❝ Люди называют эти места охотничьими угодьями, однако, не всем известно, кто здесь на самом деле охотник, а кто добыча ❞
◣ Глава Первая. ◥
Глухие леса монзанской Чатины, где-то в диких и холмистых землях: холодная осень, первые заморозки, воздух пропитан запахом хвои, кровью и дымом от далёких минградских пожаров. Трясущаяся Дахья, рождённая в сиянии полной луны, сидит на краю скалы, вцепившись пальцами в отвесный над обрывом валун; внизу, у большого костра, собрался костяк племени, праздновавший удачную охоту на оборотней, отступивших от канонов образа жизни Красных Когтей. Она, казалось, никогда не с ними. Её зачатие стало актом настоящей резни внутри племени. Кровосмешение её ближайших предков - двух оборотней вылилось в грешный плод, что ныне вынужден жить бесплодным и убогим, пронизанным уродством и несовершенством. Старейшины были готовы размозжить "щенка" о камни, но было предначертано вырастить голодранку как боевого пса - не члена племени, но живое оружие против посягающих на быт Красных Когтей, ведь метисы, несмотря на "нечистую кровь", часто сильнее обычных гару в истинной ярости. Девчушка не горела идеей подчиняться, как сама считала, бездумной воле убийц её опекунов, в ней разгоралась неподвластная разуму ненависть к Красным Когтям - за то, что отвергли, за то, что называли себя её семьёй, но смотрели на неё как на чудовище, к людям - за слабость и страх перед карой, к самой себе - за то, что не может решить, кто она. Соплеменники посчитали, что смерть - слишком легкое возмездие, голодранку "пощадили", обратив на вечную агонию, на вынужденность наблюдать за гибелью своего рода. Поднеся и швырнув миску с едой, тихим и монотонным басом старейшина Надир проговорил: - "Ты выбираешь, кем быть." - в выбор она не верила, по сему - просто промолчала, не обратив своего внимания на подношение. Терпели её ровно до тех пор, пока она не начала бросаться на соплеменников. Её называли "поганью", "грязнокровкой", а когда пришло время первого перехода, Дахья была не в состоянии совладать с разумом.
- "Покажи нам свою истинную форму."
Её тело ломалось, кости трещали, когти рвали плоть, а из глотки вырывался нечеловеческий рёв. Однако всё это было не торжественным превращением, как у других, а разрывом эмоциональной фрустрации, приведшей к уродованию формы. Дахья потеряла контроль: наставник, который всегда издевался над ней, получил удар в грудь - рёбра сломаны; девушка её возраста, которая когда-то, корчив рожи, называла её "неполноценной", отлетела в сторону - щека рассечена, голова травмирована. Старейшины вопили, дабы её остановили. Надир бросился вперёд, принимая облик громадного волколака, и вцепился клыками в горло, свалив на землю.
- "Твой гнев - это топор. Ты можешь рубить им врагов… или себя!" - бормотал он ей на изуродованное рваное ухо на языке Высшей речи. Дахья замерла. Впервые за всю короткую жизнь кто-то не боится её. Обратившись вновь в человеческий вид, девчушка, вся в крови и синяках, озиралась вокруг на перепуганные, злые лица.
- "Она опасна!"
- "Вон!"
- "Позор! Она позорит общину!"
◣ Глава Вторая. ◥
Старейшина остановил её, но с тех пор Дахья стала изгоем среди изгоев. Девчушка ушла в лес, в старую берлогу, которую нашла, ещё будучи в раннем детском возрасте. Вдали был слышен волчий вой. Прошло несколько месяцев после Первого Превращения. Глухая зима. Лес завален снегом, небо серое и туманное. Дахья по-прежнему живет в заброшенной ветхой избе на краю владений племени, ибо старейшины запретили ей приближаться к священным местам, однако прогонять окончательно не стали, считая, что оборотень - не изгнанница, но и не своя. Единственный из септа, кто её навещает - старейшина Надир. Он приносит еду, рассказывает о духах, в нескончаемых попытках донести учение о контроле над своей сущностью пытается завладеть вниманием обделённой, но Дахья почти не слушает. Когда луна взошла в зенит, девка проснулась среди ночи от перешедшего в фазу стремительной эскалации кошмара: ей снилось, что она рвёт когтями чью-то плоть, однако следом понимает, что под массивными лапами оказывается лицо собственной матери. Слёзно трясясь на хлипкой и хладной койке, Дахья шмыгала носом, прислушиваясь к окружению.
"Ты боишься себя..." - шепчет завывающий подле избы ветер.
Вскочив с койки, и, оскалив зубы она выбежала наружу, в глубокий снег босиком, но вокруг никого не застала. Лишь волчьи тропы вились меж облысевших деревьев. На следующее утро, возвращаясь в каэрн, дабы узнать, что могло произойти минувшей ночью, Дахья нашла нечто ужасное, окутанное жестокостью, не постижимой и многим людям. Тело молодняка из её "родного" септа было разорвано, кишки разбросаны по снегу, как ритуальные знаки. Но самое страшное - знак на груди. Пиктограмма, вырезанная когтями. Рядом - следы человеческих ботинок. Нервно глотнув, босоногая Дахья схватила из избы тёплую шкуру, накинула её на плечи и побежала по хладному снегу в сторону каэрна, дабы предупредить, каких есть, но всё же соплеменников.
- "Ты хочешь нас запугать?" - смеётся ранее покалеченный девкой наставник, питавший искреннюю ненависть к длинноволосому отребью в рядах септа.
- "Может, это ОНА убила его?" - шепчут другие. Старейшины подозрительно оглядывали босую девку, один лишь Надир молчал, обдумывая произошедшее.
◣ Глава Третья. ◥
В 290-х годах Речень оказался во власти всепоглощающего страха. Все началось с исчезновения бродящей у деревянного, старого и овеянного легендами и воспетого в местном эпосе города животины: сельские люди стали находить изуродованные туши, как диких, так и домашних животных. Поначалу никакого удивления подобные события не вызывали, ибо нападения волков и их кровавая борьба за лакомство не были редкостью. Дабы пресечь разгул хищников, в местные леса отправлялись охотники, которые практически никогда не возвращались без добычи. Простреленные арбалетными болтами туловища, срубленные волчьи головы, содранные с туш диких зверей меха и шкуры, обтёсанные черепа, оторванные хвосты и много чего иного. Несмотря на предпринятые меры, пропажи коров не прекращались. В овраге неподалеку от города был найден труп местного бродяги-побирушки. Бедняге размозжили голову чем-то уж больно тяжёлым. Однако жителей, обнаруживших погибшего, потрясло другое - бродяге буквально вырвали ни то клыками, ни то когтями позвоночник. Вслед за этим в боровиных окраинах стали пропадать маленькие дети. Их растерзанные тела находили в лесу рядом с переправами иль дорожными развилками. Поверить в то, что такое мог сотворить человек, обыватели были не в силах, ибо разбитые головы большинства почивших указывали на то, что убийцей был именно представитель рода человеческого. Тогда и заговорили о том, что в Речени охотится "бесовское отродье" - оборотень, перевёртыш, волколак, способный принимать облик то человека, то громадного, обезображенного волка. Равнинный край Речени стал для Дахьи житницей, такой, где расположилось основное количество сельскохозяйственных угодий, пастбищ и золотых нив всего Монзана. Все эти пастбища, заполонившие юг региона, стали для девки местом некоторой свободы, пользуясь которой, она по-своему проучивала грешный люд, выставляя всё за свою верную и единственную справедливость. Всё это своевольничество в момент было пресечено старшими из септа, которые в кое-то веки, вышли на след заплутавшей девчушки и быстро преподали урок правильного бытия, затащив её обратно с запада на юг. Началось тотальное насаждение порядков племени в уме неполноценной Дахьи. Законы Литании стали первыми в этой нескончаемой очереди.
◣ Глава Четвёртая. ◥
По ночам кошмары становились всё ярче: она видела окровавленные лица, слышала предсмертные хрипы, чувствовала запах разлагающейся плоти. Звериное нутро жаждало большего. Однако порой, вопреки ночным кошмарам, она видела и иные сны: мать, улыбающаяся ей, как она ее помнила из короткого детства, или поляны, залитые солнечным светом, в которых можно резвиться наравне с другими детьми. В одну ночь, проснувшись в холодном поту, Дахья почувствовала что-то новое. Неясный, но настойчивый зов, тянул её куда-то вглубь леса, в сторону раскинувшегося в глубине каэрна. Старейшины взывали к духам, витающим подле места проведения ритуала. Прибыв к началу обряда, Дахью грубо подтолкнул вперёд "родич", смиряя оглянувшуюся девчушку взглядом. Опозорив себя и септ, было предречено прохождение ею "голоса шакала". Тихо усевшись напротив мастера обряда, она виновато и жалобно смотрела в его разгневанные очи, ибо сама со временем стала осознавать необходимость сменить русло своего гнева. Паул бросил в неё горсть пепла со словами:
- "Твой эгоизм и трусость доказали, что в тебе течет кровь шакала, так пусть твой голос покажет всем твою истинную породу!" - пыль окутала виновную в согрешениях, Дахья свалилась на землю, слова мастера гуляли из одного уха в другое, её голос мимикрировал, становится неприятно визгливым, гнусавым и скулящим, пока мастер обряда, в конце концов, закончив, простил её вину.
- "Встань, дитя." - бормотал он, решив, что настало время вправить юной соплеменнице мозги, не давая такому поведению, словно погани, разрастаться внутри септа.
◣ Глава Пятая. ◥
- "Бей, убивай!" - летучие отряды флорэвендельских межевых рыцарей объявились у южных границ Монзана. Такая угроза для существования каэрнов в государстве, расположившемся в самом центре Флореса не могла остаться без внимания представителей племени. Надир, как всегда, появился внезапно. В его глазах читалась усталость, но голос оставался твердым и спокойным.
- "Они оскверняют нашу землю, жгут леса, уничтожают каэрны. Ты должна сражаться." - впервые старейшина обращался к ней не как к изгою, а как к воину. Впервые она почувствовала себя частью чего-то большего, чем собственная ненависть. Дахья, ни сколь не задумываясь, приняла предложение Надира, видя в этом не только возможность искупить свою вину, но и шанс найти свое место в мире. Пока старейшина отправился в короткую разведку боем с остальными, девушка получила наказ собираться. Будучи метисом в племени, выполнять поставленную задачу она двинулась в одиночестве. Ведомая лишь смутным чувством долга и жаждой доказать свою полезность, молодняк пробиралась сквозь чащу: лес, обычно такой знакомый и родной, казался чужим и враждебным. Каждый шорох, каждая сломанная ветка заставляли её вздрагивать, оглядываться и осматриваться. Отряды флоров, закованные в сталь, методично прочесывали местность, выжигая все на своем пути. Обгоревшие остатки изгороди, разбросанные кости животных и зловещая тишина говорили о недавней трагедии. В центре поляны, у покосившегося креста, она увидела их - межевые рыцари, четверо закованных в сталь воинов, с надменными лицами, напыщенным "рыцарским" видом и холодными глазами. Их доспехи блестели в лучах пробивающегося сквозь громоздкие и густые тучи солнца, а в руках они держали окровавленные мечи. Рядом с ними валялись изрубленные тела крестьян, чьи лица застыли в гримасе ужаса, бойцы-ордонансы лишь надменно гоготали, обмениваясь репликами. В такой момент, когда эта свора потеряла бдительность, казалось, наступала лучшая возможность выплеснуть копившейся долгое время гнев. Она видела в этих павлинах не просто врагов, ступивших на земли кайроса, а воплощение того, что ненавидела, в том числе - высокомерия. Один из межевиков отделился от группы и направился к лесу, дабы справить нужду; в сей момент Дахья, переполненная ненавистью и неподдельной звериной разъярённостью, выскочила из-за дерева и, казалось, точно ведомая волей Гайи, её форма гиспо, что была получена во времена первого превращения, в виду пика эмоционального состояния, мимикрировала в массивный кринос. Весьма крупные, острые, словно у кошек когти Дахьи вонзились в его горло, перерезая артерии. Он рухнул на землю, захлебываясь кровью. Поборник матери-богини, окрашенный в красновато-коричневые оттенки с копной кроваво-красной шерсти на кистях продолговатых лап, оскалившись, оглядывал скованных неподдельным ужасом латников. Волколак стоял над телом их товарища. Когти его были окровавлены, в взгляд - точно безумца. Мгновение и троица была разорвана в клочья, как и предрекали шаманы в начале жизненного пути этой девочки. Рухнув в груду сена в ближайшем деревенском сарае, Дахья оказалась полностью обессилена. На восстановление прежних сил у метиса ушла вся ночь, однако уже на утро, лениво поднявшись и едва раскрыв глаза, она вышла на дождливую улицу и принялась отрезать по правой кисти с каждого убитого ордонанса, переходя от одного к другому по размытой осадками рытвине. Попытки доказать старейшинам свой «подвиг» на словах выглядели бы весьма потешно.
Добравшись до окраин Чатин, она увидела то, что окончательно осыпало остатки её человечности: где-то в чистом поле, как трофей, был выставлен обезображенный труп Надира, подвешенный на столбе, словно пугало: его глаза были выколоты, на оголённой груди вырезан знак, весь он залитый грязью и кровью. Рядом стояли ликующие крестьяне и ремесленники, размахивая факелами и вилами. Она была готова вот-вот сорваться с места, налетев на эту беззащитную толпу, однако в моменте какой-то незнакомец положил на её плечо массивную и тяжёлую кисть.
- "Возвращайся в каэрн, доложи."
Едва не начавшаяся сельская резня спешно перешла в стремительное бегство Дахьи в сторону "родных" земель, в сторону её каэрна. Побежала. Бежала, не разбирая дороги, сквозь лес, колючие кустарники и грязные размытые лужи. Копившийся гнев подгонял её, не давая останавливаться, пока, наконец, силы не покинули её у самой границы в "звериные" земли. Тяжело дыша, дева ступила на священную землю, где её встретили встревоженные взгляды старейшин. Не говоря ни слова, она бросила к их ногам окровавленные трофеи - кисти рыцарей, а затем, превозмогая боль и отвращение, описала увиденное: бойню крестьян, надругательство над телом Надира, ликование толпы. В глазах старейшин читались гнев, скорбь и решимость. Охотники и ранее посещали южные земли Монзана, однако в сей раз, их число заметно увеличилось, как и качество их снаряжения.
◣ Глава Шестая. ◥
Для Дахьи ныне всё изменилось. Война стала неизбежной. Она решила сражаться. Не ради искупления вины, не ради признания, а ради мести. За Матерь. За Надира. За всех униженных и оскорблённых. Когтям оставалось только смотреть и горевать о том, что во время войны Ярости они допустили ошибку, выбрав целью другие народы перевёртышей, а не людей. Необходимость в боевом ресурсе давала о себе знать, с потерей одного из могущественнейших старейшин, взявших на себя слишком многое, мастер обрядов настоял на скорейшем посвящении. Заброшенное капище в глубине леса, где земля пропитана кровью древних битв, круг из черепов волков и людей - символов единства Гару и предначертанности судьбы их врагов, три костра. Мастер проводит кинжалом по ладони Дахьи, смешивая кровь с пеплом.
- "Кровь - твоё право. Пепел - твоё прошлое. Теперь выбери: стать оружием или проклятием?" - на правой части лба старейшины выжигают ей символ Полумесяца - метку изгоя, ставшую знаком новой силы. Вновь рухнув в бессознательные сновидения, Дахья видела стаю волков, зовущих её в вечную охоту и тени, шепчущие:
- "Ты убиваешь их - а они благодарят тебя за это." - резко поднимаясь в сидячее положение и откашливаясь, Дахья прохрипела: - "Я - Коготь без стаи. Я - война без знамени. Моя месть будет длиться, пока не исчезнет последний след тех, кто посягнул на нас…" - волколаки племени в ритмичном хоре завыли, признавая её - не сородича, но оружие, которое они выпускают в мир. Для некоторых обряд стал не посвящением, но клеймением; племя не простило её, но было намерено использовать дар Дахьи, как твердолобый таран против скопившихся обидчиков. С сего момента духи будут шептать ей о мести даже во сне, а те, кто её изгнал, теперь будут молчаливо молиться, чтобы она умерла с клыками в чьей-то шее подальше от земель монзанского септа.
⤘ Имя ⤘
Дахья
⤘ Голос ⤘
Посмотреть вложение Абрамова Татьяна - Образец голоса (mp3cut.net) (1).mp3
⤘ Раса персонажа ⤘
Человек-оборотень
⤘ Возраст ⤘
29
⤘ Характер ⤘
Живое воплощение гнева, обиды и боли, за которыми скрывается и глубокая трагедия. Её характер - смесь ожесточённости, фатализма и неполноценной чуткости, которая проявляется лишь в редкие моменты. Дахья видит подвох даже в помощи, ибо всю жизнь считает, что все хотят чего-то взамен. Она - циничный-прагматик, готовый на союз с кем угодно, если это приблизит к отмщению. В редкие моменты тишины девка тоскует по "дому", которого у неё никогда не было. Себя же продолжает ненавидеть себя за то, что до сих пор хочет признания от племени.
⤘ Таланты, сильные стороны ⤘
Безусловно, умудряется мимикрировать и выживать в условиях, где другие погибли бы очень скоро - голод, холод, одиночество.
⤘ Слабости, проблемы, уязвимости ⤘
Ненавидит людей, но иногда тайно завидует их "простоте" буквально во всём. Её гибридная форма уродлива, но эффективна - длинные когти, неестественная гибкость, скорость, всё это отличает её от многих сородичей, даже не смотря на то, что такой такой контраст не всегда и не везде приветствуется. Оглядываясь на методы её воспитания и внушения её предназначения, Дахья уже считает себя мёртвой, поэтому иногда идёт на риск, который другие не осмелились бы. Метис не верит в дружбу, любовь или благородство, откуда следует то, что её практически невозможно шантажировать или подкупить высокими идеалами, однако если кто-то предложит прагматичную сделку, к примеру, месть, ценные ресурсы или информацию, то она может временно сотрудничать. Сама же чует страх, слабость и обман на инстинктивном уровне. Она скорее доверится врагу, который честен в своей ненависти, чем "союзнику" с фальшивой улыбкой.
⤘ Привычки ⤘
Даже в человеческом облике обладает повадками зверя, ни то вечно принюхиваясь, ни то почёсываясь, а когда гнев переполняет её, губы дрожжаще обнажают клыки, которые выстраиваются в оскал - абсолютно немой, но красноречивый намёк на скорую расправу.
⤘ Цели ⤘
Ужиться в общине ликантропов Предела.
⤘ Происхождение ⤘
Племя: Красные Когти
Порода: Метис
Ранг: Клиат
Покровительство: Арун
Последнее редактирование:
