, неизбежно связанные с концом месяца.
- Потерплю до десяти, а там выпью кружку в трактире, - решил он. - А, черт, как, однако ж, хочется пить!
Виктор смотрел на всех этих людей, сидевших за столиками и утолявших жажду, — на всех этих людей, которые могли пить сколько угодно. Он проходил мимо кабака, окидывая посетителей насмешливым и дерзким взглядом и определяя на глаз — по выражению лица, по одежде, — сколько у каждого из них должно быть с собой денег. И в нем поднималась злоба на этих расположившихся со всеми удобствами господ. Поройся у них в карманах, - найдешь и золотые, и серебряные, и медные монеты. В среднем у каждого должно быть не меньше двух дарлингов, в любом кабаке сто человек, во всяком случае, наберется; два дарлинга помножить на сто - это три тысячи двести флорингов!
- Вот же суки!, - проворчал он, все так же изящно покачивая станом. Попадись ему кто-нибудь из них ночью в темном переулке, - честное слово, он без зазрения совести свернул бы ему шею, как это он во время маневров проделывал с деревенскими курами...
~ Раздел IV. Работа не волк, а губа - не дура.
Прошло два дня с тех пор, как они с Грэгором нашли тело. Следовало сделать запись в журнале - это плевое дело, но подобрать слов он так и не мог. Дома его ждала рутина с бумагами и письма, которые понемногу покрывались предательским слоем пыли. Виктор погрузился в раздумье: он не знал, на что решиться. Ему хотелось бродить без цели по городу, мечтать, строить планы на будущее, дышать мягким ночным воздухом, но мысль о деле авантюриста неотступно преследовала его, и в конце концов он счел за благо вернуться домой и немедленно сесть за работу.
Скорым шагом двинулся он по кольцу внешних бульваров, а затем свернул на улицу, на которой он жил. Трёхэтажный дом, где он снимал комнату, был населен десяткой семей рабочих, подобно муравейнику. Поднимаясь по лестнице и освещая восковыми спичками грязные ступеньки, усеянные очистками, окурками, клочками бумаги, он вместе с болезненным отвращением испытывал острое желание вырваться отсюда и поселиться там, где живут богатые люди, — в чистых, устланных коврами комнатах. Здесь же все было пропитано тяжелым запахом остатков пищи, отхожих мест и человеческого жилья, застарелым запахом пыли и плесени, запахом, который никакие сквозняки не могли выветрить.
- А ну, за работу! - сказал он себе, поставил лампу на стол и хотел было сесть писать, как вдруг обнаружил, что у него есть только почтовая бумага.
Что ж, придется развернуть лист в ширину и писать на почтовой. Он обмакнул перо и старательно, красивым почерком, вывел заглавие:
ДЕЛО НОМЕР ДЕВЯТЬ. ОКНО ВО ВНУТРЕННИЙ МИР.
Тайтл выдался ему забавным, поскольку у жертвы была дыра в брюхе. Просунул бы он руку, и стал подобен чревовещателю - возможно так он бы и смог оплатить проживание не только за месяц, но и за годы вперёд.
Затем, детектив принялся обдумывать первую фразу.
Он сидел, подперев щеку ладонью и пристально глядя на лежавший перед ним чистый лист бумаги.
О чем писать? Он ничего не мог придумать из того, что обсуждал ещё утром, ни одного анекдота Грэгора, ни одного факта от Марты, ничего. Вдруг ему пришла мысль: «Надо начать с начала». И он написал: «Это было в 298 году, в начал осени, в то время, когда обессиленное Хакмарри отдыхало от потрясений роковой годины…»
Тут Фаргус остановился: он не знал, как связать это с дальнейшим - с историей пропавшего, его путешествием, первыми впечатлениями и найденным распротрошённым телом.
Минут десять спустя он решил отложить вступительную часть на завтра, а пока приняться за описание трупа.
«Флэйгранд — тело весьма бледное...» - написал он, но дальше этого дело не пошло. Память вновь нарисовала перед ним окровавленное тело, ручейками мочи и метаморфоз кончины, но он не находил слов, чтобы передать виденное и пережитое.
После долгих усилий он прибавил: «Часть его населения составляют насекомые…» Потом швырнул перо и встал из-за стола.
На узкой дубовой кровати, на которой от тяжести его тела образовалась впадина, валялось его будничное платье, поношенное, измятое, скомканное, всем своим отвратительным видом напоминавшее отрепья из морга. А шелковый цилиндр, его единственный цилиндр, лежавший вверх дном на соломенном кресле, точно ждал, чтобы ему подали милостыню.
На стенах, бледных с желтоватыми букетами, пятен было столько же, сколько цветов, - застарелых, подозрительных пятен, о которых никто не мог бы сказать, что это такое: то ли раздавленные клопы, то ли капли масла; не то следы пальцев, жирных от помады, не то брызги мыльной пены из умывального таза. Все отзывалось унизительной нищетой, нищетой хайнгардских меблированных комнат. И в душе у Виктора поднялась злоба на свою бедность. Он почувствовал необходимость как можно скорее выбраться отсюда, завтра же покончить с этим жалким существованием.
Внезапно к нему вернулось рабочее настроение, и он, сев за стол, опять начал подыскивать такие слова, которые помогли бы ему воссоздать пленительное своеобразие ситуации.
Мысли, рождавшиеся у Фаргуса, не отличались ясностью, - он сумел бы высказать их, пожалуй, но ему не удавалось выразить их на бумаге. В висках у него стучало, руки были влажны от пота, и, истерзанный этой лихорадкой бессилья, он снова встал из-за стола.
Тут ему попался на глаза счет от прачки, сегодня вечером принесенный Грэгором, и безысходная тоска охватила его. Радость исчезла вмиг - вместе с верой в себя и надеждой на будущее. Кончено, все кончено, он ничего не умеет делать, из него ничего не выйдет. Он казался себе человеком ничтожным, бездарным, обреченным, ненужным.
Он опять подошел к окну - как раз в тот момент, когда из арки с диким грохотом неожиданно вырвалась повозка. Путь кучера лежал - через поля и равнины - к морю. И, провожая его глазами, Виктор вспомнил своих родителей.
Да, повозка пройдет мимо них, всего в нескольких сотен километров от их дома. Фаргус живо представил себе этот маленький домик на вершине холма, возвышающегося над Нортэ и над широкой долиной Сиккерхеда, при въезде в деревню Ир-Уитва.
Родители хобса держали маленький кабачок, харчевню под вывеской «Вечерний Сиккерхед», куда жители хобсбуржского предместья ходили по воскресеньям завтракать. В расчете на то, что их сын со временем станет важным господином, они отдали его в коллеж.
И вот, отбыв положенный срок, он приехал сюда, невзирая на просьбы родителей, которым хотелось теперь, чтобы он жил у них под крылышком, раз уж не суждено было осуществиться их заветной мечте. Он продолжал верить в свою звезду. Перед ним смутно вырисовывалось его грядущее торжество как плод некоего стечения обстоятельств, которое сам же он, конечно, и подготовит и которым не побоится воспользоваться
~ Раздел V. Серый волк.
Над ручейками еще клубился туман, когда молодая женщина прикрыла за собой дверь и начала свою утреннюю пробежку. Марта Вознякова бежала легко и с удовольствием, как хорошо тренированный легкоатлет. Недавнее растяжение икроножной мышцы еще давало о себе знать, так что Марта, не желая переусердствовать, поначалу взяла легкий темп, перейдя затем на непринужденный, длинный мах. Оставив позади узкий переулок, где стоял ее дом, она свернула на заросшую тропинку, ведущую к озеру через пересохшее болото.
По ногам хлестали длинные стебли травы, мокрые и холодные от росы. Марта вдохнула полной грудью, радуясь утреннему воздуху. И пусть сегодня понедельник, нет лучшего способа начать новую неделю. Сейчас – ее любимое время суток, где нет места заботам, нет отчётов о пропавших людях, фермеров и назойливого Виктора, всегда встречающих в штыки ее советы. Еще впереди огорчения, печали и обиды на людей. А сейчас мир свеж и ярок. В нем звучит лишь ритм ее бега и хрипловатый метроном дыхания.
Марте исполнился тридцать один год, она отличалась великолепным здоровьем, силой воли и собранностью, позволявшими поддерживать прекрасную фигуру лозой, а лицо - ягодкой. А ведь дело облегчалось тем, что ей просто нравилось себя так вести. Нравилось выкладываться без остатка, а потом подстегивать еще немножко. Что может быть лучше, чем, надев в начале дня пару сандалей, оставлять за спиной милю за милей, пока мир вокруг тебя только-только оживает? Если и есть лучший способ, то он ей пока неизвестен.
«Если, конечно, не считать секса». А вот тут в последнее время чего-то недоставало. Не в смысле желания, нет: хватало одним глазом посмотреть на Виктора под летним душем – как он смывает с себя трупный смрад с очередного рабочего дня, как его темные волосы с проблесками седины, зверинным мехом мокро липнут к коже, – и внизу живота что-то вновь сжималось пружиной. Но в те минуты, когда за удовольствием стояло кое-что еще, радость физического наслаждения притуплялась для них обоих. Тем более что ничего не вышло. Пока что.
- Боитесь, что растерзанное до косточек тело способно притупить мои мужские потребности? - он вопросил, явно намекая что не против компании госпожи Возняковой.
- Боюсь, что воды на двух не хватит. Поторапливайтесь, если не хотите быть схожим нам свининой окорок.
- Скорее запах сходит на очередной бадюжник, где мужчины надменно разливают по бокалам мочу и называют это пивом.
Усмехнувшись, она бросила в мокрого Виктора тряпку, прикрываясь от стыдобы. Её терзали сомнения: стоит ли искусить запретный плод, и так ли он сладок как об этом говорят? Литература Брегдефских библиотек не сумеет передать того, что чувствует женщина во время пристального наблюдения за объектом вожделения.
- Бросьте, госпожа Вознякова. Шаги Фаргуса раздавались землетрясением по телу дамы, что бросало то в жар то в холод. Холодный пот выступил на её лбу, а звон колоколов охамутал разум.
Заметив реакцию на свои заигрывания, он добавил:
- Ты же знаешь... Я - бог секса.
Марту утомили непрекрающиеся разговоры о половой близости и не двузначных намёках со стороны детектива. Казалось, что любой их разговор приводил к одному итогу, словно в мире не было ничего более важного.
- Прошу простить, но я атеистка.
Она попыталась уйти, однако мужчина загородил ей путь. Марта попыталась обойти его, но Виктор вновь оказался перед её лицом.
- Каждый раз, когда мы сталкиваемся, ты специально действуешь мне на нервы. Не наскучило?
- Вовсе нет. Это одна из немногих вещей, вызывающая каждый раз уникальные эмоции.
Девушка закатила глаза, стараясь изобразить равнодушный взгляд, но она чувствовала, как предательский румянец покрывает ее щеки.
~ Раздел VI. Time to act.
Над болотом лениво плыла цапля, скользя по волнам леденящего воздуха. Со стороны она казалась слишком большой, чтобы держаться в небе: гигант в сравнении с мелкой болотной птицей, на которую временами падала ее тень. Уходя в вираж, цапля стала снижаться и, дважды хлопнув крыльями, села на воду. Высокомерно тряхнув головой, она неторопливо пробралась через мелководье и застыла окаменевшей статуей на ногах-тростинках.
Детектив неохотно оторвал от нее взгляд, заслышав подходящего следователя.
- Вот, - сказал он, протягивая шуршащий мешочек. - Надевайте.
Достав белые льняные перчатки, Виктор сунул в них руки и, следя, чтобы не прорвать тонкую ткань, стал натягивать их поверх рубахи с камзолом. Стоило только поглядеть, как сразу выступил пот. До отвращения знакомое чувство влажного дискомфорта. Словно шагнул назад во времени.
После того как он надел перчатки и всунул спиртовую прослойку в нос, мужчины, не говоря ни слова, прошли через болото по тропинке к обозначенному месту преступления. Фаргус знал: следователь Питс хочет спросить, чем тот собирается заняться. Работник также знал и то, что он думал, будто такое его любопытство выглядело бы признаком слабости в моих глазах. Однако детектив, ничего не говорил вовсе не из тщеславного желания разыгрывать из себя влиятельную, неприступную особу - просто оттягивал как можно дольше тот момент, когда придется взглянуть в лицо тому, ради чего он здесь очутился.
Место находки трупа было отгорожено дополнительными балками. Внутри, обезличенные марлевыми масками, копались в траве местная дружина. Это зрелище вновь вызвало к жизни непрошеные воспоминания.
- У кого этот поганый «Викс»? - спросил Питс, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
Какая-то женщина протянула ему пахучую смесь. Следователь мазнул себе под носом и предложил баночку мне.
- Там еще довольно сильно воняет, хотя труп уже убрали.
Было время, когда Виктор настолько сжился с запахами, присущими его работе, что уже не беспокоился о них. Только все это в прошлом. Он нанес мазок камфорно-ментолового вазелина поверх верхней губы и, энергично шевеля пальцами, поправил прослойку вновь. Не хотелось бы позориться перед собравшейся оравой служивых.
- Если хотите, есть маска, - сказал Питс. Вик машинально замотал головой. Ему никогда не нравилось надевать их без острой необходимости. - Тогда пошли.
Он нырнул под массивную балку, и Фаргус ступил за ним. Внутри круга ловчие из стрелковой бригады прочесывали почву. Дюжина небольших стальных палок, воткнутых в землю, обозначала точки, где были найдены потенциальные вещдоки. Детектив заранее знал, что большинство из них бесполезны: мешочек из-под ржаного хлеба, окурки и фрагменты костей животных, не имеющие никакого отношения к тому, что пытаются обнаружить ловчие. С другой стороны, на этом этапе они не знали и не могли знать, что важно, а что – нет. Все будет разложено по мешочкам и убрано для дальнейшего исследования.
В сторону подошедших, кое-кто кинул парочку любопытствующих взглядов. Тем временем лично детектива интересовал только центральный участок. Здесь трава почернела и погибла, напоминая кострище. Хотя убил жертву не огонь. Стало заметно кое-что еще: прорезавшийся даже сквозь защитный ментол запах, который ни с чем не спутаешь.
Питс бросил в рот мятную лепешку и убрал свёрток в карман, ни с кем не поделившись.
- Это детектив Фаргус, - сообщил он копающимся, хрустя лепешкой. - Он детектив и судмедэксперт. Будет помогать нам идентифицировать труп.
- Да ну? Ох, видно, придется ему повозиться, - заметил один из ребят. - Трупа-то здесь нет.
Послышался смех. Их можно понять: они занимались своей работой и встречали в штыки любые попытки вмешаться. Особенно со стороны гражданских. С таким отношением Виктор уже сталкивался.
- Мессер Фаргус находится на особом счету из-за... своеобразных методов расследования. И вы, разумеется, окажете ему всю помощь, какая потребуется. - В голосе Питса зазвучало раздражение. Лица вокруг внезапно стали совершенно непроницаемыми, и оба понял, что этот выпад пришелся против шерсти. Впрочем, детективу было все равно - он уже сидел на корточках возле полоски мертвой травы.
~ Раздел VII. Элементарно, Вик!
По своей форме она напоминала контуры ранее лежавшего здесь тела. Силуэт гниения. На земле еще корчилось несколько червей, а на черных раздавленных стеблях снежными хлопьями были разбросаны белые перья.
Виктор осмотрел одно из них.
- Крылья точно от лебедя?
- Думаем, да, - ответил один из ловчих.
- Пробы грунта?
- Уже у алхимиков.
По содержанию железа в почве можно определить, сколько крови впиталось в землю. Если жертве перерезали горло на месте обнаружения трупа, то концентрация железа окажется высокой. Если нет, то рану нанесли либо после смерти, либо парня убили где-то еще, а тело бросили здесь.
- Что с насекомыми? – спросил детектив.
- Мы, знаете ли, не в первый раз это проделываем...
- Знаю. Просто хочу выяснить, как далеко вы продвинулись.
Ловчий преувеличенно тяжко вздохнул.
- Да, насекомые собраны.
- И что выяснилось?
- Их по-научному называют «личинки».
Фырканье и сдавленные смешки.
- А куколки?
- В смысле?
- Какой у них окрас? Бледные? Темные? Спущенные коконы находили?
Ловчий заморгал, вдруг помрачнев. Смех прекратился.
- Жуки? Много было жуков на теле?
Он уставился на Фаргуса, будто увидел ненормального.
- Слушайте, это вам не урок биологии, а расследование убийства!
Ясно. Старая косточка. Воспитанники современного потока охотников, ревностно изучают новые методики, готовы перенять любой опыт - лишь бы помогло делу. Но остаются и такие, кто сопротивляется всему, что не укладывается в их расписанные сто лет назад правила существования. Не раз и не два доводилось детективу с ними сталкиваться. Похоже, из таких здесь собрали целый заповедник. Глаза закатились сами по себе: неведомая сущность вновь посетила Виктора, открыв пятое чувство, что бросало в дрожжь. Пальцы стали двигаться сами по себе, не найдя места на свисающих бёдрах. Взявшись за Голову, Фаргус повторно оглядел место, завидев ранее невиданное простому глазу ловчего - красная нить, которая тянулась к одной из жительниц Флэйгранд-сити.
Он обернулся к Питсу.
- У разных насекомых разные циклы развития. Эти личинки – вот они, видите? - в основном от мясных мух. Мухи трупные и падальные зеленые. При наличии открытых ран можно ожидать, что насекомые прилетят к телу немедленно. Они начинают откладывать яйца в течение часа, если стоит светлое время суток.
Пошарив кругом, благодаря шестому чувству, он и подобрал одну неподвижную личинку и положил ее на ладонь.
- Вот эта скоро окуклится. Чем старше личинка, тем она темнее. Судя по внешнему виду, я бы сказал, что этому экземпляру дней семь-восемь. Я не вижу вокруг никаких коконных фрагментов, а это означает, что куколки еще не выводились. Полный цикл развития мясной мухи занимает четырнадцать суток – стало быть, труп находился здесь более короткое время.
Он выкинул личинку обратно в траву. Остальные ищейки прислушивались, бросив работать.
- Итак, исходя из общего характера деятельности насекомых, мы имеем дело с интервалом где-то между одной и двумя неделями с момента смерти. Я полагаю, вы знаете, что это такое? – И детектив показал пальцем на подмеченные ранее, следы желтовато-белесой массы, прилипшей к некоторым травинкам.
- Побочный продукт разложения, - холодно ответил ловчий.
- Правильно, - сказал умалишённый детектив. - Это липоцера, она же трупный воск. По сути, это мыло, образованное жирными кислотами мягких тканей при разложении мускульного белка. Сильно повышает щелочность почвы, что, собственно говоря, и является причиной гибели мелкой растительности. И если вы внимательно посмотрите на эти белые комочки, то увидите, что они хрупкие и рассыпчатые. Это свидетельствует о довольно быстром процессе разложения, потому как в противном случае липоцера была бы эластичнее. Что согласуется с картиной обнаружения трупа, пролежавшего на воздухе в жаркую погоду, да еще со множеством открытых ран, куда свободно могут проникать бактерии. С другой стороны, липоцеры не так много, что опять-таки согласуется с предположением, что с момента смерти прошло менее двух недель.
Вокруг стояла полная тишина.
- Насколько меньше? - наконец подал голос Питс.
- Без дополнительной информации сказать невозможно. - Маг посмотрел на хиреющие растения и пожал плечами. - Навскидку, даже с учетом быстрых темпов разложения, я бы дал девять, может быть, десять дней. Если бы дольше, то в такую жару он уже бы стал скелетом.
Разговаривая, мессер Фаргус продолжал взглядом обшаривать мертвую траву, пытаясь отыскать то, что – как он надеялся – могло здесь находиться.
- Как был сориентирован труп? – обращаясь к ловчему.
- Сориен... Чего?
- Голова куда смотрела?
Насупившись, охотник показал пальцем. Перед глазами всплыли масляные картины, Виктор представил, как были вытянуты над головой руки, и стал осматривать землю в том месте. Того, что он искал, в траве не нашлось, поэтому он начал разворачивать спираль поиска, осторожно раздвигая пальцами травяные стебли и разглядывая то, что находится возле корней.
Детектив уже стал подумывать, что ничего нет, что какое-то трупоядное животное его опередило, когда в глаза бросился искомый предмет.
- Попрошу пустой мешочек.
Дождавшись вещицу, Фаргус сунул руку в траву и осторожно выудил иссохший, сморщенный лоскут коричневого цвета.
- Это что? - спросил Питс, по-журавлиному вытянув шею.
- Примерно через неделю после смерти начинается так называемая пелолапсия. Соскальзывание эпидермиса, если угодно. Вот почему кожа у трупа выглядит такой сморщенной, будто не по размеру. Особенно на руках. В конечном итоге кожица сходит полностью, как перчатка. Очень часто таким вещам не придают значения, поскольку люди не знают, что это такое, и принимают за пожухлую листву.
Детектив выставил на обозрение мешочек с клочком телесной ткани, похожим на пергамент. Совсем за миг, содержимое было на руках у следователя.
- Да, кстати. На вашем месте я бы привлек кого-нибудь с ладонью поизящней. И пусть заранее наденут хирургические перчатки.
Оставив охотник разглядывать трофей, удачливый детектив нырнул под балку и вышел из круга. Начинало сказываться реактивное состояние. Он сбросил перчатки на землю, радуясь свободе.
Пока тот сминал их в комок, подошел Питс. Он задумчиво качал головой.
- Да-а, правду говорят: век живи, век учись... Где это вы так наловчились?
- В Империи. Провел пару лет на судебно-биологическом факультете в Рейнгаарде. На «трупоферме», как его неофициально именуют. Единственное место в мире, где процессы разложения изучают на настоящих человеческих трупах. Сколько это занимает при различных условиях, какие факторы влияют и так далее... Дартад там обучает своих агентов технике обработки места преступления. - Он кивнул в сторону ищеек, не желая рассказывать всю правду насущную о своих "видения". Да и кто станет проверять, существует ли на самом деле этот факультет, живя по ту сторону моря?
- Нам бы, наверное, тоже не помешало такое заведение.
Персонаж будет раскрываться во время игры, а топик - вестись в качестве книги. Главный герой - не сменный, но сколько же у него масок? Что же его ждёт на тернистом пути? Надеюсь, такой формат выйдет в новинку и за ним будет интересно наблюдать.
Последнее редактирование:
