Хулия Анхелес Соса
1. Имена, прозвища и прочее: Хулия Анхелес Соса, "Мышеловка"
2. OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): Auditorka
3. Раса персонажа: Человек. По нации Софилийка (западная)
4. Возраст: 20 лет.
5. Внешний вид:
7. Таланты, сильные стороны: Хитрость. Обаяние. Умеет заговорить человека, манипулировать тем и играть на его чувствах ради собственной выгоды. Легко внедряется в доверие, скрывая свою алчную и жадную сущность за прекрасным личиком. Умение обращаться с отмычками, с разными видами снотворных (купленными). Стойкость к алкоголю в связи с ремеслом (никогда не напивается в усмерть). Умеет делать слепки ключей, отдавая после те на изготовление кузнецам.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Горячий эмоциональный нрав, что часто лишь усугубляет и без того шаткое положение. Падкая на алкоголь, драгоценности, подарки и особенно монеты. Может запросто предать любого, кто не является софелийцем (общинное воспитание). Сама же предательств не потерпит.
9. Привычки: Пристрастие к алкоголю, легким наркотикам, припоминать Лало какой же он мерзавец, бить тому пощечины. Накручивает локон волос себе на палец.
10. Мечты, желания, цели: Заработать состояние, обзавестись своим домом со слугами.
11. Вера: Флорендство с элементами мэр-васских морских поверий.
12. Образование: Грамоте не обучена, не было такой потребности и денег на обучение.
13. Знание языков: софелийский, мэр-васский от родителей, морфитский (созвучен с мэр-васским на 4/5)
Ранее утро. Туман, поднявшийся с глади безмятежной солено-горькой морской воды, окутал портовый райончик небольшого городка Челлео на юге Флории. На втором, жилом этаже одной из торговых лавок раздался пронзительный софелийский голосочек новорожденного ребенка, так ожидаемого в семье выходцев из Мэр-Васса, что попытали свое счастье на землях королевства в общине земляков. Счастье торгового ремесла было хоть и не столь прибыльное, сколько приносило отцу семейства гордость за достигнутое, ведь просьбу своего отца, деда новоиспеченной Хулии, тот исполнил. Все бы шло хорошо, и софелийская неугомонная девчонка росла бы в любви, заботе и с краюшкой хлеба, если бы в один из дождливых дней отца не задавила бы бочка, что скатилась со скользкого трапа и не переломала бы тому шею. Можно было бы сказать, что мать проворно и ловко заменила бы главу семейства в торговле, но нет, и лавку в скорости пришлось продать, не без помощи и давления ушлых держал портовых улиц, по которым в королевство с бескрайнего моря текли реки вспять, отблескивая звонкой монетой. Матушка, обладая знаменитым софелийским женским нравом, не была столь гибка и не пошла на уступки, за что и поплатилась лавкой супруга. Несмотря на это, община не выкинула ту на улицы с ребенком, а дала возможность подрабатывать то тут, то там. Помогая своей матушке, Хулия проводила все свое время больше на улицах, бегая от лавки к лавке, от мастерской до амбара, от самого порта до глубин складов, как и многие дети, что помогали своим семьям. Разница лишь была в качестве и стоимости одежд, а также в том, что же было на ужин вечером. Голодала ли Хулия? Мать такого допустить не могла, но баловать могли уже подростка лишь знакомые или вовсе прохожие за красивые карие глазки и милое личико.
Научили ли Хулию воровать улицы? Не без этого, но это ограничивалось лишь стаскиванием с прилавком всякого рода выпечки или сладостей с соседскими пацанами, за что конечно потом та получала в крохотной комнате вечерами от мамы, когда к той приходили с жалобами торговцы. Втянули ли ту по-настоящему в уличное воровство? Нет, этого ни хотела ни Хулия, получив все же достойное воспитание, так и всячески это пресекалось строгой, но любящей матерью. Так и подросла темных волос кариглазая девчонка, уже привлекающая мужские взгляды со всей улицы, в самую настоящую девушку. Девушку, что влюбилась в некого Лало из рода Ренели, что владели местной винокурней, а весь род держал склады и лавки по всему порту. Усатый, горячий и харизматичный софелиец стал виновником бессонных ночей и мечтаний для юной Хулии. Он покорил её сердце, хотя для него, молодого и беспечного, она была лишь очередной "игрушкой", которой он вскользь пообещал свернуть горы и выпить до дна океан, дабы она могла самолично восхищаться оголенным морским дном. Но оголенной оказывалась очередной раз при встрече лишь она, не ожидавшая такого внимания от богатенького и красивого молодого человека, в которого не могла не влюбиться, до боли простая своими крайностями, как и до боли переменчивая, софелийская душа. Она любила его, любила всем сердцем, он же обещал на ней жениться, а она, по своей наивностью, верила. Верила и не хотела ни о чем другом думать, не взирая на материнские мудрые слова: "Его семья не позволит ему жениться на бедной девушке, чья фамилия держится лишь на шатких воспоминаниях, запомни, ми нинья, он тебе, увы, не пара."
Как обычно, матушка оказалась права, но разве могла её послушать, потерявшая счёт времени, одурманенная влюбленностью младая Хулия? Лало подарил ей любовь, страсть, тоску и радость встречи, а также любовь к ранее не виданным дорогим подаркам, которыми она могла хвастаться подружкам. Но, как и бывает, сказка быстро, больно и несвоевременно закончилась, когда она через забор наблюдала, как её возлюбленный и такой единственный идет, весь разодетый, под венец с другой под падающие лепестки роз. Спрашивали его или же нет, но воспользовавшийся утратой отца Лало, ушлый и не менее звучащий чем Ренели соседний род организовал этот брак. Для беспечного Лало и его рода, который по итогу натурально обокрали, он стал роковым, а для Хулии отговорки и прощения не имели больше никакого смысла, лишь сильнее ранив и без того вспыльчивую душу. Пути их разошлись, а на пути софелийки появилось множества вина, сомнительного рода компаний и тщетные попытки найти в других мужчинах такую же любовь.
Втянутую в свору уличного ворья, с кем в детстве она играла на улицах и могла стащить лишь крендель с прилавка, подросшую и стройную Хулию уже запихивали через окно, чтобы та отворила изнутри засов, передала награбленное, позволяя после празднования удачной вылазки купить матери и себе новое платье. Матушка понимала, какой ценой приносит подарки её родная кровинушка, но слабеющая в работе с каждой зимой рука крепко и с молчаливой благодарностью сжимала врученные монеты. Вторую любовь, а вернее пристрастие Хулии звали Матиас, и смотря на его ловкость и выверенность рук, она переняла взлом нехитрых замков и шкатулок. С тех пор в волосах софелийской воришки припрятаны на всякий случай отмычки, с виду походящие на заколки. Он был хорош не только собой, хоть и по-уличному худощав, но был лучшим в своем нечестивом ремесле. Но и тут Хулия не сыскала себе спокойствия: каждодневная ревность и скандалы измотали её. Она стала от него отстраняться, лишь напоследок решившись на новую авантюру, предложенную Матиасом: зачем же лезть на рожон, если можно подсунуть красивую девчонку к ослепленному софелийской красотой и одурманенному выпивкой кошельку? Так и стала Хулия выступать в роли приманки и любовной ловушки.
Наряды становились все откровеннее, выдуманные на ходу истории - длиннее и правдивее. И вот уже известно, где живёт жертва, и вот уже вытянуты сообщниками ключи с кошельком у отвлечённого пышной грудью и карими хлопающими глазками сеньора. Оставалось дело за малым - дождаться, когда никого не останется дома. Играя с огнем, нельзя не обжечься, и однажды Хулию повели по обыкновению домой в гости после попойки. Она оборачивалась каждый поворот, в надежде увидеть в темных переулках знакомые лица, лицо хотя бы "Маэстро воровства". Бросили ли её, потеряли ли её из виду, всякий раз ранее вытаскивая наживку из лап пьянчуги - про это Хулия узнает лишь потом, когда все зайдет далеко и дверь за ней закроется. Тот сеньор, чье имя она и не вспомнит, был с ней обходителен и добр, в отличие от обнаглевшего в последнее время Матиаса, и теплый прием этого дона с её доверчивостью вновь напомнили ей о Лало, о той потерянной возможности быть, как ей показалось, любимой, до боли в теплом и красивом доме. Ночь, а за ней рассвет, всунутые в руку чуть ли не через силу золотые - этот день она хотела бы забыть, как забыть и Матиаса, что оставил её в беде. Сумма была крупной, а протрезвевший под утро клиент вспомнил вместе с головной болью, что был, о чудо, женат. Выдворенная за дверь софелийская девчонка, в карих глазах которой блестели в восходном низком солнце наворачивающиеся слёзы, шла по переулку, раздумывая о произошедшем. Так и началась карьера Хулию в качестве куртизантки с последующим воровством у спящих клиентов: если тебя используют родные "друзья", то смысл стараться ради общего дела? Забирай нажитое лишь себе любимой, коли полюбить тебя никому не под силу.
Обеспечив матушку "пенсией", Хулии пришлось покинуть родной город, по которому расползались скабрезные и порочащие слухи. Софелийцы, по-видимому, прокляты на скитание и странствие. Так и повелась жизнь у Хулии, на пути которой было бессчётное количество подобных сеньоров с донами и Матиасов со своей бандой. Вот только доверия к тем она попусту растеряла.
Прознав уже на севере Флоровенделя о том, что её до боли старый знакомый Лало Ренели собирается собрать экспедицию в новые неизведанные земли для постройки Новой Софелии, она мчится в указанный порт. Соскучилась ли она по первой любви, либо же попросту хотела одарить пощечинами его наглую рожу? Это останется тайной в уголке души Хулии, но что-то сподвигло её отправиться с ним на край света в Заокеанье. Чуть не потонув при высадке на берег после того, как жалкий плот разбился об камни, она трижды пожалела, вновь доверившись обольстителю, но пути обратно уже не было - нужно было начинать жизнь на новом месте.
Последнее редактирование:
