- Сообщения
- 66
- Реакции
- 78
Прошу администрацию и люд честной пока не проверять всерьез топик. Он будет по ходу дела дорабатываться. Я уведомлю нужных людей, когда все будет готово. Заранее благодарю! 
Имя: Ураг'Мараг
Раса: Орк
Пол: Мужской
Возраст: 53 годика.
Примечания автора топика
1: Стилистика письма Урага основана на совмещении построения предложений в наречии ксанора, что является клановым языком всех Марагов, а также амани. Все предложения строятся по принципу "Быстро(Наречие) маленький(прилагательное) орк(существительное) по(предлог) зеленому(прилагательное) полю(существительное) вчера(временное наречие) бежал(глагол), потому что(союз) раба(существительное) своего(притяжательное местоимение) очень(наречие) хотел(глагол) догнать(глагол)". Наречие всегда идет до прилагательного; прилагательное всегда идет до существительного\глагола; существительное идет до временного наречия (или, если его нет), то до глагола, не считая промежуточные союзы\местоимения и наречия\прилагательные связанные с глаголом; глагол всегда ставится в конце, но на ксаноре вконце еще может находится вторая временная приставка, что в последние годы отпала и присоединилась к первой временной приставке\временному наречию, а также (уже куда более чаще) слово относящееся ко временному продолжительному промежутку; союзы и местоимения, зачастую располагаются перед скрепленным с ними словами, но исключения тому притяжательные и указательные местоимения, что чаще встречаются непосредственно после самого существительного.
2: “Grogtar Ugar” — распространенное выражение орков, что переводится как “сила и честь” и лаконично обозначает всю орочью натуру.
3: Казакуур совершенно неподатливый метал, что отлично подходит для доспехов конной пехоты. Тем не менее такие доспехи выглядят настолько неказисто, что попытайся ты прийти в подобном облачении на конный турнир — тебя станут гнать и в хвост, и в гриву.
Несмотря на сложившиеся стереотипы по поводу “орочьего происхождения” сего металла, но сами орки достигли в его обработке достаточных высот. Это стало причиной, отчего армии орков зачастую облачены именно в этот металл. При том он так приелся в орочьей культуре, что матери орков начали обучать своих дочерей ковке казакуура, словно какому-то ритуалу.
Прескриптум
Коли средь читателей моих найдутся те, кто мне с издательством решится помочь иль с визуальным оформлением историй моих, то донельзя благодарен я буду.
Примечание автора
Сия сказь есть исконное представление биографии моей, в силу всего того, что я помню и что я делал. Она на кой-то место в силе высших литературных извояний уж никак не претендует, отчего соответственно прошу относится.
Эпиграф
”Er gal, urba ura anlav jart!” - выдержка из орочьей народной песни.
Посвящение
В первую очередь всем тем народам и друзьям мои, что помогали - посвящается. Право, жизнь моя без вас так какой она престала и не сложилась бы.
Предысловие
Я за написание сей автобиографии лишь благодаря прелестному Урвильду, что идею сию мне подал, сел. Ранее и не мог я о работе помыслить, что всю мою жизнь бы изложила, но поныне — она написана и готова к читательским очам.
Многим мой слегка странный слог уж поныне неизвестен, отчего, доколе вы читать в подобном стиле не готовы — сию книгу в сторону отложите, ибо слога орочьего (ксанора) и амани совмещение некий разлад в неготовые умы привносит. Впрочем, те же кто останутся — добро пожаловать, ибо в миру моих произведений слегка “зеленоватый” слог есть норма, какой нормой является и кузнечный гротдор.
Введение
Тем кто поныне со мною еще не знаком — имя мне Ураг’Мараг, что в переводе “нерешительный (uräg)”, сын известного Сзулуура’Марага, что в переводе “направляющий (ddü) восхищение (lüūr)” и сильной Льрелой’Драхарой‘Марагой, что в переводе “живущая (llrë) в одобрении (lä) и допускающая (dra) поддержку (här)”, а также внук громогластного Норк’нара'Марага, что в переводе: "Командующий (Nor), что (k'\ku) старается (Nar)” и влиятельной Лхак’дры’Мараги’Мараги, что в переводе: “Избегающая (lâ) кой-то (k'\ku) уклонений (drä)”. Древнейшего Марагов дома выроженец, но корни свои предавший и в письмо пустившийся.
Я на континете, что Кхакгором родился, где от каждого существа одно лишь требуется — сила и честь2. Там, где каждый миг — борьба, где слабость есть смерть, а вкупе знания и мудрость есть ненужная роскошь. Но я здесь, дабы историю свою поведать, ибо ныне устал я молчать.
Я бы историю о переходе с кровавых побоищь до книг письма хотел бы рассказать, ибо жесток мир сей да хаотичен, но со мною произошедшее есть осознанный выбор.
Путь мой с насилия и крови начался, но на каждом шагу я все более сознавал, что действительная сила не в: мечах, топорах, секирах, булавах, алебардах, кинжалах, боевых ножах, двуручных мечах, рапирах, саблях, палашах, фальшионах, скримитарах, гладиусах, боевых молотах, кистеницах, цепах, моргенштернах, шипастых дубинах, боевых цепах, копьях, пиках, глефах, гуцулах, нагинатах, трезубцах, гротдорских пиках, арбалетах, луках, метательных ножах, дротиках, метательных копьях, пращах, кольях, рогатинах, боевых когтях, когтях-катарах, дрексах, фламбергах, баллистах, требушетах, катапультах, таранах и даже не в военной доблести, — а в словах. Ибо слова на разум влиять могут, давний, закрытые мысли пробуждать, миры и истории создавать.
Сего, будучи воспитанным орочьим народом, средь войн и ненависти я не сознавал, но позже судьба сложилась, дав мне шанс волю на своем пути проявить да наконец понять, что именно слово начало войне и миру кладет. Именно слово разрушение и творение начинает.
Книгу эту для славы я не пишу. Слава есть то, что я в пыльных полях Кхакгора да в казакууровых3 доспехах оставил. Книгу сию для тех, кто готов услышать я пишу. Для тех, кто сомневается, для тех, кто хочет жизнь свою изменить, но как не знает.
Я легких ответов и быстрых решений не предлагаю. Путь мой тернист был и ваш будет тернист. Путь мой иной от остальных был и ваш будет иной.
Но я лишь в надеждах, что слог мой, слова мои толчок вам дадут; помогут из клетки, будь то физическая или духовная, вырваться.
И наконец, сие потому я пишу, чтобы народ мой: орки, ксаноры, Мараги, Грашграты, Голгкхакки, Захкмузы, Олбадраны, Богадбуки, Ханзбагоры, Грамлы, Гумулубы, Дулфргамы, Могатуры, Жаргруны, Гатры, Дулдумы, Горхарзолы и другие малоизвестные дома, а также все орочьи бастарды — узрели, что и иной путь есть. Свободный от ненависти и к пониманию ведущий.
Мне известно, что многие из них никогда отойти от привычных боев и вражды не смогут и еще больше будет тех, кто лишь над книгою этой посмеется, даже не понимая, что это есть такое. Но коли лишь единственный орк, как и я, в страницах сих искру для перемен найдет, то мое перо острым как его смертоносный клинок будет.
В истории сей героических побед иль великих сражений не предвидится, хоть сражений немало и будет. Здесь есть честная история того, как один орк мир не глазами воина, а глазами ученика узрел. Сия история о том, как поражения да ошибки ступенями к чему-то большему стать могут. О том, как силные мыщцы сильному уму и духу могут уступить.
И по куда в вас есть готовность принять все, что на страницах сих мною изложено, то я рад вас приветствовать.
Преамбула
Основная цель моя и произведения сего есть двери для тех, кто ищет путь за пределами сражений отворить. Ибо каждому, кому в руки сия книга попадет я желаю иным кем-то стать, коли он али она на перемены решится.
Глубок да многогранен мир наш, чтобы описанным лишь чрез боевые победы быть.
Слова, коими я делюсь — есть мой вклад в будущее, где орки и другие расы не только по законам меча, но и по законам: мысли, чувства, разума, восприятия, осознания, рефлексии, фантазии, воображения, идеи, концепции, интуиции, вдохновения, осмысления, логики, рассуждения, восприятия, сознательности, озарения, видения, анализа, внутреннего мира, ментального мировоззрения, эмоций, переживания, намерения, устремления, самосознания, воли и менталитета живут.
Примечание исторической справки
Историческая составляющая сего романа станется на моих воспоминаниях и мыслях о прошлом Кхакгора основанной. Именно из них и небольших очерков иных открытых летописцев мне исторический мир вокруг самого повествования довелось сложить.
Насколько исторически-верна вся книга сия я не берусь молвить, ибо в первую очередь она в иных целях писалась (о которых выше излагалось), но определенная толика историзма в ней так или иначе есть.
Историческая справка
Примечание Аллегории
Орком будучи тех заминку я понимаю, кто философию в сим словах разглядеть способен, но выражает свое сомнение о ней. Народу моему в долгие (да и краткие) думы не пристало углубляться, отчего и неествественным то кажется.
Аллегория здесь же в том ключе проявлена, что как мне, так и многим моим знакомым хотелось бы верить, что за всем происходящим кто-то стоит, ибо коли кто-то стоит — его всегда можно повалить и с бессмертной сущностью то рано или поздно станется, а пока нам лиш ждать остается.
Аллегория
Там где суть рождена и мы создались благодаря духам высшим. Там откуда вс пошло пошли и мы.
Теперь же, за каждым действом лишь кто-то далекий стоит, но он ведет нас и позволяет нам мыслить достаточно, дабы принимать сути великих духов.
Вступительная сцена
С самого раннего детства каждый член племени Буррор’Талаг своё предназначение и место знал: быть бойцом, воином, к битве готовым. Редко среди орков вопросы о смысле жизни обсуждались, потому что само существование битвой за каждый кусок пищи и глоток воды определялось.
Первые годы Урага под внимательным присмотром других воинов клана прошли, которые детей не только ходить и говорить обучали, но и к трудностям и боли приучали сразу, без которых на суровом Кхакгоре выжить невозможно.
Ураг, с первых шагов на тонкой границе смерти и жизни стоявший, что прощения слабость не допускает понимал. Коротким младенчество было — научившись едва ходить, Ураг тренировочные клинки в крепкие руки уже брал, из кости и камня искусно изготавливаемые. Хмуро за его стойкой решимостью наблюдали орки — достойный воин из мальца вырасти должен. Но никто не видел, что за жесткими стенами трудных тренировок что-то большее, самому Урагу непонятное рождалось.
Глава I. Часть I. Рождение и битва.
Над северным Кхакгором небеса, что цвет остывшею золы все принимали. Когда снежные ковры все земли застилали, а хлад до кости пробирал. В свет орчонок малый вышел, что и ни ловок, ни силен то не был. Над ним шаман был тогда возвышен, а рядом и родители стояли. И нерешителен орк с самого рождения был. То ходить бы взялся, как с час думал: а стоит ли. То к клинку шел да раздумывал. Так, год отродясь орк имя получил: Ураг, что есть “нерешительный”.
“Зерги! Знайте же, что сего-дня на клудкане сражается мой сын! И да будет славен сей бой” — отец Урага кричал, что на возвышенном помосте стоял да наблюдал за дуэльной ямой. Здесь часто проводились бои и северного Кхакгора орки донельзя чевствовали их. Средь дома Марагов же подобные бои были более чем священны.
Пятилетним дитя будучи Ураг, обучившись ходить лишь с месяц назад, выходил сражаться против равного по возрасту, но совершенно не равного по телу соперника.
Твердый да грубый камень арены, что простилал как пол и пристанищем для гниющего мяса служил, блестел от недавнего снега. Холод его сквозь плоть маленького орка пробирал и Ураг, вместо чувства трепета битвы лишь страх ощущал.
Зерги с самодельных трибун рычали, подстигая к бою детей. Иные говорили на общем ксаноре*, иные на клановом языке* и горстка старых орков фразами на диалекте предков* перекидывались.
Ничего практически из сего гула Ураг не сознавал, да и не решался сознавать, ибо Заргурбагшар’Мараг уже надвигался на него. Опасный взгляд, острые клыки и рост уж никак не пятилетнего орченка внушали ужас Урагу, но сей бой не обходил ни одного Марага и сам Ураг знавал это с первых минут слушания мира.
Шаг. Второй. Третий.
Заргурбагшар не останавливался и свой деревянный меч до хруста сжимал. Ураг же, впервые видел сего орка, хоть и тот ему родней был, поэтому чего ждать от него не знал.
Заргурбагшар наконец начал удар наносить, но хоть и Ураг и был с рождения нерешительным, но уклониться ему духу хватило.
Скользкий камень то и дело Угара уронить норовил, но Угар стоял крепко, ибо знал, что иначе мертв будет. Мало кто на первом клудкане средь орков умирал, но Угар знал — покуда “мало” есть, в сим числе он, коли упадет, окажется.
Новый удар по уху Урага проскользнул и в сторону ушел. Впрочем, был тот болезнен. Это к действу Урага побудило и тот, меч деревянный отбросив, на четыре конечности, будто зверь, встал да ринулся в другой конец арены. У него ни тактики, ни силы, ни техники не было в силу возраста, отчего решил он убегать, инстинктам поддавшись и, как бы то не было странно, ему это удавалось лучше, нежели сопернику.
Заргурбагшар, разозлившись — вперед на Урага ринулся, но, по воле судьбы на пол пути нога его подвела и молодой орк подскользнулся.
Звук удара головы о камень был слышен по арене всей, но вскоре, покуда Заргурбагшар не в силах был поднятся, ревом орков заглушился. Иные, что близкие к родне с Заргурбагшаром были негодовали, а иные от эмоций пылали. Чуть поодаль от вождя Буррора’Грашграта Сзулуур’Мараг стоял, Урага отец да сильный воин. Тот рычал в такт всем, но в рыке его уважение пылало.
Глава I. Часть II.
Прошли несколько долгих лет, и Ураг’Мараг из младенца, своё испытание силы поединком прошедшего, в крепкого подростка, для войны взрощенного, словно пшеничные пряди на волнистых полях пред побоищем, превратился. Каждое новое поколение орков на суровом Кхакгоре боевым искусствам с юных лет учиться должно, и к четырнадцати годам взрослыми они считались уже. Истинный орк, зерги верили, полноценным членом клана становится лишь опосля участия в настоящей битве, что кровь рекою льет. Сей важный день, наконец, для Урага настал, да и день тот грянул, словом, будто кувалда боевая, иль молот али молоток метательный голову взрывают.
Ранним туманным утром, когда густой туман — Драглами*(Драглы, духи тумана) навеянный — земли Кхакгора окутывал, весть давний гонец о враге принёс — племя Гхугрзгук’Талаг границы их территории пересёк. Вождь мгновения не теряя, молодых решительных воинов, включая Урага, для сражения под крылом своим собирал. Сей первый важный шанс для него зрелость, силу и храбрость доказать был. Прожженные вояки многое на него не ставили, но, хоть та схватка первая была у Урага, участвовать ему дозволили, сознавая, что важность урока для молодого орка в этой битве скрыта, как под дланью тень в миг светом озаренной.
Но за месяц до того Ураг с Заргурбагшаром сдружился, некогда врагом прескверным, поныне орком милейшим. Ибо в миг удара головы драглы малоумности в главу Заргурбагшара пробрались, что словно скверною по уму его расползлись. Да и мало кто содружить с Заргурбагшаром решался, но Ураг вину чувствовал, да и честность некогда своего соперника ощущал.
Заргурбагшар в бой вместе с Урагом отправиться желал. Бой, что вскоре начать должен был да заключить их аки воинов. Но Заргурбагшар знал, что силен он не по годам и справился бы, но Ураг ему сильнее представлялся, ибо смог его в первом бою одолеть.
Пред решительным сражением в боевой круг воины Буррор’Талага собирались, где вождь великий напомнил о чести, ибо каждый мужественный воин обязан стоять ради земли насмерть. Ураг полный решимости слушал слова, дух его усиливающие. Его предковая кровь кипела, а сердце к боевым громким барабанам в такт билось, что по суровой территории раздавались. Вождь да ормладиры*(воеводы) важные указания раздавали, и впервые почувствовал Ураг, что его обучение к сему моменту всё сводилось.
Когда суровые орки Буррор’Талага лицом к лицу с жестокими воинами Гхугрзгук’Талага встретились, туман мгновенно разошёлся, и яростный Ураг, свое острое рубило схватив, вперёд ринулся, жаждой битвы и кровожадностью ведомый да яростью к врагу первобытной охваченный.
Пронзительные крики; металлический звон и тяжёлые удары; рыки; клинчи; вздохи да стоны; мертвых да живых вопли; шепот духов; кровь, растекающаяся по твердой глине; и наконец воспоминаний былых звон.
Густой запах крови и пота воздух заполонял. С каждым массивным движением напряжённые его мускулы сильнее набухали от мускулатуры, и тяжёлое оружие продолжением его тела становилось. Свой первый мощный удар он стремительно нанёс и мгновенный восторг оттого, что врага ранить сумел, почувствовал. Противник пал, а глаза его кровью наливались, покуда он в ней тонул. Сей момент последним был в жизни орка, побежденного Урагом, но был он рад и уста его мыслям вторили. Покуда Гакдулараг*(один из духов войны) смерть честную видел, то и честью одарит ее.
И Урагу в той битве Заргурбагшар помогал и храбро, яростно тот сражался. Главы недругов клыками тот отрывал да топорищем своим потроха выпускал. Кровью глаза орка обливались, подобно птице с лука подстреленной да в реку упавшей.
Жестокий бой долгими часами продолжался, и уверенность Урага с каждым метким ударом крепче становилась, что он достойный, храбрый воин был. Противника он сбил с ног, сквозь вражескую толпу прошёл, нескольких орков-подростков из чужого клана ранил, и сердце его торжественно ликовало. И он боли ран полученных не ощущал, но сражаться продолжал. Каждая кровавая победа значительным триумфом казалась, и он чувствовал, что, наконец-то в сей момент своей цели достиг он. Но мимолётная эйфория долго не длилась.
Когда тихий бой стих, и враги медленно отступили, Ураг на пустынном поле битвы, окружённый телами павших врагов и близких друзей, стоял. Измотанные мышцы от тяжёлой усталости ныли, а израненное лицо кровью покрыто было, едва он с трудом дышать мог, словно конь загнанный. Но ожидаемую радость, что он в предвкушении ждать должен был, чувство странной пустоты сменило. Исчезла яркая, прелестная радость от первых точных ударов, оставив лишь тихую усталость и душевную тяжесть, что грузом тысячи булыжников на плечи широко раскинутые Урага свалилась.
Многие товарищи пали, но духами войны в миры лучше сего забраны были. В том побоище славные дома сражались, средь которых, на стороне Буррора были: Мараги, Грашграты, Олбадраны, Грамлы и Жаргруны, из коих славно показали себя: Сзулуур’Мараг, Льрел’Драхара’Марага, Буррор’Грашграт, Каргул'Грамл, Брулгар'Друшага’Марага, Уштаг'Олбадран, Заргаш'Корлога’Жаргруна, Оркам'Зграта'Грашграта, Шагак'Грамл, Харшак'Мараг, Урлош'Жаргрун, Грогур'Дрогана'Олбадран, Трагор'Умбра’Грашграта, Драгок'Жаргрун, Бургор'Шингра'Грашграт, Шарлог'Грамл, Таржак'Грашграт, Гурдар'Мараг, Крамак'Олбадран, Драгур'Грамл, Оррур'Руррара'Олбадрана, Шакор’Шакор'Жаргруна, Трогам'Грамл, Зулгар'Марага'Марага, Тракул'Мараг, Угрок'Зирга’Олбадрана, Рамгаш'Жаргрун, Брагак'Грашграт, Гарлуш'Грашграт, Маргар'Жаргрун, Хоргум'Грамл, Рагур'Шрогра’Марага и Шолтар'Олбадран...
Ураг перед собой кровавые сцены разрушения видел — его верные друзья да товарищи, такие же молодые орки, как он, на суровой земле лежали, мёртвые али израненные. Сия долгожданная победа, к которой он упорно стремился, ему не гордость принесла, а лишь тяжёлое ощущение утраты, хотя, гордость тоже там была. Он, что за этой победой следуют новые битвы, новые смерти, и радость от краткого триумфа всегда коротка будет, а от потери страдание долго длится, понял.
Когда в свой лагерь Буррор'Талага вернулся, победу воины праздновали. Боевые песни орки пели, героизм каждого бойца отмечая и Ураг к ним присоединился; но все же было с ним и чувство неправильности.
После этой долгой битвы Ураг иного воина в себе видеть начал. Он больше силу не столько в себе видел, сколько вечное желание, что к разрушению его вело, и ненасытное стремление к новой победе, которая вновь пустоту принесет лишь.
В ту глубокую ночь, когда все другие орки праздновали, Ураг был с ними, но и слова не проронил, умом маленьким своим понять пытаясь, что означала эта первая победа.
Битвы опосля, Ураг в шатре семьи своей лежал да крепко спал. И побоище со стороны во сне он видел, над ним летя. Мал он был еще тогда годами, но зерно сомненья после сна с ним осталось.
Имя: Ураг'Мараг
Раса: Орк
Пол: Мужской
Возраст: 53 годика.
| Здоровье: Физическое здоровье ослаблено после множества ранений и сражений. Ураг страдает от периодической боли в спине и левой ноге из-за старой травмы, полученной в бою. Временами у него случаются приступы мигрени, от которых он страдает после слишком интенсивного чтения или письма. В целом, его тело всё ещё крепкое, но годы войны оставили свой след. |
| Фобия/страх: Боязнь вернуться к прежней жизни воина. Он ужасается мысли о том, что снова станет бездушной машиной для убийств, которой его пытались сделать в молодости. Страх потерять способность писать и выражать свои мысли также начинает преследовать его. |
| Сексуальная ориентация: физиологическая андросексуальность персонажа заставляет его сердце трепетать при виде мышц, не зависимо от пола их обладателя. Также питает явную страсть к членистоногим, в особенности к паукообразным. |
| Цель: Ураг стремится к созданию нового культурного наследия орков через книги. Его цель — открыть собственную книжную лавку на материке Флорес, где он сможет распространять свои идеи и делиться своим пониманием мира, стремясь показать, что даже орки могут быть частью цивилизованного мира через слова и знание. |
| Манера речи: Говорит медленно и обдуманно, часто делает паузы, как будто взвешивая каждое слово, но на самом деле просто пытается не рявкнуть первое, что пришло на ум. Ему всё еще трудно выразить сложные идеи на языке амани, и временами он смешивает орочьи выражения с амани, что делает его речь несколько грубой. Он любит использовать красивые речевые обороты, но “красивыми” они кажутся лишь ему самому. |
| Любимые фразы/слова: «Слова — это мечи, только тупые сильнее режут», «Знание сильнее силы», «Мир разрубить можно, но его понять надо»,«Кал тверже мочи, но моча твердой кожу делает, а кал мягкой почву делает». |
| Характер: Ураг спокоен и задумчив. Он больше не стремится к агрессии, как в молодости, и старается избегать насилия. В конфликтах предпочитает искать мирное решение, хотя понимает, что не всегда это возможно. Если его довести до предела, он может проявить свою старую орочью ярость, но потом сожалеет о своих действиях. Его главные черты — упрямство, упорство и внутренняя борьба между природой воина и новой ролью писателя. |
| Философия: Ураг верит, что истинная сила заключена в знаниях и способности мыслить. Он не отрицает важность физической силы, но считает её второстепенной по сравнению с силой духа и разума. Он больше не поклоняется традиционным орочьим духам войны, хоть и верит в них, а развивает своё понимание мира через философию, собирая разные точки зрения со всего мира (насколько это возможно, конечно). Он верит в искренность духов ума, что питаются учением и испытаниям, а духи разрушения теперь ему чужды. |
| Противоречия: Несмотря на свою новую философию, Ураг всё ещё борется с внутренним духом агрессии, заложенным в его воспитании на Кхакгоре. Иногда, в моменты кризиса, он инстинктивно возвращается к воинскому подходу решения проблем, что противоречит его новым принципам. Это внутреннее противоречие особенно усиливается, когда он сталкивается с несправедливостью или насилием. |
| Образование: На Кхакгоре Ураг обучился только военному искусству, а амани и грамотность он начал постигать позже. Его образование — это в основном его собственные наблюдения за миром. У него нет формального образования, но его опыт в реальном мире стал его главным учителем. Также значительную роль в его жизни сыграл этам подмастерья у Ригриндрандригандригиэля. |
| Деятельность: В настоящее время Ураг — писатель и путешественник, работающий над своими произведениями и стремящийся открыть книжную лавку. |
| Мотивация: Желание показать своему народу и всему миру, что орк может быть не только воином, но и мыслителем. Он мотивирован жаждой знания и стремлением оставить след в истории через свои книги. Также на этом пути его вдохновляют другие деятели писательского ремесла, например: Шэхлар Худд Марамфар. |
| Как его воспринимают другие: Люди и другие расы воспринимают его с опаской из-за его орочьего происхождения, но те, кто узнают его ближе, видят в нем мудрого и сильного духом орочьего отрока. Среди орков его могут считать изгоем, отказавшимся от боевых традиций, но ему как-то все равно. |
| Краткая биография: Ураг родился и вырос на Кхакгоре, среди жестоких орков-войнов. С детства он участвовал в сражениях и стал выдающимся воином, но внутреннее стремление к чему-то большему привело его к бегству с родины. Благодаря стечению обстоятельств ему довелось постичь азы языка амани, отчего он начал погружаться в книги, стремясь понять мир за пределами своей культуры. Пройдя через множество странствий и столкновений с предрассудками, он решил открыть свою книжную лавку на Флоресе. |
| Ад/Рай: Рай для Урага — это мир, где орки могут жить среди других народов, не прибегая к насилию, где знания и мирное сосуществование становятся основой жизни. Ад для него — это возвращение к прежней жизни, где он вновь станет безмозглой машиной для убийств. |
| Конфликт: Сейчас Ураг испытывает трудности в адаптации к новому миру на Хакмарри, где ему предстоит открыть свою книжную лавку в опасной среде здешних земель. |
| Второстепенный конфликт: Продолжающаяся внутренняя борьба с его агрессивной природой, которая иногда прорывается в неожиданные моменты, особенно в критических ситуациях. |
| Третий конфликт: Ураг всегда пытается искать вдохновения в обыденной жизни разумных. В своих странствиях и мыслях, что сопутствуют его. Нахождение вдохновения для написания новой книги само по себе является достаточно трудоемким процессом и конфликтом с пониманием, что чем больше книг он напишет, тем более известным станет. |
| Четвертый конфликт: многие орки на пути Урага встречали его с неодобрением и теперь он желает наладить отношения, сталкиваясь лишь со злобой в свой адрес. |
| Квест: Ураг может поручить другим собрать книги или истории, которые помогут ему в написании новых книг. |
| Квест 2: Ураг охотно готов делиться прибылью от успешных идей, что лягут в основу книги. |
| Квест 3: Ураг иногда может поручить принести ему тушу какого-то животного, растение или что-то еще, так как он стремится к максимально реалистичным описаниям в своих произведениях. |
| Отношения: Ураг поддерживает хорошие отношения с небольшим кругом людей, которые ему доверяют, но большинство его бывших союзников-орков считают его предателем. Он также завел несколько связей среди учёных и писателей других рас, с которыми изредка обменивается знаниями. |
Примечания автора топика
1: Стилистика письма Урага основана на совмещении построения предложений в наречии ксанора, что является клановым языком всех Марагов, а также амани. Все предложения строятся по принципу "Быстро(Наречие) маленький(прилагательное) орк(существительное) по(предлог) зеленому(прилагательное) полю(существительное) вчера(временное наречие) бежал(глагол), потому что(союз) раба(существительное) своего(притяжательное местоимение) очень(наречие) хотел(глагол) догнать(глагол)". Наречие всегда идет до прилагательного; прилагательное всегда идет до существительного\глагола; существительное идет до временного наречия (или, если его нет), то до глагола, не считая промежуточные союзы\местоимения и наречия\прилагательные связанные с глаголом; глагол всегда ставится в конце, но на ксаноре вконце еще может находится вторая временная приставка, что в последние годы отпала и присоединилась к первой временной приставке\временному наречию, а также (уже куда более чаще) слово относящееся ко временному продолжительному промежутку; союзы и местоимения, зачастую располагаются перед скрепленным с ними словами, но исключения тому притяжательные и указательные местоимения, что чаще встречаются непосредственно после самого существительного.
2: “Grogtar Ugar” — распространенное выражение орков, что переводится как “сила и честь” и лаконично обозначает всю орочью натуру.
3: Казакуур совершенно неподатливый метал, что отлично подходит для доспехов конной пехоты. Тем не менее такие доспехи выглядят настолько неказисто, что попытайся ты прийти в подобном облачении на конный турнир — тебя станут гнать и в хвост, и в гриву.
Несмотря на сложившиеся стереотипы по поводу “орочьего происхождения” сего металла, но сами орки достигли в его обработке достаточных высот. Это стало причиной, отчего армии орков зачастую облачены именно в этот металл. При том он так приелся в орочьей культуре, что матери орков начали обучать своих дочерей ковке казакуура, словно какому-то ритуалу.
Прескриптум
Коли средь читателей моих найдутся те, кто мне с издательством решится помочь иль с визуальным оформлением историй моих, то донельзя благодарен я буду.
Примечание автора
Сия сказь есть исконное представление биографии моей, в силу всего того, что я помню и что я делал. Она на кой-то место в силе высших литературных извояний уж никак не претендует, отчего соответственно прошу относится.
Эпиграф
”Er gal, urba ura anlav jart!” - выдержка из орочьей народной песни.
Посвящение
В первую очередь всем тем народам и друзьям мои, что помогали - посвящается. Право, жизнь моя без вас так какой она престала и не сложилась бы.
Предысловие
Я за написание сей автобиографии лишь благодаря прелестному Урвильду, что идею сию мне подал, сел. Ранее и не мог я о работе помыслить, что всю мою жизнь бы изложила, но поныне — она написана и готова к читательским очам.
Многим мой слегка странный слог уж поныне неизвестен, отчего, доколе вы читать в подобном стиле не готовы — сию книгу в сторону отложите, ибо слога орочьего (ксанора) и амани совмещение некий разлад в неготовые умы привносит. Впрочем, те же кто останутся — добро пожаловать, ибо в миру моих произведений слегка “зеленоватый” слог есть норма, какой нормой является и кузнечный гротдор.
Введение
Тем кто поныне со мною еще не знаком — имя мне Ураг’Мараг, что в переводе “нерешительный (uräg)”, сын известного Сзулуура’Марага, что в переводе “направляющий (ddü) восхищение (lüūr)” и сильной Льрелой’Драхарой‘Марагой, что в переводе “живущая (llrë) в одобрении (lä) и допускающая (dra) поддержку (här)”, а также внук громогластного Норк’нара'Марага, что в переводе: "Командующий (Nor), что (k'\ku) старается (Nar)” и влиятельной Лхак’дры’Мараги’Мараги, что в переводе: “Избегающая (lâ) кой-то (k'\ku) уклонений (drä)”. Древнейшего Марагов дома выроженец, но корни свои предавший и в письмо пустившийся.
Я на континете, что Кхакгором родился, где от каждого существа одно лишь требуется — сила и честь2. Там, где каждый миг — борьба, где слабость есть смерть, а вкупе знания и мудрость есть ненужная роскошь. Но я здесь, дабы историю свою поведать, ибо ныне устал я молчать.
Я бы историю о переходе с кровавых побоищь до книг письма хотел бы рассказать, ибо жесток мир сей да хаотичен, но со мною произошедшее есть осознанный выбор.
Путь мой с насилия и крови начался, но на каждом шагу я все более сознавал, что действительная сила не в: мечах, топорах, секирах, булавах, алебардах, кинжалах, боевых ножах, двуручных мечах, рапирах, саблях, палашах, фальшионах, скримитарах, гладиусах, боевых молотах, кистеницах, цепах, моргенштернах, шипастых дубинах, боевых цепах, копьях, пиках, глефах, гуцулах, нагинатах, трезубцах, гротдорских пиках, арбалетах, луках, метательных ножах, дротиках, метательных копьях, пращах, кольях, рогатинах, боевых когтях, когтях-катарах, дрексах, фламбергах, баллистах, требушетах, катапультах, таранах и даже не в военной доблести, — а в словах. Ибо слова на разум влиять могут, давний, закрытые мысли пробуждать, миры и истории создавать.
Сего, будучи воспитанным орочьим народом, средь войн и ненависти я не сознавал, но позже судьба сложилась, дав мне шанс волю на своем пути проявить да наконец понять, что именно слово начало войне и миру кладет. Именно слово разрушение и творение начинает.
Книгу эту для славы я не пишу. Слава есть то, что я в пыльных полях Кхакгора да в казакууровых3 доспехах оставил. Книгу сию для тех, кто готов услышать я пишу. Для тех, кто сомневается, для тех, кто хочет жизнь свою изменить, но как не знает.
Я легких ответов и быстрых решений не предлагаю. Путь мой тернист был и ваш будет тернист. Путь мой иной от остальных был и ваш будет иной.
Но я лишь в надеждах, что слог мой, слова мои толчок вам дадут; помогут из клетки, будь то физическая или духовная, вырваться.
И наконец, сие потому я пишу, чтобы народ мой: орки, ксаноры, Мараги, Грашграты, Голгкхакки, Захкмузы, Олбадраны, Богадбуки, Ханзбагоры, Грамлы, Гумулубы, Дулфргамы, Могатуры, Жаргруны, Гатры, Дулдумы, Горхарзолы и другие малоизвестные дома, а также все орочьи бастарды — узрели, что и иной путь есть. Свободный от ненависти и к пониманию ведущий.
Мне известно, что многие из них никогда отойти от привычных боев и вражды не смогут и еще больше будет тех, кто лишь над книгою этой посмеется, даже не понимая, что это есть такое. Но коли лишь единственный орк, как и я, в страницах сих искру для перемен найдет, то мое перо острым как его смертоносный клинок будет.
В истории сей героических побед иль великих сражений не предвидится, хоть сражений немало и будет. Здесь есть честная история того, как один орк мир не глазами воина, а глазами ученика узрел. Сия история о том, как поражения да ошибки ступенями к чему-то большему стать могут. О том, как силные мыщцы сильному уму и духу могут уступить.
И по куда в вас есть готовность принять все, что на страницах сих мною изложено, то я рад вас приветствовать.
Преамбула
Основная цель моя и произведения сего есть двери для тех, кто ищет путь за пределами сражений отворить. Ибо каждому, кому в руки сия книга попадет я желаю иным кем-то стать, коли он али она на перемены решится.
Глубок да многогранен мир наш, чтобы описанным лишь чрез боевые победы быть.
Слова, коими я делюсь — есть мой вклад в будущее, где орки и другие расы не только по законам меча, но и по законам: мысли, чувства, разума, восприятия, осознания, рефлексии, фантазии, воображения, идеи, концепции, интуиции, вдохновения, осмысления, логики, рассуждения, восприятия, сознательности, озарения, видения, анализа, внутреннего мира, ментального мировоззрения, эмоций, переживания, намерения, устремления, самосознания, воли и менталитета живут.
Примечание исторической справки
Историческая составляющая сего романа станется на моих воспоминаниях и мыслях о прошлом Кхакгора основанной. Именно из них и небольших очерков иных открытых летописцев мне исторический мир вокруг самого повествования довелось сложить.
Насколько исторически-верна вся книга сия я не берусь молвить, ибо в первую очередь она в иных целях писалась (о которых выше излагалось), но определенная толика историзма в ней так или иначе есть.
Историческая справка
Примечание Аллегории
Орком будучи тех заминку я понимаю, кто философию в сим словах разглядеть способен, но выражает свое сомнение о ней. Народу моему в долгие (да и краткие) думы не пристало углубляться, отчего и неествественным то кажется.
Аллегория здесь же в том ключе проявлена, что как мне, так и многим моим знакомым хотелось бы верить, что за всем происходящим кто-то стоит, ибо коли кто-то стоит — его всегда можно повалить и с бессмертной сущностью то рано или поздно станется, а пока нам лиш ждать остается.
Аллегория
Там где суть рождена и мы создались благодаря духам высшим. Там откуда вс пошло пошли и мы.
Теперь же, за каждым действом лишь кто-то далекий стоит, но он ведет нас и позволяет нам мыслить достаточно, дабы принимать сути великих духов.
Вступительная сцена
С самого раннего детства каждый член племени Буррор’Талаг своё предназначение и место знал: быть бойцом, воином, к битве готовым. Редко среди орков вопросы о смысле жизни обсуждались, потому что само существование битвой за каждый кусок пищи и глоток воды определялось.
Первые годы Урага под внимательным присмотром других воинов клана прошли, которые детей не только ходить и говорить обучали, но и к трудностям и боли приучали сразу, без которых на суровом Кхакгоре выжить невозможно.
Ураг, с первых шагов на тонкой границе смерти и жизни стоявший, что прощения слабость не допускает понимал. Коротким младенчество было — научившись едва ходить, Ураг тренировочные клинки в крепкие руки уже брал, из кости и камня искусно изготавливаемые. Хмуро за его стойкой решимостью наблюдали орки — достойный воин из мальца вырасти должен. Но никто не видел, что за жесткими стенами трудных тренировок что-то большее, самому Урагу непонятное рождалось.
Глава I. Часть I. Рождение и битва.
Над северным Кхакгором небеса, что цвет остывшею золы все принимали. Когда снежные ковры все земли застилали, а хлад до кости пробирал. В свет орчонок малый вышел, что и ни ловок, ни силен то не был. Над ним шаман был тогда возвышен, а рядом и родители стояли. И нерешителен орк с самого рождения был. То ходить бы взялся, как с час думал: а стоит ли. То к клинку шел да раздумывал. Так, год отродясь орк имя получил: Ураг, что есть “нерешительный”.
“Зерги! Знайте же, что сего-дня на клудкане сражается мой сын! И да будет славен сей бой” — отец Урага кричал, что на возвышенном помосте стоял да наблюдал за дуэльной ямой. Здесь часто проводились бои и северного Кхакгора орки донельзя чевствовали их. Средь дома Марагов же подобные бои были более чем священны.
Пятилетним дитя будучи Ураг, обучившись ходить лишь с месяц назад, выходил сражаться против равного по возрасту, но совершенно не равного по телу соперника.
Твердый да грубый камень арены, что простилал как пол и пристанищем для гниющего мяса служил, блестел от недавнего снега. Холод его сквозь плоть маленького орка пробирал и Ураг, вместо чувства трепета битвы лишь страх ощущал.
Зерги с самодельных трибун рычали, подстигая к бою детей. Иные говорили на общем ксаноре*, иные на клановом языке* и горстка старых орков фразами на диалекте предков* перекидывались.
Ничего практически из сего гула Ураг не сознавал, да и не решался сознавать, ибо Заргурбагшар’Мараг уже надвигался на него. Опасный взгляд, острые клыки и рост уж никак не пятилетнего орченка внушали ужас Урагу, но сей бой не обходил ни одного Марага и сам Ураг знавал это с первых минут слушания мира.
Шаг. Второй. Третий.
Заргурбагшар не останавливался и свой деревянный меч до хруста сжимал. Ураг же, впервые видел сего орка, хоть и тот ему родней был, поэтому чего ждать от него не знал.
Заргурбагшар наконец начал удар наносить, но хоть и Ураг и был с рождения нерешительным, но уклониться ему духу хватило.
Скользкий камень то и дело Угара уронить норовил, но Угар стоял крепко, ибо знал, что иначе мертв будет. Мало кто на первом клудкане средь орков умирал, но Угар знал — покуда “мало” есть, в сим числе он, коли упадет, окажется.
Новый удар по уху Урага проскользнул и в сторону ушел. Впрочем, был тот болезнен. Это к действу Урага побудило и тот, меч деревянный отбросив, на четыре конечности, будто зверь, встал да ринулся в другой конец арены. У него ни тактики, ни силы, ни техники не было в силу возраста, отчего решил он убегать, инстинктам поддавшись и, как бы то не было странно, ему это удавалось лучше, нежели сопернику.
Заргурбагшар, разозлившись — вперед на Урага ринулся, но, по воле судьбы на пол пути нога его подвела и молодой орк подскользнулся.
Звук удара головы о камень был слышен по арене всей, но вскоре, покуда Заргурбагшар не в силах был поднятся, ревом орков заглушился. Иные, что близкие к родне с Заргурбагшаром были негодовали, а иные от эмоций пылали. Чуть поодаль от вождя Буррора’Грашграта Сзулуур’Мараг стоял, Урага отец да сильный воин. Тот рычал в такт всем, но в рыке его уважение пылало.
Глава I. Часть II.
Прошли несколько долгих лет, и Ураг’Мараг из младенца, своё испытание силы поединком прошедшего, в крепкого подростка, для войны взрощенного, словно пшеничные пряди на волнистых полях пред побоищем, превратился. Каждое новое поколение орков на суровом Кхакгоре боевым искусствам с юных лет учиться должно, и к четырнадцати годам взрослыми они считались уже. Истинный орк, зерги верили, полноценным членом клана становится лишь опосля участия в настоящей битве, что кровь рекою льет. Сей важный день, наконец, для Урага настал, да и день тот грянул, словом, будто кувалда боевая, иль молот али молоток метательный голову взрывают.
Ранним туманным утром, когда густой туман — Драглами*(Драглы, духи тумана) навеянный — земли Кхакгора окутывал, весть давний гонец о враге принёс — племя Гхугрзгук’Талаг границы их территории пересёк. Вождь мгновения не теряя, молодых решительных воинов, включая Урага, для сражения под крылом своим собирал. Сей первый важный шанс для него зрелость, силу и храбрость доказать был. Прожженные вояки многое на него не ставили, но, хоть та схватка первая была у Урага, участвовать ему дозволили, сознавая, что важность урока для молодого орка в этой битве скрыта, как под дланью тень в миг светом озаренной.
Но за месяц до того Ураг с Заргурбагшаром сдружился, некогда врагом прескверным, поныне орком милейшим. Ибо в миг удара головы драглы малоумности в главу Заргурбагшара пробрались, что словно скверною по уму его расползлись. Да и мало кто содружить с Заргурбагшаром решался, но Ураг вину чувствовал, да и честность некогда своего соперника ощущал.
Хорошими друзьями Ураг и Заргурбагшар стали. И говорили они часто, но чаще рычали, ибо Заргурбашгара речь мало на речь похожа была и поболе умирающую кобылу напоминала.Заргурбагшар лицом не выдался, ибо страшно оно было как неудачный уроженец десятого круга одной ступени Марагов. Глаза его, круглые, маленькие жуки — постоянно в стороны разные бегали, податься куда не знавая. Да и те в дуги подбровные перетекали, нос отливая, что в главу уже впитался, да и словно гнилой плод древа, что на землю уже пал — выглядел. А клыки его словно осиновые колья на заборе из мерзкого желе, что челюстью зовется торчали. Сходство же в том стояло, что на кольях его забора головы его врагов поникли, и лишь вороны их опавшие, пустые глазницы оклевывали. Паутинною сетью, давно на себе не чувствовавшей трепечущегося мотылька аль мухи, в углу заброшенного и сожженого шатра, на воздухе ошметки кожи трепались, что с натяжкою то ушами его можно обозвать.
Заргурбагшар в бой вместе с Урагом отправиться желал. Бой, что вскоре начать должен был да заключить их аки воинов. Но Заргурбагшар знал, что силен он не по годам и справился бы, но Ураг ему сильнее представлялся, ибо смог его в первом бою одолеть.
Пред решительным сражением в боевой круг воины Буррор’Талага собирались, где вождь великий напомнил о чести, ибо каждый мужественный воин обязан стоять ради земли насмерть. Ураг полный решимости слушал слова, дух его усиливающие. Его предковая кровь кипела, а сердце к боевым громким барабанам в такт билось, что по суровой территории раздавались. Вождь да ормладиры*(воеводы) важные указания раздавали, и впервые почувствовал Ураг, что его обучение к сему моменту всё сводилось.
Когда суровые орки Буррор’Талага лицом к лицу с жестокими воинами Гхугрзгук’Талага встретились, туман мгновенно разошёлся, и яростный Ураг, свое острое рубило схватив, вперёд ринулся, жаждой битвы и кровожадностью ведомый да яростью к врагу первобытной охваченный.
Пронзительные крики; металлический звон и тяжёлые удары; рыки; клинчи; вздохи да стоны; мертвых да живых вопли; шепот духов; кровь, растекающаяся по твердой глине; и наконец воспоминаний былых звон.
Густой запах крови и пота воздух заполонял. С каждым массивным движением напряжённые его мускулы сильнее набухали от мускулатуры, и тяжёлое оружие продолжением его тела становилось. Свой первый мощный удар он стремительно нанёс и мгновенный восторг оттого, что врага ранить сумел, почувствовал. Противник пал, а глаза его кровью наливались, покуда он в ней тонул. Сей момент последним был в жизни орка, побежденного Урагом, но был он рад и уста его мыслям вторили. Покуда Гакдулараг*(один из духов войны) смерть честную видел, то и честью одарит ее.
И Урагу в той битве Заргурбагшар помогал и храбро, яростно тот сражался. Главы недругов клыками тот отрывал да топорищем своим потроха выпускал. Кровью глаза орка обливались, подобно птице с лука подстреленной да в реку упавшей.
Жестокий бой долгими часами продолжался, и уверенность Урага с каждым метким ударом крепче становилась, что он достойный, храбрый воин был. Противника он сбил с ног, сквозь вражескую толпу прошёл, нескольких орков-подростков из чужого клана ранил, и сердце его торжественно ликовало. И он боли ран полученных не ощущал, но сражаться продолжал. Каждая кровавая победа значительным триумфом казалась, и он чувствовал, что, наконец-то в сей момент своей цели достиг он. Но мимолётная эйфория долго не длилась.
Когда тихий бой стих, и враги медленно отступили, Ураг на пустынном поле битвы, окружённый телами павших врагов и близких друзей, стоял. Измотанные мышцы от тяжёлой усталости ныли, а израненное лицо кровью покрыто было, едва он с трудом дышать мог, словно конь загнанный. Но ожидаемую радость, что он в предвкушении ждать должен был, чувство странной пустоты сменило. Исчезла яркая, прелестная радость от первых точных ударов, оставив лишь тихую усталость и душевную тяжесть, что грузом тысячи булыжников на плечи широко раскинутые Урага свалилась.
Многие товарищи пали, но духами войны в миры лучше сего забраны были. В том побоище славные дома сражались, средь которых, на стороне Буррора были: Мараги, Грашграты, Олбадраны, Грамлы и Жаргруны, из коих славно показали себя: Сзулуур’Мараг, Льрел’Драхара’Марага, Буррор’Грашграт, Каргул'Грамл, Брулгар'Друшага’Марага, Уштаг'Олбадран, Заргаш'Корлога’Жаргруна, Оркам'Зграта'Грашграта, Шагак'Грамл, Харшак'Мараг, Урлош'Жаргрун, Грогур'Дрогана'Олбадран, Трагор'Умбра’Грашграта, Драгок'Жаргрун, Бургор'Шингра'Грашграт, Шарлог'Грамл, Таржак'Грашграт, Гурдар'Мараг, Крамак'Олбадран, Драгур'Грамл, Оррур'Руррара'Олбадрана, Шакор’Шакор'Жаргруна, Трогам'Грамл, Зулгар'Марага'Марага, Тракул'Мараг, Угрок'Зирга’Олбадрана, Рамгаш'Жаргрун, Брагак'Грашграт, Гарлуш'Грашграт, Маргар'Жаргрун, Хоргум'Грамл, Рагур'Шрогра’Марага и Шолтар'Олбадран...
Ураг перед собой кровавые сцены разрушения видел — его верные друзья да товарищи, такие же молодые орки, как он, на суровой земле лежали, мёртвые али израненные. Сия долгожданная победа, к которой он упорно стремился, ему не гордость принесла, а лишь тяжёлое ощущение утраты, хотя, гордость тоже там была. Он, что за этой победой следуют новые битвы, новые смерти, и радость от краткого триумфа всегда коротка будет, а от потери страдание долго длится, понял.
Когда в свой лагерь Буррор'Талага вернулся, победу воины праздновали. Боевые песни орки пели, героизм каждого бойца отмечая и Ураг к ним присоединился; но все же было с ним и чувство неправильности.
После этой долгой битвы Ураг иного воина в себе видеть начал. Он больше силу не столько в себе видел, сколько вечное желание, что к разрушению его вело, и ненасытное стремление к новой победе, которая вновь пустоту принесет лишь.
В ту глубокую ночь, когда все другие орки праздновали, Ураг был с ними, но и слова не проронил, умом маленьким своим понять пытаясь, что означала эта первая победа.
Битвы опосля, Ураг в шатре семьи своей лежал да крепко спал. И побоище со стороны во сне он видел, над ним летя. Мал он был еще тогда годами, но зерно сомненья после сна с ним осталось.
Последнее редактирование:
