- Messages
- 964
- Reaction score
- 1,205
Имена, прозвища и прочее: Аматурахман “Мария” Гарцони, “Франко”
OOC Ник (посмотреть в личном кабинете): VolfoneGR
Раса персонажа: Человек
Возраст: 28 лет
Внешний вид: Рост в 170см, брюнетка с болотного цвета глазами. Кожа смуглого цвета с большим количеством родинок по телу. Вытянутый подбородок и видны скулы, маленький лоб. Губы узкие и не особо выражаются без косметических средств. Волосы в основном заплетены в пучок. Стиль одежды варьируется от гражданского и невинного вплоть до воинственного.
Характер: Аматурахман - тихая и незаметная девушка, но это не мешает ей кутить и устраивать устраивать перформансы после первого же бокала. Любительница разнообразных культур и традиций и именно это часто изображает на своих полотнах. Аматурахман предпочитает оставаться незаметной и избегает больших компаний, предпочитая проводить время за изучением новых мест и людей со стороны, наблюдая за их грехами и подвигами. Её застенчивость делают её вдумчивой. Её взгляды на религию и мир вокруг неё отличаются от общепринятых. Она верит в то, что каждый человек имеет право на свободу мысли и самовыражения, и что искусство должно быть вне рамок и ограничений церкви, власти. В конечном итоге, характер девушки олицетворяет свободомыслие, независимость и смелость.
Несмотря на свои положительные качества, она также имеет и недостатки. Она может быть слишком не уверенной в себе, что мешает ей полностью раскрыть свой потенциал. Её свободомыслие и независимость иногда переходят в отрицание авторитетов и общепринятых норм, что может привести к конфликтам с окружающими. Кроме того, её стремление к изучению новых культур и традиций может привести к тому, что она потеряет связь со своим собственным наследием семьи и народа.
Таланты, сильные стороны: Обучена навыкам в писании картин (в основном портреты и пейзажи). Имеет познания в базовом счете и письме. Золотые руки, которые никогда не дрожат при работе с мелкими деталями.
Слабости, проблемы, уязвимости: Не умеет обращаться с любым видом оружия, кроме кухонных ножей для нарезки хлеба. При компании больше трёх человек предпочитает молчать, боясь привлечь много внимания на себе. Не желает делиться своими успехами с не близкими ей людьми. Нетрадиционные взгляды на религию, любовь и вообще на жизнь.
Привычки: Без алкоголя или другого дурмана предпочитает находиться в одиночестве. При нахождении новой идеи отстраняется от людей. Курение.
Мечты, желания, цели: На сегодня Мария мечтает о том, чтобы ее искусство было признано и оценено по достоинству. Она также хочет продолжать путешествовать и изучать новые культуры, благо в Хакмарри их куча, чтобы вдохновляться на создание новых произведений.
БИОГРАФИЯ |
|---|
Глава 1
“Рождение и воспитание”Дымящаяся трубка вновь коснулась губ усатого мужчины, очи которого были направлены на самую оживленную улицу Панктеля, основанного ещё давно Императором Менфисом. Трубка изрядно шаталась и не слушалась дрожащих ладоней мужа, на ней также оставались мокрые и холодные следы, а сам мужчина после выпускания дыма изрядно кашлял и красная жидкость из его уст попадала прямиком на небольшой белый сверток на коленях. Со временем взгляд его притупится, ладони ослабли и дымящийся табак рассыпался по полу, трубка же вприпрыжку укатилась с лоджии на гравийную дорогу. Центр Тетраморфа стал могилой аристократа и промышленника Дариана Гарцони.
Спустя пару мгновений в лоджию, распахнув дверцы, вошел дворецкий, побледневший от отказа господина от медицинской помощи. Бледный мужчина взял на руки рыдающий и мокрый от слез сверток с колен мертвеца. Приподняв лоскут ткани можно было заметить лоб девочки, весь мокрый и окровавленный. Её прозвали Аматуррахман Гарцони. Она была дочкой уже мертвого панктельского аристократа Дариана Гарцони и арварохской смуглой дочери купца. На момент смерти отца ей было меньше года.
Дворецкий вышел из особняка и уложил сверток в повозку, запряженную двумя белыми лошадьми. В крытом вагончике сидела дама средних лет, которая сразу приложила младенца к своей груди. Её звали Лилия и она была матерью этого ребёнка.
Последующее воспитание уже подвыросшей девочки проходило в другом особняке семейства Гарцони. Огромный дом с десятками гостиных и спален, тут жили все члены семейства Гарцони, которые носили эту гордую фамилию. Три огромных готических шпиля возвышались над рядом стоящими особняками других промышленников Панктеля, многие соседи были великими мастерами этого края,а некоторые были прославлены своими картинами и скульптурами на весь Дартад.
До пяти лет девочку интересовали лишь сказки и игрушки, хотя уже в таком возрасте её заставляли учить филомский и амани наряду с родным дартадским. Также девочку обучали счету и философии с ранних лет. Она должна была стать достойным первым и последним наследником Дариана. Своё небольшое свободное время она посвящала детским рисункам, на которых часто были изображены её деревянные кубики и оловянные солдаты дартадской армии. Уже на тот момент её детские рисунки были красивы и уникальны для возраста. Мать и, конечно же, члены Гарцони, любители искусства, заметили её дар к рисованию, согласившись отдать маленькую Аматуррахман на обучение мастеру в десять лет. С согласия семейства наследником Дариана стал бы другой близкий родственник с фамилией Гарцони.
До тех пор девочка редко покидала особняк, проводя время с аристократическими детьми банкиров и другими детьми богатых дартадцев. Обучение с каждым годом усиливалось и усложнялось, семилетняя девочка уже не могла спокойно отсиживаться на уроках, часто что-то да устраивая в развлечение ради. За это еë наказывали, но ничего не могло остановить озорной характер Амматуррахман, которую уже к этому моменту начали кличать, как Мария. Имя это было выбрано для удобства дартадских учителей и неприспособленных к арварохским сложным именам родственникам Гарцони, которые так не любили исконное имя молодой девочки.
Десятый день рождения прошёл слишком торжественно, Мария проводила последние свои дни в логове дома Гарцони, на долгое время покидая его. Девочку с восьми лет практиковали живописи на дому, чтобы в десять она смогла показать своему новому мастеру мощь дома Гарцони. Семейство надеялось на то, что тот, к кому попадет на обучение Мария, будет за меньшую плату рисовать их портреты, коими и так увешаны все стены особняка. Конечно, на некоторых стенах висели и бумажки о финансировании инженеров, художников и алхимиков, но это уже другое.
Последние дни Мария провела в прощании со своей многочисленной семьёй, а также в суете из-за волнующейся матери, что её дитя не сможет проявить впечатление на мастера. А мастером этим был небезызвестный в Филоме художник Адам Рембьердо.
Отъезд девочки был сопровожден бурными прощаниями, более похожими на ритуальные традиции семьи. Сев в чёрно-красный фургон, запряженный двумя серыми конями, Мария отправилась в особняк Мастера, находящийся в столице одной из ультерр - Филом. Дорога была проложена через густые леса, которыми славился этот регион. Можно долго рассуждать о том, почему же эти леса смогли выжить спустя столько лет в таком знаменитом своими лесорубами регионе. Многие патриотичные дартадцы скажут, что это благодаря закону императора, а многие филомцы скажут, что хер они хотели ложить на закон, ведь всё это благодаря их благородности, которой, кстати, у них было не так уж и много.
Поездка длилась с месяц времени. Часто девочке приходилось ночевать в трактирах, коих было предостаточно на главном тракте между ультеррами, основанными ещё с эпоху назад. Удивительно, как они дожили до наших времен, лишь с немного прогнувшимися карнизами. В таких заведениях часто была ненависть к нынешнему императору от пьяных постояльцев. Если бы этот трактир находился чуть южнее, например, в Империуме, то такие мужички украшали бы улицы культурно-развитой столицы. В самых же загнилых и скрытых трактирах от глаз инквизиторов, находились любители морфитской культуры, которые рисовали и восхваляли морфитских богов. Мария любила такие места, ведь там царила настоящая свобода, кою нельзя было разрушить даже рейдом армии Императора. Для девочки морфитская культура была совсем не на грани фантазий пьяных еретиков, ведь в самом доме семейства Гарцони часто можно было встретить семиморфитских скульпторов, которые выражали своё творчество под крылом аристократической семьи. Они часто сотворяли образы уже забытых всеми богов Морфитских Островов, а также иногда занимались рисованием ушастых на своих полотнах. Нужно сказать, что такое пресекалось местными стражами правопорядка, но искусство нельзя было уничтожить под корень. Младшая Гарцони с детства прониклась морфитской культурой.
Глава 2
“Рембьердо”
По прибытию в особняк Рембьердо, Марию встретил высоких мужчина с длинными и светлые волосами до плеч. Голубые глаза, блондинистый раскрас волос и небольшая бородка под губой выделяла Адама, как чистокровного филомца, не перемешанного своим родством с другими нациями. Это всё говорило о том, что он стал первым из своего семейства, кто получил титул аристократа, а собственно он и вправду был выдающимся человеком. Мария сразу вдохновилась видом Адама, коий пригласил девушку на чашечку дорогого чая, привезенного сарихадунхъорскими купцами из владений Тата. После недолгого разговора мастер показал девочки её покои. Довольно просторные и богатые, такими хотел обзавестись любой прорегум или седес церкви. На стене висели изображения Святого Аффелия Карнама и Святого Индрума Аквинуса, для полноты не хватало лишь Флоренда в углу комнаты. Контраст всего этого божественного перебивает фреска на стене, изображающая Ирхаала, прильнувшего к полуголому Флоренду, держа амулет в руке. Богохульно.
Обучение началось на следующие же сутки. Адам обучал Марию сначала теории, потом практике, потом теории и так далее по кругу. Уже за год обучения девочка научилась рисовать натюрморты, а на второй и третий год пейзажи, хоть и паршиво. Рембьердо твёрдо решил обучать талантливую Гарцони художественному делу, рассказывая попутно о культуре разных народов, в том числе и морфитов. Похоже, что в Филоме среди аристократов и пьянчуг творится заговор, хотя это уже переходит все рамки дозволенного даже для таких же заговорщиков Культа Мессорема. Так что, похоже, что это лишь показательный протест против тирании Императора. Самих морфитов на улицах продолжали угнетать и отказывались пускать в круга поклонников морфитской культуры.
Спустя четыре года обучения, Марии исполнилось четырнадцать и Адам назначил её своим подмастерьем. Однажды ей удалось попасть с мастером на публичные вскрытия еретиков и преступников, на которых можно было отлично учиться анатомии. Гарцони помогала Рембьердо с огромными полотнами, заказанными инструктивами к Рождеству Святого Флоренда. Мария таскала краски для самого помпезного полотна мастера, попутно занимаясь более мелкими заказами, где искусное мастерство не требовалось. Так Гарцони нарисовала своё первое самостоятельное полотно, где было изображено лицо Императора Авилиуса, с обратной стороны подписав его, как Франко Гарцони.
В это же время Адам отправлялся в Южную Империю Арварох по заказу тамошнего правителя Сет-Картан. Снарядив караван, с собой он взял и Гарцони, дабы на практике показать прелесть южных стран. Дорога выдалась не слишком благоприятной, путь из Филома до границы Архароха составил целый год, за который Мария успела посетить огромное количество городов, включая легендарную столицу Империи, где были возведены самые грандиозные проекты человечества, а при выезде царила беднота и мор. Ещё спустя пару недель поездки художники зашли за врата града, сразу завидав работу местных Резарусов, орущих во всё горло о Шайтане и убивающих оста-кала за некий дар. Конечно, этот момент запечатлил Адам, объяснив, что в Арварохе неким магическим даром могут владеть только правители. А что такое магический дар? Никто не рассказал Гарцони, оно и к лучшему.К моменту шестнадцатилетия Мария рисовала картины уже лучше, но всё равно намного хуже Адама, на многих таких произведениях были лица местных проституток и промышленников, которые заказывали портреты ради своей выгоды. На более величественных полотнах изображались морфитские руины и пейзажи городов. Мария взяла у Рембьердо привычку состаривать свои полотна, закапывая их в землю, чтобы можно было дороже продать их ломбардам через посредников. На этот момент жизни и расцвела любовь героини, хоть она и была запретной. Она влюбилась в одну красивую и молодую проститутку, приходящую раз в месяц к Адаму, дабы заплатить задолженности за портрет. Мария не могла отказать себе в оплате услуг данной особы. Конечно, данные половые связи бы осуждались обществом, если бы жила девушка не в столице ультеры. Не смотря на набожность всей Империи, даже мелким чинушам получалось посетить самые развратные бордели, где творился лютый срам. Так что на фоне всего этого, связь Марии с гомосексуальностью не презиралась ни кем, кроме всяких странствующих монахов, сосущихся друг с другом.
В самом городе было прекрасно. Из песчаника возвышались огромные возвояния, а между ними были натянуты бархатные полотна. Такой красоты нельзя было увидеть в родной Империи, отчего здесь находится было одно удовольствие. Правда был и минус, Марии пришлось снять с себя огромный пласт одежды, из-за чего она походила на местную куртизанку больше, чем сами местные проститутки.
Глава 3
“Приключения по миру”
Уже как полгода Гарцони находится на юге, помогая Адамус росписью мебели из редкого дерева Хобсбурга. За это время она успела переспать со всеми куртизанками и куртизанами, отдохнуть в местных кальянных и насмотреться на работу резаров. В городе уже не было той красоты, тут также царила бедность и ксенофобия. Мария также успела завершить один портрет, а на вырученные деньги она кутила с нанятой Адамом свитой около пяти дней. Это была настоящая содомия, где происходило всякое. Но Мария почти никогда не приближалась к ним после одного бокала вина, ей было не интересно общаться с людьми, чьи востребованности заканчивались на животном сексе. Часто она запиралась в комнате с одной из симпатичных девушек и просто молчала, она не понимала сама, почему она не может выдавить и слова. После громких тусовок Мария уходила в себя, постоянно сидя на балконе гостиницы, где наблюдала за казнями и гонениями местных морфитов. Со временем она и вовсе закрылась в себе. Её питала лишь страсть к искусству.
Еще спустя полгода работа Адама была завершена, но назад домой возвращаться было рано. Свита снова отправилась южнее к огромному порту на юге Южной Империи. Здесь Марии предстоит пробыть около трёх лет, помогая своему учителю в грандиозной работе с фресками для флоревендельского церковника, прибывшего сюда только ради удобства мастера. В порту Мария изрядно загорела и завела себе кошку, не прожившую трёх лет. Именно здесь Гарцони получила незабываемый опыт в культуре. Сюда сбывалось много торговцев и проповедников, несущих разные истории с других стран и континетов. Мария уже вышла из под крыла Адама, начав делать искусство за большие деньги, которые приходилось откладывать для грандиозной задумки. Уже сейчас Мария не считала себя подмастерьем, желая развиваться вне “школы” Рембьердо. Каждый день уже замкнутая в себе Мария оглядывала карту мира, ставя точки на ней. Флорес притягивал её, особенно южная часть континента.
По окончанию работы Адама, Марие уже исполнилось двадцать один год и её решимость покинуть мастера была на пике. Рембьердо поддержал решению ученицы, наделив её своим благославением, а далее он пообещал передать семейству Гарцони, что теперь их член будет бороздить моря и разносить славу о уже не самой влиятельной семье промышленников.
Мария никогда не считала себя богатой аристократкой, но денег у неё было достаточно, чтобы совершить плавание в один конец. Такого состояния не было ни у одного ремесленника местного порта, хотя каждый день сюда прибывали тысячи моряков, требующих разные услуги. Одни такие моряки согласились подбросить девушку до Мэр-Вассе за крупную сумму, охватывающую весь бюджет Гарцони. На эти деньги они купили еды на Марию и разных других нужных вещей.
Провожал до корабля девушку Адам, в последний раз видевший её. Она отдала на прощание небольшой фамильный платок, присланный однажды ей в одном из писем матери, у которой родился уже новый наследник, которого Мария никогда не увидит. Сейчас её путь лежит далеко и ей нет дела до семейных интриг. Прощание прекратил капитан судна, скомандовавший отдать паруса.
Плавание никогда не казалось таким опасным в мыслях Марии. Уже как месяц она сидела в своей каюте и не выходила наружу, ведь за небольшой накидкой на двери находились самые отпетые мудозвоны мореходы. Сама дева занималась практикой рисования, весь её стол был исписан эскизами, красками тут было занимать не очень удобно, почти каждые пять минут корабль бултыхался на волнах и приходилось поднимать испорченную начатую работу с пола, а потому лучше нарисовать как можно больше эскизов и на суше перерисовать их в красках и на холсте. Еду ей приносил худущий кук, единственный не отпетый мудак здесь. На корабле она впервые попробовала зелёный порошок, производимый где-то на севере Флореса, но уже разлетевшийся по всему известному миру. Она не снаркоманилась, она лишь приобщилась к компании, да и после корабля она больше не употребляла. После принятого порошка она уже могла свободно выходить из каюты и общаться на разные культурные вещи с моряками, который, конечно, её и эти самые культурные диалоги не понимали. Мария не в первый раз общалась с падшими людьми, но только здесь она поняла их никчемность и унылость.
Оставшиеся девять месяцев плавания были одинаковы и лишь один раз капитан вызвал Марию к себе, дабы обсудить то, как она поступит после высадки на берег. Гарцони сообщила тогда ему, что у неё хватает небольших запасов денег, дабы снять себе комнату на месяц и нарисовать то, что можно будет продать. Капитан же промолчал, ему было известно о том, что Неро, где высадят художницу, является большим рынком сбыта и продажи.
Она сошла на берег, когда ей исполнилось двадцать три, сейчас она сняла комнату в местной гостинице и рисовала картину по эскизу, нарисованному там, в океане. Ей потребовались новые краски, ведь в корабле засохли старые. Бюджет сократился очень сильно, требовалось торопиться. Хоть бюджет и был мал, Мария позволяла себе заказывать куртизанок, дабы расслабиться после долгой работы. Было бы неправильным не воспользоваться тем, что почти все проститутки здесь это морфитки, беженцы из разных государств.
Через две недели работы она закончила свою работу, продав картину владельцу гостиницы со скидкой, но взамен попросила рекламы. На вырученные деньги она заплатила на ещё пару месяцев. Работа пошла почти сразу, к ней начали приходить всякие отребья общества и просили самые дешёвые портреты, на которые уходило от силы три часа работы. Выходило паршиво, но деньги ведь шли, а на эти деньги можно было расширять свою рекламу и часть откладывать на дальнейшее путешествие.
Помимо рисования Мария также изучала местные особенности, во время алла прима можно было вдоволь поговорить с клиентом о разных заведениях, которые в будущем девушка посещала. Также не обходилось и без пеших путешествий за город дабы зарисовать эскиз пейзажа и в своей скромной лачуге нарисовать картину, которую можно будет сбагрить богатому морфиту под видом старинной работы третьей эпохи. Для этого, конечно, приходилось зарывать картину и придавать ей повреждённый вид, дабы клиент ещё заплатил за реставрацию. Деньги с таких махинаций шли горой, можно было без проблем на них прожить с год в крестьянском быту.
В один прекрасный день, когда Гарцони гуляла по порту, она заметила объявление на амани, в котором один важный морфит с островов предлагал работу для интеллигентных мастеров. Так как девушка там никогда не была, то следующей остановкой должно было стать логово недофлороверующих морфитов.
На островах было спокойно, тут было совсем не так шумно, как в Неро. Мария добралась сюда на исследовательском корабле. Она держала в руках объявление, сорванное ей в порту, где было сказано о неком лорде Спенсер. И почему она только сейчас узнаёт о его имени? Может ей и вовсе не нужна эта работа? Ей нужны только моменты и воспоминания.
В город Мария зашла с целым мешком различных вещей, сейчас её целью было попасть к лорду. Она спрашивала разных личностей о том, где может находиться его милость Спенсер. Конечно, добиться успеха было сложно, ведь здесь, в отличии от торгового города, мало кто понимал амани и тем более дартадский с его диалектами. Единственный кто говорил на амани хоть чуточку хорошо был трактирщик, у которого пришлось снять комнату на ночь, а на утро спросить его о лорде.
Ночи здесь были не тихие, как день. Постоянно шныряли пьяницы, бордельные куртизанки и просто воры. Часто можно было услышать истошный крик из подворотен местных трущоб, где остановилась Гарцони. Здесь предстояло быть тихой даже в снятой комнате, иначе может произойти всякое, однако Мария решила зарисовать небольшую сценку на бумаге для папирос углем. И да, в комнате лежали папиросы для постояльцев, а простыни были измазаны разными жидкостями неизвестного происхождения. Конечно, такой щедрый подарок нельзя было оставлять в номере, все скруточки были присвоено себе. Закурив одну такую Мария закашлялась, раньше она особо не курила, но чтобы успокоить себя и заставить руки не дрожать от холодно, исходящего из окна, нужно было дунуть. По окончанию работы бумажка была выкинута в окно и забыта всем миром.
Когда наступило утро дева уже направлялась к чертогам лорда, где нашла свой первый заказ от титулованной личности. Нужно было сделать портрет семейства состоящего на данный момент из отца и сына, также было что-то там про дочь, что её тоже нужно изобразить ради репутации семьи. Началась работа сразу же. Мария скомандовала встать у камина лорду, сыну встать чуть вперёд в мужественную позу. Эскиз углем был сделан за часа два, даже осталось место под дочь. Её внешность была накидана по памяти Старшего Спенсера, а также по соображениям красоты Гарцони. Теперь нужно было приступить к холсту, а для этого Марии была выделена мастерская особняка, в котором жил лорд.
Работа была закончена спустя дней шесть, было сложным рисовать личность без визуального контакта с ним. Картина хоть и была среднего или даже посредственного качества для недельного срока, но заплатили не скромно. Теперь можно было плыть дальше.
Глава Финальная
Прошло уже несколько лет. Мария путешествовала по Форевенделю и Хобсбургу, каждый раз стараясь найти как можно больше призвания. Её картины часто были без подписей или продавались другим художникам, как их работы. Чаще всего Мария продавала состаренные собственные работы, отчего часто они могли приписываться чуть ли не кролям и полководцам, которые никогда и кисти в руках не держали. Иногда приходилось работать на местных шишек, дабы нарисовать их пикантное дряхлое тело в виде накаченного силача из цирка, дабы этот старик соблазнил молодую дочь другого старика. В принципе, ничего удивительного для нашего то времени.
К двадцати восьми годам Мария остановилась на северной территории Хобсбурга, откуда рукой было подать до Хакмарри. Последняя страна на континенте. Именно там, в стране колонизации, Гарцони планировала познакомиться со всеми народами и узнать каждую особенность религии чуждой для неё. Стоит отметить, что ,будучи поклонницей морфитской культуры, Мария не ушла далеко от Авилиусо-Флорендской Церкви. Она всё также верила в божественную сущность пророка и Императора, но всё же отрицала великое гонение морфитов. В какой-то мере её можно назвать еретиком.
Прожив меньше месяца на севере Хобсбурга Гарцони со всеми своими немногочисленными вещами подсела к каравану торговцев, собирающихся пересечь границу побережье по пути Триумвирата. Стоило это дорого, риски были высоки и брать женщину без навыков в сражении было ещё большим риском, но всё это покрывала горстка последних монет.
Аматурахман направлялась в Хакмарри.
Last edited:
