ООС:Гуннар Гёте, Затупок
_ChinggisKhaan_
Человек, на ½ скральдсонец, на ½ дартадец.
Возраст: 17
Внешний вид: от отца достался высокий рост, да широкий размах плеч. От матери черты лица, в частности вполне аккуратный, но уже множество раз сломанный нос. Глаза карие, что тоже пошло ему от матери. На голове выбрит короткий ирокез, виски же под череп. Агрессивный взгляд, что подчёркивается его бровями. С первого взгляда создаёт впечатление разбойника.
Характер: Туп, жаден, прожорлив. Характер крайне скверный. Не умеет учиться на собственных ошибках, никогда не признает себя неправым. Очень агрессивный и взрывной человек, никогда не откажется от драки или конфликта. Не признаёт
Таланты, сильные стороны:
Хорошо управляется со всеми видами орудий, кроме дальнобойных.
Обладатель недюжинной силы.
Слабости:
Чересчур самонадеянный
Неумение признавать свои недостатки.
Тупой
Привычки:
Слова паразиты
Мечты: Нести свой святой долг по истреблению скверны нечестивой.
Архетип: Боец
Дивные края, чья земля покрыта снегом, что держится там почти весь год, готова принять поступь ещё одной ячейки людского рода. У семнадцатилетней проститутки, что торговала телом не от безысходности, а от нимфомании, случились роды. У неё давно не было работы, ибо она не ходила под каким либо из борделей своего захолустья, а потому точно могла сказать кто из клиентов подарил ей такой сюрприз. Это был крайне высокого роста дедок, что явно был не в добром рассудке, и имел несколько шрамов на лице. Он долго излагал ей душу, она, конечно, делала вид, что слушала, но единственное, что она запомнила, что звать его Астор, по роду он Гёте, а род его деятельность - охота! Охота правда на кого она уже не ответит, скорее всего на дичь, ибо на ведьмина он не был похож, ибо до таких преклонных лет они не доживают. Он платил хорошие деньги, посему женщина не имела чести протестовать разговорам. И вот, она беременна, ближайшие ей родственники живут не очень близко, да и вряд ли они примут её, особенно без отца ребёнка, к тому же она не доберётся по скральдсонским дорогам к ним по многим причинам. Разбойники, твари нечестивые и попросту морозы тому пример. Она не имела банально достаточно тёплой, для этих краёв Скральдсона, одёжки, куда уж ей в путь. Осталось только одно – рожать.
Очевидно, что ребёнок путаны не сможет из себя представить что-то хоть на грани с адекватностью ходящее. Но женщина старалась. Родила она уже к восемнадцатилетию. Условия для жизни у них почти были. Домик за городскими стенами, что имел в своём убранстве целую печь. Это была средних размеров хибара, что была сделана из сосны или ели, человеком явно ещё начинающим в этом деле, но довольно умелым, а может и просто средним мастером. Между брёвнами была просмоленная солома, дабы не давать ветру задувать в щели, крыша была накатная, состояла из брёвен, что пополам разрублены вертикально, да корой лежав на улицу. Работящая мать, что смогла найти себе подработку на полставки в трактире утром, когда клиентов поменьше, да полноценную работку в публичном доме вечерней сменой. Но теперь занималась она этим вовсе не в своё удовольствие, ей хотелось хлебу, а так-же ей нужно было взрастить ребёнка. Работа в трактире была вполне заурядной. Ей нужно было стоять за стойкой, готовить и разносить еду и выпивку и не забывать требовать с посетителей деньги. Как уже и говорилось в утреннее время трафик не был слишком велик, и женщина спокойно выполняла поставленные ей задачи. Но, конечно, с таким графиком женщина почти не могла уделять времени сыну, настолько не могла, что он и не запомнил её имени, настолько, что она даже никак его не назвала, настолько, что рос он не зная любви. В основном он просто и бездельно бродил по улицам родного города, другие дети не хотели с ним дружить, напротив, они лишь издевались над ним, ибо знали, что мать его шлюха, да и имя она ему не дала. И мальчик, накапливая обиду, терпел. Он был младше и слабее их, он не мог им как-то отомстить, по крайней мере он не мог чего-либо придумать для этого. Поэтому он срывался на животных. Пацан попросту срывал свою обиду на них, издеваясь над бродячими котами, псами иногда ловя и душа птиц. Это действие хоть как-то могло возместить обиду, что он таил в себе. Каялся ли он хоть чуть в издевательстве над живностью, да братьями меньшими? - нет. Да, бывало, что взрослость всякая ловила его за такими деяниями, да люди с особой социальной ответственностью отчитывали его, да выпоркой занимались, но он лишь строил виноватый вид, но никак не прочувствовал то самое чувство вины за применение насилия. Он притворно делал виновные зеньки, да кивал на каждое замечание, зачастую пропуская слова мимо ушей.В целом безымянный мальчик рос довольно чёрствым, как сказал бы обычный люд - бессердечным. Он не испытывал какого-либо сострадания к скотине, что пытал, а порой убивал, не понимал эмоций окружающих и почему они их испытывают, никогда не каялся в своих провинностях. Но он и не видел в этом проблемы, его всё вполне устраивало. Когда тот подрос, он начал таскать не приколоченные вещи с прилавков и ящиков на рынке, дабы полакомиться лишним ломтем хлеба, ибо часто тот недоедал, отчего часто получал нагоняй от взрослых. И связался с другими отщепенцами, кого общество, так сказать, не приняло. Это его и погубило окончательно.
Беспризорники – так обычно именуют детин, что совсем не нужны своим родителям, на улицах городов они обычно сколачивают стаи, да этой же стаей и живут. В зависимости от возраста и размера группы она может быть устроена разными способами, иногда даже включая иерархию. В стаю же небольшого размера и угодил мальчик. У него не было имени, потому хищные до издевательств дети быстро придумали ему кличку. Как и у всех подобных, он - не мог похвастаться высоким интеллектом, но в этом же случае скорее даже слишком. Безымянец достаточно долго соображал, а вся его эмоциональность была крайне поверхностной, что было заметно даже детям. От таких своих черт он и получил кличку – “Затупок”. В целом он и не смел возразить, дали ему эту кличку ребята, что старше, а в понятиях этой “стаи” им перечить было противопоказано. Они много чем промышляли. От мелкого воровства с прилавков, до карманных краж на площадях и в трактирах. Зачастую продавали вещи, что украли, с особой дешевизной. Но можно ли сказать, что подобная социализация несла Затупку только вред? – да. Ничего хорошего в этом не было, и посему он угодил в лапы цеха… Однажды вечером, когда на улице колотил сильный ливень, их поймали за сбытом краденного. Стражники были выпивши, да голодны до лишней звонкой монеты. Сдали они пойманных ими беспризорников в лапы цеху охотнечьиму - Ведьминам.
Ведьмины – хоть официально и признанная организация охотничьего ремесла, от того более нужной она никому не стала. Ресурсов никогда не хватало, как людских, так и мечей, доспехов и банальных телогреек. Гуннару же досталось совсем немного – уже на старости лет ржавый полуторник, одна кираса, да остался тот без телогрейки. Означало это одно, в лучшем случае он сможет с какого трупа утащить ту самую телогрейку, в ином же – смерть от холода.С сия момента и началось обучение Затупка, на тот момент ему было семь лет, как и большинству попадающему в цех, и как у всех его обучение началось с теологических основ. Жрецы и просто учителя яро вбивали идеи торегинианства в юные, бритые головушки, дабы те, не думая особо, с мечом весом как половина их недоедающих тел неслись сломя голову на вражину любого характера. И Гуннар сия идеями запитался. Истории, что трактовались торегинианством очень завлекли юный ум. Можно сказать программа их пропаганды была крайне успешной. В ещё одной головушке засела их идея. Очередной ум стал фанатичным.
Через два месяца после проведения всей идеологической и религиозной пропаганды, отряд в который попал Затупок начал обучаться мечу. Все тренировки были под открытым небом, посему без телогрейки мальчишка крайне мёрз, но выбора не было. Тот упорно трудился, старался как можно лучше, как можно больше. За веру, за выживание. Как все он лишь выживал, как многие сражался за веру, его недавние товарищи гибли на тренировках, но не испытывал к этому каких-либо чувств. Их смерти в момент делали владельцем уже покойных тел слабыми, а посему и сострадание к ним было излишним.
Совсем скоро, прежде чем наставники бы успели забрать труп с тренировочного поля, Гёте, сумел снять с него телогрейку. В очереди он был двадцатым, а тут подвернулась возможность которую он решил не избегать. Это был один из беспризорников кто и дал ему кличку Затупок. Однако он не испытывал на него за это обиды. Сейчас он лишь побирал его исхудалый, окоченелый труп, пытался найти в нём ещё хоть что-то полезное помимо телогрейки, но, к сожалению, ничегошеньки там не оказалось. И всё-же теперь у него была телогрейка, хоть и не самая лучшая, но такая, что не даст окоченеть.
Итак, всё было стабильно плохо, всё шло обычно. Первые шесть месяцев Затупок недоедал, усердно тренировался до боли скелета, всё как у всех. В какой-то момент в училище при цехе пришёл охотник. Он был весьма болезненным на вид, что свидетельствовало о его как минимум плохом здоровье, а скорее всего продолжительного нахождения в этой стезе. Представился он на местный лад – Сэнбьёрн. Тот, как ветеран сего ремесла, согласился взять в ученики себе одного, максимум двух сорванцов, которых отберёт лично. И выбрал он Затупка. Тот был самый зажатый, а Сэнбьёрн, что без твёрдой наставнической руки тот просто сгинет в этом цехе раньше всех. Других учеников он решил не брать.
Наставником Сэнбьёрн был весьма умелым. Основывал своё учение на полученных им же в практике знаниях. Но больше знаний он лишь учил фехтовать мальчишку. Сэнбьёрн был наверно одним из лучших фехтовальщиков в этом цеху, посему Гуннару, так он его назвал, как узнал, что у него нет имени, приходилось быстро, но далеко не просто обучаться. Безжалостно, свирепо, будто бы воспитывал и не ребёнка, Сэнбьёрн обучал того. Он учил его разным стойкам, техникам, да использованиям разных оружий; двуручные мечи, одноручные полуторники, древковые и парные орудия. Техники боя с противниками меньших и больше размеров относительно тебя.
Через два месяца пришло время первой охоты. Сэнбьёрн сказал, что названный им, Гуннар уже готов. Что цех, и Сэнбьёрн самолично, достаточно подготовили юнца. Недавно те получили сообщение о нацхерах недалеко, что загрызли скотину одного пастуха, кой смог сбежать, бросив овец на растерзание. Сам мужик выглядел очень истощено, заплаканным, да всё тарахтел про детей, что без этого стада не сможет прокормить, но всем в целом не было дела. На самом деле Сэнбьёрн ещё не считал, что Гуннар уже готов, но это была слишком идеальная возможность, чтобы проверить его возможности в бою…И вот они уже подступали к полю, где предположительно недалеко было гнездо нацхеров. В нос ударил резкий запах вони. Однако Гуннара он почти не потревожил, тот был простужен и не чуял запахов, Сэнбьёрн же слишком к таким привык. Вскоре источник запаха показался. Это была гниющая “горочка” из трупов овец. Многие из них были попросту растерзаны, разорваны, некоторые будто четвертованы. К таким картинам Гуннар уже не привык, скрючившись, тот хорошо проблевался, как услышал шевеление кустов. Сэнбьёрн сказал быть ему начеку, скорее всего эти злобные мелкие твари уже рядом. До сего момента Затупок не видывал таких тварей ещё ни разу. Будто электрический импульс в его голову ударил: “Зачем ему это всё?”, однако эта мысль сразу перекраилась другой, уже в корки мозга забитую – ДОЛГ. Это его долг перед Торегином, всем остальным пантеоном божеств и банально людьми. Уже не сомневаясь Гуннар схватился за рукоять своего меча, обнажая тот из ножен, наставник же уже наткнулся на парочку мерзких тварей, нарубив тех пополам. Уже через две минуты Затупок во всю работал мечом, вспоминая наставления Сэнба как сражаться против мелких противников, однако это всё-равно давалось ему с трудом. Мелкие твари были крайне быстры, ловки, прытки, они с разных сторон так и норовили цапнуть двоицу охотников, но вскоре всё было покончено. Весь бой длился не больше минут трёх, но хлынувший в кровь Гуннара адреналин растянул удовольствие. Для Гуннара это было именно тем – удовольствием. Он наслаждался перерубая каждую шею нацхера, общая горка трупов набралась в девять штук, большую половину из которых, конечно, перебил Сэнбьёрн, но Гуннара это не волновало так сильно. Он наслаждался этим моментом, он чувствовал как воздаёт свой долг Богам, он радовался этому, это было искреннее счастье. Таким счастливым он не чувствовал себя всю жизнь.
Ещё ближайшие полгода каждый божий день Затупка проходил за изнуряющими тренировками. Он тренировался уже как и в общем строю, так и не бросил личные занятия с Сэнбьёрном. Вскоре появилась ещё одна крупная “миссия”, что потребовала для уже себя целого отряда. Тот был собран. В него добровольно вошли Сэнбьёрн, а за ним его подопечный – Гуннар. В ближайшем лесу по слухам бродил ликантроп, что не давал ближайшей деревне покоя, крал их скот, а по возможности терзал и местный люд, в итоге скоро люд смог достучаться до цеха охотников и те приняли (за небольшую плату) этот заказ. Отряд из пятнадцати голов в довольно хреновом обмундировании приступили к выполнению. Было ли это хорошей идеей? – Нет. Конечно присутствие умелых охотников, а именно ещё одного помимо Сэнбьёрна, спасло ситуацию. Гуннар яростно бился, но со своим стальным клинком мало, что мог противопоставить плотной шкуре зверя. В конечном итоге из пятнадцати душ осталось лишь шесть. Гуннар, Сэнбьёрн, второй умелый охотник и мелкая шелупонь, что оказалась достаточно прыткой, чтоб выжить.
После этой крайне неудачной охоты Сэнбьёрн решил, что его нахождение в цехе излишне. Это слишком гнилое место, что даже его смогло подавить, он убедил Гуннара в том, что нести свой святой долг тот может и не только на территории Скральдсона, посему те оба покинули цех под покровом ночи.Их путь лежал в порты Арвароха, именно эта торговая могла бы доставить их до их конечной точки назначения – Заокеанье. Сэнбьёрн не хотел возвращаться в Хакмарри, это гнилое место слишком ему осточертело. А Гуннар был согласен следовать за наставником. Те быстро пересекли земли, что лежали южнее Скральдсона, пока не вошли на территории Дартада. Там находились они долго. Они перебивались подработками, небольшими заказами.
Гуннар, как человек, что всю жизнь не имел принципов, лишь чувство долга перед божествами, в Дартаде оказался, можно сказать в свободном плавание. Именно тут они решили раздобыть денег прежде чем доходить до жарких пустынь Арвароха. И что мог делать парнишка лет шестнадцати, что всю жизнь только и махал мечом? – Принимать заказы и грабить у трактов, вот, что. Целый год он только и делал, что махал мечом по заказу, вылавливал слабых у дорог, да чистил их кошельки от лишних монет. Он не испытывал каких-либо моральных терзаний на этот счёт, это было ради лучшей цели, ради ЕГО лучшей цели. Затупок считал, что грабить для своих лучших целей можно, а то и нужно. Всяко если у кого-то и есть, что забрать, значит его можно забрать.
Через год он уже был в порту со своим учителем. Они смогли скопить нужное количество денег и отправиться в Заокеанье. Сам Гуннар не то, чтобы очень туда хотел, но он лишь последовал за Сэнбьёрном.
Последнее редактирование:
!
