- Сообщения
- 1 856
- Реакции
- 12 015
Продолжение истории Прыща. Часть 3
События 289-290-го годов выдались, возможно, наиболее тяжкими для Дома Петуха: Гуфье, вместе со своими союзниками, оказались в состоянии войны против своих сюзеренов - Барклаев. Сир Матен Гуфье, ранее прислуживающий при дворе графа Грегора, а затем у его сына, лорда Ричарда, пленённый в конце лета 289-го года, был казнён, когда стали ходить слухи о его вероятном побеге. Затем Ричард наконец окончил сбор армии к концу Алиэля, но не намеревался сразу выступать, дожидаясь отца - графа Грегора, спешившего, вместе со своими отрядами, из Хакмарри.
Слабый здоровьем и телом Джин Бровь, к тому моменту, только начал созывать подвластное его дому ополчение, а вместе с тем - дожидался прибытия войска Гасти фон Гиллема, с отцом которого регент воевал в 273-м году, и союзником которого являлся теперь, когда сестра Гиллема являлась матерью формального главы Дома Петуха - слабоумного и малолетнего барона Освальда.
Гуфье, таким образом, оказались мало готовыми к войне против Барклаев, ведь слишком поздно разузнали о намерениях сюзеренов.
22-го Остфирэля 289-го года дозорные доложили сеньору Джину, что недалеко от замка замечены отряды с чёрными львами на знамёнах - то был граф Грегор и лорд Ричард. Отец и сын, располагающие шпионами среди Гуфье, знали о неготовности вассалов сражаться в поле, да не намеревались вступать в переговоры, а от того утром следующего дня войско Барклаев подобралось к замку Рода Петуха, расположившись у него лагерем, да объявив о начале осады.
Настоящая паника воцарилась в окружённой твердыне, ведь сеньор Бровь искренне надеялся каким-либо образом выторговать мир ещё до того, как прольётся кровь. 26-го Остфирэля пятидесятилетний регент послал своего кузена Бодуэна, ранее спасшего лорда Ричарда Барклая от ножа во время летнего пира, где и зародилась сия смута, в лагерь осаждающих, дабы предоставить извинения со стороны Дома Гуфье, и просить о пощаде. Сюзерены, тем не менее, ответили твёрдым отказом, да пленника посланника, хоть убивать его и не стали.
1-го Кригэля к осаждённому замку, наконец, подошло войско Гасти фон Гиллема - сотня всадников и четыре сотни пехотинцев, большую часть из которых составили копьеносцы. Быстрым ударом он выбил войска Барклаев с высот, встав лагерем точно там же, где и его отец тринадцать лет назад. Он прекрасно осознавал, что ему противостоит войско в два раза больше собственного, а потому не намеревался атаковать в лоб. Барклаи, точно так же, не рисковали атаковать первыми: всем была известна судьба безуспешной конной атаки Гуфье, напоровшейся на отряды Гиллемов, как коса на камень. Старый граф и его сын, кроме того, опасались возможной атаки в спину со стороны войск Джина Брови. Таким образом, сталось дивное явление, кое сразу обозвали Друнгарским Стоянием, ведь армии трёх домов: Гуфье, Барклаев и Гиллемов, - стояли на своих позициях, опасаясь оказаться разгромленными в рискованных манёврах.
Такое положение вещей сохранялось чуть менее месяца, пока 26-го Кригэля войско из трёх сотен барклаевских солдат не предприняло атаку на правый фланг Гиллема. Сражения выдалось "пирровым" для графа Грегора и его сына, командовавшего отрядом: хоть чёрным львам и удалось отбить одну из высот, они потеряли не меньше сотни человек, в то время как лорд Гасти утратил лишь две дюжины солдат. Отдавшие холм союзники Гуфье, увидев, какое множество вражеских солдат им удалось истребить, твёрдо намерились ударить, и утром 1-го Бугтавайза сеньор Гиллем нанёс удар всеми силами. Сражение продлилось до вечера, и в его ходе на поле брани осталось лежать, по разным подсчётам, до шести сотен человек. Сеньор Джин Бровь, осознав намерение Гиллема, велел и своему войску выйти из ворот, да нанести удар, но существенного урона не смог нанести ввиду малочисленности подконтрольных ему людей.
Война, казалось, зашла в тупик. Под командованием Гуфье оставалось чуть меньше трёх сотен человек, у Гиллема - около четырёх, а у Барклаев - примерно семь сотен. Имея равные силы, ни одна из сторон не обладала возможностью переломить ход противостояния в свою пользу, а в условии наступающих холодов кормить войско было невероятно сложно.
Такое положение вещей продолжалось до наступления нового, 290-го года, и 2-го Форивэля графья Барклаи предприняли осторожную попытку удара по отрядам Гасти малыми силами, захватив, в ходе атаки, кузена лорда Гиллема, и отбив очередную высоту. Обладая некоторым количеством заложников, Бодуэн Гуфье всё ещё пребывал в плену, чёрные львы запросили переговоры, достигнув соглашений уже к 4-у числу.
Было установлено перемирие, что должно будет продлиться девяносто девять дней, на протяжении которых захваченные пленники продолжат пребывать у Барклаев. Гиллем обязывался, кроме того, отдать собственную малолетнюю дочь в качестве заложника, и на этих условиях завершился первый этап кровопролития. Возвращаясь на свои земли, Барклаи разорили несколько подконтрольных Гуфье деревень, а лорд Гасти на некоторое время остановился при дворе у барона Освальда Гуфье и Джина Брови, где, вероятно, происходили некоторые совещания.
Слабый здоровьем и телом Джин Бровь, к тому моменту, только начал созывать подвластное его дому ополчение, а вместе с тем - дожидался прибытия войска Гасти фон Гиллема, с отцом которого регент воевал в 273-м году, и союзником которого являлся теперь, когда сестра Гиллема являлась матерью формального главы Дома Петуха - слабоумного и малолетнего барона Освальда.
Гуфье, таким образом, оказались мало готовыми к войне против Барклаев, ведь слишком поздно разузнали о намерениях сюзеренов.
22-го Остфирэля 289-го года дозорные доложили сеньору Джину, что недалеко от замка замечены отряды с чёрными львами на знамёнах - то был граф Грегор и лорд Ричард. Отец и сын, располагающие шпионами среди Гуфье, знали о неготовности вассалов сражаться в поле, да не намеревались вступать в переговоры, а от того утром следующего дня войско Барклаев подобралось к замку Рода Петуха, расположившись у него лагерем, да объявив о начале осады.
Настоящая паника воцарилась в окружённой твердыне, ведь сеньор Бровь искренне надеялся каким-либо образом выторговать мир ещё до того, как прольётся кровь. 26-го Остфирэля пятидесятилетний регент послал своего кузена Бодуэна, ранее спасшего лорда Ричарда Барклая от ножа во время летнего пира, где и зародилась сия смута, в лагерь осаждающих, дабы предоставить извинения со стороны Дома Гуфье, и просить о пощаде. Сюзерены, тем не менее, ответили твёрдым отказом, да пленника посланника, хоть убивать его и не стали.
1-го Кригэля к осаждённому замку, наконец, подошло войско Гасти фон Гиллема - сотня всадников и четыре сотни пехотинцев, большую часть из которых составили копьеносцы. Быстрым ударом он выбил войска Барклаев с высот, встав лагерем точно там же, где и его отец тринадцать лет назад. Он прекрасно осознавал, что ему противостоит войско в два раза больше собственного, а потому не намеревался атаковать в лоб. Барклаи, точно так же, не рисковали атаковать первыми: всем была известна судьба безуспешной конной атаки Гуфье, напоровшейся на отряды Гиллемов, как коса на камень. Старый граф и его сын, кроме того, опасались возможной атаки в спину со стороны войск Джина Брови. Таким образом, сталось дивное явление, кое сразу обозвали Друнгарским Стоянием, ведь армии трёх домов: Гуфье, Барклаев и Гиллемов, - стояли на своих позициях, опасаясь оказаться разгромленными в рискованных манёврах.
Такое положение вещей сохранялось чуть менее месяца, пока 26-го Кригэля войско из трёх сотен барклаевских солдат не предприняло атаку на правый фланг Гиллема. Сражения выдалось "пирровым" для графа Грегора и его сына, командовавшего отрядом: хоть чёрным львам и удалось отбить одну из высот, они потеряли не меньше сотни человек, в то время как лорд Гасти утратил лишь две дюжины солдат. Отдавшие холм союзники Гуфье, увидев, какое множество вражеских солдат им удалось истребить, твёрдо намерились ударить, и утром 1-го Бугтавайза сеньор Гиллем нанёс удар всеми силами. Сражение продлилось до вечера, и в его ходе на поле брани осталось лежать, по разным подсчётам, до шести сотен человек. Сеньор Джин Бровь, осознав намерение Гиллема, велел и своему войску выйти из ворот, да нанести удар, но существенного урона не смог нанести ввиду малочисленности подконтрольных ему людей.
Война, казалось, зашла в тупик. Под командованием Гуфье оставалось чуть меньше трёх сотен человек, у Гиллема - около четырёх, а у Барклаев - примерно семь сотен. Имея равные силы, ни одна из сторон не обладала возможностью переломить ход противостояния в свою пользу, а в условии наступающих холодов кормить войско было невероятно сложно.
Такое положение вещей продолжалось до наступления нового, 290-го года, и 2-го Форивэля графья Барклаи предприняли осторожную попытку удара по отрядам Гасти малыми силами, захватив, в ходе атаки, кузена лорда Гиллема, и отбив очередную высоту. Обладая некоторым количеством заложников, Бодуэн Гуфье всё ещё пребывал в плену, чёрные львы запросили переговоры, достигнув соглашений уже к 4-у числу.
Было установлено перемирие, что должно будет продлиться девяносто девять дней, на протяжении которых захваченные пленники продолжат пребывать у Барклаев. Гиллем обязывался, кроме того, отдать собственную малолетнюю дочь в качестве заложника, и на этих условиях завершился первый этап кровопролития. Возвращаясь на свои земли, Барклаи разорили несколько подконтрольных Гуфье деревень, а лорд Гасти на некоторое время остановился при дворе у барона Освальда Гуфье и Джина Брови, где, вероятно, происходили некоторые совещания.
Сир Гардик, как известно, покинул пределы хакмаррского графства Барклай 12 Форивэля 290-го года, направившись в родной Друнгар, верховный лорд которого, к удивлению, сохранял некий нейтралитет в противостоянии. Двигаясь самостоятельно, он уже к концу месяца сумел прибыть к границам Флорэвенделя, а также обладал богатствами, добытыми при походе в Скверноземье.
Добравшись в замок Рода Петуха, Прыщ тут же пожелал увидеться с сеньором Джином. Пусть Бровь и не любил Далёкого Гардика, как и Далёкий - Бровь, но они имели общую цель - обеспечить выживание рода. Встретившись, Рыцарь-Петух сообщил о смерти Стеврона, к коей отнеслись безразлично, и оповестил о намерении воевать за дом Гуфье.
Достигнув согласия, регент и рыцарь очень скоро стали планировать дальнейшие действия. Было решено, что теперь уже Род Петуха нанесёт первый удар по Барклаям, и не станет дожидаться вероятной атаки сюзеренов. В конце Торуэля 290-го года Гардик, располагая крупными средствами, нанял отряд в полсотни солдат, кои скорее представляли из себя разбойников, да под видом раубриттера направился грабить домен Барклаев. Прыщ, по правде, не истратил и трети от имеющихся денег, отдав предпочтение спрятать их в надёжном схроне. Джин Бровь, заблаговременно, собрал ополчение Гуфье, призвав так же вассальных рыцарей, и самолично повёл войско вперёд. Гасти фон Гиллем, что неожиданно, тоже выдвинулся на помощь союзникам, хоть его дочь продолжала находиться в плену.
Начало кампании выдалось удачным: сир Гардик успешно грабил деревни, вынуждая Барклаев выделить внушительную часть своего войска для противодействия бандитам. Его "триумф", тем не менее, продлился недолго, и 11 Октавэля он был застигнут врасплох отрядом из пяти десятков всадников и такого же количества лучников. Разбойники, нанятые Прыщем, оказались совсем неготовы противостоять солдатам чёрных львов в прямом бою, и были разгромлены. Гардик, тем не менее, сумел спастись вместе с несколькими своими людьми, и очень скоро Прыщ присоединился к войску кузена и Гиллема.
Те, казалось, были наполнены решительностью. Их план был в том, чтобы разбить не до конца собранное войско Барклаев, от которого отделилось не менее сотни человек. Лорд Гиллем настаивал на скорой атаке, и таковая произошла 21-го Октавэля 290-го года, когда был обнаружен укреплённый лагерь Барклаев. Битва шла хорошо для Дома Петуха, и всадники Гуфье, находящиеся под командованием Прыща, сумели хорошо врезаться в лучников Чёрных Львов, истребив не меньше нескольких десятков человек за минуту. Затем, тем не менее, случилось кое-что неожиданное: Гиллем, ещё зимой вступивший в тайные переговоры с графом Грегором, а ныне управляющий конным резервом, атаковал войско Джина Брови, убив самого регента. Сир Гардик, слишком поздно узнавший о предательстве, пытался увести своих людей с поля боя, но и сам оказался пленён после того, как его лошадь ударили копьём, а сам Рыцарь-Петух сломал руку.
Поражение, страх, позор. Теперь, когда армия Рода Петуха была разгромлена, судьба дома Гуфье казалась предрешённой. Младший брат погибшего Джина Брови, сеньор Лотар, взял на себя командование оставшимся в родовой твердыне гарнизоном в пять дюжин плохо обученных солдат, и стал спешно укреплять замок. Кроме того, он попытался повторно созвать ополчение, но таким образом сумел набрать не больше полусотни юнцов и стариков, коих удалось вооружить разве что копьями и деревянными щитами. Малолетний барон Освальд, являющийся, по совпадению, племянником предателя-Гиллема, был найден мёртвым с бордового цвета пеной у рта, от чего новым бароном Гуфье был провозглашён ныне пленённый сир Маттиас Гуфье, сын покойного Захери Красного.
Сир Гардик, привезенный вместе с другими пленниками в родовое имение Барклаев, рассчитывал на скорую казнь, что вызывало немалый страх и панику у Прыща. Он, тем не менее, три месяца удерживался под домашним арестом, будучи отрезанным от реальности. В конфликт, под фактическое его окончание, вмешался верховный лорд Друнгара, сообщивший о намерении по справедливости окончить противостояние. Высший феодал региона созвал судилище, председателем которого назначил самого себя, и стал неспешно рассматривать дело каждого из пленённых Барклаями дворян. Его Светлость постановил, что "бунт Гуфье" является скверным преступлением против государственного порядка. Покойный Джин Бровь назывался виновным, а Маттиас-младший Гуфье, ставший, после смерти барона Освальда, формальным главой Рода Петуха, был осуждён, и ему дали выбор: лишиться жизни, либо же дать обеты монаха, проведя остаток жизни в монастыре, - и тот избрал плаху. Сеньор Бодуэн, с прошлого года находящийся в плену, объявлялся невиновным и стал новым бароном Гуфье, дав клятву верности Барклаям, и пообещав взять в жёны ту самую дочь Гасти фон Гиллема. Сир Гардик, в свою очередь, получил практически тот же выбор, что и казнённый сир Маттиас-младший, и избрал путь "религиозного искупления". Дав обеты, Прыщ очень скоро отправился в один из отдаленных монастырей, расположенный на границе Друнгара и Восточного Хакмарри, где провёл следующие два месяца.
Под конец лета 290-го года, в одну из ночей, сир Гардик, которого особо и не пытались охранять, пробрался во двор монашеской обители, а оттуда - за пределы монастыря. Добравшись до близлежащей деревни, он обменял две бутыли вина на простецкую одежду, в которой и добрался до схрона, оставленного по прибытию во Флорэвендель.
Сие хранилище, к счастью, оказалось нетронуто, а в нём находилось, в пересчёте на флоринги, не менее пяти сотен монет, а кроме того - некоторые гротдорские ценности. Прыщ в третий раз в своей жизни направлялся в Хакмарри, но теперь уже - как беглец, спасающий свою шкуру, при этом не желающий коротать оставшиеся дни в монастыре, сумев вновь прибыть к деревне Вербицы в средине Бугтвайза 290-го года. Лишённый всего, Рыцарь-Петух чётко вознамерился раздобыть как можно больше.
Просьба достать персонажа из архива
⠀
⠀
Последнее редактирование:
